Силия усомнилась, что сумеет сыграть свою роль. Вести себя так, как Марианна.С огнем шутки плохи. Рано или поздно обожжешься. Лучше всего завершить танец так, чтобы не пострадала гордость. Значит, следует сосредоточиться на мелочах: на том, например, как уверенно ведет ее партнер. Но уж ни в коем случае не думать о том, что он мог бы обнять ее крепче, — это надо выбросить из головы, следить только за па и считать такт. Юбки Силии шелестели, а каблучки постукивали, когда Грант кружил ее в танце.Лучше, так куда лучше!Она ощущала тепло его большой ладони, точность и грацию движений. Не слишком ли он привлекает ее к себе?Стараясь не смотреть на Гранта, Силия надеялась, что этот вальс когда-нибудь кончится. Она вернется к Антее и послушает, что скажет та о «дикаре», с которым ей пришлось танцевать.Грант испытывал огромное удовольствие, хотя и не признался бы в этом Уили. Кошечка с необыкновенными глазами выпускала коготки и оказалась упрямее, чем он предполагал.Не одна пара замедляла танец, чтобы посмотреть на нее.Однако Силия не замечала интереса к себе, а Грант не знал, радоваться этому или нет. Ведь она словно не замечала и его, а он к такому не привык.— Силия…Девушка подняла голову, их взгляды встретились, и его словно поразило молнией.В это мгновение музыка умолкла, и Грант почувствовал сожаление, ибо этикет не позволял пригласить эту девушку снова.— Ну и как? — спросила Антея, когда Грант оставил девушек одних. — Бедняжка, вся запыхалась! Прикройся веером. Странно, что твоя тетя решилась доверить невинную девушку человеку с такой репутацией, как у ее пасынка! Ты рискуешь испортить себе репутацию, слишком часто появляясь в его обществе.— Чепуха! — оборвала ее Силия. — Мистер Гамильтон — наш родственник, и они с тетей очень друг друга ценят. — Почему Антея так отзывается о нем? Ведь Грант не сказал и не сделал ничего неприличного. Как объяснить Антее, что она просто взволнована? — Да, я чувствовала себя немного неловко. Ведь это мой первый вальс, и я боялась оступиться.— Сомневаюсь, что дело именно в этом, дорогая Силия. Даже у самых невинных девушек есть интуиция, предупреждающая об опасности. Прошу тебя, поговори откровенно с тетей — она не станет навязывать тебе человека, если ты к нему не расположена. Посмотри сама! — Антея указала Силии на Гранта, который, склонив голову, любезничал с хорошенькой партнершей по танцу. — Это леди Марвелла Мерривейл — одна из тех, кого называют профессиональными красотками. Верх вульгарности — согласна? Она замужем за виконтом Сельвином, но сегодня его здесь нет. Ходят слухи, будто их пути разошлись — что ж, ничего необычного.Силия промолчала, внимательно наблюдая за танцующими.Грант Гамильтон и эта леди Марвелла с золотисто-каштановыми волосами танцевали так самозабвенно, что совсем не замечали других пар.Силия почувствовала укол ревности. Если бы она в самом деле сыграла цыганку, то танцевала бы с ним так же. А вместо этого сделала все, чтобы оттолкнуть его.Да, именно этого она и добивалась. Так отчего же это не доставляет ей радости?— Не смотри туда, — предупредила ее Антея. — Он приближается. По-моему, хочет снова пригласить тебя.«Как бы поступила на моем месте Марианна?»— Я и сама хочу с ним танцевать, — твердо заявила она, несказанно удивив Антею.У цыганок природное чувство ритма. Танец — их родная стихия. Никакие уроки не научили бы Силию так легко кружиться в объятиях Гранта. Она унаследовала это от матери. Ее охватило предвкушение того, что сейчас она окажется рядом с мужчиной… С этим мужчиной…— Вы взволнованы, — прошептал Грант, увлекая в вихрь польки, от которой у Силии всегда начиналось головокружение.— Ничуть! — Она прильнула к партнеру, пытаясь овладеть собой. Признаться в своей слабости? Никогда! Лучше умереть. Силия улыбнулась ему — как Марианна. — Это мой любимый танец, мистер Гамильтон. — При этом она подумала, что его сильное тело очень привлекательно.Улыбка Гранта ослепляла, глаза сияли от удовольствия. Эта девчушка обворожительна, но не сознает этого, думал он.А может, сознает? Как ловко Силия прикрылась веером в тот момент, когда он посмотрел ей в глаза, надеясь угадать, что у нее на уме.Боже, у них это с колыбели — особенно у цыганских чаровниц. Однако Грант не угодит в ее сети — хватит с него и Марвеллы. Еще один танец, и можно считать, что он выполнил свой долг. Но только он пригласит ее попозже — не стоит вызывать толки.А ведь его просили опекать ее! Как бы, черт возьми, этому обучиться?И все же Грант неотступно наблюдал за мужчинами, приглашавшими ее, считал такты вальса и гавота и ждал мгновения, когда освободится от Марвеллы и пригласит на вальс Силию Пенмарис.Тетя Уили и ее ближайшие друзья внимательно следили за происходящим. Поэтому Силия гордо вступила в круг танцующих, в ней снова пробудилась цыганская душа, и девушка отдалась притягательной силе музыки, доверившись сильным рукам Гранта.
