И Новгород за ним Твердит: побьем, побьем низовых! Ну-тка! Посмотрим, как побьете их!
К р и в ц е в и ч
Хорош И Новгород! Баранье стадо, право! Давно ли был им хуже горькой редьки Посадник Глеб? Боярам не давал Созванивать народ, помимо веча; А безземельных с площади гонял: "Не вечники вы, дескать!" И стоя. Всем поперек. А стоило сказать, Что грамоты похерят,- и пошли Кричать за ним. Вот приступом возьмут, Тогда увидят грамоты!
Ж и р о х
Смотри, Когда и тут не выйдет прав он!
Ф о м а
Выйдет, Коли молчать мы будем. Смирны очень Уж стали мы.
К р и в ц е в и ч
Да мы, Фома Григорьич, На вече не молчали-то!
Ф о м а
Эх вы! Богатыри! Да разве в крике дело? Иное так словечко мимоходом, Как невзначай, проронишь, а оно И во сто крат сильней, чем если б горло Ватага целая драла. А вы Наладили себе одно: не можно Держаться нам! Не можно да не можно!
Ж и р о х А что ж нам было говорить?
Ф о м а
Про Глеба Про самого сказать вам было, вот что! Свою-де он, Глеб, выгоду блюдет! Догадлив, чай; он знает, что не правят Долгов в войну. Ведь от войны кому Живет наклад? Тем, у кого в подвалах Товар лежит! А много у него Товару есть? А? Много ли товару?
Ж и р о х Так, так, Фома Григорьич, все его Разбило в море корабли!
Ф о м а
Вот то-то! Одной святой Софии тысяч тридцать Стоит должен. А с любскими купцами И до ста наберется.
К р и в ц е в и ч
Будет до ста.
Ф о м а Так мира-то зачем ему хотеть? Он не дурак. Теперь небось не правят С него долгов; а Новгород возьмут Так что ему? С него-то взятки гладки!
К р и в ц е в и ч Вестимо так.
Ф о м а
Вот мы - другое дело. Что день, то нам убыток от войны. Ты, например: на сколько у тебя Лежит парчи?
К р и в ц е в и ч
На сорок будет тысяч.
Ф о м а
(к Жироху) А у тебя скатного жемчугу?
Ж и р о х На столько же, пожалуй.
Ф о м а
Так смотрите ж: По малому вам счету, по сту в месяц На каждого червонцев из мошны! А приступом коль Новгород возьмут, Так ты и вовсе без парчи, а ты Без жемчугу! В софийские подвалы, Чай, суздальцы найдут дорогу! Как, По-вашему?
К р и в ц е в и ч
Что тут и говорить? По-нашему, так поскорей бы дело Помимо тех двоих поладить. Князь бы За то спасибо нам сказал.
Ф о м а
Смекнули?
Ж и р о х Оно бы можно, если б этот Чермный Тут был один, да старого-то пса Не проведешь, глазаст уж больно!
Ф о м а
Гм! Большой тебе приятель он?
Ж и р о х
Приятель? Кто? Глеб? Да я б туда его послал, Куда крятун костей не заносил!
Ф о м а Ах да бишь, помню! То, никак, ведь он В голодный год тебе нажиться не дал, Скупил весь хлеб?
Ж и р о х
Когда б одно лишь это! Уж перехват ему бы я простил; Бери себе да подавися - дело Торговое. Но он не для себя, А назло мне! Скупил запас да тотчас За полцены спустил его в народ. Смотрите, мол: Жирох хотел нажиться, А я, мол, вам задаром отдаю!
Ф о м а Вишь, старый черт!
Ж и р о х
И вече созвонил: Тяжелый-де настал для смердов год, От глада мрут. Велите, государь Великий Новгород, чтобы по прошлым У нас запас по ценам продавался, А то уж вот хотел было Жирох Повысить хлеб!
Ф о м а
Эх, удружил тебе!
Ж и р о х Проклятый ворон! Так меня ославил, Хоть выходи из сотни. Уж ему бы Припомнил я!
К р и в ц е в и ч
Да что, не одного Тебя он, чай, ославил. Уж кому Досадчиком он не был!
Ф о м а
Так зачем же Его жалеть?
Ж и р о х
Да кто ж его жалеет?
