Так размышляла Брина, продолжая крошить сыр, но вдруг заметила, что девочка уже спит, сжимая в кулачке недоеденный кусок. Полуприкрыв глаза, Глиндор наблюдал за фигурами тех, кто расположился у поваленного ствола.
Ребенку сакс, конечно, не может причинить вреда, но от девушки он лучше бы был подальше. Подальше, совсем далеко, так, чтобы его вообще здесь не было. Ах, если бы этот опасный человек не был так нужен для успешного спасения, для безопасности их всех!
– Хм! – произнес старик негромко, но раздраженно. Он хотел дать им почувствовать свое неодобрение, хотел разбудить бдительность внучки, чтобы та не поддавалась вновь опасному соблазну. Затем он поплотнее закутался в свой плащ, поворочался немного и повернулся к ним спиной. Брина, услышав ворчливый возглас деда, вздрогнула.
«Вот и дед предупреждает меня, – подумала девушка. – Пока он рядом, он никогда не допустит, чтобы мы стали близки». При этой мысли душевная рана заныла в груди девушки с новой силой.
Вульф перевел взгляд с девочки, сопевшей во сне у него на руках, на Брину, которая сидела рядом с виновато-поникшим видом. Ее голова была опущена, и густые волосы спадали волной, закрывая ее лицо.
«Посмотри же на меня», – подумал Вульф.
Брина словно почувствовала его зов. Поборовшись некоторое время сама с собой, она решила, что ничего страшного не случится, если она взглянет на сакса, но обязательно это надо сделать гордо и надменно, с высоко поднятым подбородком, чтобы улыбка сошла с его лица.
Словно стараясь уверить девушку, что он вовсе не желает, чтобы их физическая близость стала чем-то большим, Вульф кивнул головой на маленький спящий комочек, что был непреодолимой преградой между ними. Брина поняла, что Вульф – нет, сакс! – имел в виду, но это не умалило ее тревоги и страха. Наоборот, видя его с ребенком на руках, она снова подумала, какой прекрасной парой он мог бы быть для нее, но логика и рассудок девушки кричали, что это был бы неправильный выбор. Она уже не была голодна, но зачем-то взяла дрожащими пальцами еще кусочек сыра и сунула его в рот. Пока она пыталась проглотить этот кусок, сама непрерывно думая об искушении, всегда подстерегавшем ее, ее взгляд вдруг упал на Ивейна, и голубые глаза девушки широко раскрылись в изумлении. Мальчик спал, положив голову на спину волка, запустив пальцы в густой серый мех. Брина была поражена. Фрич никому не позволял таких вольностей, даже деду.
«Хотя, – подумала девушка, – то, что дети ухаживали за раненым волком, могло стать началом их дружбы».
Дед с детства учил Брину, что, с точки зрения друидов, можно приручить животное, только если сможешь заслужить его доверие. Покончив с последними крошками хлеба и сыра, девушка снова закусила нижнюю губу. Теперь ей надо встать, найти где-нибудь место, подходящее для сна после этого тяжелого дня. Ей следовало отойти подальше от сакса, но тут вспомнились слова девочки о том, что ночь холодная, а с Вульфом будет тепло. Малышка была права.
Вульф был воином, привыкшим переносить все тяготы походной жизни. Он положил голову на грубую кору дерева, покрытую тонким слоем пушистого мха и моментально заснул.
Брина почувствовала, что, несмотря на все свои усилия, просто не может встать и отправиться в холодную ночь искать ложе. От Вульфа словно исходило тепло, которое грело ее озябшее тело. Хотя девушка была приучена ночевать под открытым небом и совершать долгие переходы, она чувствовала себя совсем обессиленной после сегодняшнего путешествия. Им пришлось карабкаться вверх по горным склонам, спотыкаясь об острые камни, оступаясь, спускаться в глубокие ущелья и переправляться через высокие перевалы.
Девушка завернулась в свой плащ и расположилась таким образом, чтобы профиль Вульфа был у нее перед глазами. Она понимала, что поступает глупо, но сама смотрела и смотрела на него до тех пор, пока глаза ее не стали слипаться и она погрузилась в глубокий сон.
Вульф не спал. Он понимал, как не хотелось девушке устраиваться на ночлег одной, поэтому притворился спящим. Он чувствовал, что голубые глаза неотступно наблюдают за ним, поэтому постарался дышать глубоко и ровно. Сейчас он был уверен, что, несмотря на неудобное положение и холод, девушка уже крепко спит. Вульф был доволен, что сейчас на нем нет тяжелых и холодных доспехов, хотя меч он оставил при себе. Голова Брины сползла со ствола и покоилась у него на плече. Он аккуратно уложил девочку под бок Брине, тихо высвободил свое плечо и встал. Неслышными шагами он ступил в темноту, оглядывая все вокруг глазом опытного воина.
