— Энтони! Энтони! Энтони, очнись! Все хорошо! Ты жив и невредим! Проснись же!
Он почувствовал, как его трясут за плечо.
Широко распахнув глаза, он вскинулся на постели, обливаясь потом, задыхаясь, с бешено колотящимся сердцем. Его невидящие глаза задержались на встревоженном личике Сары. В следующий миг Энтони зажмурился и уткнулся лицом в колени.
— Господи! — только и смог вымолвить он, все еще не в силах отдышаться.
Медленно и нерешительно герцог заставил себя открыть глаза и первым делом ощупал свою правую руку, словно желая удостовериться, что она осталась на месте.
Тишину в спальне нарушало лишь его хриплое частое дыхание, однако он остро ощущал присутствие еще одного живого существа. Ему стоило немалого труда заглянуть ей в лицо.
— Это война? — прошептала она.
— Да, — отвечал герцог, скрипя зубами от унижения.
— Ты не хотел бы мне об этом рассказать?
Он уже открыл рот для отповеди. Никогда и ни с кем он не намерен обсуждать эту тему! Но подумал, что Сара имеет право получить хотя бы краткое объяснение его состояния. Вряд ли она ожидала, что станет женой человека, подверженного ночным кошмарам. Так пусть же знает его историю до конца!
Он снова уперся лбом в колени, зажмурился и бесстрастным голосом стал описывать свой кошмар.
Сара долго молчала после того, как он закончил рассказ. Энтони нерешительно поднял голову и посмотрел на нее, готовый увидеть на ее прелестном лице отвращение и ужас.
Однако Сара выглядела скорее задумчивой, чем напуганной.
— Когда я увидела этот шрам, — рассудительно начала она, — я первым делом подумала: вот настоящее чудо, что ему удалось сохранить руку!
— Это Макс меня спас, — отвечал герцог. — Он служил лейтенантом в моем полку. Сначала он спас мне жизнь, когда вынес на себе с поля боя, а потом спас мне руку, когда запретил хирургу делать ампутацию. Доктору пришлось зашить рану, а потом Макс сам выхаживал меня.
Мне повезло, что рана не загноилась и затянулась довольно быстро.
— По-моему, ты прекрасно владеешь этой рукой. Подвижность восстановилась полностью?
— Да. Конечно, мне пришлось делать упражнения, но теперь все в порядке.
— Какое счастье иметь такого друга, как Макс!
Он кивнул. Сердцебиение мало-помалу утихло, и пот больше не струился по его телу ручьями.
— Сара, прости меня за то, что я нарушил твой сон. Больше этого не случится.
— Тебе не за что извиняться, — возразила она. — Я готова биться об заклад, что не одного тебя мучают кошмары о недавней войне.
Вполне возможно, что Сара права. Но ведь он был не просто отставным солдатом, а герцогом Чевиотом!
— Ты полагаешь? — небрежно промолвил Энтони.
— Я полагаю, что было бы ненормально пройти такую войну и не мучиться потом от кошмаров! — заявила Сара.
Герцог тут же всполошился: еще подумает, что вышла замуж за душевнобольного человека!
— Они снятся мне все реже. Поначалу я видел их почти каждую ночь, а теперь не чаще раза или двух в неделю.
— Я уверена, что со временем они прекратятся совсем. — Сара кивнула, отведя с лица длинные волосы. — Тебе просто надо набраться терпения и ждать. Иногда душевные раны исцеляются намного дольше, чем раны физические!
— Наверное, ты права. — Он устало потер глаза. Сара наклонилась и осторожно прикоснулась губами к его шраму на спине.
— Мне больно даже думать о том, что тебе пришлось перенести! — прошептала она.
Этот ласковый поцелуй задел в его душе что-то совершенно необычное — Энтони даже не подозревал, что способен на такие порывы. Однако вспыхнувшее в нем примитивное желание откровенно отразилось на его лице. Его юная непорочная жена внимательно досмотрела на него. И улыбнулась.
— Ты не хочешь меня поцеловать? — спросила она шепотом.
Энтони не в силах был ответить. Он просто обнял ее, опрокинул на кровать и принялся целовать — жадно, страстно, торопливо срывая с нее ночную рубашку.
С тех пор как ему минуло шестнадцать, Энтони ни разу не хотел женщину так безумно. Все, чти он способен был сознавать, — это бешеное, жгучее желание и ее тело, такое податливое, такое покорное, обещавшее такую волшебную разрядку…
Наконец он рухнул без сил, спрятав лицо у нее на плече. Сара обняла его и прижала к себе.
— Все хорошо, Энтони! Постарайся заснуть опять. Обещаю, что не дам повториться твоему кошмару.
Он послушно закрыл глаза. Как он устал, как он ужасно устал…
И Энтони крепко заснул в объятиях своей жены.
***
Сара долго лежала, глядя в потолок, чувствуя на себе тяжесть сильного мужского тела и наслаждаясь этой тяжестью.
