— Моя дорогая, у вас полное право на это. Я обращался с вами постыдно плохо, и вы заслуживаете лучшей судьбы. Нет никаких сомнений в том, что вы и Маркус Риме идеально подходите друг другу.
Внезапно толпа разразилась ликующими криками. По другую сторону реки, на хребте отдаленного холма, появилась колонна всадников. Возглавлял ее на великолепном белом жеребце избранный президент. Облаченный в темно-желтую с синим форму, генерал Вашингтон держался подчеркнуто прямо. Его гладко причесанные седые волосы, словно облачко, белели на фоне синего неба.
— Он выглядит несколько грустным, — отметила Присцилла, когда великолепный конь зацокал копытами по мосту.
— Сознание, что ты больше не хозяин собственной жизни, накладывает ответственность и печаль на любого человека. — Таков был мрачный ответ Лайона.
Одиннадцать флагов — по одному от каждого штата, участвовавшего в Учредительном конвенте, выработавшем в 1787 году Конституцию Соединенных Штатов, — весело развевались вдоль северной стороны моста, а флаг Американского Союза в гордом одиночестве высился на его южной стороне.
Когда Джордж Вашингтон проехал под триумфальной аркой, стоящая наверху девушка склонилась, чтобы увенчать его голову лавровым венком. Возгласы толпы нарастали, и генерал начал в ответ степенно раскланиваться.
За ним следовал почетный караул из членов пенсильванского законодательного собрания и конного эскадрона. Президент миновал вторую триумфальную арку и въехал на пыльную дорогу, расцвеченную флагами с лозунгами, гласившими «Новая эра» и «Не угнетайте меня». В улыбке Вашингтона светились любовь и меланхолия. Толпа последовала за колонной к центру города, где уже начали громыхать пушки.
Лайон и Присцилла пережидали на холме, пока не осела пыль вокруг моста.
— Что же вы хотели сказать мне? — спросила Присцилла.
— Хм? Теперь уже в этом нет необходимости. Сейчас я хотел бы лишь знать, будете ли вы меня сопровождать в таверну «Сити». — Более дружеского тона Присцилле от Лайона еще не приходилось слышать.
— Да! То есть если вы согласитесь. Маркус сегодня где-то занят. Наверное, готовит свадебную церемонию.
Они медленно спускались с заросшего травой холма, и Лайон держал девушку под локоть.
— Маркус предусмотрителен, не так ли?
— Действительно так, — согласилась Присцилла, взглянув на бывшего жениха и отметив в его тоне издевательские нотки. — Должна сказать, что вы не опечалены разрывом нашей помолвки. А ведь Маркус предполагал, будто вы можете вызвать его на дуэль!
При этих словах Лайон громко и совершенно искренне рассмеялся.
— Неужели? Он так и сказал? Это удивительно. Наоборот, такой поворот событий осчастливил меня! Дорогая Присцилла, вам следует как можно подробнее описать вашему новому жениху мое беззаботное и веселое поведение. Я уверен, ему будет весьма приятно узнать, что я совершенно не страдаю!
Присцилла подождала, пока Хэмпшир перестал хохотать, и только тогда заговорила:
— Не проявите ли и вы любезность ко мне. Если я не увижу Миген перед нашим с Маркусом отъездом в Нью-Йорк, передайте ей, что я раскаиваюсь в своем поведении. Возможно, придет день, когда мы снова станем подругами.
Эти слова удивили Лайона, но, не желая испортить своего прекрасного настроения, он не расспросил Присциллу, в чем дело. Подсаживая ее в свою карету, Хэмпшир мог думать только о том, как все прекрасно сложилось и для Миген, и для него.
* * *
Брамбл и Уонг вытирали слезы при виде Миген, идущей через сад в конюшню.
— Она есть настоящий леди! — просопел китаец, от волнения даже не обратив внимания на то, что Миген в его одежде.
— Так и есть. Поведение этой пары — дело рук сатаны.
Но я полагаю, что невинную девушку ввели в заблуждение.
— Она мисса Лайон любить! — запротестовал Уонг, и всегда скептически настроенная Брэмбл отказалась на сей раз отстаивать свои взгляды.
Они увидели, как Миген скрылась в конюшне, и вернулись в дом, чтобы подготовиться к походу на Маркет-стрит. Приезд Вашингтона — вполне достаточный повод для того, чтобы они заметили, какой серой и бесцветной была их жизнь.
У Миген был лишь такой небольшой чемодан из оленьей кожи, что его можно было легко прикрепить к скамье фаэтона.
Она упаковала два платья, две ночные рубашки, накидку и книги, которые ей подарил Лайон. На ее левой руке переливался рубиновый браслет.
Дитя Небес при виде Миген встала на дыбы, взволнованная не только перезвоном церковных колоколов, но и тем, что рядом не было Исчадия Ада.
