C доставкой сайт Wodolei 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

– Ну и дурак же ты! – проревел он. – Это тебе не какая-то простушка, которой можно попользоваться за пару монет!Слепая ярость проснулась в нем. Перестав изображать джентльмена, Кенан схватил друга за грудки и, несмотря на то, что Голландец порядочно превосходил его в весе, оторвал его от земли и прижал к стене напротив.– Так не пойдет. Еще одно слово о ней – и я сверну тебе шею!Он еще раз тряхнул приятеля, показывая, что не шутит, и отнял руки.Голландец держался за стену, чтобы устоять на ногах.– Милрой, если ты думаешь, что эта леди выберет тебя, а не брата, то можешь просто вырвать себе сердце и выбросить его в Темзу, чтобы не мучиться. Что бы ни было, все равно чувство долга одержит над любовью верх.Кенан рукавом стер со лба пот. Он знать не желал, что там думает о любви Голландец, у него самого хватало мыслей на этот счет. Черт побери, у него было достаточно мозгов, чтобы понять, что любовь – мечта, которой стремятся достичь идиоты и романтики. Если то, что произошло между ним и Уинни, было иллюзией, то он хотел подольше наслаждаться ею.– Я сблизился с ней не ради любви, Голландец, – проговорил Кенан сквозь зубы, напоминая об этом то ли себе, то ли ему.Различив горечь в его голосе, Голландец тут же перестал злиться. Он выглянул на главную улицу: никто из прохожих не обращал на них внимания.– В таком случае мои соболезнования этой леди. Если ее обесчестить, то на нее не только твой брат не позарится, но и любой достойный кавалер, который хотел бы сделать ее своей женой.– Но она не обесчещена У ее семьи такое богатство, что ей не придется прозябать на улице, – возразил Кенан, вспомнив, что его мать не была такой счастливицей.– Все же, – не отступал Голландец, готовый провернуть мысль, словно нож, который он уже всадил Кенану в живот, – надеюсь, ты обращался с ней с той же любезностью, как и с любой проституткой, и не тратил на нее сил.Какое бы ни было у нее состояние, внебрачный ребенок от любовника способен погубить ее.Милрою стало страшно и стыдно, он отвернулся, вспомнив острые моменты экстаза. Вместо того чтобы выйти из нее, он, теряя голову, входил в ее лоно все глубже, глубже и трижды оставлял свое семя. Он снова и снова овладевал ею, чтобы насытить свою страсть. Только ее необычайная нежность сдерживала его той ночью. До сих пор он чувствовал тот голод, который возрастал тем больше, чем дольше Уинни отвергала его.Подумав обо всем этом, Кенан схватился за голову. Боже! Ребенок. Пропади оно все пропадом! Все, о чем он тогда думал, – ее соблазнительное тело и ее любовь. Любовь. Черт побери. Предохранение исключало такую возможность. Он пытался отогнать эту мысль, но не мог, и его охватил ужас. Одна ночь, проведенная вместе, не могла закончиться подобным образом! Он спал и с другими женщинами, и ни одна никогда не заявляла, что Милрой сделал ей ребенка. Он положился на этот факт, словно на талисман.Молчание само по себе явилось ответом. Чертыхнувшись, Голландец плюнул на землю и с отвращением на лице удалился.– Ну надо же, Уинни, какая встреча, – улыбнулась Брук. Они сидели в «Ферри-Хилл», небольшом приятном заведении для богатых, где дамы могли отдохнуть от магазинов. – Но ходить одной, без сопровождения, – она хмыкнула, – дивлюсь твоей смелости! Мой муж отослал бы меня за город, если бы я такое вытворяла.Уинни молча согласилась, припомнив последний разговор с лордом А'Кортом Этот человек явно гордился своим чувством собственничества. Женщина в его руках должна приспосабливаться к нему или даже ломаться. Уинни встречала немало подобных мужчин.– При чем тут смелость, Брук? Со мной и служанка, и лакей.Девушка никогда не осмелилась бы рассказать подруге, зачем она здесь на самом деле.Где-то по улицам бродил Кенан и искал ее. К их разочарованию, поддерживать тайную связь в городе оказалось намного сложнее, чем они предполагали. Чтобы не вызывать подозрений у семьи и не стать объектами сплетен, приходилось устраивать случайные встречи. Теперь Уинни понимала, почему Типтону так не терпелось жениться на ее сестре. Кенану не так уж нравилось быть постоянно настороже и запутывать следы. Но что она могла сделать?Теперь из окошка коляски ее заметила Брук, и Уинни никак не могла придумать предлог, под которым она могла бы распрощаться с приятельницей.– Все же, – продолжала та, – когда Невин вот-вот сделает предложение, тебе было бы благоразумнее подавить свою жажду жизни и проявить те скромные женские качества, которые джентльмен ожидает увидеть в своей супруге.– Что за чушь! – изумилась Уинни, услышав такую нравоучительную ерунду.