Ее помощь. Он должен заставить графа вернуться в Корнуолл, а этого не сделать в одиночку. Граф вряд ли его узнает — они видели друг друга всего несколько минут почти пятнадцать лет назад, но появление чужака заставит его насторожиться. Даже чужака по имени Джон Сэвадж, который имеет все основания быть здесь.
За прошедшие пятнадцать лет Джастину не раз приходилось играть роль Джона Сэваджа, джентльмена-кутилы. Именно у Сэваджа оказались долговые расписки сына графа. Хромоту он объяснял полученной в детстве травмой, хотя на самом деле она появилась после Ватерлоо.
Джастин осторожно перенес тяжесть тела на больную ногу и шагнул вперед. Затем еще раз. Приказав себе не обращать внимания на сильную боль и легкие уколы долго дремавшей совести, он поспешил в гостиницу.
Чем ближе Холли подходила к дому, тем тяжелее становилось на сердце. Что, если она подвергла опасности свою семью? Что, если он врал, когда говорил, что ищет только лорда Гатуэлла?
Внезапно впереди она увидела брата. Холли никогда раньше ничего не скрывала от него, а сейчас ей придется смолчать о том, что может быть жизненно важно для всех них.
Заметив сестру, Пол быстро подошел к ней.
— Мы беспокоились о тебе, Холли, — с упреком произнес он.
Она подергала за веревку Жоржетту.
— Ей захотелось пожевать травку. Ты же знаешь, какая она бывает упрямая.
— Из нее давно пора сделать жаркое. — Пол не раз испытывал на себе удары рогов Жоржетты.
— Как вы добрались домой?
— Нормально. Тим Бейли дал взятку констеблю.
— А солдаты?
— Скорее всего и им тоже, — фыркнул Пол. — Да не волнуйся. Мы свое дело сделали и больше с этим не связаны. Никакой опасности.
— Лорд Гатуэлл…
— Мы не знаем, что это лорд Гатуэлл, — оборвал ее Пол. — Будь осторожна, когда произносишь его имя.
— У нас достаточно денег, чтобы уехать в Америку?
Пол промолчал, и Холли поняла, что нет. Еще одна ночь контрабанды, а может, две… или три. У нее внутри похолодело от страха.
Корнуольцы так и не привыкли считать контрабанду чем-то предосудительным. Большинство живущих здесь время от времени занимались ею. Бочонки французского коньяка регулярно появлялись на свадьбах и днях рождения, и, судя по веселым смешкам, ни один из них не был обложен налогом. Но на этот раз все могло быть иначе.
Холли рассеянно погладила бутылочку, лежащую в кармане. Вещица была столь же странной, как и тот мужчина, который встретился на скале.
Подойдя к дому, Холли первым делом крепко привязала Жоржетту. Козе довольно приключений за одну ночь. О себе Холли могла сказать это с уверенностью.
Отец ждал ее у дверей. На его лице застыли тревога и раздражение.
— Как мама? — быстро спросила Холли.
— Спит, и тебя в этом благодарить нечего, — ответил он с редким для него сарказмом. — Тебя надо выдать замуж, иначе ты отобьешься от рук.
— Я хочу поехать с вами в Америку, — заспорила Холли.
— До этого еще очень далеко, — устало произнес отец, — а я хочу, чтобы ты была устроена. Дэниел Грей на прошлой неделе просил разрешения зайти к нам. Я сказал, что поговорю с тобой.
— Он же… — Холли чуть было не выпалила «старик», но вовремя остановилась. Дэниел был ровесником отца, имел троих вконец избалованных детей. Его вторая жена умерла при родах два года назад.
— Пусть он и кузнец, но о тебе будет хорошо заботиться, — сказал отец. — Ты едва ли дождешься лорда, который захочет жениться на дочери арендатора.
Он, как поняла Холли, намекал на предательство Беркли Хафорда.
— Знаю, — ответила она, — но, может быть, в Америке все иначе.
— Ты слишком разборчива. У тебя же были весьма неплохие ухажеры. А любовь придет со временем.
— Но вы с мамой…
Отец выглядел постаревшим на много лет. Он женился на женщине выше его по положению — дочери богатого купца. Ее берегли для выгодного замужества, но она сбежала с Джонатаном Гастингсом и была лишена наследства.
— Да. Ради твоей матери я и ищу тебе хорошее замужество. Я не хочу, чтобы ты страдала, как она.
— Я уверена, что она ни о чем не жалеет. — Холли, вспомнила, как в прошлом te родители часто смеялись, и даже теперь, оставаясь вместе, почти не сводили друг с друга глаз. Ей хотелось найти такую же любовь, а не сдержанную вежливость, которую она видела во многих семьях.
— А я жалею, — с горечью произнес отец, и Холли поняла, как глубоко в нем запрятана боль. Он никогда бы не занялся контрабандой, если бы не верил, что это единственный способ спасти жену.
Сейчас всех поджидает новая беда. И это ее вина. Если бы она послушалась отца…
Холли приподнялась на цыпочки и поцеловала отца в щеку.
— Я люблю тебя, па.
— Иди спать, — строго сказал он, — и подумай о Дэниеле.
