Он как зачарованный следил за ее движениями. Да, не часто ему приходилось видеть, как женщина расчесывает волосы, а уж тем более жена. Бастиан вдруг подумал о том, что ничего не знает о порядочных женщинах, даже не представляет, каковы они в постели. Правда, однажды Сигне уже была близка к тому, чтобы отдаться ему. А вдруг что-то изменилось и теперь она ужаснется тому, что он захочет с ней сделать?
Бастиан налил в бокалы вино, специально оставленное Ларсом на ночном столике, один отнес Сигне, затем опустился перед ней на одно колено, взял в руки прядь ее блестящих волос и зарылся в них лицом, вдыхая неповторимый аромат. Сигне повернулась к нему; ее корсаж бы полураспущен, розовые губки призывно трепетали.
Бастиан заключил Сигне в объятия и поцеловал, сначала нежно, едва касаясь губами ее губ, потом его язык властно проник внутрь. Сигне со стоном ответила ему. Тогда Бастиан, дрожа от желания словно подросток, принялся торопливо раздевать ее, с наслаждением прикасаясь к нежному упругому телу. Вскоре великолепное шелковое свадебное платье оказалось на полу, и Сигне осталась в одной прозрачной нижней рубашке.
«Боже, какая же она красивая и женственная», – подумал Бастиан. Он поднял Сигне на руки, осторожно, словно драгоценную вазу, отнес на кровать и положил на прохладные свежие простыни, затем начал раздеваться сам. Бастиан почувствовал, как ее взгляд задержался на огромном ужасном шраме, перечеркнувшем его бок. А если она найдет его тело отталкивающе безобразным? Стараясь не думать об этом, Бастиан сел на край кровати, стаскивая сапоги. Сигне придвинулась к нему и начала нежно гладить шрамы от старых ран, затем, обхватив его руками, прижалась к спине Бастиана полной нежной грудью. Вслед за этим она принялась легонько покусывать его плечи, оставляя едва заметные следы на коже. Повернувшись, Бастиан обнаружил Сигне совершенно обнаженной; ее голубые глаза подернулись дымкой желания. Да, перед ним была отнюдь не девственница, трепещущая в первую брачную ночь, а настоящая женщина, желающая удовлетворения в объятиях мужчины. Бастиан не стал раздеваться дальше, а сразу подмял Сигне под себя.
Он жадно целовал ее губы, ласкал грудь, сжимал тонкую талию, гладил упругие бедра. Сигне извивалась под ним и, постанывая, требовала еще и еще, потом, схватив его руку, поднесла ее к своему сокровенному месту.
«Господи, он просто великолепен, – думала она. – Такой большой, горячий и сильный». Сигне неистово гладила плечи, спину Бастиана, хватала за упругие ягодицы. Она нетерпеливо расстегнула бриджи, высвободив его огромную возбужденную плоть, и вся задрожала от желания ощутить ее внутри себя.
Бастиан тут же откликнулся на этот безмолвный призыв. Ахнув от избытка чувств, Сигне выгнулась ему навстречу. Он на секунду замер, затем начал ритмично двигаться внутри нее, вызывая у Сигне стоны наслаждения. Она отвечала ему со всем жаром своей нерастраченной страсти, и вскоре они вместе достигли вершины наслаждения.
Потом новобрачные еще долго лежали в объятиях друг друга. Бастиан никогда не отличался особым красноречием, но сейчас ему захотелось поговорить о своих чувствах.
– Я знал, что именно так все и произойдет. Это было просто восхитительно.
Сигне с любовью посмотрела на мужа.
– Думаю, я тоже это знала, Себастьян. Я тебя люблю. Я решила это в день своего выкупа и не могла уехать без твоего поцелуя.
– Что значит «решила»?
– Увидев тебя, я решила полюбить снова, полюбить тебя, – пожала она плечами. – Ты такой сильный, такой мужественный…
– А если бы ты меня больше никогда не увидела? – нахмурился Бастиан.
– Я все равно любила бы тебя, где бы ты ни был. Когда любишь, Себастьян Кейн, совершенно не важно, где ты находишься. Вот ты будешь плавать, а я буду любить тебя и ждать.
Сигне с обожанием улыбнулась, и он поцеловал ее пухлые губы. Некоторое время они молча лежали рядом, пока тишину не нарушил голос Бастиана.
– Ты собираешься теперь называть меня Себастьяном?
– Это же твое полное имя, – сонно пробормотала она.
– Тебе не кажется, что оно звучит как-то слишком нежно? – поморщился Бастиан.
Взгляд Сигне заскользил по его крепкой мускулистой фигуре.
– Мужчину, который умеет доставить женщине такое удовольствие, не должны волновать подобные вещи.
Она подтвердила свои слова страстным поцелуем.
ГЛАВА 26
Рейдер и Блайт праздновали свое первое семейное Рождество. После все разошлись; в гостиной остались только Вилли, Ричард, Оззи и Франко.
– Мы тут подумали и решили… – заговорил Вилли от имени присутствующих пиратов.
