— Ради Бога, Генри, что произошло?Широко раскрытыми глазами она не отрываясь смотрела на него. Сейчас он подойдет к ней. Подойдет и коснется ее, а ведь на нем нет рубахи. Затем она увидела его слугу.— Должно быть, я ошиблась дверью, — быстро соврала она, — моя дверь — следующая. Это все от того… Я увидела герцогиню… и…— Генри, — очень терпеливо произнес Данфорд, — Почему бы тебе не подождать в коридоре? Мы уже почти закончили.Кивнув, она выпорхнула из комнаты в коридор. Несколько минут спустя в дверях показался Данфорд, необычайно жизнерадостный и веселый. У нее засосало под ложечкой.— Я заказала завтрак, — выпалила она, — его сейчас принесут.— Замечательно. — Увидев, что Генри чувствует себя неловко, он добавил: — Извини, что наше пребывание здесь доставило тебе неудобства.— Нет-нет, — поспешила заверить его Генри, — это нельзя назвать неудобствами. Просто… просто ты вынудил меня думать о репутации и тому подобных вещах.— Вот и хорошо. Ты должна быть готова к тому, что в Лондоне у тебя не будет такой же свободы, как в Корнуолле.— Знаю. Только… — Она с благодарностью посмотрела на слугу, поспешившего выйти из комнаты.Данфорд прикрыл дверь. Она продолжила громким шепотом:— Я знаю, что не должна видеть тебя без рубахи, каким бы красивым ты ни был без нее. Это наталкивает меня на странные мысли, а я не должна поощрять тебя после того, как ты…— Достаточно, — произнес Данфорд сдавленным голосом, подняв руку вверх, будто защищаясь от этих невинно сорвавшихся с ее губ слов, так будораживших его.— Но…— Я сказал, достаточно.Генри кивнула. Появился хозяин гостиницы, и Генри отошла в сторону, пропуская его. Они молча наблюдали, как тот накрыл стол к завтраку и вышел. Генри села за стол и, посмотрев на Данфорда, произнесла:— Неужели ты не понимаешь?..— Генри! — перебил ее Данфорд, испугавшись, что она снова скажет что-нибудь неподходящее, а еще больше своей реакции на это.— Да?— Принимайся за свою яичницу.Прошло немало времени, прежде чем они добрались до пригорода Лондона. Генри не отрываясь смотрела в окно и была очень взволнованна. Данфорд показал ей несколько достопримечательностей, заверив, что позже она сможет осмотреть весь город. Как только Данфорд наймет служанку, которая будет сопровождать Генри, они сразу же отправятся на прогулку. А пока этого не произошло, он попросит кого-нибудь из своих приятельниц показать ей город.Генри судорожно сглотнула. Его приятельницы, несомненно, вели светский образ жизни и одевались по последней моде. А она всего лишь провинциалка. Ей уже сейчас было не по себе при одной мысли о том, что она не будет знать, как держаться с ними и тем более о чем говорить. А ведь прежде Генри всегда так гордилась своим остроумием и находчивостью!По мере того как их экипаж приближался к Мейферу, дома становились все более величественными. Генри смотрела в окно, раскрыв рот. Наконец, она повернулась к своему спутнику.— Неужели и ты живешь в одном из таких особняков?Я — нет. — Он слегка усмехнулся.Генри вздохнула с облегчением.А вот тебе это предстоит.— Что?— Не думаешь ли ты, что сможешь жить под одной крышей со мной?— Об этом я не подумала.— Уверен, тебя приютит кто-нибудь из моих друзей. Я отвезу тебя к себе домой и постараюсь все уладить.Генри вдруг почувствовала себя предметом багажа.— А я не помешаю им?— В таком-то доме? — он вздернул бровь, показывая на один из громадных особняков, мимо которого они проезжали. — Ты можешь неделю прожить в нем, и никто тебя даже не заметит.— Звучит обнадеживающе, — негромко заметила Генри.Данфорд улыбнулся.— Не волнуйся, Генри. Я не собираюсь поселить тебя у какой-нибудь зловредной старушенции. Ты будешь довольна.Он так уверенно сказал это, что не поверить ему она не могла.Экипаж повернул на Хаф-Мун-стрит и остановился у небольшого опрятного дома. Данфорд выбрался из экипажа и помог Генри спуститься.— Вот здесь я и живу, — сказал он улыбнувшись.— Чудный дом! — воскликнула Генри, чувствуя огромное облегчение оттого, что он не был слишком велик.— Он не мой. Я арендую его. Глупо делать такие покупки, если в Лондоне у нас уже есть один дом.— Почему ты не живешь там?Он пожал плечами:— Скорее всего лень перебраться. Но думаю, придется. В доме никто не живет с тех пор, как умер мой отец.Он провел Генри в светлую и просторную гостиную.— Ну а если серьезно, Данфорд, — продолжала она, — если никто не живет в том доме, не разумнее ли жить в нем? Этот дом наверняка стоит недешево. Ты мог бы инвестировать эти деньги… — Она замолчала, увидев, что Данфорд смеется.— Генри, пожалуйста, никогда не меняйся.— В этом можешь быть уверен, — ничуть не смутившись, ответила она.Он коснулся ее подбородка.