Он прислушивался к ночным звукам и шорохам. Слышался лишь писк лесных мышей, да иногда раздавался крик ночной птицы. Филин бесшумно летал среди темных стволов на своих мягких крыльях, высматривая добычу.
Вдруг раздалось глухое рычание. Фрич вскочил, освободившись от рук спящего мальчика, ноздри зверя вздрагивали, глаза, сверкая, вглядывались в темноту.
Вульф встал перед спящими детьми и девушкой и со звоном обнажил меч. Римский клинок блеснул в свете луны, высоко стоявшей в темно-синем ночном небе. Сакс настороженно смотрел в ту сторону, куда был направлен взгляд зверя, который, безусловно, давно уже учуял врага. Брина открыла глаза и увидела две напряженные фигуры: Вульф с обнаженным мечом и волк, ощетинивший загривок. Она тут же схватила в охапку спящего Ивейна и прижала к себе обоих детей. Девушка испуганно выглядывала из-за кочки, поросшей черничником. Она слышала чьи-то приближающиеся шаги и была готова защитить детей, насколько хватит сил. Старик тоже успел проснуться и сейчас стоял, сжимая обеими руками свой увесистый посох рядом с Фричем и Вульфом. В следующее мгновение стена лесной растительности заколыхалась, и на поляну ворвались люди. Они, безусловно, не ожидали, что их встретят во всеоружии, уверенные в неожиданности своего нападения.
Брина еще крепче прижала к себе детей и зажмурилась от страха. Она слышала звуки борьбы на поляне, но боялась взглянуть туда. В голове у нее вертелись лишь обрывки старых заклинаний, страх рисовал ей в воображении ужасные картины при звуках звона мечей и ударов посоха.
Наконец все стихло. Лишь чьи-то удалявшиеся шаги и треск сучьев напоминали о схватке, разыгравшейся на поляне.
Сжимая ладошки детей и до крови прикусив губу, Брина неподвижно сидела некоторое время. Затем она осмелилась наконец открыть глаза. На измятой траве среди поломанных папоротников темнели два неподвижных тела. Сердце Брины на мгновение замерло, холодок пробежал по спине. Но увидев, что эти люди ей совершенно незнакомы, она облегченно вздохнула.
Она медленно подняла взгляд и увидела деда, обеими руками опиравшегося на свой посох. Старик тяжело дышал, его волосы и борода были взъерошены. Вульф медленно приблизился к ним, выступив из-за покрова леса. Он, видимо, встретил врагов в лесной темноте. Брина знала кое-что о тактике рукопашного боя. Еще отец рассказывал ей об этом. Дед же всячески избегал говорить с внучкой о боях, войнах и оружии. Несмотря на это, Брина понимала, как опасно было вступить в схватку с неизвестным врагом, который, бесспорно, превосходил их численностью. Вульф обтер меч о траву и сунул его обратно в ножны. Он привычным движением отбросил со лба потемневшие от пота пряди волос и присел. Брина выбралась из-за кочки. Она все еще не могла прийти в себя, но уже успела оценить ситуацию. Сейчас она поняла, какой опасности подвергал себя сакс, бросившись в лес за убегавшим врагом.
– Как глупо было бросаться одному в погоню за несколькими злодеями! – сказала девушка.
Вульф в изумлении открыл рот. Нежная хрупкая девушка с огромными голубыми глазами рассуждала, словно старый воин. Но в ее словах была доля правды.
– Я должен был хорошенько им поддать и разогнать в разные стороны, чтобы они не собрались снова вместе и не возобновили нападение, – ответил Вульф, немного обиженный такими нелюбезными словами. Затем он прищурил один глаз и добавил ехидно: – К тому же я что-то не слышал, чтобы ты возражала, когда я дрался с гораздо большим числом врагов. Может быть, это тоже было глупо?
При этих словах детской бравады у девушки уже как не бывало. Она почувствовала, как щеки ее начинают гореть. Чтобы скрыть свой румянец, она наклонилась над телом, неподвижно лежавшим у ног Вульфа.
Она быстро осмотрела его и через малое время поняла, что даже все неписаные тайны ее целительного рода уже не могут помочь этому человеку. Стараясь не глядеть на мужчин, стоявших около нее, она грациозно встала и подошла ко второму телу.
У этого разбойника сердце билось, но он был в беспамятстве. Когда Брина потянулась к сумке со своими лечебными снадобьями, Глиндор знаком остановил ее.
– Ты что это, девочка? – Старик был ошарашен первый раз в жизни. – Ты что, хочешь свести на нет все мои усилия? Мне стоило немалых сил одолеть этого негодяя. – Глиндор осуждающе покачал седой головой. Брина удивленно захлопала глазами. Ведь она просто хотела помочь человеку, чья жизнь была под угрозой.
– Такое сострадание к побежденным врагам весьма похвально, – улыбнулся Вульф, глядя на девушку, которая сидела над раненым и никак не могла решить, как ей следует поступить.