Признаться, они уже не первые подходили к Рейдеру. На многих парней сильно повлияла неожиданная женитьба Бастиана. Это явилось ударом и для самого Рейдера, поскольку сразу встал вопрос об их дальнейшем партнерстве. Уже на следующий день после свадьбы к нему пришел Стенли и попросил вычеркнуть его из списков пиратов, так как он решил остаться на берегу и плотничать. Этим же утром, но чуть позже, с подобной просьбой к Рейдеру обратились Альфонс и Харри: один из них собирался открыть ателье, а другой – парикмахерскую.
– Я могу стать дворецким мисс Блайт, – заявил Вилли. – Старик, которого она держит, даже не помнит своего имени. Ричард будет помогать мистеру Уолтеру Вулричу в магазине; ему понравилось заниматься торговлей. – Он оглянулся на Ричарда, и тот согласно закивал головой. – А Франко вполне счастлив на такой огромной кухне. – Француз при этом важно кивнул. – Вилли повернулся к самому сильному члену команды «Виндрейдера». – Что касается Оззи, то он собирается возить фургоны с товаром для мистера Уолтера. Он отлично справляется с мулами. Думаю, ему это нравится. А когда ты, Рейдер, уйдешь в море, Оззи будет охранять нашу Вул-вич. Ты должен освободить нас от присяги.
Рейдер внимательно посмотрел на каждого из своих парней, прекрасно понимая, чего стоило им подобное заявление. За годы плаваний они сроднились так, будто были рождены одной матерью.
– Надеюсь, вы все хорошо обдумали? Тогда желаю вам удачи в новой жизни. Я рад, что вы решили остаться… поблизости. – Рейдер пожал всем руки, а когда все вышли, мрачно уставился в окно.
Блайт молча встала рядом, не касаясь мужа. Она прекрасно понимала его состояние, но в данную минуту ничем не могла помочь ему. Это нужно было пережить. С первой же ночи в этом доме никто из них больше не заговаривал о будущем, хотя каждый знал: рано или поздно вопрос о том, как им жить дальше, непременно потребует обсуждения. Впрочем, Блайт надеялась, что время само все расставит по своим местам. Она видела, как Рейдер постепенно менял отношение к так называемым респектабельным людям. Этому во многом способствовало то, что он чувствовал себя относительно свободно в ее необычной семье и с удовольствием занимался делами компании, связанными как с сушей, так и с морем.
– Все меняется, Блайт, – наконец заговорил Рейдер.
– Да, все меняется, – подтвердила она.
– Вот только не знаю, куда все это ведет и чем это закончится. Каждое утро я просыпаюсь и, затаив дыхание, осматриваюсь вокруг, уверенный в том, что ты ушла от меня навсегда, и я опять в тюрьме, в Алжире, а мне все это лишь снится.
– Я здесь, и всегда буду с тобой. – Блайт прикоснулась к нему, и Рейдер повернулся к ней Лицом.
– Нет, это не может продолжаться вечно, – возразил он.
– Но я же существую, вот я, – она порывисто прижала к своей груди его руку. – Послушай, как бьется мое сердце. Мы живем, мы любим друг друга.
– Ты ничего не понимаешь… У меня и раньше в жизни было довольно много хорошего, но все это быстро заканчивалось. Это моя…
– Судьба, – с жаром продолжила Блайт, отпуская его руку. – Проклятие! Меня тошнит от твоих причитаний. Судьба! Да где ты ее видел?! Покажи мне ее! Докажи, что она существует! Существует только выбор – тот, который делаем мы, или тот, который кто-то делает за нас!
– По-твоему, все имеет свое объяснение, не так ли? Все зависит от выбора. Тогда скажи, почему мы не погибли во время шторма? Почему отхватили богатую добычу? Неужели это было решение капитана «Гурмана» или мое?
– Шторм – это ветер и вода. «Виндрейдер» – отличный корабль, а ты опытный капитан, поэтому мы победили шторм! «Гурман», между прочим, тоже попал в шторм, но неумелые действия его команды привели к тому, что он получил серьезные повреждения и отстал от своих кораблей.
– А почему появился Лонг Бен?
– Ты же сам говорил, что он будет преследовать тебя!
– Но он напал на нас так близко от гавани, – не унимался Рейдер. – А французы подоспели так вовремя.
– Ты забыл спустить американский флаг, помнишь? Капитан Эллемон рассказал мне, что им надоело сидеть на одном месте, и они решили немного поразмяться. Увидев наш флаг, французы приняли нас за колонистов. У них есть приказ охранять все американские корабли, поэтому они решили, пойми, сами решили, помочь нам, – почти прокричала Блайт. – Все имеет свои причины, Гидеон Прескотт!
– А у тебя на все есть объяснение, да?! – загремел он, чувствуя, что она загнала его в угол своей железной логикой.
В глазах Блайт закипали жгучие слезы.
– Я не утверждаю, будто знаю все на свете. Некоторые вещи я тоже совершенно не могу объяснить: например, почему ты меня полюбил. Кроме того, иногда происходят настоящие чудеса: ну, вот чем объяснить внезапное исцеление Наны?
