Руки ее были крепко прижаты к его груди. Секунды складывались в минуты, которые показались Джонси часами. Она знала, что держать ее, должно быть, все тяжелее, хотя он даже не переменил позы, но она отказалась жалеть его, поскольку все случилось исключительно по его вине. И его напряжение не стоит и десятой доли ее страданий.
– Как нога? Перелома нет?
Она уловила нотку озабоченности. Пусть поволнуется, подумала она, и не ответила.
Мэт так и стоял на ступеньках, дверь оставалась открытой, и несколько прохожих оглянулись на них.
– Отпустите меня, – прошипела Джонси. – На нас начинают оглядываться, и ничего удивительного. – Она чувствовала себя глупо из-за смущения. Только этого ей не хватало: чтобы ее увидели с мужчиной, завсегдатаем публичного дома, еще и заигрывающим среди бела дня с девицей из салуна. – Я сказала, отпустите меня.
– Нет.
В старой повозке подъехал Дэн.
– Единственное, что там было. Извините, – грустно сказал он. – Надеюсь, заднее колесо не отвалится по дороге.
– Мы поедем медленно. Спасибо, Дэн. Я скоро верну ее.
Мэт легко поднял Джонси в повозку, словно и не держал ее на руках последние десять минут.
Она ухватилась за сиденье, стараясь защитить болевшую лодыжку, потом уселась. Она закусила губу, чтобы не произнести чуть было не сорвавшиеся с языка слова благодарности Мэту, и смотрела, как он обходит кругом неприглядную повозку. Два шага – и он уже сидит рядом с ней.
Хлестнув поводьями пару лошадей, он крикнул:
– Поехали!
Те в ответ медленно двинулись вперед, склонив головы и слегка покачивая ими в такт шагам.
Джонси молчала. А к чему говорить? Он знает, где она живет. Он глянул на нее разок, но она вздернула нос и отвернулась. Прошло несколько невыносимых минут, и она спросила:
– Мы можем ехать побыстрее?
– Вы же не хотите, чтобы отвалилось колесо? – проворчал он. – Уйдет не меньше часа, чтобы поставить его на место.
– С такой скоростью я могу и допрыгать до дома, – ответила она, – и буду там раньше вас.
– Сомневаюсь.
В конце концов они остановились перед ее домом. Он вышел из повозки, и Джонси соскользнула к нему с сиденья. Не имело смысла притворяться, будто она может спуститься самостоятельно, потому что лодыжка болела немилосердно. Поэтому, положив руки ему на плечи, она позволила взять себя за талию и вынуть из повозки. Когда ее ноги коснулись земли, она снова обратила внимание на его высокий рост.
– Спасибо, – коротко произнесла она. Он тут же подхватил ее на руки и понес ко входу, там Джонси чуть наклонилась, повернула ручку и распахнула дверь.
– Теперь можете отпустить меня.
Он не обратил внимания на ее требование и понес на кухню, где осторожно усадил на стул.
– Давайте-ка взглянем на вашу щиколотку.
Она уставилась на него не веря своим ушам, потом спросила:
– Простите?
Он взял ее ногу, вернув пристальный взгляд.
– Я сказал, что хочу взглянуть на вашу щиколотку.
Джонси инстинктивно отдернула ногу, ударившись ею о ножку стула.
– О!
– Не будьте так упрямы, – сказал Мэт, осторожно беря ее за ступню.
Она закрыла глаза, зажмурилась из всех сил, чтобы не показать, как ей больно.
– Сначала вы вламываетесь в мой дом, потом становитесь причиной несчастного случая, а теперь оскорбляете меня.
– За первое я прошу прощения, – сказал он, все еще держа ее за ступню, – но это произошло по чистой случайности. А к вашему вывиху я отношения не имею. – Потом мягко добавил: – Но чувствую себя частично ответственным.
Джонси распахнула глаза.