Они дружили уже много лет. До сих пор Брук никогда никого не осуждала, а тут того и гляди возьмется проповедовать мораль.– Я отвергла бы любого, кто заставлял бы меня вести себя как овечка. Ведь так будет скучно и в супружеском ложе, и вне его.Упоминание об интимной близости супругов было для Брук слишком. Она покраснела и, приложив руку ко рту, всхлипнула пару раз, нарушив свои драгоценные правила. На глазах даже появились слезы. Уинни сама не ожидала, что может быть такой бессердечной. Она встала, подошла к расстроенной подруге и села рядом, чтобы заслонить ее от любопытных глаз.– Я не хотела тебя обидеть, Брук, – прошептала она. – Отец учил нас все высказывать напрямик. Случается, я забываю, что иногда лучше промолчать.Брук покачала головой, взяла носовой платок, который ей предложила Уинни, и вытерла слезы.– Ты не виновата. Я не из-за того, что… – Она тряхнула головой и взяла себя в руки. – Я замечаю, что плачу по всяким пустякам. Мне говорят, это из-за ребенка.– Ребенка?! – В восторге от этой новости Уинни сжала руки Брук. – Как чудесно! Лорд А'Корт, наверное, вне себя от счастья.– Мы так давно женаты, что он к этому относится спокойно.При этом леди А'Корт чуть нахмурилась, но Уинни отнесла это, как и слезы, к следствиям ее деликатного положения. У сестер Уинни тоже были подобные приступы меланхолии Девушка с пониманием обняла Брук, но та, чуть слышно вскрикнув, отпрянула.– Тебе больно? – Не обращая внимания на протесты Брук, Уинни засучила ей рукав. На руке были страшные синяки. – Что случилось?– Н-не говори Лайону, – попросила та, опуская рукав. – Это случайно вышло. Чистая случайность.– Ты упала?Кивая, Брук объяснила:– Одна из служанок оставила на лестнице стопку белья…– Брук!Уинни и без подробностей могла представить трагические последствия.– Со мной все в порядке. Ребенок в безопасности. – Вцепившись в свою сумочку, она подалась вперед и умоляюще посмотрела на подругу. – Прошу тебя. Не говори Лайону. Если муж узнает… – Она не договорила.Вспомнив моменты близости с Кенаном, когда от его взгляда не ускользнул ни один дюйм ее тела, Уинни подумала, что Брук вряд ли удастся скрыть синяки от мужа. Лорд А'Корт наверняка тоже обнимает жену. Но, не желая еще больше расстраивать Брук, Уинни не высказала своих мыслей вслух.– У меня нет ни малейшего желания причинять тебе неприятности. – Услышав это, Брук с облегчением откинулась на спинку стула. – Хочу проводить тебя домой. Тебе нужно лежать в постели, а не трястись в коляске.Прочитав в глазах Брук трогательную благодарность, Уинни почувствовала себя ужасно.– Ты права. Так мило с твоей стороны, что ты заботишься обо мне. Уинни, ты самая близкая, самая дорогая мне подруга.Пока дамы ждали коляску Брук, Уинни приказала лакею Инчу и служанке Милли следовать за ними в ее коляске. Из-за ветра и проезжающих мимо экипажей у них развевались юбки, и им приходилось придерживать их.Когда Уинни подняла глаза, то увидела – на другой стороне улицы стоит Кенан. Он не махал ей, просто стоял не двигаясь, прислонившись к кирпичной стене магазина. Все же она чувствовала, что он смотрит на нее. Ей так и хотелось броситься к нему и объяснить, почему она уходит. Однако если сделать это на людях, то проблем не оберешься, и потом, ее помощь была нужна Брук.Кенан надевал шляпу и как будто собирался уходить, когда на улице между ними остановились два экипажа, оборвав нить, которой были связаны их взгляды. Перед ними стояла коляска Брук.Уинни забралась туда вслед за подругой, прокручивая в уме безмолвный разговор с Кенаном. Не устояв, она обернулась, но только расстроилась, увидев, что он ушел. Покусывая шов перчатки на большом пальце, она устроилась на мягком сиденье. За небольшой промежуток времени любовь к этому самонадеянному, сложному человеку бросала ее то в океан счастья, то в море отчаяния. Она гадала, найдет ли она спокойствие. Вздохнув, Уинни переключилась на подругу, чтобы успокоить ее. Но оказалось, что не только Брук нужно было бороться с меланхолией…Потягивая свой любимый коньяк, сэр Томас Бедгрейн наслаждался вечером. После смерти любимой жены Анны он искал утешения в клубах. Там его всегда ждал горячий ужин, компания, если он не хотел быть один, и всегда находилось что-то, чем можно было занять мысли.Дети выросли, и на семейные проблемы уходило намного меньше времени. Его наследник, Брок, уехал в Индию. Ирен вышла замуж за Саттона много лет назад и с радостью дарила ему внуков. Найл исчез из Англии тоже много лет назад. Томас всегда чувствовал тяжесть своих лет, вспоминая, что тогда при расставании от обиды сказал своему сыну слова, о которых потом пожалел.