ЛИЧНАЯ ВЕРСИЯ


Мгновение "исчезает", оставаясь между тем подобием оттиска, сочетающе-
го эфемерность и реальность, под стать тем отпечаткам, которые остав-
ляли миллионы лет назад истлевавшие листья папоротника в аспидной тес-
ноте антрацита, с детской поры завораживавшего сверкающими на изломе
льдами доопытных ночей. Любопытно другое - то, что этот отпечаток по-
добен в своем строении негативу, то есть, выпуклость листа запечатлена
впадиной и наоборот. Но что нужно, чтобы "проявить" мгновение? Как
распознать в пластах, слоящихся один поверх другого прихотливых плете-
ний, мельчайшие дроби длительности сознания, в котором они возникали и
в которое канули, уходя к несоизмеримым величинам во все более явст-
венно возрастающем уменьшении этих самых дробей? Одновременное исчез-
новение и присутствление - сонные куколки времени - возможно, слова...
- речь, раскрытая собственному мерцающему исчезновению. С пристальным,
неукоснительным вниманием иной раз я вглядываюсь в написанное до меня
другими, точно так же, как до головокружения вглядываюсь, перебирая
нить за нитью, в написанное мной. Многое, отставясь прежним в
написании, в начертании, в расположении завязей смыслов, в очевидных
связях значений совершенно непостижно в другом: зачем оно есть, что
побудило писавшего писать то, что в этот миг я читаю? Не то ли, что и
меня в свое время? Ответы, предлагаемые мне памятью или неким подобием
знания, то есть, привычки к определенным устойчивым сочетаниям понятий
меня ни в коей мере не устраивают, так как, несомненно - и в первую
очередь - относятся к уже написанному, уже существующему, отстранен-
ному, чей смысл или же желание чего, а проще, чьи причины я пытаюсь
безуспешно понять или вызвать к жизни в себе самом сейчас. Свет падает
из-за спины. Нагромождение бумаг на столе вселяет уверенность в
состоятельности такого спрашивания. Иногда звонит телефон и то, что я
говорю или же то, что я слушаю вполне внятно и соответствует меня
окружающему, возможно мне самому. Несоразмерность мыслительной задачи
очевидна, несоразмерность собственно и есть главная предпосылка.
Воображение нескончаемо в постижении образа, в котором оно вожделеет
остаться, быть, не утекая сном в русле яви. В конце-концов, это (что и
происходит вскоре) начинает раздражать, достоверность такого мгновения
утрачивается и перед глазами вновь бумага, острие карандаша,
распускающего и нижущего петли букв, пробелов. Привкус кофе.

1