Он посмотрел на нее в упор и сказал:
– А вот последнее – правда. Вы упрямы. И прежде чем она смогла ответить, он снял с нее туфлю и осмотрел лодыжку, которая уже начала опухать.
– Кости целы. Всего лишь растяжение, но вам надо полежать несколько дней.
– Благодарю вас, мистер Доусон, – сказала она, высвобождая ногу из его крепких пальцев.
Никто из мужчин никогда не дотрагивался и, говоря по правде, даже не смотрел подобным образом на ее ступню.
– Через несколько дней я загляну проведать вас, – сказал он, поднимаясь.
Эти слова заставили Джонси выпрямиться на стуле.
– Полагаю, в этом нет необходимости. Я сама могу о себе позаботиться.
– Я же сказал, что чувствую себя частично ответственным. – Мэт коснулся полей своей шляпы и собрался уходить. – Загляну через несколько дней, – подчеркнуто повторил он.
Услышав, что входная дверь закрылась, она испустила вздох облегчения. Ей не следовало ходить в город, по крайней мере не сегодня. Теперь вот извольте радоваться. Может, если она положит ногу повыше и приложит холод, станет лучше. Джонси сняла чулок, вспыхнув при мысли о том, что позволила Мэту Доусону так интимно коснуться себя. Но об этом никто не узнает.
Допрыгав до мойки, рядом с которой Мэгги складывала чистые полотенца, она налила в ведро воды, опустила туда полотенца, отжала их. Допрыгала до ближайшего стула, села на него, а на другой положила больную ногу. Подняв юбки до колена, она обернула лодыжку полотенцами.
– Что случилось? – раздался с порога голос Милочки.
– Я по глупой случайности подвернула лодыжку. Во всяком случае, так сказал доктор Доусон.
Милочка улыбнулась:
– Доктор Доусон?
– Да. Помнишь того мужчину, который вломился в дом в первую ночь, когда я была здесь?
– Мэт Доусон. Но он не врач, у него большое ранчо за городом. – Милочка выглядела озадаченной. – Он сказал тебе, что он врач?
– Нет. Это длинная история. А конец ее таков: через несколько дней он зайдет взглянуть на мою ногу. – Джонси поправила полотенца. – Он чувствует себя виноватым.
– Понятно.
Но Джонси подумала, что ничего ей не понятно. Но делать нечего – она слишком устала, чтобы пускаться сейчас в объяснения. Она сделает это потом. Может быть.
– Очень болит? – спросила Милочка, склоняясь над пострадавшей щиколоткой Джонси и разворачивая ткань. – Хм. Немного распухла, но синяков нет. Надо несколько дней подержать ее в покое.
– Я знаю, – простонала Джонси. – А у нас столько работы. Так мы никогда не подготовим пансион. – Джонси нахмурилась, почувствовав прилив раздражения.
– Подготовим, – отозвалась Милочка, потом спросила: – Это Мэт привез тебя домой?
– Да, – ответила Джонси, задумавшись, насколько хорошо Милочка знает Мэта Доусона. Той ночью он обнаружил отличное знакомство с домом, а сегодня безошибочно отнес ее на кухню. И вовсе не потому, что оттуда пахло готовящейся едой: Мэгги нигде не было видно. Хотя, если вспомнить его открытую фамильярность с девицей из салуна и обыск наверху, не приходится сомневаться, что он был здесь постоянным клиентом. Джонси тут же заставила себя не думать об этом.
– А где Мэгги? – спросила она.
– Она лежит. Плохо себя чувствует, но к вечеру ей станет получше.
В устах Милочки это прозвучало так, словно в отдыхе Мэгги не было ничего необычного. Какая все же странная девушка.
– Обед мы пропустили, – сказала Милочка. – Сиди, не вставай, я что-нибудь соберу для нас.
– Я не хочу, чтоб ты работала одна. Сидя я могу чистить лампы и другие предметы.
