Надеялась ли она, что ей не причинят вреда из-за присутствия Рено? Или она просто уже не боялась плена, раз сама решила присоединиться к французским женщинам и детям?Элиз надеялась, что ее собственное поведение было таким же спокойным и невозмутимым. Однако в душе у нее все переворачивалось по мере того, как они все дальше и дальше удалялись от дома, приближаясь к стране начезов. К ее бессильной ярости примешивалось горькое разочарование. Она столь многого лишилась: дома, семьи, земель — всего, что досталось ей такой ценой. Теперь у нее не осталось даже самоуважения, потому что она оказалась во власти человека, предавшего ее, стала его рабыней…Будущее представлялось Элиз мрачным и беспросветным. Если бы она поехала в форт Сан-Жан-Баптист, то перед ней открылись бы неограниченные возможности. Сан-Амант и Паскаль, должно быть, уже проделали большую часть пути туда. Как жаль, что она не смогла даже попрощаться с ними! Они выжили все вместе, и хотя Элиз не могла назвать их своими друзьями, между ними возникло своего рода нерасторжимое родство. Ее беспокоило, что они думают по поводу ее отказа продолжить с ними путь к форту.Погода не стала теплее, небо затянули облака. Время от времени отряд останавливался, чтобы дать отдых лошадям, но Элиз не успевала опомниться, как уже вновь скакала вперед.Однажды ближе к вечеру Рено замедлил шаг своей лошади и поехал рядом с Элиз. Он был почти любезен — очевидно, его радовало, что он возвращается в поселок, где живет народ его матери. Он назвал ей имена индейцев, которые ехали вместе с ними. Среди них был Лесной Медведь — крупный и свирепый на вид мужчина из рода Солнца. Рено объяснил, что его назвали так по имени черного медведя, который при встрече никогда не уступает никому из зверей дорогу. Он был вождем Флауэр-Виллидж, второго по значимости поселка после Большой Деревни. Там были также Длинная Шея, Рыжая Лиса, Ревущий Олень, Пущенная Стрела; многие из них приходились родственниками Рено — такие же высокие и широкоплечие, как он, но кожа у них была темнее. Их грудь и плечи покрывали татуировки, у некоторых геометрические узоры украшали щеки, а в ушах у большинства были вставлены золотые кольца или серьги из раковин. Все они были постоянно начеку и ни на минуту не расставались с оружием, будь то мушкет, или лук со стрелами, или же маленький топорик, заткнутый за пояс. В их настороженной бдительности сквозила угроза, и это приводило Элиз в отчаяние. Было ясно, что ей вряд ли удастся оторваться от колонны.Однако во время очередного привала Элиз показалось, что сложилась благоприятная ситуация. Рено немного прошел пешком вперед, чтобы разведать дорогу, — он всегда так делал, пока другие отдыхали. Несколько воинов отошли недалеко в лес, а другие стояли, прислонившись к деревьям. Они разговаривали и грызли орехи, которые доставали из мешочков, привязанных к ремням брюк. Мадам Дусе ходила по поляне взад-вперед, чтобы размять затекшие ноги.Элиз пошла по еле заметной тропке в обратном направлении, как будто бы для того, чтобы тоже размять ноги. Время от времени она для вида потягивалась, словно у нее болели мышцы, но лошадь свою не отпускала.Вскоре тропинка углубилась в лес. Скрывшись из виду, Элиз вскочила на лошадь и медленно поехала дальше — если бы лошадь ускорила шаг, это привлекло бы внимание.Однако не успела Элиз доехать до поворота к дороге, позади нее раздался крик. Ее хватились! Нельзя было терять ни минуты. Она пришпорила лошадь и, низко наклонившись, чтобы не задевать за ветки, помчалась во весь опор.Оказавшись на дороге, Элиз услышала за собой топот копыт одинокого всадника и, пригнувшись к лошадиной шее, хлестнула кобылу концами поводьев вместо хлыста. Может быть, ей лучше спешиться и спрятаться в лесу, а лошадь пустить вперед одну? Но пешком она далеко не уйдет…Холодный туман каплями оседал на лице, сердце бешено колотилось от страха. Плащ развевался позади, хлопая по лошадиному крупу. Острые копыта кобылы вонзались в размякшую землю и отбрасывали вверх комья грязи. Элиз надеялась только на то, что ее арабская быстроногая лошадь даст ей преимущество в скорости.Однако лошадь вскоре устала и замедлила шаг. Элиз снова пришпорила ее, это помогло, но ненадолго. Топот копыт сзади становился все громче, в этом звуке слышались ярость и угроза. Элиз несмело оглянулась и обнаружила, что ее преследует Лесной Медведь. Он как бы слился со своей лошадью в едином порыве воли и бешеного усилия, не обращая внимания на хлопья пены, летевшие с лошадиной морды.В отчаянии Элиз свернула с дороги в лес, но это не помогло. Лесной Медведь нагнал ее, схватил за талию и, стащив с седла, швырнул на землю. Она упада на колени, больно уколовшись ладонями об острые сучки и ветки.