Силия ходила по своей комнате — от маленького столика к окну — и выглядывала на улицу.Ей помогли освободиться от корсета и нижних юбок, и она облачилась в украшенную лентами кружевную ночную рубашку. Девушка расчесала волосы, и они рассыпались темным облаком. Заплетя косу, Силия потушила лампу и стала готовиться ко сну, но вдруг почувствовала, что совсем расстроена.По просьбе тети, Грант Гамильтон согласился быть постоянным кавалером Силии, и завтра они втроем собирались в театр — на оперу Верди.Он, конечно, сдержит слово, но будет стремиться к Марвелле, подальше от скучной подопечной.Силия проявит к нему полное равнодушие — такое же, как и на балу. Хотя она танцевала с ним несколько раз, ее приглашали и многие другие. Значит, в Лондоне найдутся мужчины, для которых сопровождать Силию — вовсе не утомительная обязанность.Силию охватило отчаяние. Нет, это музыка, ритм и поразительное умение Гранта владеть своим телом так подействовали на нее! Ничего. Ее цыганская натура сделает свое дело. Силия посмеется над тем, что было, и найдет другого мужчину.Она не сомневалась в этом.Девушка выдвинула ящик стола и достала дневник. Надо сделать запись об этом вечере и лечь спать, не то воображение унесет ее неведомо куда.Завтра она докончит длинное письмо бедному дорогому Рональду и прикажет отправить его.В детали приема у тети входить не стоит. Незачем Рональду ревновать, хотя для ревности причин нет.Впрочем, узнай он обо всем, может, бросил бы все дела и примчался сюда за ней?..Только об этом Силия и мечтала.Однако нынешней ночью сны девушки отличались от прежних, романтических. Ей снилось, будто она испанская цыганка, танцовщица, и ни один мужчина не может устоять перед очарованием ее свободного, зажигательного танца. От нее исходила уверенность, ощущение власти над людьми.Во сне она могла выбрать любого мужчину, видела их жаждущие взгляды, но бросила розу только Рональду.Но в артистической уборной, услышав, что кто-то вошел, увидела в зеркале не любимого, а опасного темноволосого незнакомца. Он держал в руке розу, смятую и сломанную, и целился из револьвера прямо ей в сердце.Силия разрыдалась. Ну зачем, зачем ей этот выбор? С Рональдом надежно и спокойно, а с темноволосым страшно и тревожно…Она попыталась убежать от обоих и вдруг оказалась на берегу океана на желтом песке. Прилив усиливался, и каждый шаг давался все труднее — влажный, зыбучий песок засасывал. Остановившись, Силия обернулась, встретилась взглядом с преследователем и протянула руки с мольбой о помощи.А он стоял и улыбался — мрачный пират, ее наваждение. Глава 5 — «Моя дорогая Силия…» Что ж, по крайней мере положено начало. Но, любезный мой Ронни, неужели ты не способен написать страстное письмо, от которого дрогнуло бы сердце твоей маленькой нареченной? Хочешь, чтобы девушку и ее состояние увели у тебя из-под носа, пока ты подыскиваешь слова? Придется продиктовать тебе. Только будь внимателен, иначе я рассержусь. А ты ведь знаешь, какова я в гневе!Рональд Уинвуд, обнаженный и потный, лежал на животе. Перед ним на кровати стоял письменный прибор.Верхом на нем сидела его любовница и из-за плеча следила за каждым движением Рональда. Стоило ему не угодить ей, как она пребольно шлепала его по ягодице.Боже, какая же Адриана тигрица! Рональд отчетливо представлял себе девушку: рыжеватые волосы, разметавшиеся по холодному, бесстрастному лицу, глаза, напоминающие по цвету старый коньяк и сверкающие триумфом. Колени плотно обхватили его бедра. Нагая, она склонилась над ним, и раскачивающиеся груди касались его спины — чтобы он ощущал ее присутствие.Как же писать своей далекой, почти забытой нареченной, когда эта женщина так мучает и изводит его, заставляя желать ее?От нового шлепка он вскрикнул — не от боли, а от удовольствия.— Ронни! Я же сказала: пиши! Con passione — capisce? Со страстью — понимаешь? (ит.)

Твоя невеста нужна нам здесь. Понял? Ну давай! А если не способен сам сочинить любовное послание, я тебе помогу подобрать нужные слова. И ты их напишешь! Надо расшевелить это унылое создание, пусть почувствует обожание и незнакомое влечение к тебе, всколыхнется. Пиши, я продиктую. Мне удастся соблазнить ее, пробудить ото сна, разжечь интерес к неведомому.Под диктовку Адрианы Рональд писал совсем не так, как прежде. Это походило на любовную поэму: в туманных образах он намекал, что желает Силию, тоскует о ней, мечтает, чтобы она стала его женой и единственной возлюбленной.— «Carissima» Дражайшая (ит.).

