Авалон — вот куда мы поедем, готова ты к этому или нет!— Почему ты говоришь так? Подумаешь, тоже мне печаль! Я вообще ношу траур по погибшему мужу. И все тут.— Дорогая, мне кажется, ты переигрываешь со своим трауром. Одной актрисы в жизни Бранта, по-моему, достаточно.— Уф-ф! — Гарнет закатила глаза. — Пожалуйста, забудь Бранта Стила!— Конечно, девочка. Только после тебя.— Я уже забыла.— А луна сделана из зеленого сыра, — покачала головой Дженни, наконец увидев приближающегося Сета. Глава 28 Гарнет раскладывала разноцветные конфеты по большим стеклянным банкам.В лавку поступила большая партия сладостей, которых здесь не видели с начала войны Война разрушила производство сахара и лишила на пять долгих лет детей и взрослых лакомств Маленький мальчик-мексиканец, не спуская огромных блестящих глаз с Гарнет, глотал слюни у прилавка, рассматривая все эго великолепие Гарнет предложила ему пару конфет на выбор. Он поблагодарил ее по-испански, радостный выбежал из лавки и вприпрыжку помчался вниз по улице к лачуге, где жила его семья — Ты не возражаешь, дядя?— Нет, милая Я поступил бы так же. Глядя на детские личики, когда малыши рассматривают конфеты, я чувствую, что у меня тает сердце К тому же семья Фернандо очень бедна. Дети давно бы умерли с голоду, если бы не те жалкие песо, которые их мать зарабатывает в отеле мытьем полов и стиркой В Техасе сейчас не гак уж много богатых людей, но, думаю, мексиканцы — самые бедные из всех.— Фургоны с товарами продолжают прибывать отовсюду — с Севера, Востока и Юга. Почему кругом такая бедность? Я этого не понимаю.— Это понимают лишь сами пионеры, — сказал Сет. — Они живут будущим.Гарнет открыла еще одну коробку со сладостями. Работая, она напевала веселую песенку приграничных жителей. Такого хорошего настроения у нее уже не было много месяцев. Начало марта выдалось теплым, предвещая скорый отъезд домой.— Ты утром выходил на улицу, дядюшка? — спросила она между куплетами. — Настоящая весна!— Это только кажущееся тепло, детка.— Кажущееся? Не может быть! Когда миссис Хендерсон вчера покупала новые ткани, она сказала, что вся прерия уже в цвету.— И она права, — раздался знакомый голос. На пороге стоял Брант Стил. — Приглашаю вас самой убедиться в этом, мадам!— Я занята, — холодно ответила Гарнет. — Кроме того, мой дядя говорит, что все эти весенние признаки только кажущиеся.Сет засмеялся:— Я имел в виду, дорогая, только то, что зима-старушка еще напомнит о себе. Пока не раскрылись почки на кустах и деревьях, еще нет настоящего тепла. Деревья лучше знают, когда холодам конец. Вот почему они редко страдают от последних заморозков. Цветы же в прерии более неприхотливы и нетерпеливы.Гарнет поставила в кувшин принесенный Брантом букет.— И не только цветы здесь бывают нетерпеливы, дядя.— Наденьте шляпку и шаль, — посоветовал Брант.— Не командуйте мною, сэр! Пока что вы меня не наняли.— Пожалуйста.— Вот так-то лучше.Она улыбнулась и отправилась в жилую часть дома, откуда вернулась уже одетой для прогулки.Шляпку и шаль — то и другое черного цвета — Гарнет позаимствовала у тети, поскольку свою шляпку из голубой тафты она безнадежно испортила, пытаясь покрасить соком боярышника, как, собственно, погубила гуталином и шаль.Брант ненавидел этот унылый цвет не только потому, что он напоминал ему о его вине, но и потому, что черное скрадывало красоту и юность девушки. Упорство, с каким Гарнет продолжала одеваться в этот цвет, огорчало его не меньше, чем всю ее семью.— Вы, похоже, оделись не по сезону, — посетовал он.— Для вдовьего облачения нет сезонов, — твердо произнесла Гарнет.Брант последовал за ней на улицу. Гарнет и виду не подала, что с первого взгляда узнала экипаж: лошадь и бричка были теми же самыми, на которых Брант возил ее кататься во время праздника, когда она в порыве негодования выстрелила в него из револьвера.Они не спеша поехали в западном направлении, Брант почти ничего не говорил. Колеса прогремели по деревянному мосту через небольшой ручеек.— У нас дома мосты, как правило, покрывают настилом, — заметила Гарнет.— Чтобы дождь не попадал в реку? — пошутил он.Девушка улыбнулась:— Не смешно. Чтобы лошади не видели бегущей воды, которая часто пугает их.— Ну уж только не на Западе. Здесь они запросто переплывают через бурные реки, да еще с грузом на спине. Может быть, вашим пугливым животным с Востока проще надевать шоры?— А мне нравятся покрытые настилом мосты, — упрямо возразила она. — Я считаю, они выглядят очень живописно.— Как и вся родная, старая Новая Англия, — протянул Брант.— Так и знала, что опять поссоримся Мы, как два кремня, которые не могут соприкоснуться, чтобы не посыпались искры. Зря я поехала с вами. Остановитесь и позвольте мне сойти. Я иду домой.