Стаффорд не выгнал его и не обещал наказать. Вместо этого он лишь подтвердил свои указания и предоставил ему полную свободу действий в поимке изменника. Это значит, что Стаффорд готов на все, чтобы найти этого человека, потому что уже понял, насколько требователен его хозяин.
И если вознаграждение за охрану нескольких состоятельных джентльменов действительно такое, как сказали Гарри, то, сколько же ему заплатят за разоблачение изменника в высших эшелонах власти, почти в самом кабинете? Правительство, и даже сам новый король должны быть по-настоящему благодарны.
Гарри брел вдоль темных улиц, чувствуя, как разгоняется кровь в жилах от подобных мыслей. Кроме всего прочего, здесь кроется огромный риск. Если он допустит ошибку и обвинит невиновного человека, Стаффорд без колебаний избавится от него. Вся вина ляжет на Гарри, а наказание за ложное обвинение титулованного человека – смерть. А если он окажется прав, никто никогда не услышит о его роли в этом деле, даже если он не станет скромно скрывать свое вознаграждение.
Но ведь одним из возможных изменников может оказаться лорд Донкастер, отец Марии. Разве Гарри посмеет выступать стороной обвинения в таком случае? Неужели судьба заставит его сделать такой выбор? Вряд ли Мария сохранит свое нынешнее отношение к нему, видя, как он дает показания против ее отца, разрушая ее семью. Он даже думать об этом сейчас не мог.
К тому времени, когда Гарри вернулся на Фентон-лейн, у него уже созрело решение, как действовать. Легче всего было проследить за Крейном. Вот с него он и начнет. Распорядок дня Крейна был ему хорошо известен, а его почта каждый день проходит через руки Гарри, и сам он уже несколько недель наблюдает за стариком. То, что привлекло внимание Стаффорда, должно было случиться некоторое время назад, поэтому ему придется просмотреть как можно больше бумаг лорда. Если его не станут отправлять, с бессмысленными поручениями и не будут вытаскивать из дома ради бесконечных забав Тобиаса, это займет несколько дней, самое большее – несколько недель.
Тобиас. Гарри стянул с себя одежду и потер лицо и шею, размышляя о племяннике Крейна. Возможно, это и есть главный подозреваемый. Тобиасу вряд ли хватит ума, чтобы добиться победы на поле для крикета, не говоря уже о правительстве. У этого молодого человека слишком много тщеславия, но нет собственного состояния. Ему не составит труда продавать радикальной группировке информацию, собранную в доме дяди, причем он может даже не понимать, что продает. Чем больше Гарри думал о Тобиасе, тем охотнее склонялся к этой кандидатуре. А обнаружить верные признаки измены Тобиаса будет довольно легко, потому что он проживает с дядей с тех пор, как приехал в город.
Гарри рухнул в постель совершенно, опустошенный. Доказать измену Бетуэлла будет трудно, потому что Гарри не вхож в дом маркиза, он лишь изредка сопровождал его. Придется над этим подумать. Засыпая, он вновь подумал о графе.
«Господи, только пусть это будет не Донкастер».
Глава 19
Прошло уже несколько дней, а от Гарри не было никаких известий. Мария сразу почувствовала, что ее угнетает и пугает его секрет. Человек не может так убедительно маскироваться под старика и секретаря без чьей-либо помощи и без очень веской причины. У нее, было, много времени подумать об этом. Возможно, он лгал ей, на самом деле являясь отвратительным и мерзким интриганом, как говорила Джоан. Но Мария не заметила ни единого признака этого и в конце концов поняла, что должна выбрать сама: доверять ему или нет, не получив ответов на свои вопросы. Несмотря на все его секреты, Она не могла не доверять ему. Она скучала без него и без общения с ним. Она скучала без его смеха и нежных прикосновений. Поэтому когда, наконец, снова услышала шорох за окном и легкое царапанье по стеклу, отбросила одеяло и вскочила в кровати.
– Это ты!
Гарри поднялся в полный рост и провел рукой по волосам. За его спиной в стекло бил холодный дождь, он толкнул раму, и этот звук привлек внимание Марии. Она не думала, что он придет к ней в грозу, поэтому очень обрадовалась, что он, наконец, появился.
– Заходи, – прошептала она, вставая с кровати и потянувшись за шалью на стуле. – Ты весь промок!
Гарри снял свой промокший камзол, Мария слышала, как с него капает вода, положил его на подоконник и взял шаль. Его пальцы, соприкоснувшись с ее, были холодными как лед.
– Ты умрешь от простуды! Почему ты оказался на улице в такую погоду?
Гарри закутался в шаль и прислонился к оконной раме.
– Хотел увидеть тебя. – Даже его голос был холодным и усталым.
– Подойди к камину. – Мария взяла его за руку и потянула к огню, но он воспротивился.
– Я не могу оставаться здесь долго.
Мария поджала губы, но спорить не стала. Из-за холодного ветра, проникавшего через открытое окно, у нее стучали зубы, поэтому она стала искать в шкафу другую шаль, ожидая его объяснений.