– Нана? – фыркнул Рейдер. – Это было…
Он хотел сказать «вовсе не чудо», но решил не причинять Блайт боль тем, что бабушка использовала ее, прикидываясь больной и неподвижной. Она просто обманывала Блайт, а та даже не подозревала об этом!
Внезапно Рейдера осенило. Возможно, кто-то точно также использовал, обманывая, и его, а он все сваливал на судьбу?! Ему вдруг показалось, будто земля уходит из-под ног. О Боже! Все рушилось…
Выбежав в холл, Рейдер схватил накидку и выскочил из дома, а потом долго бродил по холодным зимним улицам, пытаясь во всем разобраться.
Предпочтения его отца, предательство Норалин – Боже, как же он раньше не замечал всего этого? Отец никогда не любил его так, как других сыновей! Потом последовало предательство любимой женщины, потом Бастиану потребовался штурман… Это же целая цепь решений, которые за него принимали другие! А он проклинал судьбу, принимая все происходящее с ним за неизбежность! Его просто обманывали, предавали, использовали, а он считал это своей судьбой!
А если Блайт права? Если всему, на самом деле, есть объяснение? Значит, нужно все взять в свои руки, не полагаясь на такие капризные и изменчивые вещи, как судьба и удача.
С каждым шагом Рейдер обретал веру в себя, освобождаясь от слепой веры в судьбу, и знал, кого за это следует благодарить.
* * *
Блайт слышала, как с грохотом захлопнулась входная дверь. Рейдер ушел. Если он не вернется, во всем будет виновата только она. Блайт устало опустилась на диван. Зачем она затеяла этот спор? Зачем вела себя как самая сварливая женщина на свете?! Нет, как придирчивая жена. Неужели произошло то, чего так опасался Рейдер, и она превратилась в навязчивую, требовательную, эгоистичную особу?
Но разве эгоистично хотеть прожить всю жизнь с любимым человеком? Желать ему счастья? Мечтать делить с ним и радость, и горе?
Неожиданно Блайт услышала какой-то шорох и обнаружила, что неподалеку стоит Нана и смотрит на нее своими серыми проницательными глазами.
– Этот Вилли, которого твой муж сделал нашим новым дворецким, говорит, что Гидеон Прескотт – пират.
– Он был им, – вздохнула Блайт, даже не надеясь, что бабушка ее поймет. – Полагаю, сейчас Рейдер и сам не знает, кто он.
Неожиданно она поняла, что в этом-то и заключается вся причина: Гидеон Прескотт, действительно, не знает, кто же он теперь и кем хочет быть!
Нана села рядом, взяла Блайт за руку. Та внутренне сжалась, ожидая привычных нравоучений, но ее удивил проникновенный тон бабушки.
– В своей жизни я совершила много ошибок, Блайт. Если бы я начала все заново, то не стала бы пытаться переделывать людей, особенно тех, кого люблю. – Она подняла на Блайт усталые серые глаза и погладила ее по щеке морщинистой рукой. – Человек – это то, что он внутри. Мужчины, да и женщины тоже, не сделаны из металла или из глины; их нельзя переделать по своему усмотрению. Я же пыталась переделать Уолтера и едва не погубила его. – Глаза Наны наполнились слезами. Блайт впервые видела бабушку в таком состоянии. – Твой мужчина – то, что он есть. Все, что ты можешь сделать, – это просто любить его.
* * *
Когда сгустились сумерки, Блайт вместе с Наной, миссис Дорнли, Ричардом и Вилли собрались в гостиной для легкого ужина. В этот момент в дом ворвался Рейдер и с ходу завопил:
– Вон! Выйдите все вон и закройте за собой дверь! Но не ты! – заявил он, хватая Блайт за руку.
– Рейдер, – отпрянула она. – Рейдер, пожалуйста…
– Ты права, черт возьми! Ты победила! – продолжал наступать Рейдер, пока Блайт не уперлась в край стола, оказавшись зажатой между двух стульев. – Нет проклятой судьбы! Ты права! – восклицал он, нависая над ней. – Меня предавали, заставляли, использовали и обманывали! Но я приспособился к этому! Я мог бы быть богаче в десятки раз, если бы так не кормил свою команду и если бы не возил с собой Бастиана, спасая его от виселицы!
Блайт изумленно смотрела на мужа. Она видела его таким только на палубе «Виндрейдера», когда он еще был капитаном пиратов.
Между тем Рейдер усадил Блайт на стол и продолжал говорить, наклоняясь вперед, вынуждая ее опрокидываться на спину.
– И что же мы теперь будем делать с тем фактом, что я настоящий пират, Блайт Вулрич?! Мне нравится брать на абордаж корабли, нравится рукопашный бой, нравится, когда кровь бешено стучит у меня в висках в ожидании сражения, нравится побеждать! Что же со всем этим делать, Вул-вич?!
Рейдер совсем пригвоздил Блайт к столу, навалившись на нее всем телом.
– Не можешь ответить, Вул-вич? – спросил он, приподнимая ее голову и всматриваясь в глаза.
Блайт вдруг почувствовала доселе неиспытанное возбуждение. Она обвила руками шею Рейдера, притягивая его к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49