Она ждала подарок, не позволяя себе думать ни о чем, кроме того, что это может быть. Ни о своих предчувствиях насчет Ганса и Дженни, ни о Мэг с её ангельским личиком. Мысль о том, что изуродованное тело Дженни валяется где-то в канаве, могла явиться только в самом жутком ночном кошмаре. Луиза так долго воображала себе подобные вещи, что уже почти не могла отличить реальность от фантазии. Тут Клайв был прав.
Но вот у Клайва был для неё подарок. Это реальностью.
В комнату зашла Лена, узнать, не нужно ли чего-нибудь.
— Вам надо уснуть, мадам. Я выключу свет.
— Нет, не надо. Я не устала. Я жду мужа.
— Они с мисс Берни работают, — проворчала Лена. — Может, он до полуночи не поднимется.
— Я все равно буду ждать. Он придет, потому что обещал мне кое-что принести.
— Тогда почему же заставляет ждать так долго?
Луиза упрямо не позволяла испортить прелесть ожидания.
— Он знает, как я люблю ждать что-нибудь приятное. А вы, Лена, хуже сестер в больнице.
Лена обиженно надулась, прибрала в комнате и поставила к постели графин со свежей водой.
— Что вам ни делай, благодарности не дождешься.
— Я знаю, Лена, как вы за мной ухаживаете. Иногда мне кажется, что вы единственная, кто меня понимает. — Но устыдившись внезапной откровенности, Луиза тут же пожалела о своих словах и нетерпеливо бросила: — Идите, Лена. Со мной все в порядке. Муж сейчас придет.
Клайв пришел почти в полночь. Луиза знала, что муж специально держал её в напряжении. Но вид его стройной фигуры и живого сияющего лица сделали свое обычное дело. Луиза знала, что готова заплатить за подарок любую цену. Не потому, что так больна, а потому, что навсегда им очарована.
— Ты все ещё не спишь, милая? — заботливо спросил Клайв.
— Ты обещал подарок, Клайв.
— Ну, разумеется. Какой же ты ребенок, Луиза! Даже не можешь дождаться утра.
— Ты обещал сегодня вечером.
— Да, и ты его получишь.
Клайв достал из кармана небольшую квадратную коробочку и бросил Луизе на кровать.
Поспешно раскрыв её, она разочарованно протянула:
— Всего лишь браслет для мисс Грин…
— Нет, это для тебя. Для мисс Грин есть другой. Конечно, не такой дорогой, как этот, но тебе нужно все самое лучшее.
Клайв подсел к Луизе на постель.
— Ну, дорогая, тебе нравится?
Луиза подняла золотую цепь со звенящими подвесками.
— О Клайв! Это в самом деле мне? Я так давно такой хотела!
— И дважды демонстрировала это мне самым ужасным образом, — мягко заметил Клайв.
Луиза покосилась на него.
— Но больше я не буду. Теперь у меня есть свой. Подарил ты мне браслет с самого начала, ей — Богу у меня и искушения бы не возникло. Честное слово, я не уверена, что браслет Мэг…
И под хладнокровным взглядом Клайва тут же умолкла.
— Я хотел, чтобы ты преодолела свой порок, Луиза, но ты этого не сделала. Не волнуйся, мы никогда ей не расскажем, если ты будешь хорошо себя вести. Следи за тем, что говоришь.
Значит вот какова плата за браслет! Он подарил его не из любви или признательности. Лицо Луизы окаменело.
— Ты имеешь в виду Ганса, да?
— Ганс — мой друг. Я не хочу о нем такое слышать.
— Но я ничего не сказала.
— Ну разумеется. Ты только намекнула. Но это тоже плохо. Хоть ты его не любишь, не нужно утверждать, что он чудовище.
— Зачем он надумал писать портрет Мэг? — спросила Луиза. — И куда делась Дженни?
— Я узнал. Она в Лондоне.
— Ты узнал!
Клайв одарил жену широкой ослепительной улыбкой. Такой же он очаровал её в садах Боргезе. Как это было давно, казалось, в другой жизни!
