– Значит, ты считаешь оскорбительным получать деньги? Это справедливо. Я беру назад предложение денег и заменю слово «содержанка» на «любовница». Или ты предпочитаешь называться подругой?
– Лучше всего – "бывшая жена", – холодно ответила Лора. – Ты очень быстро забыл о двух первых причинах.
– Нет, я не забыл. Первое, я тебе не нравлюсь. Разве любовникам обязательно нравиться друг другу? Это спорный вопрос. Есть целый ряд черт, которые мне не нравятся в тебе, но я готов смотреть на них сквозь пальцы.
От неожиданности Лора резко втянула в себя воздух.
– Какие же это черты?
– Ты ужасная неряха, это первое. В ванной ты никогда не завинчиваешь тюбики, а твое представление об уборке сводиться к тому, чтобы закинуть все на дно шкафа. Воображаю, на что похожа сейчас твоя спальня.
Представив свою спальню, Лора виновато покраснела. Он прав. Там настоящий кавардак. Но тут не только ее вина, но и его тоже. Сегодня она с самого утра принялась за шитье и не стала убирать квартиру, потому что шитье всегда требовало от нее полного внимания. Домашние дела не помешали бы ей думать о Дирке и его гнусном предложении.
После обеда она позвонила Кармели и хотела сказать, что зайдет к ней в воскресенье, но неожиданно для себя угодила на роль няни. Когда же ей было убираться?
– Это несущественно, – она раздраженно отмахнулась от его слов, – но ты забыл самую главную причину. Мне не нужна твоя любовь!
– Предпочитаешь любить меня сама, – последовал ответ, и дьявольские огоньки заплясали в его глазах.
– Очень остроумно, Дирк, – ответила она с уничтожающей иронией, пытаясь унять воображение, которое тут же нарисовало ей картинки прошлого.
Когда-то давно именно ей принадлежала инициатива в их отношениях. Ее руки и губы были послушны ее затаенным желаниям. Когда-то она могла без оглядки отдаваться порывам своего тела, чтобы погрузиться в темную бездну наслаждений. Сейчас она с ужасом и упоением чувствовала, как ее тело исступленно жаждет ласки. Подумать только, когда-то на этого мужчину она изливала всю нежность, которая горела в ее душе. Ей так знакомо его тело, все привычки, она знает, как зажечь его, заставить окунуться в вихрь безумной страсти, от которой есть лишь одно спасение.
– Я вижу, что только зря теряю время, – произнес вдруг Дирк, когда охватившее ее смятение достигло высшей точки. Он размашисто поднялся и таким резким движением поднес к губам чашку, что кофе пролилось на рубашку.
– Проклятье, – пробормотал он. – Моя любимая рубашка!
И без дальнейших церемоний отставил чашку и принялся расстегивать пуговицы манжет.
На несколько секунд Лора оцепенела, особенно поразила ее несвойственная Дирку неловкость. Когда она заметила, что пальцы, расстегивающие рубашку, дрожат, неожиданная мысль пришла ей в голову. Что если он искренне огорчен ее отказом? Может быть, он все еще любит ее, по-своему?
И опять многочисленные «зачем» и «почему» замелькали в голове. Как круто изменился характер мужа за эти годы, из любящего друга он превратился в бешеного сластолюбца. Возможно, причина превращения в его злосчастном бесплодии? Что в его словах правда, и что нет? Лгал ли он, заявив тогда, что женился на ней только из-за физического влечения? Может быть, он все же любил ее?
Да, ответила она себе в порыве охвативших ее чувств. Да! Она не могла ошибаться. Он любил ее. Когда-то.
Может, она еще не до конца уничтожила эту любовь своим безумным желанием иметь ребенка, которое превратилось в манию. Может, она только расшатала ее. И надлом, происшедший в ее муже, когда он узнал, что не может быть отцом, со временем можно будет исцелить любовью.
Лора почувствовала, что у нее кружится голова от бесконечных, сбивающих с толку «если» и «может», она не в силах была понять, что к чему. Но на помощь ей пришел здравый смысл. Она не может быть уверена ни в чем. Надо лишь попытаться найти оправдание невероятному поведению Дирка.
– Пойду, прополощу ее в воде, – сказал Дирк и быстрым движением стянул с себя рубашку.
Лора вздрогнула. Он посмел снять перед ней рубашку? В самом деле, посмел.
С усилием Лора приняла безразличный вид, хотя невольно залюбовалась его точеным торсом. Нет, он определенно стал заниматься в гимнастическом зале. Лора невольно сжала пальцами ручки кресла, защищаясь от желания протянуть руки и коснуться его, не смея дышать, пока он не повернулся и не вышел из комнаты.
Только когда он скрылся из глаз, она перевела дыхание. Ее выдох был похож на рыдание. Она бессильно откинулась на спинку кресла.
Из ванны послышался шум льющейся воды. Лора была благодарна за эту передышку, избавившую ее от мучительного присутствия мужа и давшую время собраться с духом.