Отогнав от себя печаль, он подумал о младшей дочери, Девоне. Слава Богу, теперь Типтон отвечал за нее. Старик усмехнулся сам себе, вспомнив про давнишние выходки Девоны. Уж его девочка не даст скучать хирургу-аристократу, которого снова стали уважать в обществе.Нет, он больше не беспокоился за младшую дочь. Наоборот, его волновала та, которую он считал самой благоразумной. Он винил себя. Смерть Анны потрясла его. Погруженному в свое горе, ему потребовались годы, чтобы заметить, как место матери в домашнем хозяйстве постепенно заняла Уинни. Несмотря на молодость, она понимала боль братьев и сестер, всегда готова была выслушать их, следила за порядком. Или по крайней мере старалась сплотить семью, опечаленных детей, потерявших мать, до тех пор, пока отец не понял, как ему жить дальше без любимой жены.Теперь Уинни нуждалась в нем, и не важно, хотела она, чтобы он вмешивался или нет. Он почуял опасность в тот самый день, когда в его дом вошел Милрой и дерзко заявил, что хочет отнять у него его девочку. Сэр Томас сжал бокал с коньяком. Похотливый самец! Боже, да он вызовет его на дуэль, если этот парень хоть пальцем тронет его красавицу дочь!Самонадеянный, умный, упрямый и безразличный к мнению высшего общества, этот голубоглазый дамский угодник обладал многими качествами, которые отец хотел бы видеть в муже Уинни, но все же на нем лежал отпечаток скандала. Никакие богатства и никакая слава не могли смыть позора. Познакомившись с ним, Томас решил копнуть в прошлом Милроя и был поражен результатами. Тем не менее его девочке грозила опасность, и если бы он был азартным человеком, то поставил бы все свое состояние до единого пенса на то, что опасность эта исходила от этого боксера.– Бедгрейн. Прошу прощения за опоздание.Он поднял бровь, приглашая подошедшего присоединиться к нему.– Я всегда прощаю, Рекстер, когда простить действительно нужно, – загадочно заметил он и снова задумался о том, как глубоко его дорогая девочка увязла в войне между Рекстерами.Рекстер тяжело опустился на стул, сожалея, что он совершенно трезв. Он никогда не считал Бедгрейна близким другом. Он уставал от его резкой манеры говорить, если не от самой манеры произносить слова. И потом – глаза сэра Томаса. Как и голос, эти зеленовато-голубые глаза, которыми старик, казалось, видел всех насквозь, были холодны, словно море зимой. Это был один из немногих людей, в чьей компании герцогу было не по себе, хотя неловкость можно было снять двумя-тремя бокалами любого горячительного напитка.– В вашей записке говорилось, что нам необходимо встретиться по очень важному делу.Возможно, и в прямолинейности было преимущество. Чем быстрее сэр Томас все скажет, тем скорее Рекстер наконец сможет что-нибудь выпить.– Я подумал, что пора нам поговорить, коль скоро мой сын остановил свой выбор на вашей Уинни. Жена полагает, что их чувства взаимны. Между нами говоря, мы могли бы кое-что обсудить и начать подготовку к венчанию. Уверен, вы сами помните свое нетерпение побыстрее оказаться на супружеском ложе.Единственное, что ему не терпелось сделать в последнее время, это овладеть долей состояния Бедгрейнов.– Который сын?Рекстер уже открыл рот, чтобы ответить, как до него дошел смысл вопроса. Старые грехи всплыли раньше, чем ожидалось, но все же с ними можно было справиться.– У меня только один законный сын.– Но за моей Уинни ухаживают двое, Рекстер. – Бедгрейн подался вперед, не отрывая от собеседника пристального взгляда. – Что за игру затеяли ваши парни?– Никакой игры, – выпалил герцог, удивленный неожиданным поворотом в разговоре. – Дрейк – единственный сын, которого я признаю и о котором говорю.– В Милрое течет ваша кровь. Вы ведь не станете отрицать этого?Рекстер вдавился в сиденье, нервно забарабанив пальцами по столу. Его незаконнорожденный сын никогда не доставлял ему хлопот. Он не смог признать его из-за Рей, которая ненавидела сам факт его существования. Но даже так он не мог не гордиться успехами этого молодого человека. Несмотря на ярость жены, герцог спокойно относился к тому, что его сын жил в том же городе, – до сих пор, пока тот не мешал интересам отца. К сожалению, цели Милроя пересеклись с его целями.– Милрой – это печальная ошибка моей безрассудной юности, – признал он. – Сомневаюсь, чтобы человек вашего положения выдал свою дочь за внебрачного сына, чья мать была какой-то ирландской шлюхой! – Приняв молчание Бедгрейна за согласие, он злорадно улыбнулся, понимая, что взял верх. – Милрой не проблема. Если вы видели, что он ухаживает за вашей дочерью, то я удивлен, почему вы не отвадили его.– Я именно это и сделал.Герцог улыбнулся еще шире, теперь более искренне.– Хорошо. Хорошо… Значит, нам остается только обсудить детали помолвки и свадьбы наших детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36


А-П

П-Я