— Обязательно, — пообещала она. И честно сдержала обещание. По крайней мере на несколько секунд.
Выполнив долг перед отцом, Холли быстро зажгла лампу и взобралась на чердак. Там она поставила фонарь на стол и достала из кармана зеленую бутылочку.
Она разглядывала ее, поворачивая так и сяк. Удивительно, как эта вещица попала в бочонок с коньяком. Холли перевернула бутылочку, наслаждаясь ее гладкостью. Горлышко было отделано серебром, а зеленое стекло оказалось довольно прозрачным.
Внутри что-то есть!
Холли быстро отвернула крышку и вытряхнула на стол скрученный кожаный лоскуток. Дрожащими руками она развернула его и прочитала:
«Будь собой, и твое желание исполнится. Не лети мотыльком на огонь».
Не охватило разочарование, Никаких джиннов. Никаких волшебных палочек. Только загадочные слова, которые вызывали больше вопросов, чем давали ответы.
Сегодня днем она встретится с чужаком и выяснит, что он хочет. От семьи ей придется каким-то образом скрыть эту встречу.
Холли еще раз оглядела бутылочку — благодаря отделке серебром за нее, возможно, удастся выручить пару фунтов.
А послание?
Было ли совпадением то, что этой ночью в ее жизни появились бутылочка и незнакомец? Может быть, они связаны друг с другом? Может быть, это знак свыше?
«Будь собой, и твое желание исполнится». Какие у нее желания? Здоровье матери. Хорошее будущее для Пола. А для себя? Любовь. Любовь, которая переживет годы, как пережила время эта зеленая бутылочка.
Холли сжала в руке кожаный лоскуток. Может быть, слова на нем действительно что-то значат.
Но внутренний голос повторял вторую часть послания. «Не лети мотыльком на огонь». Вдруг это предупреждение держаться подальше от незнакомца?
Нет! Она отказывалась даже думать об этом. Бутылочка была добрым знаком — счастливым талисманом. Иначе и быть не может!
Глава 4
Холли не любила лгать. Особенно она ненавидела лгать матери.
Но именно это она сейчас и делала.
Заставив себя успокоиться, она болтала о Жоржетте, погоде и о книге, которую взяла почитать у викария. Это был сборник стихов сэра Вальтера Скотта, и она прочитала вслух несколько строк, которые ей особенно понравились.
Она умолкла, и на глаза матери набежали слезы.
— У нас с твоим отцом была именно такая любовь, как в этом стихотворении, — прошептала она.
Сейчас казалось, что годы пошли вспять, и ее мать снова стала молодой и полной сил. В то ушедшее время она отказалась от богатства ради любимого и работала весь день в поле, чтобы их дети могли получить образование. Она мечтала о лучшей доле для них, мечтала о своей земле и о стране, где ее семья найдет свою судьбу.
— Па хочет, чтобы я вышла замуж за Дэниела, — неуверенно сказал Холли.
— А ты хочешь?
Холли прикусила губу. Ей хотелось успокоить родителей. Они так много дали ей и Полу, и она мечтала отплатить им такой же любовью.
Ее мать слабо улыбнулась.
— Не иди на компромиссы и никогда не соглашайся на меньшее, чем настоящая любовь. — Она взяла Холли за руку. — Обещай мне.
Холли кивнула. Она сомневалась, что когда-нибудь найдет то, о чем говорит мать. Ей уже девятнадцать — старая дева, по мнению многих, а после Беркли ни один мужчина не заинтересовал ее. Никто, кроме…
Ей вспомнился вчерашний незнакомец.
— Холли? — Мать с удивлением смотрела на нее. — Тебе не нравится Дэниел?
Холли покачала головой.
— Он хороший человек, но…
— Этого достаточно, — прервала ее Селеста Гастингс. — Мне бы хотелось еще почитать эту книгу.
— Я могла бы отнести в город на продажу яйца, — неуверенно предложила Холли. — Если ты себя чувствуешь лучше…
— Разумеется.
— Я ненадолго.
— Не торопись, — посоветовала мать. — Мне действительно лучше.
— Вижу. — Холли наклонилась и поцеловала ее в щеку. — Я люблю тебя, — прошептала она.
День был теплым, и Холли решила не надевать плащ. Зеленая бутылочка лежала у нее в кармане юбки — почему-то не хотелось оставлять ее дома. Холли вышла за порог и, собрав всю волю в кулак, направилась к скалам — на встречу с тем чужаком, который держал в своих руках судьбу ее семьи.
По ее спине пробежал холодок. Боже, что же делать? Она не знала.
Приближаясь к месту встречи, Холли невольно замедлила шаг. На скалах было пусто — жители деревни работали в поле.
Холли увидела незнакомца раньше, чем он заметил ее. Она остановилась и некоторое время внимательно смотрела на него. Он сидел на земле, поглядывая на море. Одну ногу он вытянул перед собой, другую согнул в колене, а голову положил на сложенные на колене руки словно безмерно устал. На нем была льняная рубашка и кожаные бриджи. Сюртук желто-коричневого цвета лежал на камне рядом.
В ярком свете дня он вовсе не походил на дьявола.