– Я скучал без тебя.
Тепло заполнило сердце Марии.
– Я ждала, что ты придешь.
Гарри покачал головой и улыбнулся. В отблеске пламени в камине Мария видела его лицо.
– Ты разрушаешь все мои намерения избегать встреч с тобой. Тебе следует танцевать где-нибудь на балу с приличным джентльменом и не ждать, когда какой-то шалопай проникнет к тебе через окно.
– Но этот шалопай намного интереснее всех джентльменов, вместе взятых. – Мария подвинула ближе к нему стул от туалетного столика. Гарри по-прежнему стоял, тяжело опираясь на подоконник, и Мария чувствовала, что бодрится он с трудом.
– Почему ты оказался на улице в такую погоду?
– Повод не очень хороший. – Гарри вытер лицо кончиком шали.
– А что такое?
Вместо того чтобы не придать значения ее вопросу или отказаться отвечать на него, Гарри просто долго смотрел на нее. Глаза Марии привыкли к сумраку комнаты, и ей удалось рассмотреть его получше. Он убрал волосы со лба, мерцающее пламя камина подчеркивало четкий абрис лица. Вода стекала с мокрых волос по шее за воротник мокрой рубашки. Мария старалась не смотреть на эту тонкую струйку.
– Это трудно объяснить, – сказал, наконец, Гарри. – Надеюсь, у тебя был более приятный вечер.
– Мы ходили в театр, – ответила Мария, меняя тему разговора, чтобы увести его от забот, от которых он устал сегодня вечером. – Спектакль был прекрасным, хотя моей кузине Джоан, мисс Беннет, он показался глупым, и она весь вечер шептала мне на ухо ужасные вещи. Джоан способна шутить над чем угодно. И у нее так смешно получается, что я всегда хохочу. – Она помолчала немного. – Тебе нравится театр?
Этот вопрос, похоже, развеселил Гарри. Он усмехнулся:
– Я довольно сдержанно отношусь к нему.
– А я обожаю театр. Я могла бы ходить туда каждую неделю, но отец говорит, что, возможно, на время придется об этом забыть.
– Почему? Он не разделяет твоего энтузиазма?
– Нет, он любит театр, как мне кажется. Но в конце одного спектакля какие-то люди на галерке встали и начали кричать. Они бросали листовки, и отец был очень недоволен.
– Почему? – поднял голову Гарри.
– Это были листовки в поддержку королевы, – вспыхнула Мария. – Некоторые зрители веселились, когда их разбрасывали. Джоан схватила одну листовку, когда отец отвернулся, иначе, я уверена, мы бы никогда не узнали, что это такое.
– Твой отец выражает симпатии королеве? – Взгляд Гарри стал внимательным и настороженным.
– Папа? – удивленно переспросила Мария. – Нет, конечно, нет. Он – консерватор, ты же знаешь. Мне кажется, его рассердило поведение сторонников королевы, они мешали смотреть спектакль. Отец считает, что люди должны уважать титул короля, даже если он им не нравится.
– Тогда он считает, что у них есть веская причина не любить короля.
– Я… Я думаю, что он просто знает, что людям не нравится король, независимо от причин. Папа всегда был дипломатом, привыкшим иметь дело с людьми, какие они есть, а не с такими, какими они должны быть. – Мария озадаченно посмотрела на Гарри. – А в чем дело?
Но Гарри только покачал головой:
– Он поддерживает развод короля?
– Никто не поддерживает этот развод, за исключением самого короля. – Мария округлила глаза. – Даже я это знаю.
– И что ты думаешь по этому поводу? – Гарри снял шаль с плеч и аккуратно сложил.
Мария оторвала взгляд от его мокрой рубашки, прилипшей к рукам и груди.
– Я… Я думаю… Я считаю, король не должен разводиться с королевой Каролиной, когда каждый в Лондоне знает, что у него самого десяток любовниц. Как бы плохо она себя ни вела, он делал то же самое.
Это нечестно.
– Согласен. – Гарри тяжело вздохнул и опустил голову. У него был такой усталый вид, что у Марии дрогнуло сердце. Она взяла его за руку. Его пальцы переплелись с ее пальцами, словно он черпал силу в ее прикосновении. Ей все еще нестерпимо хотелось узнать, что он делал и почему, но она сдерживала себя. Он расскажет ей, когда сможет, если сможет. Ни слова не говоря, Мария взяла его руку, стараясь утешить.
У Гарри перехватило горло, когда он посмотрел на их сплетенные руки. Ему необходимо было увидеть ее сегодня вечером, хотя сил уже почти не осталось. Вечер был холодным и дождливым, а он несколько часов следовал тенью за лордом Бетуэллом. Теперь, когда он знал, что его задача – не защищать, а наблюдать, Гарри не видел смысла ждать на улице у особняка Кавендиша, пока Бетуэлл обедал там. Но если бы он не пошел туда, Анжелика захотела бы знать причину отказа. Гарри никому не говорил о своем разговоре с Фиппсом и Стаффордом. Ему неизвестно, как отнесутся к этому его коллеги-агенты. Он не знал, как поведет себя Стаффорд, если вся команда взбунтуется. Он узнал правду о своей работе, но ему не стало от этого легче.
