— Не этого?Генри покачала головой.— Тогда чего, черт побери, ты хочешь? — закричал он. — Ты решила для себя наконец? — Данфорд был рассержен не на шутку. — Я сыт по горло твоими фокусами, Генри. Когда поймешь, чего ты все-таки хочешь, напиши мне. Я буду в Лондоне.В мгновение ока благие намерения покинули Генри. Ярость бушевала в ней, как ураган, и, не успев осознать, что происходит, она уже кричала:— Что ж, уезжай! Уезжай! Уезжай в Лондон и развлекайся со своими женщинами! Езжай и спи со своей Кристиной!Данфорд вдруг замер, его лицо вытянулось и побледнело.— О чем ты говоришь? — прошептал он.— Я знаю, что у тебя все еще есть любовница, — выпалила она. — Мне известно, что ты спал с ней даже тогда, когда мы были помолвлены, даже после того, как ты признался мне в любви. Ты сказал, что едешь играть в карты с друзьями. Но я следила за тобой. Я видела тебя, Данфорд. Я видела тебя.Он сделал шаг в ее сторону. Одежда выскользнула из его рук.— Произошла ужасная ошибка.— Да, произошла, — сказала она, дрожа словно от холода. — Я ошибалась, вообразив, что мне удастся стать настоящей женщиной, единственной в твоей жизни. Но этой мечте не суждено было сбыться.— Генри, — сказал он срывающимся голосом, — мне никто не нужен, кроме тебя.— Не лги мне! — вырвалось у нее. — Только не лги. Я недостаточно хороша для тебя! Я очень старалась. Я изучала этикет, носила платья, я даже полюбила носить их, но этого оказалось недостаточно. У меня ничего не вышло. Я знаю, что не вышло, но я… О Боже.Она бросилась в кресло и разрыдалась. Ее тело содрогалось, и, чтобы как-то остановить эту дрожь, Генри обхватила себя руками.— Я только хотела стать для тебя единственной, — произнесла она, задыхаясь от слез. — Вот и все.Данфорд опустился перед ней на колени, взял ее руки и припал к ним губами в благоговейном поцелуе.— Генри, плутовка, моя любимая, ты одна нужна мне. Ты одна. Я даже не взглянул ни на кого с тех пор, как познакомился с тобой.Она сквозь слезы смотрела на него.— Я не знаю, что тебе показалось в Лондоне, —продолжал он. — Наверное, это было той ночью, когда я сообщил Кристине, что ей придется найти другого покровителя.— Но ты пробыл там так долго…— Генри, я не изменял тебе. — Он сжал ее руки. — Ты должна верить мне. Я люблю тебя.Она видела, как его карие глаза стали влажными, и ужаснулась своим словам, сказанным сгоряча. Генри порывисто встала с кресла.— О Боже! Что я наделала? Что я наделала?Данфорд увидел, как она побледнела.— Генри? — испуганно позвал он.— Что я наделала? — Ее голос становился все громче и громче. — О Боже мой! — Она выскочила из комнаты.Данфорд был не совсем одет, чтобы броситься вслед за ней. Он решил не посылать слуг на поиски. Генри хорошо знала эти места, и с ней не должно было произойти ничего плохого. Начался дождь, а она все не возвращалась. Полчаса. Он даст ей еще полчаса. Сердце его едва не разорвалось, когда он увидел отчаяние на ее лице. Никогда раньше он не видел такой тоски и горя. Почему их брак того и гляди развалится? Он любит ее, а теперь выяснилось, что и она отвечает ему взаимностью. Он не находил ответов на многие вопросы, а единственный человек, который мог помочь ему в этом, был неизвестно где.Сбежав по ступенькам вниз, Генри оказалась во дворе. Стоял густой туман. Ей хотелось уйти подальше от дома, и она все шла и шла, не останавливаясь, пока деревья не обступили ее. Здесь ее никто не услышит. Опустившись на влажную землю, Генри дала волю слезам. Счастье было так возможно, но она все испортила недоверием и ложью. Он не сможет простить ее. Она не сможет простить себя.Четыре часа спустя Данфорд готов был рвать на себе волосы. Где же она?Генри брела к дому как во сне. Дождь хлестал по лицу, но она, казалось, не замечала этого. Глядя прямо перед собой, девушка повторяла про себя:— Я должна все объяснить ему. Должна.Она проплакала под деревом несколько часов, пока не кончились слезы. А затем, когда ей стало легче дышать, подумала, что следует еще раз попытаться начать все сначала. Ведь люди должны учиться на своих ошибках и продолжать жить. Генри твердо решила поговорить с мужем. Едва она поднялась по ступенькам и взялась за ручку, как дверь распахнулась.Данфорд.Его брови были сведены, на щеках играл румянец, на шее часто пульсировала вена, и… и его рубашка была неправильно застегнута. Он бесцеремонно затащил ее в холл.