Но они оба знали, что ничего поделать не могут.
Натаниэль взял мальчишку за талию.
– Пошли. Темнеет, мы должны отвести тебя домой.
Мальчик изменился в лице:
– Я не хочу домой.
Секунду поколебавшись, Чейз снял мальчика со стола и, поставив, взял за руку.
– Уже поздно. Твой отец будет волноваться.
Взгляд Билли внезапно стал совсем взрослым.
– Он сейчас в пабе. Может быть, придет к полуночи.
Мара увидела, как напряглась челюсть Натаниэля, а глаза в гневе загорелись. Но он ничего не сказал об его отце. Вместо этого он спросил:
– Хочешь есть? Давай мы тебя покормим.
Чейз повел мальчика вниз. Мара пошла вслед за ними.
Спустя полчаса Билли, сидя в крошечной гостиной миссис О'Брайен, уплетал пирог. С болью в сердце Мара смотрела на мальчика, не понаслышке зная, что такое голодное детство.
Наевшись, Билли со вздохом удовлетворения отодвинул тарелку.
– Уже закончил? – спросил Натаниэль. Мальчик кивнул и соскользнул со стула.
– Спасибо, миссис, – сказал он Маре, когда та подошла убрать тарелку.
Натаниэль расплатился с хозяйкой за пирог, и они покинули гостиницу. При свете уличного фонаря Мара видела на лице Билли удрученное выражение. Она вздохнула, чувствуя, что ничем больше не может помочь ему.
– Где ты живешь?
Билли сжал зубы, отказываясь отвечать на этот страшный вопрос. Он выглядел настолько несчастным, что сердце Мары сжалось. Страшила уже сама мысль, что он сейчас пойдет в пустую каморку и будет ждать своего отца Кельвина Стайлза из пивной.
Мара показала на верхние этажи длинного здания фабрики.
– Смотри, мы там работаем.
– Мой папа тоже работал там.
Мара вопросительно посмотрела на Натаниэля, а затем повернулась к Билли:
– Эта фабрика производит игрушки. Приходи завтра, и мы покажем тебе некоторые из них. Хорошо?
Мальчик шмыгнул носом и кивнул:
– Хорошо.
– Но вначале ты должен отдохнуть. Мы проводим тебя до дома. Где ты живешь?
Билли совсем повесил голову.
– Олд-Касл-стрит, – с неохотой пробормотал он. Мара посмотрела на Натаниэля. Чейз улыбнулся. До его дома нужно было пройти пару кварталов.
– Ты уверен, что твой отец сейчас дома? – спросила Мара на повороте на Олд-Касл-стрит.
– Его нет, если только пабы уже не закрылись. Иногда он не приходит ночевать совсем.
Потрясенная Мара посмотрела на Натаниэля. Она заметила, как напряглись его губы. Но он промолчал.
Съемная квартира, где жил Билли, была невероятно грязной. Крепче схватив за руку мальчика, Мара зажала другой рукой нос. Однако от мерзкого застарелого запаха мочи и пригоревшего жира никуда было не скрыться.
– Сюда, – сказал Билли, уверенно поднимаясь по неосвещенной лестнице. Он привычно шел вверх, ведя за собой Мару. Натаниэль следовал за ними. Билли Стайлз жил на третьем этаже в комнате, располагавшейся в самом дальнем конце неосвещенного коридора.
Билли зашел первым, Мара с Натаниэлем последовали за ним. В темноте чиркнула спичка, и в ее тусклом свете Мара бросила взгляд на Натаниэля. Высоко подняв спичку, он пытался что-либо разглядеть во тьме. Заметив на столе свечу, Мара передала ее Натаниэлю. Вскоре комната осветилась ее тусклым пламенем. Из обстановки Мара увидела только стол и две кровати. Эта комната была не чище лестницы и коридора, по которым они шли минуту назад. Тошнота подступила к горлу Мары.
Она стащила с кровати одеяло… под ним оказались доски. Простыни не было. Билли, не раздеваясь, забрался в кровать, и Мара натянула ему одеяло до подбородка.
– Здесь ты будешь в безопасности, – сказала она, прекрасно понимая, что это не так.
Глядя на мальчика в тусклом свете свечи, она по его глазам поняла, что он тоже так не думает.
– Приходи к нам завтра, – прошептала она дрогнувшим от сострадания голосом. – Придешь?
– Да, миссис… – сглотнул мальчик, и на его щеке блеснула слеза.
Мара заметила, как он торопливо смахнул ее. Она поцеловала его в щеку. Прямо в то место, где было родимое пятно.
– Спокойной ночи, Билли.
– Спокойной ночи, – ответил он.
– Выспись получше, – сказал Натаниэль.
Мара и Натаниэль вышли из дома. Обратно они шли в полном молчании. О своем соседстве тяжелым запахом напоминал кожевенный завод, но Мара старалась дышать полной грудью, силясь изгнать из своих легких зловонный смрад меблированных комнат на Олд-Касл-стрит.