Мария уверена, что ее отец – верный и преданный человек. А почему нет? Донкастер – консерватор, а консервативная партия – на стороне правительства. Какой у него мотив идти против и помогать оппонентам? Но Сидмаут и Стаффорд считают, что такое возможно. Мария будет сильно переживать, если это окажется правдой.
– Ты очень любишь своего отца?
– Конечно. – Мария подняла на него глаза. – Лучшего отца и желать невозможно.
– У каждого должен быть любящий отец, – кивнул в ответ Гарри и подумал, что все домыслы насчет Донкастера – чепуха. Он предан королю. Почему на него пало подозрение?
– Гарри… – Мария замолчала, потом встала. – Мне очень хочется помочь тебе. У меня такое чувство, что ты в опасности, а я ничего не могу сделать.
Несмотря на усталость, Гарри улыбнулся и поднес ее пальцы к губам, потом прижал их к своей щеке:
– Вот это мне помогает. Просто разговор с тобой.
Мария нежно и немного печально улыбнулась в ответ, словно знала, что у них в запасе лишь короткий миг спокойствия. Она приблизилась к нему и обняла за шею. Гарри положил ей голову на грудь и одной рукой обнял за талию.
– Ты промокнешь, – пробормотал он, прижимая ее к себе.
– Не важно. – Пальцы Марии перебирали его волосы, она прижалась щекой к его голове. – Я рада, что ты пришел ко мне, – прошептала она снова.
Гарри продолжал обнимать ее за талию, его голова лежала на груди Марии. Он постарался не думать о том, что станет делать дальше.
Тобиас переехал из своего собственного дома в Дорсете в дом дяди ранней весной. Гарри успел заметить, что Крейн не слишком любезно принял его, тогда как Тобиас был настроен, получить удовольствие от светского сезона в городе, пусть даже не в компании дяди. Тобиас Крейн оказался веселым молодым человеком небольшого ума и еще меньшей сообразительности. Но тщеславия в нем было, хоть отбавляй, поэтому стоило наведаться в его покои и обыскать их.
Служба в доме Крейна многому научила Гарри. Он знал, что маленькое окошко рядом с дверью в кухню не закрывается полностью. А еще он установил, как бесшумно подняться по черной лестнице. Он также убедился, что только одинокая лампа, горящая в холле, освещала путь Тобиаса по лестнице, когда он возвращался домой. Это и подсказало Гарри, что молодой человек до сих пор не вернулся. Он в полной темноте обошел дом и тихонько прижался к кухонному окну. Ему потребовалось менее пяти минут, чтобы пробраться в дом и найти путь к гостиной и спальне Тобиаса.
Гарри секунду постоял, пока глаза привыкали к темноте. Покои Тобиаса располагались в передней части дома, окна выходили на улицу. Комнаты отличались простотой убранства, спрятаться здесь было практически негде. Это счастье, что Тобиас не мог позволить себе содержать собственного лакея. Гарри знал, что он пытался уговорить Джаспера, слугу лорда Крейна, прислуживать и ему, но тот, находясь под влиянием человеконенавистника Крейна, сухо отказал ему. Комнаты были абсолютно пусты. Гарри снял тонкие кожаные перчатки и приступил к работе, не зная, сколько у него времени.
Он начал со спальни, внимательно осмотрев всю одежду в гардеробе и ощупав каждый карман. Просмотрел несколько книг, все явные места, где можно спрятать украденные документы, каждый угол и каждую щель. Со свечой в руке Гарри тихо проследовал в гостиную. В камине слабо мерцали угли. Он быстро, но так же тщательно обследовал и эту комнату. Ничего не хотелось пропустить, но он знал, что времени у него не так уж много.
Письменный стол Гарри решил осмотреть в самом конце. Он понимал, что даже Тобиасу хватит ума ничего обличительного не прятать в столе, но кто знает. Гарри присел и выдвинул ящик, ощущая легкую неудовлетворенность. У него оставалось мало времени. Его могли опередить. Конечно, если бы Стаффорд был честен с ними с самого начала, он, Брандон и Анжелика все это время искали бы настоящего преступника, и ему незачем было бы пудрить волосы и слоняться по темным улицам.
В столе лежали счета, среди них – несколько просроченных, еще были ответы на письма, которые Тобиас разослал с просьбой отсрочить платежи. Гарри, просматривая их, подсчитал стоимость новой жизни Тобиаса и опять подумал об источнике дохода. Здесь же была пара писем от матери Тобиаса, в которых она уговаривала Тобиаса быть хорошим племянником и не связываться с теми, кто слишком высокого мнения о себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39