Он служил помощником секретаря или кем-то там ещё где-то в иностранном посольстве, если я не ошибаюсь. – Она рассеянно взмахнула рукой. – И по мне, он слишком… учёный, – заявила она, не скрывая своего неодобрения. – Я буду тебе бесконечно признательна, если ты избавишь меня от него хотя бы на этот вечер.
– Сегодня? – уточнила Кэролайн, глядя на часы.
– Это так по-мужски: появляться и уходить, когда им вздумается, не так ли? – Джейн как будто уже успела забыть, что виконт как мужчина её совершенно не интересует. – Но я была бы очень признательна, если ты меня выручишь.
– Да, конечно. – Кэролайн была не в том положении, когда можно отказывать.
– Ах, какая ты милая! Китти, Клер, идите сюда! – крикнула графиня и снова повернулась к зеркалу. – Ты понятия не имеешь о том, как я его боюсь. – Она подалась вперёд, чтобы поправить серьги в ушах. – Я ведь даже не помню, в каком посольстве он служил. А ты у нас владеешь множеством языков. Ara, наконец-то, Китти! Ты не забыла, как надо уложить вот этот локон на лбу? Спасибо тебе, Кэролайн. Вот увидишь, вы непременно найдёте общий язык! – И она отпустила гувернантку небрежным взмахом руки. – Нет, Китти, не этот локон. Да, вот этот. Тебе не кажется, что его лучше самую малость приподнять?
Познакомившись с виконтом, Кэролайн испытала чувство приятного удивления.
Что же касалось виконта Фортескью, то он был буквально очарован.
Вскоре выяснилось, что он был сотрудником посольства в Константинополе и прекрасно знал мужа незабвенной Флоры.
Кроме того, оказалось, что ему всего тридцать два года, что он не женат и выглядит по-мальчишески молодо и привлекательно. Он не подавлял своим великолепием, как Саймон. Но тонкое подвижное лицо, выразительные голубые глаза и обаятельная улыбка, по мнению Кэролайн, вполне обеспечили ему успех на дипломатическом поприще.
Они с увлечением делились своими воспоминаниями о Константинополе, в то время как общая застольная беседа крутилась исключительно вокруг гончих, оленей, ланей и тех мест, где ещё водилась горная форель. Позже, когда в гостиной подали чай, новые знакомые продолжали уточнять список их общих интересов: книги, опера, карты… Уилл оказался большим мастером по части виста и не уступал Кэролайн в знании иностранных языков. Хотя его не привлекал такой спорт, как охота, он любил кататься верхом, и когда выяснилось, что Кэролайн тоже опытная наездница, он настоял на том, чтобы завтра же утром отправиться на прогулку.
– Но я не уверена… мои обязанности… – замялась Кэролайн.
– Ерунда! У Джейн хватит слуг, чтобы дети не остались без присмотра. – И он тактично, но решительно изложил хозяйке свои пожелания. А через минуту обернулся к Кэролайн и весело подмигнул. – Ну вот. Всё улажено. Завтра утром мы поедем кататься. Полагаю, вам не повредит небольшой отдых от этого отдыха!
– Да, отдых выдался на редкость хлопотным! – рассмеялась она.
– И готов поспорить на что угодно – для вас он вовсе не был праздничным.
– Ну, разве что совсем чуть-чуть, – смущённо улыбнулась Кэролайн.
– Вы прирождённый дипломат. Почему-то мне кажется, что воспитание чужих детей – это не ваше призвание и вряд ли вы занимались этим всю жизнь.
– Дети очень послушные, а граф и графиня весьма достойные люди, – с нажимом сказала она. – И мне не на что жаловаться.
– Понятно.
Он смотрел на неё с таким сочувствием, что Кэролайн чуть не разрыдалась в голос. Не иначе как эта рождественская суета вымотала её до предела и лишила сил бороться с одиночеством.
– В котором часу вы бы хотели выехать? – торопливо спросила она, желая вернуть разговор в более спокойное русло.
– Назовите время, и я буду готов.
– Какая поразительная сговорчивость! – Её голос звучал весело и безмятежно, но внезапно ей на память пришёл другой мужчина. Он тоже мог быть чрезвычайно сговорчивым, но в совершенно ином смысле.
– В наше время хороший дипломат не должен стесняться умения лавировать. – Виконт улыбнулся и добавил: – Но в данном случае я подчиняюсь с превеликой охотой, поскольку совершенно очарован.
Глава 19
В то время как Кэролайн нашла в лице Уилла приятное исключение из правил, по которому все в замке Незертон крутилось вокруг лошадей и охоты, Саймона уговорили сопровождать свою даму на приём в парижский особняк графа и графини Лувуа.
– Я обещаю тебе, милый, что мы не задержимся там надолго, – томно ворковала герцогиня де Морней, не спуская с него страстного взгляда и пожимая ему руку. – Я просто должна там появиться – и все!
Саймон пребывал в полуобморочном состоянии, что стало для него привычным с тех пор, как он покинул Англию, и почти не внимал её обещаниям.