Глава 18
На следующее утро, после уже ставшего традиционным чая, Мара и Натаниэль встретились с Майклом. В ходе разговора определились с квотами и решили разместить свой первый заказ на поставку частей. Также решили нанять дополнительный штат и разработать эмблему компании. Натаниэль продолжал искать заказы на комплекты поездов, а Мара занималась финансовыми вопросами.
Натаниэль и Мара сказали Майклу, что примут окончательное решение по производству и дополнительных принадлежностей. Перси сообщил, что распорядился перенести вещи Натаниэля со склада, который теперь стоял свободный. Решение других вопросов было отложено на потом.
Билли Стайлз пришел днем. Натаниэль повел его по фабрике и, показывая оборудование, рассказывал, что опасно, а что нет. Вспомнив про обещание, данное Маре, он еще раз проверил все машины. Все было в отличном состоянии.
Потом Натаниэль провел Билли в кабинет и показал ему пожарную лестницу. Мара смотрела со стороны, довольная, что он догадался показать ребенку пожарный выход. Затем Натаниэль начал показывать Билли поезд, а Мара возвратилась к работе.
Мальчик провел на фабрике несколько часов, а когда пришло время, Натаниэль сказал:
– Скоро стемнеет, Билли. Нам лучше проводить тебя домой.
На лице мальчика было разочарование, но спорить он не стал. Спрыгнув с табурета, он спросил:
– А можно я завтра приду?
Натаниэль посмотрел на Мару. Она на мгновение задумалась.
– Хорошо, – сказала она наконец, но тут же твердо добавила: – Но только после школы.
– А не могу я прийти утром? Я не хожу в школу.
Мара подняла взгляд и с беспокойством посмотрела на Натаниэля.
– Почему? Ты вообще не ходил в школу? – спросила она Билли.
– Ходил, когда была жива мама. Она заставляла меня. С тех пор как она умерла, я в школу больше не хожу. Можно я приду утром?
– Билли, ты должен учиться, ходить в школу, – мягко сказала Мара. – Придешь к нам позже.
Мальчик упрямо выпятил подбородок:
– Я не люблю школу. Папа сказал, что этого мне и не надо.
– Но… – начала было Мара, однако заметила, как покачал головой Натаниэль, незаметно для мальчика, прося ее не спорить. Она подчинилась.
Натаниэль присел на корточки и заглянул Билли в глаза. Он пригладил его взъерошенные огненно-рыжие волосы.
– Утром мы с миссис Эллиот должны работать. Если мы не сделаем свою работу, то не сможем производить поезда. Так что приходи днем.
– Я хочу помогать. Разве я не могу участвовать в сборке поездов?
– Конечно, можешь. Но есть и другие дела, которые мы должны делать. А ты не сможешь помочь нам, пока мы не покажем как. Так что приходи днем, и я покажу, что ты можешь делать, чтобы помочь. Хорошо?
– Хорошо.
Чейз взъерошил волосы мальчика:
– Пошли, задира. Я отведу тебя домой.
Мара пошла за ними следом, с улыбкой наблюдая, как они направляются к двери.
– Спокойной ночи, мэм, – крикнул Билли, у самых дверей помахав ей рукой. – До завтра.
– Спокойной ночи, Билли.
О том, что «Джослин бразерс» предоставляет Натаниэлю кредит, Эйдриан узнал еще до подписания договора. Оуэн Резерфорд передал ему новость за несколько часов до этого, специально разыскав Чейза в оперном театре. Эйдриан откинулся на спинку кресла и больше не мог сосредоточиться на опере.
Конечно, он мог бы помешать брату получить ссуду, но предпочел «помочь» ему залезть в долги, зная, что это будет самым эффективным способом разрушения всех его начинаний.
Все, что Натаниэль делал до сих пор, не вызывало у Эйдриана ни капли удивления. Интересным ему показалось то, что брат занял семь тысяч фунтов, тогда как в коммерческом предложении, которое он видел на столе у его партнера, стояла сумма три тысячи.
Эйдриан смотрел на сцену, где певица исполняла арию Кармен, но думал совсем о другом. Мару Эллиот он находил намного более интересной особой.
Хотя их беседа была совсем короткой, он узнал о ней многое. Подготовленное Марой предложение свидетельствовало о том, что она занимала более консервативную позицию и наверняка была против безумных финансовых схем Натаниэля. К тому же она обладала проницательностью – не лучшее качество для женщины. Эйдриан такими женщинами не интересовался, поскольку излишняя проницательность могла стать проблемой.
«Мара не красавица, но в ней есть некий шарм, так что наверняка у Натаниэля к ней романтические чувства», – размышлял Эйдриан. Он в деталях вспоминал ту встречу. Итак, Мара покраснела, когда он, Эйдриан, сделал ей комплимент. Это означает, что она не привыкла их получать. Но она отнюдь не холодна, как хотела представить себя. Да… если Натаниэль сможет найти подход к этой особе, она послужит ему верой и правдой.
На сцене умирал возлюбленный Кармен. Эйдриан скользнул взглядом по сцене, затем посмотрел на сидящую рядом женщину. Гонория была полностью поглощена действием и не замечала, что Эйдриан размышляет совсем о другом. На пухлой щеке женщины блестела слезинка. До чего же сентиментальны эти американцы! Да и американки тоже. Особенно Гонория. Поразмышляв на отвлеченные темы, Эйдриан возвратился к насущным вопросам.
