https://wodolei.ru/catalog/dushevie_ugly/s_poddonom/
Опять-таки те же самые причины, которые привели к широкому распространению латинского языка, — создание империи, управляемой из Рима, — предполагают наличие очень высокой социальной организации, однако в данном случае этот тип языковой диффузии нам не подходит.
Тем не менее отмеченная аналогия может навести нас на определенные размышления. В первую очередь, распространение латинского языка по Римской империи предполагает наличие римского народа, который сначала создал этот язык, а затем и разговаривал на нем. С другой стороны, их языковые наследники, которые разговаривают на языках романской группы, не принадлежат ни исторически, ни антропологически к единому народу. Например, французы и испанцы в своей массе являются потомками лигуров, иберов и кельтов, которые заняли территорию Галлии и Испании еще в дорийские времена. Впоследствии они смешались с новыми этническими компонентами, которые попали туда в результате миграций или завоеваний, — готами, аланами, норманнами, бургундами и прочими, к которым со временем прибавились цыгане, евреи и другие бесприютные странники. Так что один язык — это не то же самое, что один народ. Это утверждение представляется настолько важным, что я рискну проиллюстрировать его другим примером. Языки банту, на которых разговаривают на огромных пространствах Африки от Великих озер до мыса Доброй Надежды, по меньшей мере имеют близкие связи с арийскими языками. Их носители включают представителей различных физических типов.
В свою очередь, современные языки Франции, Испании и Румынии появились отнюдь не в результате завоевания или колонизации этих территорий французами, испанцами или румынами. Сначала получил распространение единый язык, причем не столько благодаря заселению римлянами этих территорий, сколько благодаря успехам римских легионов; затем для удобства речь завоевателей стала использоваться в провинциях для ведения различных дел. Самостоятельные языки развились от одного в отдельных областях. В таком виде «теория волн», представленная на суд общественности Иоганном Шмидтом в 1872 году и позднее получившая развитие в трудах Пиктета и Исаака Тейлора, дает наиболее вероятный ответ на вопрос о причинах столь широкого распространения индоевропейских языков. Ранее филологи полагали, что их распространение явилось результатом расселения из единого центра; по мере продвижения вперед поток растекался в разные стороны, а затем каждая из ветвей, в свою очередь, опять делилась на отдельные группы, каждой такой группе соответствует определенный язык. По мнению Шмидта, дифференциация индоевропейских языков объясняется распространением лингвистических модификаций из различных центров в пределах обширного континуума. Это мнение вполне согласуется как с фактом несомненного родства различных индоевропейских языков, так и с теми выводами, которые мы получили при рассмотрении романских языков.
Тем не менее прежнюю гипотезу можно привлечь для объяснения не совсем обычного географического положения носителей некоторых арийских языков. Так, например, с помощью теории Шмидта очень трудно объяснять ситуацию с тохарским языком, который являлся островком языка кентум (с характерными для европейских языков особенностями в грамматике и словарном запасе) в море языков группы сатем, характерных для Азии. В данном случае вполне правдоподобным выглядит предположение о переселении туда носителей этого языка. Вместе с тем сходство между арийскими языками настолько велико, что это позволяет предположить, что они появились в некой ограниченной области. Колыбель арийских народов, вероятно, имела некоторые общие географические характеристики; лингвистические данные позволяют нам предполагать существование нескольких близких диалектов, получивших распространение в пределах некой области с более или менее однородными природными условиями. Тот факт, что все арийские народы почитали по крайней мере одно общее для всех их божество, позволяет нам пойти в своих предположениях еще дальше; это не предполагает наличия у них политического единства, но, во всяком случае, наводит на мысль, что носители праязыка представляли собой единый народ. Для того чтобы объяснить распространение индоевропейских языков на ранних этапах истории, мы должны рассмотреть гипотезы об экспансии, миграции, завоевании или постепенной инфильтрации, благодаря которым арийская речь и религия распространились из «прародины» на новые территории. В этом и заключается главная задача этой книги. Сперва мы попробуем ограничить область поисков, определив местонахождение нескольких арийских народов в тот момент, когда они появляются на страницах истории. Затем мы постараемся определить с помощью данных археологии тот общий центр, из которого они появились. Мы попытаемся выделить изначальную материальную культуру ариев, а также определить их прародину в свете тех данных, которые дает нам сравнительное языкознание. После этого станет возможным проследить пути перемещения ариев к тем местам их проживания, которые подтверждены историческими свидетельствами. Совмещение двух направлений исследования должно подтвердить или опровергнуть правомерность наших выводов.