— Сладость моя, — успокаивала ее Миген, прижавшись рукой к ее лоснящейся шее, — мы отправляемся в небольшое путешествие. Через минутку сюда придет милый мальчик с фаэтоном и впряжет тебя в него…
— Но не сегодня, — прозвучал сзади низкий голос, и кто-то набросил ей на глаза тряпку с такой силой, что у Миген закружилась голова. Затем девушке сунули в рот кляп и связали; две пары грубых рук подхватили ее и понесли.
— Не взять ли нам с собой и чемодан? — спросил человек, голос которого поставил Миген в тупик, но заговоривший первым рассмеялся, и этот жуткий смех привел ее в ужас.
— Там, куда милашка сейчас отправится, вещи не нужны.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
И цвета охры льва глаза
Прольются золотой слезой…
Уильям Блейк. «Ночь», из «Песен невинности», 1789 год
Глава 37
Закутав ее в вонючую и грязную накидку, мужчины пронесли Миген вокруг тыльной стены конюшни к тому месту на Пятой авеню, где их ждала карета. Вдали бухали пушки, звонили церковные колокола и звучал гул приветствий и аплодисментов.
Двадцать тысяч человек запрудили путь, которым следовал Вашингтон к таверне «Сити». Но эта улица была пустынна.
Ее везли в старой тяжелой карете. В ней стоял отвратительный запах, и трудно было представить себе что-нибудь более громоздкое и неудобное. Больше всего Миген страшила невозможность двигаться. Неспособность оказать сопротивление — даже видеть и говорить — вызвала панику и парализовала волю девушки. Прежде ее надежнейшим оружием была безумная отвага, помогавшая одержать победу над более сильным физически противником.
Но сейчас она была беспомощна!
Карета прогромыхала по улицам, ведущим из города. Миген заметила, что под колесами уже расстилалась не булыжная дорога, а вокруг запахло свежей зеленью. Они остановились, проехав лишь милю или около того. Миген старалась не двигаться, прислушиваясь к разговору мужчин, которые, видимо, забыли, что она жива и способна понять их.
Первый луч надежды прорвал мрак в сознании Миген, когда она поняла, насколько тупы похитители. Вероятно, они ждали от кого-то дальнейших указаний. Тип, которого они называли Б., запаздывал, и с каждой минутой бандиты проявляли все большее беспокойство: как им следует поступить, если Б, вообще не появится.
Наконец в дверь кареты слегка постучали, и каждый из похитителей постарался выбраться на дорогу первым. Миген напрягла слух, но все трое отошли для разговора подальше.
Она знала, что это пришел Маркус. Но оставался вопрос: для чего это все? Попытка шантажировать Лайона? Если да, то для вымогательства есть более простые варианты, затрагивающие либо деньги Лайона, либо его политическую карьеру. Или и то и другое. Но, может быть, брат стремится отомстить гораздо серьезнее? Если бы только Маркус знал, как на самом деле складываются отношения между нею и Лайоном, то придумал бы что-нибудь получше по поводу того, как взять реванш за все свои неудачи в прошлом!..
* * *
И Присыпанный, и Злобный, как Миген окрестила их про себя, были довольно жирными и дурно пахнущими субъектами.
Сквозь тонкую муслиновую повязку она различала лишь их общие очертания, но заметила, что оба были неуклюжи.
Миген ощущала постепенное приближение рассвета и понимала, что ей пора действовать. До сих пор она не пыталась оказать сопротивления или привлечь к себе внимание, надеясь, что бандиты посчитают ее слабой и послушной женщиной. А похитители давились от смеха, обсуждая, как они израсходуют деньги за эту ночную «работу». Миген уже готова была действовать, когда услышала звук пробки, вылетающей из бутылки, а вслед за этим бульканье жидкости, разливаемой по стаканам.
Она сидела тихо, прислушиваясь к тому, как мужчины опрокидывали в себя отвратительного запаха виски. Присыпанный икнул и еще раз ввязался в путаный бурный спор о трате денег.
Он сидел рядом с ней напротив Злобного, и Миген решила, что наступило подходящее время. Задержав дыхание, чтобы не подавиться кляпом, Миген уронила голову ему на плечо. Присыпанный одеревенел и замолчал. Она чувствовала, как ее похитители уставились друг па друга. Миген захныкала. Бутылку вновь заткнули пробкой.
— Эй! Что там случилось с вами? — решительно спросил Присыпанный, явно опасаясь прикоснуться к ней и отстранить ее голову.
Миген стала тихонько плакать, а затем и жалостно рыдать.
— Может быть, она что-нибудь повредила? — придя в полное замешательство, поинтересовался Присыпанный.
— Да она же сидит здесь вот уже несколько часов. Как ее могли повредить?
— Откуда я знаю? Она такая маленькая, почти девочка. И так крепко связана…
— Ничего себе маленькая девчонка! — с гадкой ухмылкой заметил Злобный.
Он перегнулся, схватил ее грудь и больно сжал. Миген отшатнулась от него, сделав вид, что упала в обморок.
— Эй! Что ты делаешь? — заподозрил неладное Присыпанный.