– В любом случае там будут почти все твои знакомые, – добавила она. – А от приглашения на обед мы откажемся. – На миг отпустив его руку, дама расстегнула горностаевую мантию, чтобы слуга мог снять её с обнажённых плеч.
Саймон отдал лакею шляпу и плащ и со свойственной ему галантностью повернулся к герцогине и предложил свою руку.
В гостиной уже собралось довольно большое общество. Облачённые в роскошные вечерние туалеты, сверкавшие фамильными драгоценностями, эти люди принадлежали к самым старинным дворянским родам Франции. После Реставрации потребовалось не так много времени, чтобы всё вернулось на круги своя и избранное общество снова замкнулось в своём узком кругу. Сливки общества больше не собирались в салонах Сен-Жерменского предместья, где в гостях больше ценился ум, а не длина родословной. В этот свой приезд в Париж Саймон ни разу не удосужился побывать там.
Не важно, насколько он был пьян: Саймон отдавал себе отчёт в том, чей это дом, и какая-то часть его сознания оставалась начеку, карауля появление хозяев, пока он чинно прогуливался под руку с Эстеллой по просторному залу, то и дело заговаривая со знакомыми.
Строго говоря, он понятия не имел о том, что собирается сделать, когда встретит Лувуа ещё раз. Ему было совершенно всё равно.
Эстелла ловко переплела свои пальчики с его, как только они оказались на виду у стайки охочих до сплетен матрон, свивших себе гнездо в дальнем углу. Дамы оживлённо зашушукались при виде этой ослепительной пары, обсуждая очаровательные манеры и безупречную красоту несравненного герцога Харгрейва.
– Милый, потерпи ещё несколько минут, и мы убежим отсюда! – Герцогиня внимательно всмотрелась в толпу. – Не могу поверить, что она до сих пор одевается!
– Дорогая Эстелла! – Словно в ответ на её мольбы у них за спиной раздался голос хозяйки дома. – Я так рада, что ты нашла время сюда заглянуть!
Достаточно было повернуться, и Саймон оказался нос к носу с Лувуа и его свежеиспечённой супругой.
– Какое великолепное общество, Алтея! Но твои салоны всегда считались самыми изысканными в этом городе! – воскликнула герцогиня. – Ты знакома с герцогом Харгрейвом? Саймон, познакомься с моей тётей, графиней Лувуа! Насколько мне известно, вы, джентльмены, уже представлены друг другу!
– Я очень рада видеть вас у себя в гостях, – медленно проговорила графиня, окинув Саймона оценивающим взглядом.
– Я очень польщён, графиня. – И Саймон изящно склонился над холёной ручкой.
Тётка с племянницей обменялись краткими одобрительными взглядами над его склонённой головой. Взгляд Лувуа был полон холодного равнодушия.
– Увы, мы не можем больше задерживаться, – пожаловалась Эстелла. – Нас ждут на премьере в театре! – Она ослепительно улыбнулась тётке. – Надеюсь, тебе не придётся скучать в этой толпе!
– Вы не останетесь? Но тогда непременно приезжайте на обед как-нибудь в другой раз. – Во взгляде из-под полуопущенных ресниц, которым графиня наградила Саймона, читалось гораздо более откровенное приглашение. – Вы надолго в Париже?
– Я пока не знаю. – Его улыбка являлась исключительно данью вежливости: вторая жена Лувуа была совсем не в его вкусе.
– Саймон сейчас просто скитается по миру, не так ли, дорогой? – Эстелла по-хозяйски похлопала его по руке.
– Что, англичанки совсем приелись, Харгрейв?
Графиню так потрясла грубость Лувуа, что на какой-то миг она утратила весь свой светский лоск.
– Анри! Думай, что говоришь!
– Я бы сказал, что скорее тебе, а не мне приелись англичанки, – процедил Саймон. Он был несказанно рад, что Лувуа первый бросил перчатку, В этот вечер ему не придётся скучать!
– С одной из них я точно был рад расстаться.
– Ты бросил её без гроша!
Даже жена Лувуа, не имевшая понятия о причинах этой скандальной стычки, уловила в звонком голосе Саймона явную угрозу.
– Анри, даже думать не смей о том, чтобы устраивать здесь сцены! – Она говорила уверенно, как женщина, привыкшая повелевать в силу своего богатства и высокого положения в обществе. – Где угодно, только не здесь!
– Саймон, пожалуйста… – Это Эстелла попыталась оттащить его в сторону.
– Ну, Лувуа, здесь или где угодно! – Саймон легко скинул с себя её руку. – Я слишком пьян, чтобы заботиться о приличиях!
Лувуа молча повернулся и пошёл вон.
– Не жди меня, – велел Саймон, нисколько не тронутый обиженной гримасой Эстеллы.
Герцог следом за Лувуа поспешил покинуть гостиную. Мужчины спустились вниз по парадной лестнице, затем повернули в коридор, ведущий в заднюю часть дома. Лувуа дошёл до двери примерно посередине коридора и открыл её.
Он вошёл внутрь и дождался, пока к нему присоединится Саймон.
Не прошло и минуты, как Саймон предстал перед ним. Металлический щелчок замка прозвучал особенно зловеще в наступившей тишине.
