Дейзи улыбнулась этому доброму немолодому человеку, который много лет заботился об Этьене.— Я рада вернуться к вам, Луи. И завтра вы должны помочь мне привести этот дом в порядок.— Конечно, мадемуазель Дейзи. Теперь, когда у дома есть хозяйка, обстановка требует существенных изменений. Мы ждем ваших указаний.Этьен, стоявший в стороне, решил, что вежливая беседа слишком затянулась и выразительно посмотрел на Луи. Луи немедленно сказал:— Доброй ночи, монсеньор герцог. Не желаете чтонибудь еще?— Нет, — ответил Этьен.— Доброй ночи, мадемуазель.— Доброй ночи, Луи.Когда дверь за Луи закрылась, Этьен наконец притянул Дейзи к себе и крепко, страстно поцеловал. Все это время он вынужден был только вежливо разговаривать с ней, пока они находились у родственников или были в дороге. Теперь он был с ней наедине после недель разлуки и испытывал огромную потребность выразить свои чувства. Он не отрываясь смотрел на нее.Она чувствовала свое тело поновому — более мягким, округлым, ее грудь стала полнее. Обняв герцога за шею, Дейзи привстала на цыпочки и прижалась к его губам, пытаясь передать, как истосковалась.Она почувствовала его возрастающее возбуждение. Оторвавшись от ее губ, он покрыл поцелуями милое лицо. Она желала целовать его снова и снова. Но герцог отклонился от нее.— Я обещал дать тебе отдохнуть, — сказал он, — помнишь?Дейзи часто дышала, сердце учащенно билось, она чувствовала его эрекцию, и это сжигало ее желанием. Ее язык коснулся его нижней губы.— Поцелуй меня.— Тебе нужно поспать. — Он мягко поцеловал ее, и она прижалась к нему еще ближе, чтобы лучше чувствовать его возрастающее желание.— Ты должна спать теперь за двоих, — прошептала Этьен, мягко проводя руками по ее талии. Его губы снова приблизились к ней.— О… — вздохнула Дейзи, когда он снова отодвинулся от нее. Ее рука скользнула к вздувшейся выпуклости на его брюках. — Ты не кажешься утомленным. — Она слегка сжала пальцы,Стон Этьена вырвался глубоко изнутри, широкая улыбка появилась на лице. Сон — это последнее, о чем он сейчас думал.— Я мешаю тебе спать? — шептала Дейзи, продолжая свой массаж.— Замечательно, — страстные зеленые глаза герцога пристально смотрели на нее. — Боюсь, что я всю ночь не дам тебе спать после этого. Ты не возражаешь?Было чтото диковатое в его мягком голосе, вызывающем опьяняющее волнение. Ее соски напряглись, а грудь болела, стоило ей прикоснуться к Этьену. Трепетная дрожь между бедрами и ощущение увлажненного тепла с трудом позволили ей выдохнуть:— Я не возражаю…Она немного приоткрыла глаза, в них бушевало пламя желания.Аромат сосновых бревен наполнял воздух. Тепло от горящего камина согревало комнату. Единственная керосиновая лампа отражалась в высоком зеркале на стене.— Распусти волосы, — сказал Этьен, убирая руки с ее плеч.— Я сейчас разорву на тебе одежду, — сказала Дейзи, дотрагиваясь до его шейного платка. Мягкий стук в дверь прервал ее.— Позже, — пообещал герцог хриплым голосом. — Тебя ждет твое молоко, — и он подвел Дейзи к бархатной кушетке.— Подожди меня здесь.Их глаза на секунду встретились в свете танцующего огня камина.— Я не хочу долго ждать, — сказала Дейзи.— Я вообще не хочу ждать, — ответил Этьен, проводя ладонью по ее полной груди. — Не двигайся. — Он мягко поцеловал ее и быстро подошел к двери.Поблагодарив Луи, он отпустил его и поставил поднос на маленький столик.— Распусти волосы, — повторил он, сбрасывая жакет и садясь на стул возле нее.