— Подойдите ближе.
Холли вздрогнула — она была уверена, что он не заметил ее приближения. Наверное, он все-таки дьявол. Она инстинктивно сжала в кармане бутылочку.
Одним быстрым, но не резким движением он поднялся на ноги.
— Я не кусаюсь. — Его губы скривила усмешка.
— Откуда мне знать? — не растерялась она.
— Мне очень жаль, что я напугал вас прошлой ночью.
— Да неужели?
— Правда. Я не ожидал увидеть девушку, хотя и знал, что кто-то придет — не той ночью, так следующей.
— Почему?
— Слухи, — сказал он. — И бочонки с коньяком, которые появляются как из-под земли.
Он играл с ней, как кот с мышкой.
— Что вы хотите?
Она вдруг увидела в его глазах неуверенность.
— Мне нужна помощь, — сказал он наконец.
— И вы будете запугивать меня, чтобы ее получить?
— Да, — признался он, — если придется. Но я бы предпочел, чтобы вы помогали мне по доброй воле. — Он помедлил, затем добавил более доверительно: — Я не ждал, что в расставленные сети попадется молоденькая девушка.
По крайней мере он не так бессердечен, как граф, и испытывал угрызения совести, когда был вынужден использовать в своих целях людей.
— Местные станут защищать Гатуэлла? — спросил он.
— У нас нет причин его любить, — ответила Холли. — Но таможенников местные любят еще меньше. Граф использует нас, а правительство отправляет на каторгу людей, которые всего лишь пытаются прокормить семью.
— Контрабанда — это преступление.
— И кому же она наносит вред? — хмуро спросила Холли. — Кого лишает хлеба?
Он молчал.
— Мой отец и брат всегда были честными людьми, и посмотри, куда их это привело? — продолжала Холли. — Па еле-еле может прокормить семью, а мама страдает от тяжелой работы и болезни легких.
— И граф предложил им заняться контрабандой?
— Нет. Другой человек.
— Как его зовут?
Она молчала, считая невозможным выдать корнуольца, даже такого, как Тим Бейли, который жульничал, занимаясь продажей лошадей, и бил жену.
— Гатуэлл всегда так поступает, — сказал чужак. — Прячется за спинами других и допускает, чтобы они попались в руки правосудия. — Он опять помолчал. — Или они просто исчезают.
— Откуда ты знаешь?
— Я следил за ним пятнадцать лет.
Холли чуть не вскрикнула от неожиданности. Пятнадцать лет!
— Почему? — спросила она.
— Он торговал с Наполеоном. И не только коньяком. Он продавал сведения.
У Холли закружилась голова. Во время войны с Наполеоном она была еще ребенком, но знала многие семьи, которые потеряли сыновей. Граф Гатуэлл — предатель?
Незнакомец расстелил сюртук на земле и заставил Холли сесть на него. Потом устроился рядом и взял ее за руку. Холли посмотрела на него. Взгляд его серых глаз был обращен в прошлое, и она глубоко вздохнула.
— Если вы преследовали кого-то все эти годы, — сказала она, пытаясь проникнуть в его мысли, — тогда вам все равно, останется моя семья на свободе или нет. Я боюсь доверять вам.
— Вы и не должны доверять мне, — хрипло произнес он. — Ваша задача — делать то, что я вам скажу.
Холли вспыхнула от негодования. А ведь на мгновение он ей почти понравился.
— Я должна знать, — настаивала она, засунув руку в карман и обхватив пальцами бутылочку. — Я должна.
Он вздохнул и отвел глаза.
— Сведения, которые он продал французам, — произнес он безжизненным голосом, — касались моего полка. Мой брат был полковником, а я лейтенантом. Мы готовились соединиться с войсками Веллингтона под Ватерлоо. Гатуэлл привез нам оружие и в ночь перед отправлением на фронт устроил вечеринку.
Холли почувствовала, как он напрягся, и поняла, что он пытается заглушить давнюю боль.
— На следующий день, — продолжал он, — мы попали в засаду. Половина людей погибли. Мы с братом были ранены, а потом в случившемся обвинили его. Кто-то сказал, что, находясь в подпитии, брат слишком много болтал языком.
— Это правда? — шепотом спросила Холли.
— Он был единственным, кто тогда не пил — брат вообще никогда не пил перед боем, — но он чувствовал себя виноватым. Его имя и карьера оказались погубленными. Некоторые даже называли его предателем.
— Но это еще не все? — спросила Холли.
— Брат покончил с собой. — Незнакомец стиснул зубы, на щеке забилась жилка.
Холли была потрясена его отчаянием. Пятнадцать лет ничуть не уменьшили гнева и желания отомстить. Она поежилась.
— Вы уверены, что предатель лорд Гатуэлл?
— Уверен.
— Мне очень жаль, — тихо сказала она.
— Неужели, мисс Гастингс? — Он полупрезрительно выгнул бровь.
— Я знаю, что значит любить брата.
Его взгляд ожег ее. У Холли все свело внутри и кровь бросилась в лицо.
— Вы умело наносите удары, мисс Гастингс.
1 2 3 4 5 6 7 8