— Чтобы еще подрасти, не так ли? — съехидничал он. — Вот уж не думал никогда, что буду потакать детским капризам.— Мне уже почти девятнадцать! — обиженно воскликнула она.— Сущий ребенок. А мне вот двадцать девять, а через пару месяцев будет тридцать.— Просто старик, — язвительно отозвалась Гарнет. — Вот уж никогда меня не привлекали старички.— В таком случае, моя радость, расслабьтесь. Чего вам бояться такого ветхого дядьку?— А я вас и не боюсь, Брант Стил! Иначе не сидела бы сейчас здесь. Я не настолько глупа, чтобы вторично рисковать собой.— Да вам и в первый раз ничего не угрожало, Гарнет. У меня и в мыслях не было причинить вам какой-либо вред. Напротив, это я сам оказался в опасности.— Не собираюсь обсуждать эту тему, — отрезала она и отвернулась, показав ему свой надменный профиль. — Где же обещанная ваша красота?— Да вокруг вас, моя дорогая, но чтобы увидеть ее, надо перестать сердиться.Несмотря на раздражение; вызванное перепалкой, Гарнет не могла не восхититься красотой цветущей прерии. Конечно, этот ландшафт нельзя было сравнить с ландшафтом Новой Англии, они были совершенно несхожи: такого простора, как здесь, не было даже в большой Коннектикутской долине. Она чувствовала сильный и терпкий запах полыни, пышно разросшейся на песчаных низинах, и вспоминала цветущий лавр и рододендрон на склонах холмов на родине. Росшие тут васильки могли соперничать с цветами люпина в лесах у нее дома, а лаванда напоминала дикую герань на расстилавшихся вокруг Авалона лугах. Лютики и дикие маргаритки были ей знакомы, но нежные, похожие на тюльпаны, темно-красные цветы она видела впервые.— Ну как? — Брант спросил так гордо, будто все это великолепие было делом его рук.— Да, довольно мило, — согласилась Гарнет. — Для тех, кто любит голые равнины, коровьи лепешки и кактусы. — Она не хотела уступать ему ни на йоту.— Обязательно было это говорить?— Я еще забыла упомянуть обглоданные кости.— Что же у вас во рту: язык или змеиное жало?— А вы больше задирайтесь, еще и не так получите. Наши Беркширские горы и большие речные равнины намного лучше этих пустошей. У нас повсюду дороги, фермы, коттеджи, а тут — лишь не отмеченные ни на одной карте тропы.— Цивилизация?— Да, а здесь нет даже видимости ее. Скажите, что это за пушистое растение с шариками, как у чертополоха?— Трава локо. Поев ее, коровы становятся просто бешеными. Они с истошным мычанием бегают кругами, а потом падают и умирают в конвульсиях. Вот почему в прерии повсюду встречаются скелеты, вы, наверное, не раз видели их сами. Каждый год владельцы ранчо теряют из-за травы локо много скота. Вот и сейчас у нас уже есть потери.— У нас?— На ранчо Дюка. Не успело солнце как следует прогреть землю, а вышедшие из спячки гремучие змеи уже убили нескольких животных, да еще койоты утащили пару новорожденных телят.Гарнет содрогнулась:— Какая ужасная, жестокая земля!— Она и будет казаться такой, тюка вы не узнаете и не полюбите ее по-настоящему, — задумчиво произнес он. — И конечно же, эта земля — вызов смелому человеку.— И вам нравится такая жизнь — борьба?— Это единственный путь для настоящих мужчин, Гарнет. И некоторых женщин тоже. Знаете, мне хотелось бы, чтобы вы изменили свое отношение к Техасу. Почему бы вам не остаться на ранчо на то время, пока я буду отгонять скот? Миссис Дюк будет очень рада такой компании и станет обращаться с вами, как с дочерью. Она сможет многому научить в ведении скотоводческого хозяйства.— Зачем? Мне вовсе не нужны такие знания. К тому же в этом Богом забытом месте я буду еще более несчастна, чем в Лонгорн Джанкшин.— А если все будет не гак, Гарнет? Может быть, вам только так кажется. Попробуйте. Воспользуйтесь шансом.— Вы говорите, прямо как тетя Дженни. Техас ей нравится все больше и больше, — покачала головой девушка. — Я давно это подозревала, но только недавно она мне сама наконец призналась, что ей нравится жить здесь. И хотя мы вернемся домой вместе, потом она, скорей всего, вернется сюда. Вы можете в это поверить? Тетя утверждает, что дядя Сет нуждается в ее помощи, но это не единственная причина. Видимо, у нее в роду были спартанцы. Думаю, ей действительно нравится жить на границе.— Что тут необычного, Гарнет? Многие дамы полюбили этот край.Она стряхнула пыль с черной одежды.— Может быть, они смотрят на эту землю глазами своих любимых мужчин? Если это так, то они легко мирятся с трудностями, считая их преодоление своим супружеским и библейским долгом. Сама же по себе жизнь здесь не может нравиться ни одной здравомыслящей женщине, не так ли?