Никогда в жизни она не смела и мечтать о подобной близости с другим человеком. И дело было далеко не в физическом удовлетворении после близости с мужчиной. Нет, речь шла о гораздо большем — о близости душ.
Впервые в жизни она почувствовала себя любимой. Она чувствовала себя любимой, когда он обнимал ее, когда ласкал и орошал своим семенем ее лоно. Но в то же время Сара отдавала себе отчет в том, что она не первая, не единственная в его жизни, что у герцога было множество любовниц, с которыми он был близок так же, как и с ней. А стало быть, она сделает глупость, придав слишком большое значение тому, что происходит между ними.
Ей не следует проявлять слабость и влюбляться в этого человека, если она не хочет испытать муки разбитого сердца.
А что до его кошмаров… Да, ей с большим трудом удалось не выдать своего потрясения. Ибо при всем желании она не могла представить боль, способную пробить брешь в самообладании этого всегда выдержанного и уверенного в себе человека.
Свою слабость он считает унизительной. Сара моментально это почувствовала. Герцог мучается оттого, что не может легко перешагнуть через кошмары войны, оставить их в прошлом.
Но Боже милостивый, подумать только, что могла значить для юноши потеря руки! И не просто для юноши, но для такого красавца!
И Сара снова возблагодарила небо за то, что у Энтони есть такой друг, как Макс.
Энтони дернулся во сне, и Сара с тревогой взглянула на него, готовая вырвать из лап возобновившегося кошмара. Но его лицо оставалось спокойным и безмятежным, а тело расслабленным.
Сара вновь обняла своего мужа и невольно подумала: хватит ли когда-нибудь у нее отваги ласкать его так же откровенно, как он ласкает ее?
Глава 13
Сара была бы не прочь провести в Гамильтон-Холле целую неделю, но у герцога скопились неотложные дела в Лондоне. И ранним погожим утром молодожены покинули гостеприимный кров, под которым провели до обидного куцый «медовый месяц».
Сегодня Сара держалась гораздо спокойнее и увереннее, чем три дня назад, по дороге из Лондона в Сассекс. Размеренно покачиваясь на своем высоком сиденье в такт движению фаэтона, она с невольной улыбкой вспоминала терзавшие ее тогда страхи и ожидания.
Однако чем ближе они подъезжали к Лондону, тем больше нарастало беспокойство иного рода. Ведь сегодня ей предстояло перешагнуть порог Селбурн-Хауса в роли герцогини Чевиот. А Сара до сих пор не имела ни малейшего понятия о том, как к этому подступиться.
До свадьбы ее мало волновала состоятельность в качестве супруги Энтони в глазах света. Но за последние дни все изменилось. Теперь она не хотела бы ударить в грязь лицом и оказаться недостойной своего титулованного мужа.
В некоторой степени ей повезло: герцог все еще носил траур по отцу, — а значит, на первых порах их светская жизнь будет сведена до необходимого минимума. Вдобавок Энтони не собирался засиживаться в Лондоне. Как только будет покончено с самыми неотложными делами, молодожены отправятся на север.
К тому времени, когда фаэтон остановился у крыльца Селбурн-Хауса, расположенного неподалеку от Беркли-сквер — в самом аристократическом районе Лондона, — небо затянули плотные облака. Городской особняк Чевиота — многоэтажное сооружение из тесаного камня — на первый взгляд почти не отличался от дома, принадлежавшего ее деду. Единственное, что бросалось в глаза, — чудесная клумба в центре парка, пестревшая яркими весенними цветами.
Как только экипаж подъехал к дому номер 10 на Беркли-сквер, дверь отворилась, и по ступеням с достоинством спустился старый слуга.
Герцог помог Саре спуститься на землю и направился к дому, бережно поддерживая ее под локоть.
— Дорогая, — промолвил он, — познакомься с Вудли. Он служил у нас дворецким еще в те годы, когда я был ребенком.
Вудли просиял при виде хозяина и неловко, по-стариковски склонился перед Сарой:
— Позвольте приветствовать вас от лица всех слуг, ваша светлость. Добро пожаловать в Селбурн-Хаус!
— Спасибо, Вудли, — отвечала Сара. — Вы очень добры.
— Вудли, Холмс едет следом за нами. Он привезет Карри и горничную моей жены, — сообщил герцог. — Ты присмотришь за ними?
— Конечно, ваша светлость!
— Идем же в дом. — И герцог снова взял Сару под локоть.
Рука об руку они поднялись по ступеням и вошли в парадную дверь, украшенную очень красивым фонарем.
Внутреннее убранство особняка не имело ничего общего с домом ее деда. Пол в просторном холле выстлан черными и белыми мраморными плитами. В одной стене — ряд ниш, и в каждой по греческой статуе. Противоположная стена имела вид греческого портика с мраморными колоннами.
Посреди холла их поджидала рослая худощавая женщина с аккуратно зачесанными седыми волосами.
— А вот и вы, миссис Крэбтри! — весело поздоровался герцог.
Морщинистая физиономия доброй женщины расцвела улыбкой при виде хозяина.