— Милая, Дженни для меня ничего не значит. Я говорил тебе об этом. Но я действительно знаю, что она в Лондоне, и правда, что она уехала, поссорившись с Гансом. Перестань за неё волноваться. Что она для тебя? Когда-то ты её ненавидела, считая, что я за ней ухаживал.
— А разве нет? — прошептала Луиза.
— Я с ней дружил, но женщинам этого не понять. Милая, неужели мне снова нужно убеждать тебя, что ты единственная женщина на свете, которая мне нужна? И чем скорее я увезу тебя из Англии обратно на твою солнечную родину, тем лучше. Ведь я всей душой надеюсь, что там рядом со мной вновь окажется девушка, в которую я влюбился. Верно, радость моя?
Луиза поиграла браслетом. Прикосновение прохладного металла наполнило её чувственным наслаждением. Теперь она сосредоточилась лишь на нем и нежном страстном лице Клайва. Он действительно говорил то, что думал. Она была уверена. И если он так хочет, она все забудет.
Дженни и Мэг, и странную опасность, которую таил в себе Ганс, и свои будущие мучения в больнице. Она будет думать только о солнце, согревающем оливковые деревья и старые дома. И вспоминать любимые звуки родного языка.
— Ты в самом деле этого хочешь? — спросила она Клайва. — И сдержишь слово? Даже если следующая операция не оправдает надежд?
— Я сдержу обещание, если ты сдержишь свое. Никаких глупых разговоров.
Луиза послушно кивнула. Клайв нежно её чмокнул, потом поцеловал ещё раз, тепло и страстно. Впервые он так целовал её после аварии. Клайв уже ушел, а Луиза ещё долго лежала в постели без сна, переживая внезапное наслаждение. Но прежде чем она заснула, вернулись все те же сомнения.
Почему муж не подарил ей золотой браслет, который так хотелось, раньше? Он его прятал, явно надеясь, что она не выдержит очередного приступа клептомании и тогда удастся выудить любое обещание…
Слезы все ещё текли по щекам Луизы, когда она наконец уснула.
Утром Лена передала Мэг конверт, который, по её словам, оставил мистер Саммерс. Тот хотел её видеть, но Лена сказала, что мисс Берни занята с мистером Уилтоном и беспокоить их нельзя.
Одутловатое лицо Лены, как всегда, казалось недовольным. Но она была честно выполнила поручение. В конверте оказалась вырезка из местной газеты. Под заголовком «Загадочная находка» сообщалось:
«Прошлым вечером в заросшем котловане в десяти милях от Мейдстоуна двое школьников сделали странное открытие. То, что они поначалу приняли за труп, оказалось всего-навсего портновским манекеном. Происхождение находки, а также как она попала в котлован, остается неизвестным. Возможно, какая-то портниха-любительница, слишком растолстев, в отчаянии решила избавиться от напоминания о своей когда-то стройной фигуре? Или кто-то просто освобождал чердак? Мы просим быть поосторожнее с такого рода мусором.»
Внизу Саймон приписал: «Свихнувшаяся мисс Барт? Или ещё хуже?» иметь девушке? Но мысль о полном одиночестве была не из приятных.
— Я могу справиться с этим, — тихонько вздохнула Мэг.
Саймон взял её руки в свои.
— Вы можете попробовать сделать со мной то, что Дженни пробовала с Гансом. Я более отзывчив.
— О Саймон, будьте же серьезны! Сейчас неподходящий момент. Нам надо думать о другом.
Прежде чем ответить, Саймон неожиданно подхватил Мэг на руки и прижал к себе.
— Нет ничего важнее любви, — заявил он и поцеловал её прежде, чем Мэг успела возразить. И это было так непохоже на сдержанные поцелуи Дерека, чья тень медленно ускользала из жизни девушки…
Через мгновение Мэг, задыхаясь, смогла прошептать:
— Саймон, опомнитесь? На нас же все смотрят!