, Адриана? Так и писать? Этой жеманной девственнице?Она шлепнула его снова.— Пиши! Все вы, мужчины, кретины! Не представляете, что творится в женском сердце. Ну продолжай: «Dolce amore Дорогая возлюбленная {ит.).

, как мне хочется обнять тебя…»На этот раз Адриана ущипнула его, и Рональд взвыл от боли.— Сначала обласкай словами невесту, и если на славу потрудишься и заставишь ее приехать сюда, я позволю тебе обласкать меня…
Грант потянулся и лениво провел рукой по бедру обнаженной Марвеллы Мерривейл.Милая Марвелла — такая красивая, опытная и практичная. Ему повезло, что он встретил ее. Она никогда ни в чем не откажет, а если наскучит, Грант может уйти, оставив на память бриллиантовое ожерелье.Даже во сне Марвелла выглядела так же, как наяву, словно следила за собой, — эффектная, деловая. Совсем непохожая на подопечную мачехи — эту яркую цыганку…Черт побери, он не желает вспоминать о ней, особенно этим утром.Но едва Грант решил овладеть Марвеллой, как в дверь спальни тихо постучали.Проклятие! Грант не откликнулся, но стук повторился.— Что? В чем дело? — громко спросил он, и Марвелла проснулась от звука его голоса и ласкового прикосновения.На пороге появился лакей.— Ради всего святого, что тебе надо?— Сэр, там… там…— Я что, опаздываю на похороны или ко мне леди?Марвелла взвизгнула. Лакей посторонился и пропустил Уили.Любовница нырнула под одеяло, а Грант не мигая уставился на мачеху.— Клянусь небесами, Уили, на этот раз ты зашла слишком далеко! Даже такая несносно властная женщина должна помнить, что мне не шестнадцать лет. Господи, неужели у тебя не осталось ни капли такта?Уили, пропустив его тираду мимо ушей, склонилась над постелью.— Марвелла, дорогая, доброе утро. Нет-нет, отвечать не обязательно. Это было бы неприлично. Я подожду в приемной, пока вы не приведете себя в порядок.— Уили! — оборвал ее Грант.— Только не ругай беднягу Тернера. Во всем виновата я. Утром мы собирались на верховую прогулку, но вижу, ты уже объездил кобылку… Грант, мне необходимо с тобой поговорить, а Марвелле следует знать, что муж, решив сделать ей сюрприз, направляется домой. Так что пусть поспешит. Ну же, дорогая, я не смотрю. Сделаем вид, что здесь нет посторонних… — Уили отвернулась.Марвелла, поднимаясь с постели, что-то тихо прошептала Гранту. Вскоре она ушла.— Слава Богу, убралась! Честное слово, Грант, ты мог бы выбрать кого-нибудь получше. Может, тебя не стоит задирать?Грант натянул на себя одеяло.— Мои отношения с Марвеллой тебя не касаются. Уили, твои манеры оставляют желать лучшего. Почему ты ворвалась в мою спальню? Ясно, дело не в верховой прогулке.Он закинул руки за голову. Уили, пытливо глядя на него, старалась понять, что у него на душе. Женщина в постели Гранта — знак и обнадеживающий, и обескураживающий. Уили не выносила Марвеллу, но раз уж Грант ее подцепил, значит, долго пробудет в Лондоне, то есть поможет ей с Силией.— Мне нужна твоя помощь, Грант. Вспомни, ведь ты обещал. Месяц-другой, не больше. Силия обретет уверенность в себе и будет обходиться без тебя. Я должна знать, что ты со мной заодно, а ты утешишься мыслью о совершенном тобой добром деле.Воцарилась напряженная тишина. Уили надеялась, что Грант, питающий к ней почти сыновнюю любовь, сдержит слово.— Хорошо, дорогая мачеха. Но предупреждаю, что моему терпению есть предел. Терпению и чувству юмора. И еще: мне надо знать о Силии все. Так что выкладывай, Уили. Иначе я невзначай соблазню твою благочестивую цыганку, чтобы она раскрылась передо мной. А может, на это ты и рассчитываешь?— Не смеши меня, Грант. — Уили испытующе посмотрела на него. Слова пасынка насторожили ее, но вскоре она успокоилась, решив, что всему виной пылкое воображение. — Нет, этого я от тебя не жду. Для начала научи девушку флиртовать. Ей следует знать, как далеко можно зайти, не теряя возможности отступить. Ты в таких делах хорошо разбираешься.— Ты хочешь, чтобы я научил девственницу заигрывать с мужчинами и завлекать их, но при этом сохранять целомудрие? Уж не сошла ли ты часом с ума? Предлагаешь мне вести себя, подобно евнуху? — Грант тряхнул головой, словно отгоняя от себя наваждение.Но Уили посмотрела на него с таким вызовом, что Грант поутих.— Ну ладно, ты изложила свои условия, теперь послушай мои: я не соблазню твою маленькую подопечную, обучая ее флиртовать и заигрывать. Но если она попытается соблазнить меня, не уверен, что сдержу слово и отвергну ее. Учти, ты открываешь ящик Пандоры и даже не представляешь, что выпускаешь на свет Божий.Уили с облегчением вздохнула:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32