– Прекрасно. И если побережешь лодыжку, не успеешь оглянуться, как встанешь на ноги.
Они поели сыру и свежего хлеба, выпили холодного чаю, потому что разжигать огонь и кипятить свежий чайник не захотелось. А из куска яблочного пирога получился восхитительный десерт. Потом Джонси оперлась на Милочку и допрыгала до вычищенного дивана в большой гостиной.
– Удобно устроилась? – спросила Милочка.
– Да, спасибо.
– Пойду – гляну на Мэгги. Когда вернусь, придумаем, что ты сможешь делать, – сказала она и ушла.
Джонси с одобрением окинула взглядом комнату. Тяжелые шторы были выстираны, бахрому с них спороли. Солнце било в окно, сияньем отражаясь на медных частях ламп. Она вдохнула приятный запах пчелиного воска и лимона и почувствовала удовлетворение от хорошо выполненной работы.
Это была ее любимая комната. Джонси нравился большой мраморный камин с таким же большим прямоугольным зеркалом над ним. У камина стояла корзина с лучиной для растопки. Гостиная была практически пустой, если не считать двух удобных стульев напротив дивана. Ей виделся большой обеденный стол и стулья с прямыми спинками, нарядные хрустальные люстры. Так она сидела и мечтала, а солнце светило в окна, и по комнате разливались цветные огоньки.
Внимание ее привлек звук шагов на крыльце, и она глянула в переднюю, надеясь, что Милочка спустилась вниз. Но, похоже, придется впустить визитера самой. А она еще и босая на одну ногу. Это, без сомнения, Дэн – принес ее заказ. В таком случае, он, конечно, поймет, если она не пойдет к двери, и Джонси крикнула:
– Входите, пожалуйста!
Джонси сидела на диване, вытянув на нем ноги и подоткнув под них юбки, и чувствовала себя очень неловко. Что ж, подумала она, ничего не поделаешь.
Дверь широко распахнулась, явив безупречно одетого мужчину – от коричневатой фетровой шляпы до идеально скроенного костюма. На его начищенных сапогах не было ни пылинки, и Джонси подивилась, как это ему удалось. Она не могла представить, чтобы этот человек, стоя перед дверью, вытирал носки своей обуви сзади о брюки. По правде говоря, она подумала, что одна нога не выдержала бы веса его тела.
– Меня зовут Джей Ти Лоуренс, – произнес незнакомец, дотронувшись до шляпы, но не сняв ее. – А вы представляете собой дивную картину, мисс Тейлор, расположившись вот так на диване. – На его лице обозначилась усмешка, но глаз она не достигла. – Ну а теперь ответьте мне, что за чушь я слышал, будто вы закрыли заведение?
Не дожидаясь приглашения, он уселся на стул напротив нее. Его холодные синие глаза вперились в Джонси.
Она почувствовала, что закипает, и поняла, что этого он и хочет. И тут же собралась.
– Мистер Лоуренс, я вас не знаю, хотя вы и выяснили, кто я. Я возмущена вашим приходом в мой дом, вы ведете себя так, словно лично в нем заинтересованы. Я не обязана давать вам отчет, поэтому, пожалуйста, уходите. Всего доброго.
Она знала, что румянец заливает ее щеки, выдавая негодование. И хорошо, подумала она, пусть видит, что я возмущена.
– Моя дорогая леди, так получилось, что вас не поставили обо мне в известность.
Он поднял брови и опустил голову, так что подбородок почти уперся в грудь.
Джонси сложила руки на коленях и заставила себя сдержаться.
– Вы уже сообщили, мистер Лоуренс, но мне нет до этого дела.
Она не позволит этому человеку запугать себя, особенно в собственном доме.
Мистер Лоуренс фыркнул сквозь пухлые губы.
– Вижу, мне придется разъяснить вам создавшееся положение, раз уж адвокат этого не сделал.