Она подняла взгляд на сакса и увидела выражение одобрения в его зеленых глазах. Вульф не сердился на нее за мягкосердечие, в отличие от деда. Наверняка он бы высоко ценил это качество в женщине. В женщине, но не в колдунье.
«А я – колдунья!» – подумала девушка.
– Наверняка вот таким же образом ты спасла и мою жизнь, – сказал Вульф нежно. Он протянул ей свою сильную руку и помог подняться.
Когда Брина, встав на ноги, взглянула на деда, то увидела на его лице гримасу отвращения. Сакс опять оказался прав. Именно так все и было.
Опять девушка почувствовала, как далека она от сущности высочайшего знания. Она отвернулась, чтобы не видеть того, которого не могла исцелить, и пошла к детям. Близнецы выглядывали из-за кочки. По их заспанным, но все еще испуганным глазам было ясно, что они не поняли, о чем говорили взрослые.
Вульф чувствовал, что Брина и Глиндор дуются друг на друга, и решил нарушить неловкое молчание.
– Наши враги, конечно, вернутся, и их будет гораздо больше. Нам остается только поскорее покинуть это место, – сказал он.
Глиндор кивнул, затем резко повернулся и пошел в сторону трех деревьев, возвышавшихся среди лесной поляны. Между ними он остановился, поднял руки и снова стал напевать свои заклинания. Увидев, что старик не поднимает свой посох, Вульф понял, что мерцающий свет кристалла теперь заменяла луна, озарявшая сейчас лес своим серебряным светом. Закончив свое пение на глубокой вибрирующей ноте, Глиндор быстро взял в одну руку свой посох и поднял его вверх.
– Это поможет скрыть наши следы от тех, кто сейчас уже близко.
И, словно подчинившись ему, облака пошли в ту сторону, куда указывал посох, сгустившиеся тучи закрыли луну, и вдали послышались громовые раскаты. Лес зашумел на ветру, первые капли дождя забарабанили по листьям. Первая молния с треском расколола небо, отразившись белой вспышкой в глубине кристалла.
Когда Глиндор пересек поляну и вернулся под полог леса, Вульф воскликнул, возбужденно блестя изумрудными глазами:
– Ты поднял бурю?
Его глаза требовали ответа, подтверждения.
– Я поднял бурю? – Старик гордо вскинул голову. Ветер усиливался, и белые волосы и длинная борода старика развевались при его порывах.
– Ты… – присутствие девушки и детей не давало Вульфу выразить свои ощущения более крепкими словами.
Глиндор пожал плечами:
– Я только произнес тираду заклинаний, чтобы поблагодарить силы природы за бурю, которую они послали нам в помощь.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Брина отвела рукой мокрые ветви тисов и выглянула из пещеры. Молодой месяц стоял в темно-синем небе, знаменуя конец сумерек и начало ясной ночи. Земля, омытая дождем, была залита серебряным лунным светом. Своим усталым сердцем девушка ощутила небывалый покой и чистоту, царившие в природе.
Их маленький отряд находился в пути уже два дня с того ночного нападения в лесу. Глиндор вел их по лишь ему одному известным тропам, сырой мох чавкал под ногами, спутанная трава и плющ цеплялись за одежду. Весь лес был насыщен влагой, потоки дождевой воды извергались на головы путников с густых ветвей при малейшем сотрясении. Но, промокшие до костей, они упорно продолжали свой путь.
К счастью, до наступления темноты небо разъяснилось. Старик отыскал небольшую пещеру на поросшем кустарником горном склоне, так что теперь они могли отдохнуть в этом убежище после тяжелого перехода и обсушиться у огня. И вот сейчас все они лежали на земляном полу почти обессилевшие, а от их развешанной на камнях одежды поднимался пар, пахнувший прелой листвой. Уставшее тело девушки было полностью расслаблено, но внутреннее напряжение все еще сковывало ее. Перед ее глазами в который раз проплывали сцены ночной схватки, буря, ливень и гром. Она вспомнила, как Вульф попросил деда прекратить бурю, что их враги остались далеко позади, гроза уничтожила их следы, так что ливень уже стал им помехой в достижении цели. Глиндор сначала отмалчивался и хмурился, но сакс продолжал настаивать. Наконец старику пришлось признаться, что он не в силах управлять разбуженной стихией. Так сакс понял, почему старик не мог тогда остановить бурю, унесшую жизнь его сына на Винвидском поле.
Узнав этот секрет, Вульф подумал, что теперь колдун, наверно, научился кое-чему и уже не станет вызывать своим колдовством то, что потом не сможет держать под контролем. Старик же продолжал свой путь, делая такие размашистые шаги, что дети и девушка с трудом поспевали за ним.
Внутренний конфликт между саксом и стариком, казалось, обострялся с каждым часом. Раздражение их время от времени прорывалось наружу в словесных перепалках. Брина постоянно ощущала растущее эмоциональное напряжение и надеялась, что когда они достигнут цели их путешествия, отношение в их маленьком коллективе изменится к лучшему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26