Глава 2
ПЕРВОЕ ПОЯВЛЕНИЕ АРИЕВ НА СТРАНИЦАХ ИСТОРИИ
Арийские династии в Месопотамии в XV веке до н.э.
Арийские народы сначала появляются из мрака предыстории на северных границах так называемого Плодородного Полумесяца Древнего Востока. Самые древние арийские имена и слова, которые дошли до нас, зафиксированы на клинописных табличках из Вавилонии, Египта и Каппадокии. Но первые арии в этих областях, история которых освещена в письменных документах начиная с конца 4-го тысячелетия до н.э., являются всего лишь поздними пришельцами. Вторгнувшись в Месопотамию и сопредельные с ней страны, они оказались в областях, занятых народами, говорившими на языках других групп.
Начиная с самых ранних этапов истории долины рек Тигра и Евфрата были заселены двумя неиндоевропейскими народами — шумерами и аккадцами, которые разговаривали на одном из семитских языков. Последние, хотя и заселяли южную часть Месопотамии с самых ранних времен, оставили некоторые следы своего присутствия и севернее, например в Ашшуре, расположенном в среднем течении Тигра, в то время как художественные изделия шумеров, если не сами шумеры, проникли даже в Астрабад, расположенный на берегах Каспийского моря. Аккадцы тесно смешались с шумерами в Вавилонии и заняли западные равнины, простиравшиеся вплоть до сирийского побережья и Синая. Эти два народа сообща создавали изумительную цивилизацию Месопотамии, памятники которой известны нам с середины 4-го тысячелетия до н.э. Они образовали большие империи, которые распространяли их культуру по всем сопредельным странам. Около 2700 года до н.э. правители города Аккада распространили свою власть вплоть до берегов Средиземного моря и, вполне вероятно, на Каппадокию. В любом случае вскоре после 2500 года до н.э. крупная аккадская колония, поддерживавшая близкие политические и торговые отношения с Ассирией и Вавилонией, появилась в долине реки Галис, в ключевом пункте, контролировавшем торговые пути, которые вели как к Черному, так и к Эгейскому морю. В месопотамских надписях и в памятниках изобразительного искусства также можно найти сведения и о других народах, населявших соседние горные районы, однако, по всей видимости, ни один из них в 3-м тысячелетии до н.э. не относился к числу индоевропейских. К востоку от Месопотамии жили эламиты, разговаривавшие на языке неизвестного происхождения и создавшие собственную высокоразвитую цивилизацию. Горные местности к северу от территории современного Ирака были, возможно, уже заселены народами малоазийской группы, язык которых был зафиксирован в более поздних хеттских, митаннийских и ванских текстах. Наши источники не дают нам никаких указаний на присутствие ариев в пределах занимаемой ими области вплоть до 2000 года до н.э.
Нo к середине 2-го тысячелетия до н.э. в пределах Плодородного Полумесяца появляются правители с арийскими именами, наследовавшие цивилизацию, созданную шумерами и аккадцами. Обстоятельства их появления там не дошли до нас; династия Хаммурапи, которая в конечном итоге объединила Месопотамию под властью Вавилона, была свергнута около 1900 года до н.э., и последовавшие после ее падения события почти не нашли отражения в письменных источниках. Предшественниками арийских завоевателей могли быть касситы, которые основали свою династию в Вавилоне около 1760 года до н.э. Этот народ первоначально обитал к востоку от гор Загроса, откуда они начали проникать в Вавилонию уже во времена Хаммурапи. Но в целом они не были ариями. Хотя они восприняли вавилонский язык и культуру, местные писцы оставили нам записи, в которых содержатся касситские обозначения таких слов, как «бог», «звезды», «небеса», «ветер», «человек», «нога» и т.д.; ни одно из них не относится к числу индоевропейских. Более того, большинство личных имен этого периода предполагает скорее родство между касситами и малоазийскими народами, обитавшими к северо-западу. Однако в именах их правителей встречаются элементы, напоминающие имена индоиранских божеств — ?uria? (бог солнца (Сурья); сравните с санскр. Surya), Inda? (сравните с санскр. Indra), Marutta? (сравните с санскр. Маrutah, боги грозы (Маруты) и -buga? (сравните с иранским словом baga, «бог»). Кроме того, именно касситы первыми на Древнем Востоке стали запрягать лошадей в колесницы, и более позднее вавилонское наименование лошади susu, вероятно, происходит от индоиранской формы asua (санскр. a?va). Вполне вероятно, что вторжение касситов было вызвано давлением арийских племен, обитавших в горах Ирана, и их предводители и стали теми самыми правителями с арийскими именами.