Ее охватила паника. Если он скажет, что произошла ошибка и дом ей не принадлежит, она просто не вынесет этого. Ведь это ее единственная возможность обрести самостоятельность. Она не забыла и никогда не забудет, что до какого-то времени у нее ничего не было, не забыла постель, на которой спала, и одеяло, которым укрывалась. Она отчаянно нуждалась в этом доме, хотела его иметь даже со всеми связанными с ним трудностями. По крайней мере, он принадлежит ей, и она не нуждается ни в чьей помощи. Она замерла, затаив дыхание в ожидании следующих слов.
– Видите ли, моя дорогая, этот дом не принадлежит вам полностью. Спайси взяла у меня в долг весьма крупную сумму. И вы унаследовали этот долг. Она содержала довольно великосветское заведение, если можно применить это слово к подобным заведениям, но у нее тем не менее были трудности с выплатой. Поэтому каким образом вы, мисс Тейлор, надеетесь вернуть долг, превратив этот дом в обычный пансион?
Он откинулся назад, насколько позволило его дородное тело, и улыбнулся.
Джонси показалось, что ее швырнули о кирпичную стену. Она судорожно выдохнула и принудила себя сосредоточиться на цветном пятне на стене, которое отбрасывал канделябр, зная, что не сможет взглянуть на этого человека и не сойти при этом с ума.
– Убирайтесь.
Голос ее прозвучал низко, и она не отрывала глаз от пятна на стене.
Мгновенье мистер Лоуренс не двигался и не говорил. Затем он поднялся со стула.
– Возможно, вам нужно некоторое время, чтобы понять совершаемую вами ошибку. По-этому оставляю вас, чтобы вы обдумали создавшуюся ситуацию. Пожалуйста, не вставайте. Я найду выход.
После того как дверь закрылась, Джонси продолжала сидеть в мертвой тишине. Ей хотелось закричать. Швырнуть что-нибудь. Ей хотелось плакать.
На глазах выступили крупные слезы, заставив яркое пятно на стене затуманиться и расплыться. Затем оно снова вернулось в фокус – слезы скатились по щекам.
Она не может сдаться, только не теперь, когда она так близко подошла к осуществлению своей мечты. Ей так хотелось самой отвечать за свою жизнь, никого не спрашивая, самостоятельно принимая решения и делая выбор. И это почти случилось.
Мэт не знал, зачем он здесь сидит. Следит, подумал он, – коротко и ясно. Он пришел в конюшню Андерсона, чтобы забрать свою лошадь и встретиться с Чарли, и поймал себя на том, что за последние полчаса посмотрел в сторону большого желтого дома большее число раз, чем ему хотелось бы себе сознаться. И где этот Чарли?
Не находя себе места, Мэт поднялся и поставил ногу на скамью у широких дверей конюшни. Он уперся локтем в колено и сдвинул шляпу на затылок, недовольный Чарли и собой. В конторе шерифа он потратил времени больше, чем надо, но ничего не добился. Он и не ожидал помощи, просто устал ждать, а его скот тем временем исчезал на глазах. Он устал от Джонни и хотел, чтобы все это поскорее закончилось. Его взгляд еще раз скользнул по дому Спайси. “Разрази меня гром”, – произнес он, поставив ногу на землю. Он смотрел, как по ступенькам поднимается Джей Ти, и недоумевал, какое дело у банкира из Шайенна к мисс Тейлор. Но каким бы это дело ни было, подумал он, разрешится оно к выгоде Джея Ти. Он нахмурился, размышляя о своих с ним отношениях.
Довольно скоро Джей Ти неторопливо вышел из двери и спустился с крыльца, явно довольный положением вещей – его лицо расплылось в улыбке.
Мэт знал, что Джей Ти скоро появится в городе и совершит обход тех мест, которые представляют для него интерес, как он обычно делал во время своих регулярных наездов в Ларами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36