— Известно ли тебе, что я пережил за последние часы?! — накинулся он на нее.Она молча покачала головой. Он начал перечислять по пальцам.— Ров, — выпалил он. — Ты могла упасть в ров. Нет, не говори, что ты прекрасно знаешь окрестности, ты все равно могла упасть в ров. На тебя могли напасть дикие звери. Тебя могло придавить деревом, потому что началась буря.Генри не сводила с него глаз, подумав о том, что вряд ли дождь и ветер можно было назвать бурей.— Тебе могли повстречаться разбойники, — продолжал перечислять он. — Я знаю, что Корнуолл — край света, но здесь тоже есть разбойники, которых ничто не остановит. О Господи, Генри, мне даже подумать об этом страшно! — Данфорд попытался пригладить взъерошенные волосы. — Я запру тебя в комнате.В ее сердце проклюнулся лучик надежды.— Я запру тебя в комнате, свяжу по рукам и ногам, и… ради всего святого, произнесешь ты хоть слово?Генри открыла рот:— У меня нет подруги по имени Розалинда.Он тупо смотрел на нее.— Что?— Розалинда. Ее не существует. Я… — Она отвернулась, чтобы не видеть его глаз. — Я написала это письмо, надеясь, что ты расторгнешь помолвку.Он дотронулся до ее подбородка, пытаясь заглянуть ей в глаза.— Почему, Генри? — спросил он охрипшим голосом. — Почему?Она вздохнула.— Я считала, что у тебя есть любовница. Я не могла вынести такого: только что ты был со мной, а потом с ней, и…— Я не предавал тебя.— Я знаю. Теперь знаю. Прости. Прости меня. — Она обхватила его руками, спрятав лицо у него на груди. — Ты сможешь простить меня?— Но почему ты не верила мне?Генри вздохнула, и румянец залил ее щеки. Она рассказала ему о леди Уолкотт. Данфорд с удивлением смотрел на нее:— И ты ей поверила?— Да. Нет. Не сразу. Но потом я поехала за тобой. — Генри заставила себя посмотреть ему в глаза. Она обязана была сказать ему всю правду. — Ты пробыл там так долго. Я не знала, что и думать.— Генри, с чего ты взяла, что я захочу другую женщину? Я люблю тебя. Ты знала, что я люблю тебя. Разве я не говорил тебе этого? — Он наклонил голову, наслаждаясь ароматом ее влажных волос.— Я думала, что не устраиваю тебя, — сказала она, — что недостаточно красива и женственна. Я так старалась стать настоящей женщиной. Мне даже нравилось учиться этому. В Лондоне было так чудесно! Но в глубине души я всегда знала, что не смогу измениться. Я знала, что останусь прежней. Дурнушкой…Он нежно, но крепко сжал ее плечи.— По-моему, я уже просил тебя никогда не говорить так о себе.— Но мне никогда не стать такой, как Белл. Я никогда не стану…— Если бы я хотел Белл, — перебил он, — я попросил бы стать моей женой ее. — Он обнял Генри крепче. — Генри, я люблю тебя. Я любил бы тебя даже в рубище, даже если бы у тебя были усы. — Он помол чал и шутливо дотронулся до ее носа: — Нет, пожалуй, с усами я погорячился. Обещай мне, что не отрастишь усы.Генри не могла не рассмеяться.— Ты действительно не хочешь, чтобы я стала другой?Он улыбнулся:— А ты хотела бы, чтобы я стал другим?— Нет! — поспешила ответить она. — Ты мне очень нравишься.— На этот раз он улыбнулся той самой улыбкой, которая всегда сводила ее с ума,— Значит, я только нравлюсь тебе?— По-моему, я сказала, что ты очень нравишься мне, — ответила она робко.Он запустил руку ей в волосы и нежно приподнял ее лицо к своему.— Этого мало, плутовка, — прошептал он.Она коснулась его щеки.— Я люблю тебя. Извини, что я все испортила. Что мне сделать, чтобы ты простил меня?— Скажи, что любишь меня.— Я люблю тебя.— И завтра скажи мне об этом.Она улыбнулась:— Я сделаю это с удовольствием и без напоминания. Я скажу тебе об этом даже два раза.— И послезавтра.— Я, пожалуй, смогла бы сделать и это.— И на следующий день… Эпилог — Я убьюююююю его!Эмма коснулась руки Данфорда.— Я думаю, это вырвалось у нее случайно, — прошептала она.Данфорд судорожно сглотнул. Его лицо выглядело бледным и измученным.— Она уже там так долго…Эмма взяла его за руку и потянула прочь от двери.— Я провозилась с Вильямом еще дольше, — сказала она, — и, как видишь, все обошлось. А теперь пойдем со мной. И не надо вообще подходить к двери. Тебе может стать плохо, если ты еще немного послушаешь, как она кричит.Данфорд позволил герцогине увести себя. Прошло пять лет, прежде чем им с Генри удалось это. Они так отчаянно хотели малыша и ждали его, словно чуда. Но теперь, когда Генри рожала, ребенок не казался ему таким уж необходимым. Генри было больно. А он ничем не мог ей помочь. Это разрывало его сердце на части.