Ф о м а А коли так, то слушайте вы оба: Покуда Глеб посадником, а Чермный Детинец держит, нечего о сдаче И думать нам. А можно это дело Так повести, что Новгород и сам Их отрешит. Ведь если правду молвить, Не сразу князь нас приступом возьмет; А до того могли бы мы проруху На них найти. Старик уж больно крут, Он и своих не милует; как раз Обидит город; ну, а молодой Вы видели каков: опричь сиденья, Бабье на мысли у него; так вот Подвесть бы их, когда ж один слетит, Так и другой удержится недолго.
Ж и р о х Пусть только Глеб слетит, а с Чермным нам Полегче сладить будет!
К р и в ц е в и ч
Все едино: Пусть только промах Чермный даст, сейчас Начнем кричать: кто посадил его? Никто как Глеб! Тащить к ответу Глеба! На вече-то расправа недолга Не усидит!
Ж и р о х
А коль обоих ссадим, Кому ж тогда и воеводой быть, Коль не тебе ж опять, Фома Григорьич!
Ф о м а Ты думаешь? Гм! Дай хоть на часок Детинец мне, теперь уж не на вече Я толковать о мире буду. Настежь Все ворота! Князь-то батюшка, пожалуй! Челом тебе на вотчине твоей!
К р и в ц е в и ч Держись тогда и Глеб и Чермный! Праздник На нашей будет улице! Услуг Князь не забудет наших!
Ж и р о х
И тогда С тобою, Глеб Мироныч, мы свои Покончим счеты!
Ф о м а
Так-то, государи. Ну, а теперь поклонную пока Нам голову приходится держать. Пойдем приказ принять от воеводы От нового; авось еще удастся И на его Наталку поглядеть!
Уходят.
ДОМ ПОСАДНИКА
Посадница и боярыня Мамелфа Дмитровна.
Б о я р ы н я Что ж это значит, матушка? Чай, вече Уж отошло, а Глеба твоего Мироныча доселе нету? Полно, Уж ведомо ль ему, что у тебя Сижу я?
П о с а д н и ц а
Как же, матушка Мамелфа Димитровна! Перед его уходом Твой посланный нам повестил, что ты Пожаловать изволишь.
Б о я р ы н я
Дивно мне, Что он не поторопится; чай, знает О вечевом услышать приговоре И мы хотим! Ну, а невеста где ж?
П о с а д н и ц а Вишь, у ее кормилицы вчера Убили мужа; утешать вдову Она пошла, сударыня.
Б о я р ы н я
Да; много Теперя есть в Новегороде вдов, Да и сирот не мало. И затем-то Советовал Фома Григорьич мир Нам учинить. Он дело говорил. Его же вздумали сменять. Пустое Затеяли!
П о с а д н и ц а
Да, говорят, он город Сбирался сдать?
Б о я р ы н я
Кто это говорит? Не верь тому! На всей новогородской На воле он хотел мириться с князем! От самого слыхала.
П о с а д н и ц а
Статься может. Его-то, чай, ты лучше знаешь.
Б о я р ы н я
Знаю, Сударыня: благочестив и вежлив; Почтителен и скромен; вхож ко мне Не первый год; а я ведь не со всяким Вожу хлеб-соль.
П о с а д н и ц а
Кто ж этого не знает! Кого к себе примаешь ты, того Весь город чтит.
Б о я р ы н я
Да, матушка; на деньги Да на породу не смотрю. Кто прям, Боится бога да живет по правде, Хоть черный будь он - милости прошу! Кто ж в чем не чист, так будь он хоть сам
князь Не прогневись, ворота на запоре! Боярину намедни Аввакуму Дверь указала.
П о с а д н и ц а
Право? А за что?
Б о я р ы н я Проведал, вишь, что корабли разбило Путятины, да с долговым листом Пристал к нему; притиснул так Путяту, Что тот ему за полцены товары Свои отдал; а Аввакум возьми их Перепродай да ссуду ровно вдвое И выручи!
П о с а д н и ц а
Ах, стыд какой!
Б о я р ы н я
И после Бессовестного дела своего Он, скаредник, еще не побоялся Ко мне прийти; да я ему при всех: Пей, батюшка, свою сегодня чару И помни вкус - вперед не поднесут!
П о с а д н и ц а Что ж? И ушел?
Б о я р ы н я
Небось не засиделся.
П о с а д н и ц а Жена-то, бедная!
Б о я р ы н я
Та ни при чем; Я в тот же день сказать велела ей: По-прежнему ко мне пускай-де ходит, Ей рада-де!
П о с а д н и ц а
Да как же ей теперь-то Ходить к тебе?