Три столетия спустя, согласно документам из дипломатического архива, найденного в Телль-эль-Амарне, которые проливают свет на события в Западной Азии, арийская династия правила в государстве Митанни, располагавшемся на верхнем Евфрате. Эти правители имели явно
арийские имена — ?utarna, Du?ratta, Artatama — и поклонялись индоиранским божествам. В 1907 Хьюго Винклер удивил научный мир, расшифровав имена четырех божеств, хорошо известных по индийским Ведам, призванных в качестве свидетелей договора, подписанного в 1360 году до н.э. между правителями Митанни и хеттов. Божества перечислены наряду с другими богами — десятью вавилонскими и четырьмя собственно митаннийскими — Индра (in-da-ra), Варуна (u-ru-v-na или a-ru-na), близнецы Митра и Насатья (na-?a-at-ti-i-ia). Совсем недавно другой документ, происходящий из Митанни, был найден в хеттском архиве в Богазкее. Он имеет отношение к коневодству и содержит ряд арийских числительных — aika (1), teras (3), panza (5), satta (7) и nav (9) — в выражениях типа aikavartanna vasannasaya («один круг по стадиону»). Наконец, мы знаем, что в это время в государстве Митанни существовало сословие воинов, именовавшихся marianna. Невольно напрашивается сравнение с санскритским словом m?ry?, которое переводится как «молодые люди», «герои».
Так что достаточно ясно, что династии, утвердившиеся на верхнем Евфрате около 1400 года до н.э., были арийскими, близкородственными тем, которые правили в долине Инд и позднее в Мидии и Персии. Но их подданные не были ариями, поэтому правители восприняли их язык и приспособили вавилонскую клинопись для официальной переписки и, очевидно, почитали местных богов наряду с собственными. Тот этнический поток, который привел их на берега Евфрата, не остановился там. В этот же самый период таблички из архива в Телль-эль-Амарне упоминают арийских правителей также в Сирии и Палестине — Birida?wa в Йеноаме, ?uwardata в Кейлахе, Ya?data в Таанахе, Artamanya в Зир-Башане и ряд других. Они также, вероятно, были представителями династий, а их подданные были неарийского, скорее всего семитского происхождения.
Упоминавшиеся числительные, а также имена божеств и правителей являются древнейшими из дошедших до нас образцов языка ариев. Они заслуживают особого внимания. Без всякого сомнения, они относятся к группе сатем; фактически они очень близки к тем, которые известны нам по индийским языкам. Конечно, они ближе всего к санскриту, чем к любому из иранских диалектов, которые позднее составили западную ветвь индоиранской семьи языков. Таким образом, имена божеств N?satya являются санскритской формой, они противостояли близнецам Naonhaitya, и все четыре божества упоминаются в самых древних Ведах. В иранской Авесте они превратились во второстепенных божеств (Mithra; Митра), просто в демонов (Indra; Индра) или получили другие имена (Varuna = Ahura Mazda; Bapyна-Ахура Мазда). Числительные определенно являются индийскими, а не иранскими; слово aika идентично санскритскому слову eka, в то время как «один» на языке зенд обозначается словом aeva. Точно так же звук s сохраняется в слове satta, хотя в иранском языке он превращается в h (hapta), его исходную форму можно найти не собственно в санскрите, а в пракритах, которые, как предполагается, сложились после Вед.
Даже личные имена скорее выглядят как индийские, а не иранские. Таким образом, имя Birida?wa вполне правомерно сравнить с санскритским именем Brhada?va («владеющий большой лошадью»). Если это утверждение верно, то второй элемент — -a?wa («лошадь») отличается от иранской формы aspa, отмеченной в древнеперсидском и среднеперсидском языках (сравните J?maspa и Vist?spa). В связи с этим можно вспомнить, что персидский царь Дарий I именовался Гистаспом (Hystaspes). С другой стороны, элемент Arta— в митаннийских и палестинских именах имеет много параллелей в более позднем иранском ономастиконе; концепция божественного порядка Rta, воплощенная в нем, была хорошо известна ведическим поэтам, но его редко использовали как компонент при образовании личных имен в Индии.