Она начала медленно вытаскивать шпильки из волос, которые падали крупными локонами на ее плечи, рассыпаясь по платью. Этьен принимал у нее заколки. Когда она вытащила последнюю, герцог положил горсть блестящих шпилек на стол возле кушетки. Вернувшись, он нырнул рукой в черный шелк ее волос, позволяя им скользить между пальцами.— Это мое, — сказал он, держа ее волосы в своей руке. — Ты моя, — добавил он, проводя кончиками волос по ее губам.— Я так долго чувствовала себя обделенной, — сказала она, откинувшись назад, отчего ее грудь соблазнительно поднялась.— Теперь я здесь, чтобы ты не чувствовала себя обделенной.— Я люблю этот звук, — сказала она, расстегивая верхнюю пуговицу на платье. Платье Дейзи было строгого, почти монашеского покроя, из тяжелого шелка, с длинными рукавами, воротничком и манжетами из черного бархата.— Это наряд, в котором я выступаю в суде. Он мало мне соответствует.— Не соответствует чему?— Моему внутреннему содержанию.— Которое начинает проявляться сейчас. С каждой расстегиваемой пуговицей лифа все больше открывалась ее изящная, украшенная кружевами сорочка, обнажалась атласная кожа, очаровательные холмы грудей.— Это все для тебя, — сказала она с соблазнительной улыбкой.— Только для меня, — прошептал он. — Тебе помочь?Дейзи мотнула головой. Она расстегнула последнюю пуговицу и, полностью распахнув лиф платья, начала медленно снимать его через голову. Как только она освободилась от тесного платья, ее грудь открылась и почти выпала из сорочки. Герцог придвинулся ближе. Она подала ему лиф, как будто он был ее камердинером. Герцог не сводил с Дейзи глаз.— Твоя грудь стала больше, — сказал он, проводя рукой по шелку сорочки.— Она готовится к материнству, — сказала Дейзи со вздохом удовлетворения. — Я чувствую, даже воздух вокруг них становится теплее.— Ты не против беременности?— Я наслаждаюсь этим состоянием, — ответила она, потянувшись, подобно кошке, на мягком темнозеленом бархате кушетки, отчего ее груди рельефно выделились в кружевном верхе сорочки.— Ты обещал баловать меня. — Обязательно, — сказал Этьен с нескрываемым вожделением. — Я обещал.— Ты должен избавиться от своей одежды, потому что я не видела тебя очень давно, а я больше не могу терпеть.— Мы очень быстро все исправим.— Конечно. — Ее голос отражал нетерпение. Он снял шейный платок, расстегнул жилет и рубашку и уронил их на пол. Сняв низкие ботинки, он отбросил их в сторону, чтобы избавиться от брюк. Дейзи с вниманием наблюдала за его движениями, когда он расстегивал брюки в месте рельефной выпуклости. Он посмотрел на нее с усмешкой.— Портные никогда не учитывают любовной ситуации — безумное количество пуговиц.Но он успешно справился с задачей. Тем же изящным движением он сбросил с себя свежий хлопок нижнего белья с монограммой.Он был чертовски красив, когда минутой позже стоял перед ней, темный, как араб, мощный и изящный. Его член казался таким большим, что она сказала:— Я забыла, что…— Позволь мне восстановить твою память…— Мне не нравится твой самоуверенный тон.— Возможно, в менее драматических обстоятельствах ты могла бы себе позволить немного покапризничать, — сказал он, присаживаясь рядом с ней. — Послушай мое сердце. — И, взяв руку Дейзи, положил ее себе на грудь.Она почувствовала, как бешено колотится его сердце.— О да… — шептал он, поднимая зеленый шелк ее юбки, медленно отодвигая ее просвечивающееся белье и направляя свою руку к подвязкам чулок на ее ногах.— У тебя масса нижнего белья, — сказал он с улыбкой, спуская ее чулки. — Ты защищена от вторжения.