Итак, первое его подозрение подтвердилось. Он вновь планировал производить игрушечные поезда. Когда Натаниэль организовал компанию в Америке, за тысячи миль отсюда, он, Эйдриан, эту проблему решил без всякого труда. Но теперь он вздумал обосноваться здесь, в Англии, прямо по соседству. Брат даже принял обратно того инженера-еврея, надеясь, что он поможет ему. Эйдриан решил для себя, что разрушит планы Натаниэля, прежде чем они осуществятся.
Эйдриан Чейз искал возможности, как помешать брату. На этот раз у Натаниэля было дополнительное преимущество – партнер Мара Эллиот. Но этот партнер мог оказаться и уязвимым местом брата.
Наличие займа тоже не сильный момент Натаниэля. Да, было много способов разбить его амбиции. К тому времени как все будет закончено, у него не останется ни пенни. Он вновь униженно ретируется. Эйдриану все представлялось не столь сложным.
Первое, что он решил сделать, – это нанести визит в банк. Уже завтра он будет знать все счета Натаниэля в банке «Джослин бразерс». Затем узнает всех поставщиков Натаниэля, а также условия, под которые брался кредит. Немного удачи, немного денег нужным людям, и эти условия будут изменены.
Мара просматривала свои записи.
– Мы не можем так распыляться.
Она смотрела на ошеломленного Натаниэля, сидящего за столом напротив. Он покачал головой и ответил:
– Но мы должны уже сейчас начинать продавать принадлежности. Иначе какой смысл?
– Да, но у вас комплект из семнадцати различных наименований. Вам не кажется, что это много? – ответила Мара, изучая список, и со вздохом добавила: – Ну, два моста оставим. Но три станции – это многовато!
– Хорошо, – сразу же согласился Натаниэль. – Мы предложим две. Но я хотел бы оставить все четыре пассажирских вагона.
Мара со стоном взялась за карандаш. С момента начала обсуждения прошло более трех часов. Числа складывались и вычитались, а от идей, которыми просто фонтанировал Натаниэль, у нее кружилась голова. Мара начала одной рукой растирать лоб, а другой затекшую шею. По крыше барабанил дождь.
– Болит голова? – спросил Натаниэль.
– Из-за вас, между прочим, – проворчала Мара. Чейз отодвинул кресло.
– Что ж, постараюсь помочь, – сказал он, подходя к ней и укладывая руки на ее напряженные плечи.
Мара напряглась еще больше:
– Что вы делаете!
– Расслабьтесь, – приказал Натаниэль и провел большими пальцами чуть ниже шеи.
Через ткань белоснежной сорочки Мара почувствовала прикосновение его теплых ладоней и поняла, что он хочет сделать ей массаж.
Она наклонилась вперед, надеясь, что Чейз передумает. Но он не передумал.
– Нет, в этом нет необходимости, – сказала она, чувствуя, как горячий румянец затягивает ее щеки, оживляя воспоминания.
Естественно, что Натаниэль на это не обратил внимания.
– Почему вы всегда спорите со мной? – спросил он, водя пальцами по полотну ее сорочки.
Мара все уклонялась, прижатая креслом к массивному столу, явно желая убежать. Но подлокотники кресла были высоки, а Натаниэль – настойчив.
– Я не всегда спорю с вами, – ответила она.
– Спорите, причем все время.
– Нет, не спорю.
– Перестаньте вертеться, – невозмутимо сказал он. Его руки неожиданно крепко сжали плечи ушей, a большие пальцы жестко врезались в напряженные мышцы чуть ниже шеи.
Почувствовав острую боль, Мара воскликнула:
– Мне больно!
– Не удивлен, – спокойно заметил Натаниэль, сжимая руки еще сильнее и начиная совершать неторопливые круговые движения. – Да вы просто комок нервов. Неудивительно, что у вас постоянно болит голова.
Мара сжала зубы от боли. Через несколько минут напряженность в мышцах спала и боль ушла, осталось только ощущение спокойного тепла. Закрыв глаза, она слушала успокаивающий стук дождя по крыше, наслаждаясь новым чувством. Меж тем Натаниэль продолжал совершать спокойные движения руками, массируя ей шею. Мара тихонько застонала.
– Вам лучше?
Мара кивнула. Расслабленная волшебными прикосновениями, говорить она уже не могла.
Рука Натаниэля скользнула немного вперед. Прежде чем Мара поняла зачем, он уже развязал завязку на шее и расстегнул верхнюю кнопку сорочки. Разомлевшая, Мара почувствовала, как, прикасаясь к голому телу, под воротником нежно скользит его рука.
Сердце Натаниэля билось так, словно хотело выпрыгнуть из груди, пульсация наполняла уши барабанным боем. Лучше идеи, чем сделать массаж, у него не было, и теперь он проклинал себя за излишнюю импульсивность. Хотя он видел только полоску безупречной кожи цвета слоновой кости со слегка розовым отливом, ее мягкость он уже успел оценить, прикасаясь к ней пальцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42