Если мы попытаемся точно определить, к какой ветви арийского дерева принадлежали эти правители из Митанни, могут возникнуть большие расхождения во мнениях.
1 2 3 4 5 6
Тем не менее отмеченная аналогия может навести нас на определенные размышления. В первую очередь, распространение латинского языка по Римской империи предполагает наличие римского народа, который сначала создал этот язык, а затем и разговаривал на нем. С другой стороны, их языковые наследники, которые разговаривают на языках романской группы, не принадлежат ни исторически, ни антропологически к единому народу. Например, французы и испанцы в своей массе являются потомками лигуров, иберов и кельтов, которые заняли территорию Галлии и Испании еще в дорийские времена. Впоследствии они смешались с новыми этническими компонентами, которые попали туда в результате миграций или завоеваний, — готами, аланами, норманнами, бургундами и прочими, к которым со временем прибавились цыгане, евреи и другие бесприютные странники. Так что один язык — это не то же самое, что один народ. Это утверждение представляется настолько важным, что я рискну проиллюстрировать его другим примером. Языки банту, на которых разговаривают на огромных пространствах Африки от Великих озер до мыса Доброй Надежды, по меньшей мере имеют близкие связи с арийскими языками. Их носители включают представителей различных физических типов.
В свою очередь, современные языки Франции, Испании и Румынии появились отнюдь не в результате завоевания или колонизации этих территорий французами, испанцами или румынами. Сначала получил распространение единый язык, причем не столько благодаря заселению римлянами этих территорий, сколько благодаря успехам римских легионов; затем для удобства речь завоевателей стала использоваться в провинциях для ведения различных дел. Самостоятельные языки развились от одного в отдельных областях. В таком виде «теория волн», представленная на суд общественности Иоганном Шмидтом в 1872 году и позднее получившая развитие в трудах Пиктета и Исаака Тейлора, дает наиболее вероятный ответ на вопрос о причинах столь широкого распространения индоевропейских языков. Ранее филологи полагали, что их распространение явилось результатом расселения из единого центра; по мере продвижения вперед поток растекался в разные стороны, а затем каждая из ветвей, в свою очередь, опять делилась на отдельные группы, каждой такой группе соответствует определенный язык. По мнению Шмидта, дифференциация индоевропейских языков объясняется распространением лингвистических модификаций из различных центров в пределах обширного континуума. Это мнение вполне согласуется как с фактом несомненного родства различных индоевропейских языков, так и с теми выводами, которые мы получили при рассмотрении романских языков.
Тем не менее прежнюю гипотезу можно привлечь для объяснения не совсем обычного географического положения носителей некоторых арийских языков. Так, например, с помощью теории Шмидта очень трудно объяснять ситуацию с тохарским языком, который являлся островком языка кентум (с характерными для европейских языков особенностями в грамматике и словарном запасе) в море языков группы сатем, характерных для Азии. В данном случае вполне правдоподобным выглядит предположение о переселении туда носителей этого языка. Вместе с тем сходство между арийскими языками настолько велико, что это позволяет предположить, что они появились в некой ограниченной области. Колыбель арийских народов, вероятно, имела некоторые общие географические характеристики; лингвистические данные позволяют нам предполагать существование нескольких близких диалектов, получивших распространение в пределах некой области с более или менее однородными природными условиями. Тот факт, что все арийские народы почитали по крайней мере одно общее для всех их божество, позволяет нам пойти в своих предположениях еще дальше; это не предполагает наличия у них политического единства, но, во всяком случае, наводит на мысль, что носители праязыка представляли собой единый народ. Для того чтобы объяснить распространение индоевропейских языков на ранних этапах истории, мы должны рассмотреть гипотезы об экспансии, миграции, завоевании или постепенной инфильтрации, благодаря которым арийская речь и религия распространились из «прародины» на новые территории. В этом и заключается главная задача этой книги. Сперва мы попробуем ограничить область поисков, определив местонахождение нескольких арийских народов в тот момент, когда они появляются на страницах истории. Затем мы постараемся определить с помощью данных археологии тот общий центр, из которого они появились. Мы попытаемся выделить изначальную материальную культуру ариев, а также определить их прародину в свете тех данных, которые дает нам сравнительное языкознание. После этого станет возможным проследить пути перемещения ариев к тем местам их проживания, которые подтверждены историческими свидетельствами. Совмещение двух направлений исследования должно подтвердить или опровергнуть правомерность наших выводов.