Но плеск воды вскоре сменился гудением сушки, что вовсе не успокоило ее. Дирк собирался дождаться, пока высохнет его рубашка, а это означало, что он останется здесь надолго.
Напряжение вновь вернулось, и она почувствовала, что близка к панике. Ей очень не нравилось, какой поворот принимают события, а главное – не нравились ее собственные мысли. Оставаться вдвоем с Дирком было для нее тяжело. Но оставаться вдвоем с ним полуобнаженным будет настоящей пыткой!
Когда он вернулся, Лора увидела с облегчением, что он нашел и надел рубашку Морри. Но, к несчастью, она была узка, и пуговицы не застегнулись. Рубашка распахнулась, и видно было, как при ходьбе напрягаются мускулы груди. Лора почувствовала, что губы ее пересохли, а сердце стучит, как барабан, и эта реакция повергла ее в отчаяние.
Призвав на помощь рассудок, она боролась со своими желаниями. Стоит ей обнаружить слабость, как в нем проснется хищник.
– Не мешало бы тебе немного загореть, – вырвалось у нее замечание, рожденное упрямым желанием критиковать. Не то чтобы Дирк был совсем белым. Даже в зимние месяцы его от рождения смугловатая кожа сохраняла привлекательный бронзовый оттенок. Сочетание очень светлых волос и оливкового цвета лица всегда выделяло его в толпе. У Морри волосы были тоже светлые, но кожа не загорала никогда.
Он небрежно пожал плечами и откинулся на диване, раскинув руки вдоль спинки.
– У меня последнее время много дел. Один случай за другим, и все запутанные.
– Свое свободное время ты проводишь в темных комнатах?
Эта колючая реплика вызвала на его лице ироническую улыбку, и Лоре захотелось шлепнуть себя побольнее.
– Неужели ревность? Или "виноград слишком зелен"? – осведомился он.
– Я бы назвала это разочарованием и отвращением.
– В самом деле? Тебе не нравится мое общение с женщинами, или ты не одобряешь мой выбор?
– Скорее число твоих женщин! Ты не боишься подцепить какую-нибудь болезнь? Или тебе нравится играть с огнем?
Дирк вдруг помрачнел, и это удивило ее. Разве мог такой образованный человек не подумать о подобных вещах? Но, честно говоря, ей самой это пришло в голову впервые. До сих пор ее реакция на подруг мужа была скорее эмоциональной, чем практической. А теперь она ясно ощутила беспокойства за его здоровье.
Если с Дирком случится что-нибудь страшное, она этого просто не переживет. Лора непроизвольно подалась вперед на стуле.
– Дирк, ты ведь не станешь рисковать по-глупому? – искренне спросила она. – Я имею в виду…
Он тоже наклонился вперед, и его лицо оказалось совсем близко.
– Ты, в самом деле, думаешь, что я предложил бы тебе стать моей любовницей, если бы для тебя была хоть малейшая опасность? Можешь не верить мне, Лора, но ты мне до сих пор не безразлична. Я никогда не стал бы рисковать твоим здоровьем. Никогда!
Ей так хотелось ему верить! Возможно, она наивная глупышка, но ее глубоко тронула неподдельная сила эмоций, прозвучавшая в голосе мужа. Ей живо представился прежний Дирк, энергичный, страстный адвокат, захвативший ее воображение. Потом он женился на ней и доказал, что мужчина может дать женщине гораздо больше, чем она могла себе представить. Ей вспомнился человек, которого она полюбила.
– О, Дирк, – тихо воскликнула она и в смятении зажмурилась.
– Лора, любимая…
Когда его рука осторожно коснулась ее щеки, она подняла глаза и увидела в его взгляде теплоту и страсть. Сердце ее перевернулось. Он любит ее по-прежнему!
Он поцеловал ее с забытой нежностью, легко коснувшись губами ее губ. У нее вырвался вздох.
Следующий поцелуй был уже не так невинен. Губы стали настойчивее, а рука властно охватила ее шею.
Долю секунды Лора привычно сопротивлялась, но потом ее губы раскрылись, все мысли исчезли, осталось лишь всепоглощающее желание, разрушительное и опустошающее.
Исчезло чувство стыда, мысли о последствиях, осталась страсть, которую надо насытить. У Лоры вырвался стон, когда Дирк вдруг отпустил ее. Раскрывшиеся глаза женщины смотрели с немой просьбой.
– Если мы продолжим, Лора, – сдавленно произнес он, – я уже не смогу остановиться. Скажи, ты сегодня ночуешь здесь или поедешь домой?
– Я… я останусь здесь.
– Жаль. Но я надеюсь на продолжение. Ведь ты решила, наконец, отбросить всякую чушь, перестать вести себя как ревнивая жена и превратиться в прежнюю чувственную женщину. Теперь не пытайся бормотать свои лицемерные возражения, – прорычал он, обхватывая ее за плечи и привлекая к себе на колени. – Тебе нужен мужчина, так почему бы не уступить собственному мужу!