— А кому какое дело? — Саймона продолжал крепко её обнимать. — Вчера вы мне этого не позволили, зато сейчас я использую шанс. — И он опять её поцеловал. — Не возвращайтесь в Лондон, Мэг.
— Я и не думала, — призналась она.
— Мне не нравится, что вы живете в доме Клайва Уилтона, не нравится, что ходите в мастерскую Ганса. Но вам придется пойти туда ещё раз. Это может оказаться очень важным. Для Дженни и мисс Барт. И для Луизы тоже. Зато потом, я обещаю, мы будем думать только о нас самих. А пока давайте попробуем позвонить Гансу. Затем вы отправитесь прямо к нему и посмотрите, как он станет приходить в себя.
Мэг отстранилась, в ней опять проснулись дурные предчувствия.
— Вы считаете, я должна это сделать, потому что Луиза тоже чего-то боится? Прошлой ночью я решила, что больше не буду ему позировать — в его доме таится что-то зловещее. Но если вы думаете, что это нужно ради Дженни и мисс Барт… — Мэг внимательно вгляделась в лицо Саймона. — Или вы просто играете в детектива?
Легкомысленная усмешка вмиг исчезла с лица Саймона, оно стало угрюмым. И Мэг протянула:
— Ладно, я сама вижу, что там что-то неладно.
— Отлично, Мэг. Но помните, я буду поблизости. Сейчас дайте мне пятнадцать минут заскочить к Клайву, потом звоните Гансу. Скажите, раз он всегда был так добр к вашей бедной сестре, мисс Барт, то наверняка беспокоится, как она доехала.
— А она доехала?
— Да.
— Но зачем вы идете к Клайву?
— Не нужно лишних вопросов. Я вас встречу через полчаса. Скажите Гансу, что сегодня вы не сможете долго позировать, потому что я зайду за вами.
— Вы хотите, чтобы я только посмотрела, как он будет выглядеть? Или что станет делать?
Сердце Мэг бешено колотилось, когда она набирала номер Ганса. Ей пришлось перевести дух, прежде чем заговорить. По телефону в его голосе ещё резче слышался иностранный акцент.
— С кем я говорю?
— Мистер Крамер? — спросила Мэг, стараясь говорить высоким голосом.
— Да
— О, мистер Крамер, — жизнерадостно начала она, — я так рада вас слышать! Хочу сообщить, что Элейн вчера приехала. Спасибо большое.
— Элейн?
— Моя сестра, мисс Барт. Спасибо, что вы посадили её в поезд. Спасибо за ваше терпение и понимание. Она тяжелый человек.
— В самом деле? — голос Ганса был едва слышен.
— Вы так долго её терпели… Сестра говорит, что вы были очень добры.
— Не понимаю, о чем вы. Кто вы? — неожиданно закричал Ганс.
Мэг вздрогнула, отодвинув трубку от уха.
— Я же вам говорю, я сестра мисс Барт. И звоню вам сказать, что она благополучно доехала…
— Доехала… — прошептал Ганс.
Раздались гудки: он бросил трубку. Мэг била дрожь. Цель звонка достигнута, но она ощущала не удовлетворение, а ужас. И готова была на все, только бы не приближаться к дому Ганса. Но Саймон сказал, что это очень важно…
Мэг пробралась через горы хлама, заполнявшего магазин, и закрыла за собой дверь.
Когда она позвонила в дверь Ганса, тот открыл не сразу. Мэг показалось, что внутри слышен его голос, затем долетел телефонный звонок, и только потом дверь открылась.
— Мэг? Я так и думал. Что-то сегодня очень жарко, вам не кажется? — Ганс вытирал пот, суетился вокруг неё и так избегал встречаться взглядом, что ей не удавалось разглядеть выражение его лица.
— Хорошо, что вы пришли. Я собрался уезжать. Но нужен хоть ещё один сеанс. Лучше бы несколько, но у меня возникли важные дела.
— Плохие новости? — сочувственно спросила Мэг.