Глава 2
ПЕРВОЕ ПОЯВЛЕНИЕ АРИЕВ НА СТРАНИЦАХ ИСТОРИИ
Арийские династии в Месопотамии в XV веке до н.э.
Арийские народы сначала появляются из мрака предыстории на северных границах так называемого Плодородного Полумесяца Древнего Востока. Самые древние арийские имена и слова, которые дошли до нас, зафиксированы на клинописных табличках из Вавилонии, Египта и Каппадокии. Но первые арии в этих областях, история которых освещена в письменных документах начиная с конца 4-го тысячелетия до н.э., являются всего лишь поздними пришельцами. Вторгнувшись в Месопотамию и сопредельные с ней страны, они оказались в областях, занятых народами, говорившими на языках других групп.
Начиная с самых ранних этапов истории долины рек Тигра и Евфрата были заселены двумя неиндоевропейскими народами — шумерами и аккадцами, которые разговаривали на одном из семитских языков. Последние, хотя и заселяли южную часть Месопотамии с самых ранних времен, оставили некоторые следы своего присутствия и севернее, например в Ашшуре, расположенном в среднем течении Тигра, в то время как художественные изделия шумеров, если не сами шумеры, проникли даже в Астрабад, расположенный на берегах Каспийского моря. Аккадцы тесно смешались с шумерами в Вавилонии и заняли западные равнины, простиравшиеся вплоть до сирийского побережья и Синая. Эти два народа сообща создавали изумительную цивилизацию Месопотамии, памятники которой известны нам с середины 4-го тысячелетия до н.э. Они образовали большие империи, которые распространяли их культуру по всем сопредельным странам. Около 2700 года до н.э. правители города Аккада распространили свою власть вплоть до берегов Средиземного моря и, вполне вероятно, на Каппадокию. В любом случае вскоре после 2500 года до н.э. крупная аккадская колония, поддерживавшая близкие политические и торговые отношения с Ассирией и Вавилонией, появилась в долине реки Галис, в ключевом пункте, контролировавшем торговые пути, которые вели как к Черному, так и к Эгейскому морю. В месопотамских надписях и в памятниках изобразительного искусства также можно найти сведения и о других народах, населявших соседние горные районы, однако, по всей видимости, ни один из них в 3-м тысячелетии до н.э. не относился к числу индоевропейских. К востоку от Месопотамии жили эламиты, разговаривавшие на языке неизвестного происхождения и создавшие собственную высокоразвитую цивилизацию. Горные местности к северу от территории современного Ирака были, возможно, уже заселены народами малоазийской группы, язык которых был зафиксирован в более поздних хеттских, митаннийских и ванских текстах. Наши источники не дают нам никаких указаний на присутствие ариев в пределах занимаемой ими области вплоть до 2000 года до н.э.
Нo к середине 2-го тысячелетия до н.э. в пределах Плодородного Полумесяца появляются правители с арийскими именами, наследовавшие цивилизацию, созданную шумерами и аккадцами. Обстоятельства их появления там не дошли до нас; династия Хаммурапи, которая в конечном итоге объединила Месопотамию под властью Вавилона, была свергнута около 1900 года до н.э., и последовавшие после ее падения события почти не нашли отражения в письменных источниках. Предшественниками арийских завоевателей могли быть касситы, которые основали свою династию в Вавилоне около 1760 года до н.э. Этот народ первоначально обитал к востоку от гор Загроса, откуда они начали проникать в Вавилонию уже во времена Хаммурапи. Но в целом они не были ариями. Хотя они восприняли вавилонский язык и культуру, местные писцы оставили нам записи, в которых содержатся касситские обозначения таких слов, как «бог», «звезды», «небеса», «ветер», «человек», «нога» и т.д.; ни одно из них не относится к числу индоевропейских. Более того, большинство личных имен этого периода предполагает скорее родство между касситами и малоазийскими народами, обитавшими к северо-западу. Однако в именах их правителей встречаются элементы, напоминающие имена индоиранских божеств — ?uria? (бог солнца (Сурья); сравните с санскр. Surya), Inda? (сравните с санскр. Indra), Marutta? (сравните с санскр. Маrutah, боги грозы (Маруты) и -buga? (сравните с иранским словом baga, «бог»). Кроме того, именно касситы первыми на Древнем Востоке стали запрягать лошадей в колесницы, и более позднее вавилонское наименование лошади susu, вероятно, происходит от индоиранской формы asua (санскр. a?va). Вполне вероятно, что вторжение касситов было вызвано давлением арийских племен, обитавших в горах Ирана, и их предводители и стали теми самыми правителями с арийскими именами.