— Интересно, существуют ли на свете люди, более практичные, чем ты?— Во всяком случае, среди мужчин их точно нет, — отпарировала она. — Я считаю, что практичность — совсем неплохое качество.— И совершенно справедливо. Что же касается моего дома… — Он улыбнулся ей своей дьявольской улыбкой, от которой у нее привычно закружилась голова. — Но когда тебе двадцать девять, не очень удобно жить под пристальным родительским оком. Кстати, не стоит обсуждать подобные темы в женском обществе. Это считается не вполне приличным.— Что же в таком случае можно обсуждать?Он помолчал.— Не знаю.— Точно так же, как не знаешь и того, о чем говорят дамы, удалившись в гостиную после ужина. Наверняка о чем-нибудь жутко скучном.— Никогда не был женщиной и не имел чести участвовать в их разговорах. Но если тебе интересно, можешь расспросить об этом Белл. Скорее всего ты познакомишься с ней уже сегодня.— Кто такая Белл?— Белл? Моя приятельница.Генри почувствовала что-то очень похожее на ревность.— Белл недавно вышла замуж. Раньше она была Блайдон, а теперь — Блэквуд. Леди Блэквуд, именно так мне следовало бы называть ее.— Генри обрадовалась, что его приятельница замужем, но не подала вида.— Значит, до замужества она была леди Белл Блайдон?— Верно.Она поежилась. Мысль обо всех этих лордах и леди совершенно выбивала ее из колеи.— Пусть голубая кровь Белл не смущает тебя, — усмехнулся Данфорд. Он прошел через комнату к закрытой двери и, нажав на ручку, открыл ее. — Белл — женщина без предрассудков. Немного практики, и ты научишься держаться в любом обществе.Он зашел в комнату, по-видимому, служившую ему кабинетом, и, наклонившись над столом, начал быстро просматривать какие-то бумаги. Ей стало любопытно она вошла в кабинет и бесцеремонно спросила:— Что ты делаешь?— Ишь какая любопытная! Она пожала плечами.— Просматриваю корреспонденцию, накопившуюся за время моего отсутствия. Вот несколько приглашений. Нужно быть очень разборчивым, принимая приглашения.— Думаешь, тебе будет стыдно со мной?Данфорд вскинул брови и вопросительно посмотрел на нее, но, увидев, что она шутит, он успокоился.— Некоторые великосветские развлечения ужасно скучны. Не хочу, чтобы Лондон произвел на тебя плохое впечатление. Вот, к примеру. — Он достал белоснежную карточку. — Музыкальный вечер.Думаю, мне понравился бы музыкальный вечер, — предположила Генри. Большую часть вечера ей не пришлось бы поддерживать разговор.— Только не тот, который устраивают мои кузины Смайт-Смит. В прошлом году я побывал на двух вечерах, и то только по просьбе матери. После одного из них кто-то сказал, что, «послушав, как милые Филиппа, Мэри, Шарлота и Элианор играют Моцарта, легко можно представить себе, как это прозвучало бы в исполнении стада овец». — Передернув плечами от отвращения, он скомкал приглашение и кинул его небрежно на стол.Генри, увидела корзину для мусора и, схватив смятую карточку, запустила ею в корзину. Бросок был точен, она с победным воплем хлопнула в ладоши и подняла в триумфе руки вверх.Данфорд лишь покачал головой.— О Господи, не думаешь ли ты, что я сразу забыла свои мальчишеские выходки? — без тени смущения спросила его Генри.— Нет, не думаю. — Более того, ему это даже нравилось.Час спустя Данфорд уже сидел в гостиной Белл Блэквуд и рассказывал ей о своей подопечной.— И ты не знал, что ты — ее опекун, пока не прочел завещания Карлайла? — удивленно спросила Белл.— Понятия не имел.— Это не может не вызвать улыбки, Данфорд. Ты — в роли опекуна молоденькой женщины! Ты — в роли поборника женского целомудрия! Это совершенно не твое амплуа.— Не такой уж я пропащий человек, чтобы не суметь ввести девушку в свет, — возразил он, выпрямившись в кресле. — Это напомнило мне о двух вещах. Первое, что касается выражения «молоденькая женщина». Вынужден сказать, что Генри — не совсем обычная женщина. И второе. Мне нужна твоя помощь, и не только в смысле моральной поддержки. Необходимо подыскать дом, в котором она могла бы остановиться. Не может же она оставаться в моем холостяцком жилище!— Хорошо, хорошо, — Белл нетерпеливо махнула рукой, — конечно, я помогу. Но мне не терпится узнать, чем же она необычна. И почему ты назвал ее Генри?— Полное имя — Генриетта, но сомневаюсь, чтобы кто-нибудь называл ее этим именем.— В этом есть даже некоторый стиль, — заметила Белл, — конечно, если имя подходит ей.— Прекрасно подходит. Но сейчас я хочу поговорить вот о чем. Моя подопечная никогда не была в Лондоне. Когда Генри исполнилось четырнадцать, супруга ее опекуна умерла и некому было обучить ее светским манерам.— Что ж, если она девушка смышленая, этому несложно научиться. Думаю, мне она тоже понравится.