Б о я р ы н я
А держится за мужа, Ино вольна и не ходить. Одно Могу сказать: Варуху моему Буслаичу покойному жена Покорная и добрая была я; Но если б он, господь меня прости, Что студное бы учинил, я с ним бы Не стала жить, пошла бы в монастырь!
П о с а д н и ц а Так, матушка; но ведь сама же ты Пускать к себе, кажися, перестала, Как бишь ее?.. Что с мужем-то не ходит?
Б о я р ы н я Якуниху? Я выгнала ее За то, что стыд и обык позабыла: Пока Якун в Новегороде был, Они ни разу с Чермным не видались, А только лишь уехал муж в Торжок, Что день, то к ней таскаться начал Чермный! По моему жена по разуменью Должна пред мужем голову держать Поклонную: хранить не только верность, Но так вести себя, чтоб про нее Никто не смел худого и подумать. Но если муж бесчестный - брось его, Вернись к родным, не то - вселися в пустынь Иль постригись!
П о с а д н и ц а
Так, матушка, вестимо...
Б о я р ы н я И матерям твержу, для дочерей Чтоб женихов богатых не искали; Напред всего, чтоб зять боялся бога И правду блюл!
П о с а д н и ц а
Вестимо...
Б о я р ы н я
А не то Пусть лучше в девках дочери сидят!
П о с а д н и ц а Вестимо так; да где ж найти такого, Чтоб не было на нем укору?
Б о я р ы н я
Значит, Есть и на вашем?
П о с а д н и ц а
Грех его винить, А посмирней, конечно бы, хотелось Для нашей Веры.
Б о я р ы н я
Значит, сорванец? Зачем же ты дала согласье?
П о с а д н и ц а
Я-то? И, матушка! Да мне ль со Глебом спорить С Миронычем? Согласья моего Не спросит он. К тому ж и полюбились Друг другу молодые...
Б о я р ы н я
Не причина! Опричь тебя, тут некому решать; Коль матери не по сердцу жених, Так прочь его! Тебе, чай, лучше ведать, Что дочери пригодно. Не хочу И кончено!
П о с а д н и ц а
Да не за что его Корить-то, матушка.
Б о я р ы н я
Благочестив?
П о с а д н и ц а Благочестив, сударыня.
Б о я р ы н я
И вежлив? Почтителен как следует к тебе?
П о с а д н и ц а Уж как же зятю к теще нареченной Почтительну не быть!
Б о я р ы н я
Одно мне в нем Не нравится: в повольниках бывал.
П о с а д н и ц а Что ж делать, матушка! Муж говорит: Не удержать боярам молодежи; Коль нет войны, где ж удаль показать?
Б о я р ы н я Да удаль-то безбожная. На Волгу Твой, что ль, ходил?
П о с а д н и ц а
На чудскую, кажись, Ходил на емь аль на Студено море.
Б о я р ы н я А то поход затеяли на Волгу Повольники при муже. В Костроме Урвали девок, отвезли в Сарай, Да там и продали татарам. Что? Чай, добрая повольница?
П о с а д н и ц а
Помилуй, Какие же повольники то были! То воры, матушка!
Б о я р ы н я
Не велика Меж ними рознь. Повольнику до вора Рукой подать. И Чермный вот, что ноне Толкается по женам по чужим, Он также был в повольниках; на Пермь, Никак, ходил. Вера вбегает, испуганная, и бросается на лавку.
П о с а д н и ц а
Что, Верушка, с тобой? Чего дрожишь ты?
Б о я р ы н я
Что те приключилось, Сударыня? Не видишь, что ль, меня?
В е р а
(вставая) Прости, прости, боярыня Мамелфа Димитровпа! С испугу я... прости! На улицах такая давка, крик, Бегут, шумят, толкаются, чуть с ног Не сшибли...
Б о я р ы н я
Только? Больно ты труслива, Сударыня. Всегда бывает так, Когда народ от веча по домам Расходится.
П о с а д н и ц а
Хлебни водицы, Вера, Да расскажи, не слышала ль чего? Чем кончилось?
В е р а
Поставлен воеводой Боярин Чермный.
Б о я р ы н я
Чермный? Воевода? На Фомино на место?
В е р а
Меж собой Так говорили встречные; о том-то У них и спор.
Б о я р ы н я
Ну, нечего сказать! Ну, признаюсь! Не чаяла того! Еще б кого другого - пусть бы так! Но Чермного!
П о с а д н и ц а
Я, матушка, слыхала, И Глеб Мироныч также говорит, Что доблестней нет Чермного во всей Земле Новогородской.
Б о я р ы н я
Сорванец! Прихвостник бабий! Человек без страху Без божьего!