— Это моя дневная одежда. Мы приехали домой прямо из суда.— Я помню, ты подчеркивала, что не носишь ничего лишнего.— Теперь, когда ты здесь, у меня есть повод отказаться от всего лишнего.— Так ты всегда будешь готова для меня, — он погладил шелковистые волосы между бедер.— Да… — прошептала она.Его пальцы заскользили вниз по увлажненному свидетельству страстного желания. Они скользили мягко, вторгаясь глубоко, и она стонала от удовольствия.— Ты готова, — прошептал он. Она всегда была готова с ним, подумала Дейзи, подобно наложнице, чья жизнь полностью посвящена удовольствиям хозяина. Ее всегда удивляло, почему эротические фантазии настолько усиливались от его присутствия, прикосновения, голоса.— Когда ты трогаешь меня, целуешь и хочешь меня, я полностью покоряюсь тебе так, как будто обязана делать то, что ты просишь, или…— Или? — он нежно гладил ее волосы на горячей поверхности между бедрами.Ее глаза были полуприкрыты от жара, охватившего тело при его опытном прикосновении.— Ты не будешь?..— Буду, — прошептал Этьен. Его пальцы доводили ее до оргазма. — Я чувствую.Он знал, что Дейзи имела в виду, поскольку нуждался в ней, в этой женщине, которая необъяснимо изменила его жизнь.Если бы ктонибудь сказал ему полгода назад, что он встретит женщину, которая сделает это с ним, он бы не поверил.— Я не могу ждать. — Дейзи часто дышала, изо всех сил притягивая его к себе.И когда он, удовлетворяя ее страстное желание, лег на нее, она кончиками пальцев коснулась его набухшего пениса и нежно ввела его в себя. Он заполнил ее медленно, постепенно проникая вовнутрь. Его руки скользнули под ее бедра, и, когда он сделал первый толчок, сокращая дистанцию между ними, Дейзи закричала в экстазе.— Наконецто, — прошептал он.Они закончили заниматься любовью очень быстро, в лихорадочной поспешности, на зеленой кушетке перед камином, потому что очень долго ждали этого.— Ты смущаешь меня, — сказал, задыхаясь, Этьен. Черные волнистые волосы закрывали ему лицо, когда он смотрел на нее сверху вниз. — Я как неопытный школьник, — сказал он, слегка прижав ее сверху и запутавшись в ее юбках и нижнем белье.— Я испытываю тот же ненасытный голод, так что мы квиты, — ответила Дейзи, облизывая полные губы и сдерживая волну охватившей ее страсти,— Я возмещу это тебе, — он говорил серьезно и в то же время, как всегда, поддразнивал ее.Спустя некоторое время он отнес ее на кровать, положил на край и начал снимать оставшуюся на ней одежду. Развязал шнурки на сорочке, затем добрался до пуговиц на поясе. В это время она сказала:— Я вся липкая.— Сиди спокойно. Я закончу раздевать тебя, а потом вымою.— Но я не чувствую дискомфорта, — тихо сказала она.— А как ты себя чувствуешь? — спросил он со слабой улыбкой.— Как будто горячая часть тебя все еще внутри меня.— Умная девочка, — поддразнил он, целуя ее в губы.— Поцелуй меня еще сюда, — сказала она, трогая набухшие соски.— Позволь мне сначала раздеть тебя, иначе мы никогда не избавимся от остальной части твоей одежды.— Как ты можешь быть спокойным, рассудительным, и это при таком состоянии?Она коснулась его пениса, который снова был твердым и огромным, как будто ничего не было между ними всего пару минут назад.— Ктото же должен быть рассудительным, — сказал он с усмешкой.— Почему? — она кокетливо посмотрела на него.— Потому что я хочу избавиться от этой надоевшей мне юбки и белья. Этот пояс слишком тугой, — сказал он, ведя борьбу с пуговицей.