Три столетия спустя, согласно документам из дипломатического архива, найденного в Телль-эль-Амарне, которые проливают свет на события в Западной Азии, арийская династия правила в государстве Митанни, располагавшемся на верхнем Евфрате. Эти правители имели явно
арийские имена — ?utarna, Du?ratta, Artatama — и поклонялись индоиранским божествам. В 1907 Хьюго Винклер удивил научный мир, расшифровав имена четырех божеств, хорошо известных по индийским Ведам, призванных в качестве свидетелей договора, подписанного в 1360 году до н.э. между правителями Митанни и хеттов. Божества перечислены наряду с другими богами — десятью вавилонскими и четырьмя собственно митаннийскими — Индра (in-da-ra), Варуна (u-ru-v-na или a-ru-na), близнецы Митра и Насатья (na-?a-at-ti-i-ia). Совсем недавно другой документ, происходящий из Митанни, был найден в хеттском архиве в Богазкее. Он имеет отношение к коневодству и содержит ряд арийских числительных — aika (1), teras (3), panza (5), satta (7) и nav (9) — в выражениях типа aikavartanna vasannasaya («один круг по стадиону»). Наконец, мы знаем, что в это время в государстве Митанни существовало сословие воинов, именовавшихся marianna. Невольно напрашивается сравнение с санскритским словом m?ry?, которое переводится как «молодые люди», «герои».
Так что достаточно ясно, что династии, утвердившиеся на верхнем Евфрате около 1400 года до н.э., были арийскими, близкородственными тем, которые правили в долине Инд и позднее в Мидии и Персии. Но их подданные не были ариями, поэтому правители восприняли их язык и приспособили вавилонскую клинопись для официальной переписки и, очевидно, почитали местных богов наряду с собственными. Тот этнический поток, который привел их на берега Евфрата, не остановился там. В этот же самый период таблички из архива в Телль-эль-Амарне упоминают арийских правителей также в Сирии и Палестине — Birida?wa в Йеноаме, ?uwardata в Кейлахе, Ya?data в Таанахе, Artamanya в Зир-Башане и ряд других. Они также, вероятно, были представителями династий, а их подданные были неарийского, скорее всего семитского происхождения.
Упоминавшиеся числительные, а также имена божеств и правителей являются древнейшими из дошедших до нас образцов языка ариев. Они заслуживают особого внимания. Без всякого сомнения, они относятся к группе сатем; фактически они очень близки к тем, которые известны нам по индийским языкам. Конечно, они ближе всего к санскриту, чем к любому из иранских диалектов, которые позднее составили западную ветвь индоиранской семьи языков. Таким образом, имена божеств N?satya являются санскритской формой, они противостояли близнецам Naonhaitya, и все четыре божества упоминаются в самых древних Ведах. В иранской Авесте они превратились во второстепенных божеств (Mithra; Митра), просто в демонов (Indra; Индра) или получили другие имена (Varuna = Ahura Mazda; Bapyна-Ахура Мазда). Числительные определенно являются индийскими, а не иранскими; слово aika идентично санскритскому слову eka, в то время как «один» на языке зенд обозначается словом aeva. Точно так же звук s сохраняется в слове satta, хотя в иранском языке он превращается в h (hapta), его исходную форму можно найти не собственно в санскрите, а в пракритах, которые, как предполагается, сложились после Вед.
Даже личные имена скорее выглядят как индийские, а не иранские. Таким образом, имя Birida?wa вполне правомерно сравнить с санскритским именем Brhada?va («владеющий большой лошадью»). Если это утверждение верно, то второй элемент — -a?wa («лошадь») отличается от иранской формы aspa, отмеченной в древнеперсидском и среднеперсидском языках (сравните J?maspa и Vist?spa). В связи с этим можно вспомнить, что персидский царь Дарий I именовался Гистаспом (Hystaspes). С другой стороны, элемент Arta— в митаннийских и палестинских именах имеет много параллелей в более позднем иранском ономастиконе; концепция божественного порядка Rta, воплощенная в нем, была хорошо известна ведическим поэтам, но его редко использовали как компонент при образовании личных имен в Индии.
Если мы попытаемся точно определить, к какой ветви арийского дерева принадлежали эти правители из Митанни, могут возникнуть большие расхождения во мнениях.
1 2 3 4 5 6