Они с Эммой снова спустились в гостиную, где Алекс играл со своими детьми. Шестилетний Вильям вызвал герцога на дуэль и теперь с успехом разделывался со своим отцом, а тот никак не мог дать сыну достойный отпор. Движения сковывал сидящий на его спине четырехлетний Джулиан, не говоря уже о двухлетней Клэр, повисшей у него на ноге.— Ну как, все уже позади? — спросил Алекс несколько легкомысленно, по мнению Данфорда.Данфорд что-то буркнул в ответ.— Полагаю, это означает «нет», — пришла на помощь Эмма.— Я убил тебя! — радостно воскликнул Вильям, вонзив игрушечную шпагу под ребра Алексу.Алекс искоса посмотрел на Данфорда.— И ты уверен, что хочешь этого?Данфорд опустился в кресло.— Только бы с ней было все хорошо, — вздохнул он. — Это — единственное, что меня сейчас волнует.— У нее все будет хорошо, — успокоила его Эмма. — Вот увидишь… О Белл!Белл стояла в дверном проеме, несколько разгоряченная и с растрепанными волосами. Данфорд вскочил на ноги:— Как она?— Генри? О, она… — Белл заморгала. — А где Джон?— В саду, укачивает Летицию, — ответила Эмма. — Как Генри?— Все в порядке, — сказала Белл, широко улыбнувшись. — У нее… Погодите, где же Данфорд?Молодой отец к этому времени уже выбежал из комнаты.Данфорд остановился у двери. Что же дальше? Можно ли ему войти? Озадаченный, он постоял так еще несколько мгновений, пока за углом не показались запыхавшиеся Белл и Эмма.— Чего ты ждешь? — спросила его Эмма.— Мне уже можно войти? — с сомнением в голосе спросил Данфорд.— Для начала ты можешь постучать, — посоветовала ему Белл.— Думаете, мне стоит это сделать?Белл рассмеялась. Эмма взяла инициативу в свои руки и постучала в дверь.— Итак, — сказала она решительно, — теперь ты просто обязан войти.Акушерка открыла дверь, но Данфорд не видел ее. Он не видел никого, кроме Генри и крошечного свертка у нее в руках.— Генри? — он едва дышал. — Как ты?Она засмеялась:— Великолепно. Посиди со мной.Данфорд прошел через комнату и присел на кровать рядом с ней.— Ты уверена, что не больна? Я слышал, как ты настаивала на моей смерти.Генри наклонила голову набок и поцеловала его в плечо.— Я, пожалуй, не стала бы рожать каждый день, но ради нее стоило помучиться. Как ты думаешь? — Она показала ему ребенка. — Уильям Данфорд, познакомьтесь со своей дочерью.— Дочь? — прошептал он. — Дочь. У нас девочка?Генри кивнула:— Я очень хорошо посмотрела. Это определенно девочка.— Девочка, — с удивлением произнес он. Осторожно отодвинув одеяльце, он посмотрел на крохотное личико. — Она просто красавица.— Мне кажется, она похожа на тебя.— Нет-нет, она вылитая ты.Генри взглянула на свое дитя.— Пожалуй, она похожа сама на себя.Данфорд поцеловал жену в щеку. Затем наклонился и очень нежно поцеловал свою дочь.— Я не думала, что это будет девочка, — сказала Генри. — Не знаю почему, но я была просто уверена, что родится мальчик. Она так сильно толкалась.Данфорд поцеловал дочь еще раз, как будто привыкая к новому ощущению.— Я думала только о мужских именах, — продолжала Генри, — и совсем не думала о женских.Данфорд загадочно улыбнулся:— Зато я думал.— Да?Он кивнул:— Мне точно известно, как мы ее назовем.— Тебе известно? А со мной ты не посоветуешься?— Даже не надейся.— Понимаю. И как ты назовешь ее?— Джорджиана.— Джорджиана? — повторила Генри. — Но это почти так же плохо, как Генриетта!Данфорд довольно улыбнулся:— Знаю.— Мы не должны называть ее так. Когда я думаю о том, что перенесла сама…— Мне не приходит в голову другое имя, которое шло бы тебе больше, Генри. — Данфорд наклонился и снова поцеловал дочь, а затем поцеловал жену. — И я не представляю себе, что нашу дочь будут звать иначе, чем Джорджи.— Джорджи? — Генри удивленно посмотрела на свою дочь. — Что, если она захочет носить бриджи?— Что, если она захочет носить платья?Генри улыбнулась.— Я принимаю пари. — Она дотронулась до ее носика. — Ну, малышка, а что думаешь ты? В конце концов, это твое имя.Крошка одобрительно зачмокала губками. Данфорд нагнулся, чтобы взять драгоценный сверток.— Можно?Генри улыбнулась и передала ему дочь. Он немного покачал ее, затем наклонился к крошечному ушку.— Добро пожаловать в этот мир, маленькая Джорджи, — прошептал он. — Я думаю, тебе понравится здесь.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37