— Да, близкий друг в Амстердаме. Семьи у меня нет, и это заставляет все больше ценить друзей.
«— Но не Дженни, — подумала Мэг. — Ей он позволил уехать.»
— Что будете делать с кошкой?
— С кошкой? — не понял он.
Мэг поняла, что Ганс её почти не слышит, и ощутила подступивший страх. Почему его так расстроил телефонный звонок? Ганс был почти в панике.
— Кто-нибудь заберет.
— Мисс Барт не захотела забрать её с собой? Или не могла?
Манекен, баюкающий кошку! Мэг хотелось истерично расхохотаться. Но заметив, как Ганс бросил на неё долгий испытующий взгляд, попыталась говорить весело.
— Сегодня я не смогу долго позировать. Через полчаса за мной зайдет Саймон.
— Полчаса? Что я за такое время успею?
— Но я пришла лишь из признательности к вам. Хотя ничем и не обязана. Сегодня такой тяжелый день…
Собрав в кулак всю волю, Мэг стала подниматься по ступенькам, минуя комнату мисс Барт, в мастерскую. Она должна была пройти все до конца, чтобы не было стыдно перед Саймоном. Мэг казалось, что она на пороге разгадки многих странных событий.
— Но я прошу вас… У нас мало времени. А я хочу, чтобы портрет удался. Здесь спешить нельзя. Позвольте мне сделать то, что я могу.
Мэг медленно поднималась по лестнице, стараясь говорить любезно и непринужденно.
— Вы очень огорчились из-за друга. Уверены, что сможете работать?
— Работать я могу всегда, — свирепо огрызнулся Ганс. — Работа для меня
— все. Друзья и все прочее — потом. — Он попытался улыбнуться. — Теперь вы понимаете, почему Дженни меня покинула. Я — чудовище.
Улыбка вроде бы опровергала его слова, но за ней скрывался явно опасный и неуравновешенный человек. Вот о чем пыталась предупредить её Луиза. Чудовище под маской чудака…
Клайв сам открыл дверь Саймону.
— Чем могу служить?
— У тебя есть время поговорить? Похоже, я напал на след одной картины.
— Подлинник?
— Надеюсь.
— Входи. Вот только долго разговаривать не сможем. Я жду звонка из Лондона.
В кабинете Саймон уселся поудобнее, вытянув длинные ноги.
— Кстати, какого времени была последняя картина?
— Конец восемнадцатого века.
— О нет, я уверен, семнадцатый.
Клайв улыбнулся.
— Не стану спорить, но я уверен, восемнадцатый. К тому же картина никуда не годится и абсолютно ничего не стоит. А рама прекрасная. Если попадется что-нибудь более лее раннее, меня это очень заинтересует.
Саймон заметил, что Клайв лжет, сбавляя возраст картины. Он прекрасно знал, что получил. Но Саймон в таких вещах и сам неплохо разбирался. Даже без проверки рентгеновскими методами он знал, что полотно относится к семнадцатому веку.
Так почему же Клайв упорно это отрицал, хотя более ранняя датировка только набавляла картине цену?
— И где же новая? — спросил Клайв.
— В Хадстон Холл. Не слишком ценная, но я её приметил. Распродажа на будущей неделе.
Саймон запнулся — зазвонил телефон.
— Интересно. — заметил Клайв, снимая трубку. — Извини, Саймон. Звонок из Лондона. Алло! Да, Клайв Уилтон. Это ты? Сразу не узнал. Что случилось?
Саймон закурил трубку, казалось, не заметив, как Клайв отошел в сторону и повернулся спиной.
— Не может быть! Это твои фантазии! — сорвался тот, но тут же взял себя в руки, вспомнив, что он не один. Голос стал тихим и спокойным. Саймон не мог не оценить его самообладания.
— Сейчас я не могу с тобой разговаривать, но думаю, ты заблуждаешься. Ты слишком много работал. — Он помолчал, прислушиваясь, потом, уже не сдерживаясь, крикнул: — Скоро, дурак ты чертов! Не теряй головы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17