— Я думаю, вы хорошо поладите. Пожалуй, даже слишком хорошо, — заверил ее он. — И не дай Бог, — подумалось ему, — направить совместные усилия против кого-нибудь. Можно только догадываться, чего им удалось бы достичь. Ни одному мужчине тогда не поздоровится.— И вообще я заинтригована! — воскликнула Белл. — Расскажи-ка мне что-нибудь о ней.— Что тебе рассказать?— Не знаю. К примеру, как она выглядит?Данфорд вдруг подумал о том, как сложно ему описать Генри.— У нее каштановые волосы, — начал он, — почти каштановые. В них есть золотые пряди. Это даже не пряди, просто на солнце они становятся почти светлыми. Не такими, как твои, а… не знаю как сказать, словом, они перестают быть каштановыми.Белл поборола в себе желание вскочить на стол и сплясать от радости, но, будучи прирожденным стратегом, она внимательно и с интересом выслушала его и затем спросила:— А ее глаза?— Глаза? Пожалуй, они серебристого цвета. Однако большинство людей назвало бы их серыми. — Он помолчал. — Серебристые. Они серебристые.— В самом деле?Данфорд уже открыл было рот и чуть не сказал, что глаза скорее всего серебристо-серые, но, почувствовав в голосе Белл шутливые нотки, предпочел промолчать.Губы Белл дрогнули, но она сумела сдержать улыбку.— Буду счастлива, если она остановится у меня. Нет, мы сделаем еще лучше. Поселим твою Генри в доме моих родителей. Это привлечет к ней всеобщее внимание, тем более что моя мать будет опекать ее. Данфорд встал.— Хорошо. Когда нам можно будет приехать?— Думаю, чем раньше, тем лучше. Ей лучше не оставаться у тебя долго. Я сейчас же отправлюсь к своей матери и встречу вас там.— Чудесно, — кратко произнес он и слегка поклонился.Наконец-то Белл могла вдоволь посмеяться, вспоминая, как Данфорд описывал Генри. Она уже почти чувствовала в своих руках тысячу фунтов. Глава 12 Мать Белл с удовольствием приняла Генри под свое крыло. Но решила называть ее Генриеттой.— Не то чтобы мне не нравилось твое имя, — объяснила ей Каролина, — но моего мужа тоже зовут Генри, и мне как-то неловко называть его именем такое юное создание.Генри улыбнулась и сказала, что это ее вполне устраивает. Она так долго была лишена материнской заботы, что согласилась бы даже на имя Эсмеральды, если бы того пожелала Каролина.Генри не испытывала радости от пребывания в Лондоне, хотя Белл вместе со своей матерью делали все от них зависящее, стараясь развеять ее страхи и неуверенность своей добротой, шутками и оптимизмом. Генри скучала по Стэннедж-Парку, но не могла не признать, что друзья Данфорда внесли в ее жизнь нечто новое и интригующее, то, о существовании чего она даже не подозревала. Она успела позабыть о том, что такое семья.У Каролины были большие планы относительно ее новой протеже. В первую же неделю Генри побывала у портнихи, в галантерейной лавке, у портнихи, в книжной лавке, у портнихи, в магазине перчаток и, разумеется, снова у портнихи. Не раз Каролина, качая головой, говорила, что никогда раньше не встречала женщину, которой в одночасье нужно было бы приобрести так много предметов туалета.Поэтому-то, растерянно думала Генри, они отправились к портнихе седьмой раз за неделю. Первые два раза это даже понравилось ей, но следующие визиты окончательно выбили ее из колеи.— Большинство из нас, конечно же, не ездят к портнихе так часто. С тобой же у нас просто нет другого выбора.Генри вымученно улыбнулась, когда мадам Ламберт всадила ей в бок очередную булавку.— О Генри, — засмеялась Белл, — постарайся не выглядеть такой измученной.Генри покачала головой.— По-моему, на этот раз мне пустили кровь.Портниха с обидой проглотила это обвинение, но Каролина, воплощение достоинства и такта, вынуждена была прикрыть рукой улыбку. Когда Генри скрылась в задней комнате, чтобы переодеться, она повернулась к своей дочери и прошептала:— Эта девушка мне нравится.— Мне она определенно нравится, — твердо заявила Белл. — И по-моему, Данфорду тоже.— Уж не хочешь ли ты сказать, что она его заинтересовала?Белл кивнула.— Только не уверена, что он сам понимает это.Каролина поджала губы.— Этому молодому человеку давно пора остепениться.— Я поставила на это тысячу фунтов.— Ты шутишь!— Абсолютно серьезно. Я заключила пари, что в течение года он женится.— Что же, мы должны постараться, чтобы наша дорогая Генриетта превратилась в настоящую богиню. — Голубые глаза Каролины озорно заблестели, она уже представляла себя в роли свахи. — Не могу же я позволить, чтобы моя единственная дочь потеряла такую большую сумму денег.На следующее утро, когда Генри завтракала вместе с графом и графиней, приехала Белл со своим мужем, лордом Блэквудом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37