Лесной Медведь слез с лошади и, подойдя к Элиз, что-то грубо и властно сказал ей. Она не поняла ни слова, но ей не понравилось то, как он возвышается над ней. Она поспешила подняться, хотя это ей далось нелегко, и увидела, что ее кобыла остановилась на некотором расстоянии от них, опустив голову и тяжело дыша.Элиз инстинктивно сделала шаг по направлению к ней, но здоровенный воин схватил ее за плечи и с силой тряхнул, причиняя боль. Подняв голову и взглянув на него с холодным презрением, она вырвалась из его лап и отступила назад. Он опять что-то сказал, а затем сорвал с дерева ветку толщиной в большой палец, всю усеянную сучками, и махнул ею пару раз в воздухе.Он собирался побить ее! Кровь отлила от лица у Элиз, когда она поняла это. Неужели Лесной Медведь думает, что она — рабыня, и поэтому считает себя вправе заставлять ее подчиниться? Или, может быть, индейцы так обращаются со всеми провинившимися женщинами? Отступая назад, Элиз отдавала себе отчет в том, что это не имеет особого значения. Внезапно ей стала ясна вся опрометчивость собственных действий. К побегу следовало тщательно подготовиться, заранее обдумать все возможные последствия. Но, несмотря ни на какие ошибки, она не обязана переносить побои от этого индейца!Элиз огляделась вокруг в поисках орудия защиты. Взгляд ее упал на высохшую ветку смолистой сосны, валявшуюся на земле. Она подхватила ее и с холодной яростью в глазах остановилась, готовая отразить нападение. Лесной Медведь замер, совершенно ошарашенный тем, что она посмела противостоять ему, но постепенно его удивление сменилось гневом. Он сбросил плащ и пошел на нее, размахивая своей веткой.Когда он рванулся вперед, стараясь достать веткой до ее плеч, Элиз выставила свою палку перед собой и, держа ее обеими руками, попыталась отразить удар. Ей это удалось, но воодушевление ее длилось недолго. Удары сыпались один за другим, и Элиз отступала все дальше назад. Она задыхалась, пытаясь увернуться от побоев. Не оставалось сомнения, что вскоре она будет повержена; руки у нее онемели, плечи горели, она ощущала острую боль в спине. Но прежде чем это случится, она должна нанести хотя бы один удар! Однако Элиз не сомневалась в том, что, если ее удар достигнет цели, Лесной Медведь может просто убить ее.Индеец отступил, приготовившись сделать последний выпад и окончательно сломить ее сопротивление. На какой-то краткий миг он оказался незащищенным — поскольку Элиз не отвечала на его удары, он не ожидал нападения. Вцепившись обеими руками в свою палку, она замахнулась и изо всех сил шарахнула корявым концом ему по животу.Элиз готова была закричать от восторга, когда поняла, что удар пришелся ему прямо в солнечное сплетение. Глаза Лесного Медведя потускнели, дыхание перехватило, он откачнулся назад. Острый сучок поцарапал ему живот, на землю капала кровь. Лицо его стало багрово-медным, он весь напрягся, готовясь снова напасть.В этот момент послышалась резкая властная команда, и между ними выросла черная испанская лошадь. Рено соскочил с седла. Бросив взгляд на Элиз и удостоверившись, что она не получила каких-либо серьезных повреждений, он, не говоря ни слова, подошел к Лесному Медведю.Только тут Элиз заметила, что вместе с Рено к ним подъехали и другие начезы. Лица индейцев, как обычно, ничего не выражали, но Элиз давно научилась читать по их глазам. Ей показалось, что они насмешливо переводили взгляды с ее палки на царапину на животе Лесного Медведя.Элиз не поняла ни одного слова из разговора Рено и Лесного Медведя. Она заметила только, что индеец сопровождал свою речь энергичными обвиняющими жестами, направленными в ее сторону. Рено что-то сказал суровым голосом, тогда Лесной Медведь бросил палку и погрозил ему кулаком. Лицо Рено помрачнело, он скрестил руки на груди и отчеканил несколько фраз. Лесной Медведь некоторое время стоял молча, а затем ретировался, не поднимая глаз. Большими шагами он направился к своей лошади и одним движением вскочил в седло. Начезы развернулись и двинулись вперед по дороге.Элиз наконец выпустила из рук палку и судорожно вздохнула. Только сейчас она поняла, в каком напряжении были все это время ее нервы. Она как-то сразу ослабела и, казалось, могла упасть от малейшего движения. Услышав легкое шуршание кожаного плаща, она открыла глаза и увидела перед собой Рено.— Скажи, ты умеешь орать? — спросил он.Судя по угрюмому выражению его лица, это был не праздный вопрос, однако он показался ей абсолютно бессмысленным.— Что?— Ты должна быть наказана. Я сказал, что ты моя женщина, поэтому наказывать тебя буду я. Хотя мне доставило бы большое удовольствие положить тебя к себе на колено, но ты, по-моему, и так достаточно наказана. Всего этого можно избежать, если ты будешь вопить по моей команде. Давай!