— Дорогая, это наша экономка, миссис Крэбтри.
— Добрый день, миссис Крэбтри, — приветствовала ее Сара.
— Добро пожаловать в Селбурн-Хаус, ваша светлость! — почти пропела экономка, присев в реверансе.
В эту минуту из задней части дома в холл вышел рослый широкоплечий джентльмен.
— Макс! — радостно воскликнул герцог. — Иди познакомься с моей женой!
Сара с любопытством разглядывала темноволосого мужчину со строгой военной выправкой, двинувшегося в их сторону.
— Сара, позволь представить тебе моего секретаря и близкого друга, Максвелла Скотта.
— Добрый день, мистер Скотт! — Сара наградила Макса самой лучезарной улыбкой, ведь перед ней стоял спаситель Энтони! — Очень рада с вами познакомиться.
Лицо отставного капитана показалось ей слишком костистым, чтобы быть привлекательным, а темные суровые глаза — чересчур широко расставленными.
Макс не снизошел до ответной улыбки. Он низко поклонился и произнес звучным басом:
— Благодарю вас, герцогиня. Я к вашим услугам. — Но уже в следующую секунду его внимание снова целиком поглотил герцог. — Энтони, я надеюсь, ты был доволен Гамильтон-Холлом?
Сару не Могла не удивить такая фамильярность со стороны простого секретаря.
— Очень доволен! — с чувством отвечал герцог. — Ты был совершенно прав, когда порекомендовал мне это поместье.
— Я рад. — Суровое лицо Макса наконец-то смягчилось.
— Миссис Крэбтри, вы не могли бы проводить мою жену наверх и показать ей наши комнаты? — обратился Энтони к экономке.
Захваченная врасплох, Сара едва не воскликнула: «А разве ты не проводишь меня сам?» — но вовремя сдержалась.
— Дорогая, ступай наверх с миссис Крэбтри, — продолжал Энтони с ласковой улыбкой. — Ты наверняка устала и хочешь отдохнуть.
— Да, — машинально отвечала Сара. — Хочу.
— После обеда я покажу тебе свои картины, — пообещал он.
— Это было бы прекрасно.
— Пожалуйте сюда, ваша светлость, — обратилась к ней экономка.
Поднимаясь по лестнице, Сара краем уха услышала, как Энтони сказал:
— Ну, Макс, а теперь пойдем в библиотеку. Я хочу знать, что здесь творилось в мое отсутствие.
***
Апартаменты герцогини находились на втором этаже в заднем крыле особняка. Такой пристройки в виде крыла не было в доме мистера Паттерсона. Она не только добавляла Селбурн-Хаусу дополнительное пространство, но и была намного уже, чем его фасад, а значит, расположенные в ней комнаты могли иметь окна. Дом мистера Паттерсона, как и большинство лондонских особняков, был так стиснут соседними зданиями, что окна можно было прорубить только по фасаду и в задней стене.
На втором этаже миссис Крэбтри проводила молодую хозяйку в переднюю, откуда можно было попасть в две примерно одинаковые гостиные. Экономка сообщила Саре, что одна из них используется как семейная, а вторая — как музыкальная комната. Через семейную гостиную они прошли в заднее крыло дома. Первой комнатой в пристройке была весьма элегантная гостиная — по словам экономки, ее использовали в тех случаях, когда хозяева устраивали бал или званый обед.
Отсюда миссис Крэбтри прошла в роскошно отделанную комнату — судя по розовым обоям и изящному туалетному столику в углу, это была дамская гардеробная.
Экономка подошла к огромному гардеробу и распахнула дверцы. Сара увидела аккуратнейшим образом развешенные туалеты, купленные ею перед свадьбой под руководством леди Линфорд.
Стало быть, это и есть ее собственная гардеробная. Оглянувшись на розовые обои, Сара пробормотала:
— Довольно мило.
— Спальня вот здесь, ваша светлость.
Она покорно двинулась следом за экономкой в высокие узкие двери и попала в просторную спальню с окнами на двух противоположных стенах — по лондонским меркам это была просто неимоверная роскошь. Стены здесь покрывали точно такие же розовые обои, что и в гардеробной, и занавеси на окнах были в тон им. Балдахин над кроватью, выглядевшей двойником того ложа, которое они делили с Энтони в Гамильтон-Холле, был сшит из полупрозрачного розового газа. На трех низких столиках красовались вазы со свежими букетами роз.
Сара машинально отметила про себя, что ее предшественница явно питала нездоровую слабость к розовому цвету.
В спальне была еще одна дверь — в коридор, по которому можно было попасть в переднюю часть дома. Растерянно хмурясь, Сара спросила:
— А разве у моего мужа нет своей гардеробной?
— И гардеробная, и спальня его светлости находятся как раз под нами, на первом этаже, — отвечала миссис Крэбтри. — Если желаете, я с удовольствием покажу вам весь дом.
Сара изо всех сил старалась не подать виду, что она совершенно сражена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34