Неожиданно Брант направил бричку обратно в город, и Гарнет почувствовала разочарование. Она что, не оправдала его надежд? Неужели он всерьез надеялся, что она станет извиняться?Девушка напустила на себя безразличный вид, сосредоточенно рассматривая окрестности: нужно же, как он однажды сказал, чтобы у нее осталось хоть какое-то приятное воспоминание о Техасе. Погода была прекрасная. Над зеленеющей прерией дул мягкий весенний ветер, солнце согревало землю, еще ничем не напоминая раскаленный шар, парящий летом в звенящем от зноя воздухе.— Я думала, мы подольше покатаемся, — осмелилась наконец заметить она, искоса бросив на него быстрый взгляд.— Дальше будет все время то же самое, Гарнет. Я не хочу, чтобы вы скучали.Сердце ее бешено забилось. Его красивое, загорелое лицо под широкополой ковбойской шляпой выглядело сегодня как-то особенно привлекательно, а техасский костюм замечательно шел к высокой, мускулистой фигуре. Броская мужественная внешность Бранта вызвала бы в Авалоне сенсацию, Гарнет чувствовала это очень хорошо. Многие женщины позавидовали бы ей, увидав в такой компании.— Я не скучаю, Брант. И пока совсем не поздно. Мы вполне можем проехать еще несколько миль.— Правда? — улыбнулся он. — Это — самая приятная вещь, Гарнет, которую вы мне сказали с тех пор, как мы встретились. Я так опасаюсь сделать что-нибудь такое, что могло бы вызвать у вас огорчение или скуку.— Ну, положим, не такой уж вы пугливый кролик, мистер Стил. Впрочем, поскольку мы вскоре расстанемся навсегда…— Почему бы нам не стать друзьями? — закончил он фразу с нескрываемым огорчением.Она кивнула, по-прежнему стараясь не встречаться взглядом с его темными, пытливыми глазами.— Далеко ли мы от ранчо Дюка?— Да нет, не очень. Давайте заедем туда и возьмем пару лошадей для прогулки верхом?— Я не слишком хорошая наездница.— У нас есть несколько смирных лошадей. Кроме того, у нас на Западе есть специальные седла для женщин. На таком седле есть специальный выступ, поддерживающий ездока.— Я подумаю об этом, — вывернулась она.— У нас не так уж много времени, Гарнет. Через несколько дней пастухи начинают клеймение скота. Я буду занят. В следующий раз приеду в город на короткий срок, только для того, чтобы закупить дорожные припасы.Она смотрела вдаль, обеспокоенная теснившимися в груди непонятными чувствами, которые ей не удавалось ни подавить, ни объяснить. Гарнет боялась, что Брант догадается об этих чувствах. Почему у нее так щемит сердце при одной только мысли об их расставании? Что же такое с ней в конце концов происходит?— Вы будете проходить через территории индейцев? — Она старалась говорить как можно беспечнее.— Конечно. Оклахома просто кишит ими, особенно берега Красной реки. Довольно много племен живет на Центральных равнинах.— Вы когда-нибудь воевали против индейцев?— Индейцы — просто люди, Гарнет. Они не более дикари, чем мы с вами. Просто у них своя жизнь, и они борются за выживание. С этим согласится любой солдат. Такой вещи, как цивилизованная война, не существует.Гарнет вся напряглась, но не стала развивать эту тему.— Предполагаю, вы по-прежнему намерены поселиться в Техасе.— Вас это действительно интересует или вы только поддерживаете разговор? — И то и другое.— Ну хорошо. Я рассчитываю завести свое хозяйство на средства, полученные за отгон скота на продажу. В дополнение к моему жалованью мистер Дюк начислит процент от прибыли. Для начала он продаст мне часть своей земли, а когда-нибудь, возможно, я буду владеть ею целиком. У Дюков, к несчастью, не осталось в живых детей, следовательно, наследовать земли некому, а они уже немолоды.— Бывший плантатор мечтает когда-нибудь стать скотоводческим бароном? Достаточно богатым, чтобы построить красивую гасиенду, с шиком путешествовать, купить все, что ни пожелает, в том числе — жену, если не найдет никого из местных женщин по своему вкусу. Что ж, это славно. Если вам когда-либо придется проезжать мимо деревеньки в Коннектикуте, называемой Авалон, загляните ко мне в гости, мистер Стил.Он нахмурился:— Зачем?— Не надо морщить лоб — это портит вашу неотразимую внешность.— Перестаньте дразнить меня, Гарнет. Зачем я должен навещать вас в Авалоне?— Ну, скажем, — она улыбнулась, — потому, что я никогда в жизни не видела скотоводческого барона. Мне очень хотелось бы посмотреть на него вблизи.— Вы же знаете, мистера Дюка.— А он что, скотоводческий барон?— Ну, более или менее.— Вот уж никогда не подумала бы, особенно глядя на его жену. Она такая же простая, как домашнее мыло.— Однако они прекрасные люди и потрясающие работники. Вы никогда не видели клеймение скота, Гарнет? Не пропустите, как в прошлый раз, такое зрелище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34