— Нужно добавить по дюйму вот сюда и туда, — она показала пальцем.— Приятная мысль, — сказал он. — Ты нуждаешься в новом платяном шкафе. Завтра.— Мы не можем все сделать завтра. Кроме того, может быть, завтра я не собираюсь вылезать из постели.— Хорошо, — сказал он. — Тогда завтра мы вызовем когонибудь из магазина и тебе не нужно будет покидать кровать.— Это тебе не Париж.— Торговцы отказываются от денег в Монтане?— Сплетни разносятся по городу со сказочной быстротой.— Так же, как и в Париже, да? Она улыбнулась.— Ты всегда будешь баловнем судьбы?— В ближайшие годы — да. Терпи, я намерен остаться с тобой навсегда. — Он с треском отодрал пуговицу. — Большая пуговица или маленькая петля, — объявил он с веселым блеском в глазах. — Если я буду все время одевать тебя…— Или раздевать…— У меня это само собой получается.— Я думаю, что тогда у меня через месяц не будет одежды.— Я улажу это.— Я умру от счастья… через неделю.— Я не позволю тебе.— Как высокомерно. Он усмехнулся:— Я гдето читал об этом.— В дополнение к большому практическому опыту.— С того дня, как я встретил тебя, я предан только тебе. Теперь встань, и мы наконец избавимся от всего этого…Она подняла руки и обняла его.— Я все правильно говорю о своей верности? — спросил он с плутоватой улыбкой, когда она отпустила его.— Это очень приятно слушать, — дразнящим тоном ответила она.— Я привез тебе подарки. Надеюсь, они сработают.— Каким образом?— Обычным, — передразнил он. — Только не надувай губы, или я не дам их тебе.— Я не дуюсь, — сказала Дэйзи, вдруг подумав о других женщинах, которым он покупал подарки. — Что же, с подарками у тебя богатый опыт.— Ты не любишь подарки? — сказал он, поднимая ее на ноги, чтобы снять остатки одежды. — Мои тебе понравятся, — сказал он, не обращая внимания на ее ревность и укладывая ее на белоснежные подушки. — Сейчас, подожди немного.После этого он вымыл ее теплой водой, приготовленной заранее, весьма эротично поглаживая льняной тканью бедра и убирая остатки их любовных утех.Она была довольна, что позволила ему позаботиться о себе. Позже он вымылся сам, чем удивил ее. Он никогда раньше не делал этого в ее присутствии. Дейзи внимательно наблюдала за ним. Этьен был прекрасно сложен, его возбуждение снова было очевидным. Она поражалась тому, как он мог сдерживать себя, ощущая такую сильную физиологическую потребность, и рационально вести речь о какихто подарках.Принеся с собой маленький кожаный несессер, он достал стопку фотографий, разложив их на кровати. Взял себе пунш, а Дейзи вручил теплое молоко. Затем сел, скрестив ноги, рядом с ней, среди соблазнительных обнаженных натур Боннара.Женщины в самых различных позах раздевались, купались, поднимались с постели, лежали, закрыв или открыв ноги в длинных черных чулках, рассматривали себя в зеркале, томно расчесывали волосы.— Они прекрасны, — сказала Дейзи, — и очень привлекательны в этих черных чулках.— Они невзрачны для любви, но независимы и очаровательны в своей раскованности. Я подумал, что они понравятся тебе. Но у меня есть еще коечто.Он наклонился и достал изза кресла картину, на которой была изображена мать, держащая ребенка сразу после купания, — великолепное произведение в японском стиле.— Это работа американской художницы Мэри Кассатт. Я думаю, что она тебе тоже понравится.— Я ничего тебе не подарила, — тихо сказала она. — И поэтому чувствую себя виноватой.Ее пальцы двигались по позолоченной рамке картины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51