— А что случилось? Какое тебе дело, что ей больно? Очень скоро девка все равно будет мертва! А пока давай с ней позабавимся! — Злобный снова схватил Миген.
Неожиданно последовал глухой звук удара, чье-то тело упало, и карета рванулась вперед. Миген почувствовала отвратительный запах Присыпанного и обрадовалась, что это был именно он. Бандит вынул кляп и возился с тряпкой на ее глазах. За это Миген вознаградила его озарившей темноту улыбкой.
Злобный был отброшен на противоположное сиденье. Кровь тонкой струйкой текла у него из носа. Миген рассмотрела лицо своего защитника, пока тот развязывал ее руки и щиколотки: нос луковицей и толстые складки жира вокруг маленьких глаз и узких губ. Одежда выглядела так, будто Присыпанный не снимал ее с первого дня минувшей осени.
— Благодарю вас, сэр, — пробормотала она тихим, испуганным голосом.
— Мне не нравится, когда с маленькой девчушкой так плохо обращаются, — проворчал он. — Хуже этого ничего быть не может.
— Но он сказал, что вы собираетесь убить меня?..
Присыпанный взглянул так, будто ему причинили боль.
— О нет, мадам! Не я! Он мне обещал, что я ничего делать не буду. Я даже не должен…
— Но вы бы ему разрешили? — мягко нажимала на него Миген; руки теперь были свободны, и она стала растирать их.
— Все дело в деньгах! Я просто хотел получить достаточно выпивки. Может быть, тогда я и забылся бы. У меня еще ни разу не было шанса иметь столько денег. Я должен был только помочь, чтобы вы не убежали. Ну, понимаете, как охранник…
— Не огорчайтесь, — утешила его Миген. — Есть способы получить деньги, и не убивая меня. Даже больше, чем вам обещали. Я вам дам этот браслет! — И протянула руку, чтобы показать его при лунном свете: единственный шанс на успех зависел от того, сумеет ли она сыграть на жадности похитителя. — Расскажите, как вы должны были убить меня.
Присыпанный несколько раз сглотнул. Его лицо покрылось каплями пота.
— Мы.., он.., вас должен был утопить в Делавэр, выше Трентона. Там вас кто-нибудь нашел бы по дороге в Нью-Йорк.
— Ничего себе, приятная неожиданность ожидала бы кого-то! — мрачно заметила Миген. — Но у меня есть идея поинтереснее. Я дам вам браслет, и вы сможете взять мою лошадь…
Присыпанный прервал:
— Мы ее и так получим. Мистер Б, должен представить вашу лошадь в доказательство выполненного задания.
— Он так хочет? Если только это — единственное доказательство, на котором он настаивает…
— Да. И вы, плывущая по реке!
— Этот ваш заказчик не такой уж умный, как я думала, — Миген скорчила гримасу, — если считает, что убитая жертва останется в реке на том же самом месте, где вы утопите и будете ждать, пока ее найдут! Мое исчезновение можно легко объяснить: меня смыло в океан!
Присыпанный скосил глаза-изюминки, явно благоговея перед сообразительностью Миген, и не заметил, как она резко изменилась за одну-две минуты.
— А теперь, — решительно продолжила пленница, — я хочу, чтобы вы оставили меня здесь. Поезжайте к реке Делавэр или возвращайтесь обратно, а когда ваш друг проснется, скажете ему, что он все проспал.
— Но вам это не поможет. Что вы будете делать здесь без лошади? Ночью…
Глаза Миген загадочно блестели в темноте.
— Обо мне не беспокойтесь.
— Он ни за что не поверит мне. Он знает, что я не мог бы…
— А вы скажите, что бутылка придала вам храбрости…
Или я свела вас с ума… Да и не будет он задумываться, если получит деньги! К тому же никогда не поверит, что такая хрупкая девушка, как я, смогла пережить в лесу целую ночь.
Присыпанный выглянул наружу, чтобы отдать приказ кучеру, но при последних словах Миген оглянулся через мясистое плечо.
— Да и я тоже так думаю, — сказал он, — что не сможете!
По-моему, вы просто сумасшедшая. Но в конце концов, речь идет не о чьей-то, а о вашей жизни…
— Прекрасно сказано, сэр, — проговорила Миген.
* * *
Был уже поздний вечер. Светящиеся серебряные облака то прятали, то открывали луну, а огненный водопад фейерверка освещал небо, завершая празднества. К десяти часам улицы обычно бывали пустынны, но сегодня жизнь на них продолжала кипеть, будто все понимали, что участвуют в неповторимом празднике.
Лайон возвращался домой из особняка Бингхэмов, отправив Джошуа одного на почтовой карете. Он страстно хотел увидеть Миген и сообщить ей новость, которая изменит их жизнь. Но ощущал и необходимость сначала остаться наедине со своими мыслями, обдумать события сегодняшнего, дня и их значение для будущего.
Банкет в таверне «Сити» был изобильным, атмосфера — веселой. Поднимали четырнадцать тостов, и каждый последующий был длиннее и оптимистичнее предыдущего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45