П о с а д н и ц а
Но, кажется, его И рать и город любит...
Б о я р ы н я
А за что? За то, что лих вертеться на коне, Да каждый день на площадь в новом корзне Выходит к ним! Да медом угощает Все пять концов! Да уличан своих Знай кормит до отвалу! Вот за что Ему любовь! А чтоб он смог сидеть, Когда Фома не может,- нет, не верю! Он сгубит нас! То Глеб Мироныч кашу Твой заварил! Уж не взыщи, а я В глаза ему скажу!
П о с а д н и ц а
Но может статься, Оно не так, сударыня; быть может, Ослышалася Вера...
Б о я р ы н я
Чермный! Вот уж Сокровище нашли! И водит им Всегда не та, другая баба. Ноне Какая-то Наталка завелась; Что вздумает, то и чинит; казну Его пиявка, высосала всю! Прогнать ее, бесстыжую, велела б Я метлами из города!
В е р а
Наталью? Нет, матушка-боярыня, должно быть, Тебе не так сказали; не такая Она совсем! Неправду про нее Тебе сказали!
Б о я р ы н я
Что ты, что ты, мать! Отколе знать тебе? Да про нее И говорить тебе не след, ни даже Упоминать! Не девичье то дело, Сударыня!
В е р а
Я видела ее...
Б о я р ы н я Что-о? Ее? Ослышалась, никак, я?
П о с а д н и ц а Где видела ее ты, Вера?
В е р а
В церкви, На той неделе, матушка. Стояла Она одна, прижавшись к уголку, Молилась так усердно, и на ней Была одежа бедная, простая; Когда же служба кончилась, тихонько И робко так к иконе подошла, Украдкою жемчужное монисто Повесила на венчик и скорей Из церкви вон. Отца Захарья кто-то О ней спросил; вздохнул отец Захарий И говорит: "Наталья это, та, Которую боярин Чермный любит; Все, что б он ей ни подарил, на церковь Она несет; казну ж, какая есть, Меж нищих делит; духом, вишь, сама Есть нищая, и многое за то Простится ей!"
П о с а д н и ц а
Пусть так, но все ж тебе Знать про нее негоже...
Б о я р ы н я
Что подарки Она свои на церковь отдает И нищую жалеет братью - это Зачтется ей, на том свету зачтется; Ты ж неразумна, дитятко, еще; Не ведаешь, о чем бывает вместно Боярышне, о чем невместно знать. Коль при тебе вперед о той Наталье Заговорят, ты, дитятко, молчи.
Звон струн и песня за сценой.
Г о л о с
Как ушкуйники по морю
Славить Новгород пошли,
Они, славя, проходили
Аж до Мурманской земли!
Х о р
Ай люли, люли, люли,
Аж до Мурманской земли.
Б о я р ы н я
(к посаднице) Кто это там в сенях твоих горланит?
В а с и л ь к о
(входит с товарищами)
Опускайте стяг, мурмане!
Выдавайте корабли... (Увидя боярыню, прерывает песню.) Боярыня, прости! Не чаял я, Что здсся ты...
Б о я р ы н я
А если бы меня И не было, все ж, государь, не входят Так в честный дом. На приступ, что ль, ты
лезешь? Аль думаешь, что с вражьим кораблем Ты обагрился?
В а с и л ь к о
Боярыня, прости! С разбегу мы, на радости вошли, Что побоку спровадили Фому, А Чермный стал над нами воеводой!
(К товарищам.) Ступайте, братцы! Тестя лишь дождусь И тотчас к вам!
Р а д ь к о
Смотри ж, не заживайся!
Г о л о в н я Заклада не забудь!
В а с и л ь к о
Небось!
С т а в р
Простите, Боярыни!
Р а д ь к о
Обычай наш веселый В вину нам не поставьте!
Г о л о в н я
Бьем челом! Все трое уходят. За сценой слышна удаляющаяся песня:
Мы, ушкуйники, с баграми
Славить Новгород пришли...
и пр.
Б о я р ы н я Ну, хороши вы, батюшка! И впрямь Повольницкая шайка!
В а с и л ь к о
Виноваты, Сударыня!
(Подходит к Вере.)
Дай на тебя скорей Полюбоваться, радость ты моя, Бесценная!..
Б о я р ы н я
Постой-ка, государь, Пожалуй-ка сюда! С тобой, кажись, Я говорю, так ты сперва постой Да выслушай меня, а уж потом, Когда я кончу да скажу:
1 2 3 4 5 6 7