Произнеся последнее слово, Рено размахнулся и ударил ладонью по кожаному испанскому седлу. Звук, раздавшийся в лесной тишине, походил на сильный шлепок по человеческому телу. Лошадь слегка подалась, но осталась на том же месте, закрывая их собой от отряда воинов.Поскольку Элиз молчала, Рено схватил ее за запястье и, крепко сжав, притянул к себе.— Помогай мне, или я буду вынужден взять палку Лесного Медведя и задрать тебе юбки…— Нет! — ответила она резко.— Вот так-то лучше. — Он отпустил ее. — Давай!Они разыграли эту сцену. Элиз послушно кричала, отвернувшись от него и прижавшись лбом к теплому вздрагивающему боку лошади. Слезы подступили ей к горлу. За последнее время она столько всего испытала и перечувствовала, что хватило бы на много лет вперед. Она хотела быть самостоятельной, ни от кого не зависеть, но судьба распорядилась иначе, обрушив на нее боль и потери, усталость и разочарование. Все получилось не так, как она ожидала и на что надеялась. Было ясно, что она не в состоянии защитить себя…Удары прекратились. Наступила неловкая тишина. Ее прервал Рено:— Ну а теперь, если ты попытаешься выглядеть наказанной… — начал он.Элиз резко повернула голову, уязвленная прозвучавшей в его голосе насмешкой, хотя было очевидно, что смеется он и над собой тоже. Слезы, которые она с таким трудом удерживала, хлынули из глаз и покатились по щекам.— Зачем? — сердито крикнула она, вытирая щеки тыльной стороной ладони. — Зачем ты все это делаешь?— Можешь считать это моей причудой, но я не могу поднять руку на женщину.— Нет, не это!— Ты имеешь в виду, почему я заставляю тебя ехать со мной? Ответ прост — ты нужна мне, я хочу тебя.Эти слова как-то странно подействовали на нее.— Тебе это не сулит ничего хорошего, — нахмурилась Элиз.— Посмотрим.— Не думай, что проявленное тобой сейчас великодушие что-нибудь изменит.— Хорошо. Но и ты не думай, что я не смогу отбросить свою причуду, если понадобится.Она скривила губы.— Я ни на минуту не сомневалась в этом!— Замечательно. Значит, мы понимаем друг друга.Понимаем? Элиз не была в этом уверена. Задумавшись над тем, что он сказал, она не заметила, как оказалась на его лошади. Рено взлетел в седло за ее спиной и, ведя на поводу ее кобылу, поскакал вслед за остальными.Обида и признательность боролись в душе Элиз, мешая собраться с мыслями. Она хотела презирать его — и не могла. Вместо того чтобы прийти в ярость из-за выраженного им желания обладать ею, она испытала какой-то странный трепет. «Я просто устала, — сказала она себе. — Устала ехать верхом, устала путешествовать, устала от споров. Но это ненадолго. Завтра будет лучше, должно быть лучше».Рено держал в объятиях хрупкое гибкое тело Элиз, ощущая через плащ и юбку ее тепло. Когда она немного расслабилась и прислонилась к нему, он почувствовал, что и его напряжение стало спадать. Рено едва сдержался, чтобы не направить лошадь в глубь леса и там, на опавших листьях, овладеть ею. Остановила его не гордость, которую он чувствовал в Элиз, а вид ее рук, лежавших на коленях ладонями вверх. Они медленно багровели после сражения с Лесным Медведем, и Рено было тяжело смотреть на них. Но была и другая причина. Хотя он страстно желал физической близости с Элиз, еще больше хотелось ему постичь ее душу. Ему хотелось знать ее мысли, мечты, тайны; ему хотелось, чтобы Элиз пришла к нему сама, чтобы увидела, как он открыт для нее. Пока это было невозможно — если вообще будет когда-нибудь возможно… Вместо этого Рено стал размышлять, как бы отплатить Лесному Медведю, по чьей вине у нее такие синяки. Начезы никогда не дрались между собой. Ни одна ссора не заканчивалась дракой — это грозило изгнанием. А жаль…Когда стемнело, Элиз легла спать с мадам Дусе. Ей было неуютно. Меховая подстилка, не согретая жаром тела Рено, казалась холодной и влажной. Пожилая женщина ворочалась и стонала во сне, поэтому Элиз без конца просыпалась. Дождь прекратился, но морось висела в воздухе, постепенно превращаясь в изморозь. Все лежали вокруг небольшого костра, который Рено разрешил развести. Сам он большую часть ночи просидел в дозоре и только на рассвете прилег, закутавшись в меха. Именно в эти часы лучше всего спалось и Элиз.Дни стояли серые и холодные. Однажды ночью пошел дождь, а когда они утром выползли из наскоро сооруженного шалаша, то обнаружили, что каждая веточка, каждый листочек и каждая травинка покрыты блестящей корочкой льда. Лед потрескивал под копытами лошадей, когда они перебирались через ручьи, и ослепительно сиял на выглянувшем солнце, вызывая боль в глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45