– Далеко же тебя занесло от дома, – пробормотал Лувуа.
– А ты здесь неплохо устроился, – ответил герцог, небрежно осмотревшись в шикарно обставленном кабинете.
– Когда наши чиновники найдут время заняться восстановлением моих прав на родовое поместье, я устроюсь ещё лучше.
Сошедшиеся в кабинете противники оба были высокими, красивыми мужчинами, хотя Лувуа был гораздо старше. Его юность прошла в лишениях, и это наложило отпечаток на его черты, сделав его взгляд мрачным и циничным.
Саймон был совершенно лишён каких-то благородных порывов, он просто жаждал мести. И в нетерпении произнёс, перекатываясь с носка на пятку:
– Выбор оружия за тобой, Лувуа. Давай покончим с этим как можно быстрее.
Но граф был слишком далёк от мысли стреляться с этим юным упрямцем.
– Ты чересчур пьян.
– Не настолько, чтобы промахнуться. Называй оружие.
– Да будет тебе, Харгрейв, – процедил Лувуа с лёгким состраданием. – Ни одна женщина в мире не достойна того, чтобы ради неё рисковать жизнью.
– А кто сказал, что я рискую жизнью?
– Я, к примеру, – невозмутимо сообщил граф, Саймон на миг встретился с ним взглядом и заявил:
– Что-то я не припомню, чтобы ты участвовал в последней войне – ни с той, ни с другой стороны!
– Не утруждай себя понапрасну, обзывая меня трусом. Я всё равно не буду с тобой драться. Посмотри, как прекрасна жизнь! Разве не глупо рисковать всем этим?
– Тебе не следовало жениться на Каро, если она не была тебе нужна, – с горечью упрекнул его Саймон. – Почему ты с самого начала не нашёл себе богатую невесту?
– Если тебя так волнует её судьба, то не стоило лезть в постель к её горничной, – язвительно возразил Лувуа. – Тогда ты не стоял бы сейчас передо мной!
– Это она тебе рассказала?
– Она рассказала о множестве любопытных вещей, когда прибежала ко мне в ту ночь.
– И ты воспользовался её слабостью.
– Я воспользовался твоей глупостью. – Граф равнодушно пожал плечами. – И, не скрою, я мог слегка утратить чувство реальности, когда божественная леди Кэролайн сама заговорила о бегстве из Англии.
– Однако ваш брак был весьма реален!
– В противном случае она бы меня не получила, – виновато улыбнулся Лувуа.
– Но вскоре на горизонте замаячило кое-что получше. Кое-кто, у кого водились деньги, – язвительно заметил Саймон.
– До сих пор не пойму, отчего я всё ещё терплю твои выходки, – заявил Лувуа с тяжёлым вздохом. – Возможно, я всё ещё слишком хорошо помню, каково это: быть молодым и безумно влюблённым, как ты. Но Каро бросила меня… во всех смыслах этого слова, и задолго до того, как Алтея снова вошла в мою жизнь.
– И всё равно тебе не следовало обирать её до нитки.
– У неё не было за душой ни гроша, когда мы поженились. – Анри благоразумно предпочёл умолчать о том, что на всём протяжении совместной жизни Каро обеспечивала их благодаря умению играть в карты.
– Ей пришлось пойти в гувернантки. Тебе известно об этом?
– Мне предлагается раскаяться?
– Ты мог бы уделить ей хотя бы малую толику богатства своей новой жены!
– Ну, я не настолько жалостлив. – Он вовсе не был настроен делиться с Каро. Да и чего ради? – Нет, и если уж говорить начистоту, Алтея тоже не оценит такую щедрость. Она и так заплатила за развод из своего кармана, как ты можешь догадаться, кругленькую сумму.
– Ты в долгу перед ней, Лувуа! И мне плевать, кто платил за развод!
– Но я всё равно не имею денег в своём распоряжении. Мои поместья все ещё не восстановлены.
– Ну что ж, тогда драгоценности.
– Чьи? Моей жены? Ты что, рехнулся?
– Что-нибудь подходящее к голубому бархату, – продолжал Саймон, как будто не слышал его реплики. – С твоими способностями тебе не составит труда придумать какую-нибудь слезливую историю для жены.
– А если я действительно что-нибудь придумаю, ты оставишь меня в покое? – Граф сдержанно улыбнулся. – Я слишком стар, чтобы долгое время терпеть возле себя столь бурную вспышку чувств. Присядь и выпей со мной, пока я соображу, каких из своих побрякушек Алтея не хватится в первую очередь.
– Ты отказываешься от дуэли?
– Да, я отказываюсь. Я высказался достаточно ясно? – Он устало опустился в кресло. – Леди Кэролайн, услада наших очей и сердца, лишила нас обоих повода для драки, хотя и в разное время. Ради всего святого, Харгрейв, не надо убивать меня взглядом! Как ни крути, а у нас с тобой много общего. Налить тебе бренди?
– Ты хочешь сказать, что она бросила нас обоих?
– В числе многих других вещей. – Лувуа выразительно поднял брови. – К примеру, она никогда не выигрывала у тебя в пикет, прибегая к одному низкому трюку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33