С этими словами он прижал ее к себе и снова поцеловал, повелительно напоминая, что власть его тела над ней гораздо сильнее слабых угрызений совести. Лора чувствовала оглушающее возбуждение. Она ощущала, как все ее внутренности сжались в страшном напряжении, от которого только этот человек мог ее избавить.
У нее вырвался жалобный стон, когда он опять отодвинулся. На этот раз Дирк усадил ее на диване рядом с собой.
Нет, не может быть, чтобы на этом все кончилось, изумленно подумала Лора.
– Дирк, – пролепетала она, и ее руки неосознанно скользнули на его грудь под распахнутую рубашку. Она наклонилась и прижалась губами к горячему гладкому плечу, опускаясь все ниже, пока губы не коснулись твердого соска.
Его ответный стон сказал ей все, и губы скользнули ниже, к грудной клетке. В эротическом порыве язык устремился к пупку и сладострастно легкими прикосновениями описал круг. Это заставило мышцы его живота сжаться, а дыхание участилось. Но когда ее пальцы скользнули к брюкам, он неожиданно твердо перехватил их.
– Не надо, – хрипло скомандовал он. Лора подняла изумленные глаза.
– Нет? Тебе больше так не нравится?
Он засмеялся странным смехом.
– Нет, нравится.
– Тогда позволь мне, – прошептала она глухо, – я хочу.
С резкостью, заставившей ее растерянно замереть, он оттолкнул ее и поднялся.
– Нет, Лора, – произнес он со странной холодностью.
Она подняла на него изумленные глаза.
– Очень жаль, но, сказать по правде, у меня были другие планы на сегодня. Я не думал, что ты окажешься такой покладистой. Не беспокойся, я должен проститься с Виргинией, но с завтрашнего дня я весь твой. Самам, моя радость, – со смехом он отвесил ей восточный поклон. – Спи спокойно и отложи свою очаровательную пылкость на завтра. Я уже вижу, что мне есть, чего дожидаться. Не провожай меня.
Когда входная дверь за ним захлопнулась, Лора все еще не обрела дара речи. Постепенно все ее чувства, даже способность думать, вернулись на свои места. И когда, наконец, она осознала происшедшее, она громко застонала от горькой обиды.
Как могла она снова обмануться, вообразив, что нужна ему, как раньше? Так унизить себя! Она просила его о ласках, которые в их любовной игре были раньше прелюдией к близости…
Да у нее просто помутился разум!
Краска жгучего стыда от пережитого унижения залила ей щеки. Поцеловав ее, он ушел целовать другую. И не только целовать. А что, если бы она…
Дрожь сотрясала все ее тело.
Она дала ему уйти победителем, с уверенностью, что была готова на все.
– О, Господи! – воскликнула она с надрывом и упала ничком на диван. – Что же мне делать!..
7
– Тебе не обязательно было дожидаться нас, – удивилась Кармель, когда они с Морри вернулись домой около часу ночи.
– Я подумала, так будет лучше, – ответила Лора. Она не хотела говорить, что у нее было так же мало шансов заснуть, как, например, встретить премьер-министра. Невзирая на то, что теперь она ненавидела Дирка сильнее, чем прежде, ее, не переставая, преследовала картина: Дирк с Виргинией, обнаженные, в спальне. Спальня представлялась ей порочным будуаром, с винно-красными обоями, декадентским белым ворсистым ковром, зеркальным потолком и огромной овальной кроватью с черными шелковыми простынями.
Морри с его интуицией первый почувствовал напряжение, скрывающееся за ее молчанием.
– Что-то случилось, пока нас не было? – встревожился он.
Лора оторвалась от мыслей о Дирке и Виргинии и попыталась сосредоточиться на Морри, который смотрел на нее выжидающе.
– Ничего страшного. Маленькая трагедия с Николасом. Сейчас расскажу, а то утром дети заморочат вам голову своей версией.
Морри нахмурился, а Кармель вздохнула.
– Что же он натворил на этот раз? – спросила она устало. – Нет, подожди. Сначала я налью себе портвейна. Хочу подкрепиться, перед тем как услышу о его новых подвигах. Тебе налить, Морри? Лора?
Оба согласились выпить портвейна. Лора мысленно напомнила себе, что ее доза – один небольшой стаканчик. Она только что приняла решение относительно Дирка, к тому же ей нужно еще вести машину.
Когда все трое удобно расселись на кухне с бокалами портвейна, Лора приступила к рассказу о вечерних событиях. Она упомянула и о Дирке, только по ее словам выходило, будто он ушел сразу после того, как кризис миновал. Когда она кончила, Кармель затрясла головой:
– Я уж и не знаю, чего еще можно ожидать от этого бесенка! – пожаловалась она. – В самом деле, Морри, тебе надо взять Николаса в ежовые рукавицы.
– Я стараюсь, лапочка. Он трудный ребенок. Надеюсь, что школа его успокоит.
– Думаю, сегодняшний случай послужил ему хорошим уроком, – вставила Лора. – Он стал как шелковый. Дирк сказал, что для укрощения непослушных детей им полезно бывает испытать разок настоящий испуг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18