— Не все юноши так робки, — шепнула она на ходу, намекая на нечто близкое и памятное им обоим.
Он вертел ее, разглядывая со всех сторон:
— Ты совсем не изменилась, Лизок.
— Это тебе кажется. Просто мы стареем все вместе и поэтому не замечаем…
— Как ты теперь?
— Как видишь, — супруга. Где вы встретились? Кем ты работаешь? Ты женат?
— Нет, бобыль. — Он пытливо глянул на Лизу, собираясь что-то спросить, но в это время Виктор окликнул их из столовой.
Пока Лиза накрывала на стол, Виктор показывал Андрею квартиру. Дом был новый, еще пахло краской, и вещи не нашли своих бесспорно единственных мест.
Широким жестом Виктор распахивал бесшумные застекленные двери. Вот его кабинет. Книжные полки вдоль стен. Телевизор последнего выпуска. Настольная лампа дневного света, чудесная штука, немножко верещит, но от этого даже уютно. А стенные шкафы, ванная, душ, спальня! Да, квартира была прекрасная.
В детской спала девочка лет трех, домработница укладывала мальчугана, удивительно похожего на Виктора — то же круглое лицо, плутоватые, смешливые черные глаза. Увидев Андрея, он насупился, молча протянул сложенную лодочкой руку.
— Меня звать Андрей.
— А меня Вова.
— Учишься?
— Во втором классе.
Обычно взрослые после этого спрашивали про отметки, но этот длинный дядя вдруг убежденно сказал:
— Во втором классе самое скверное — пение.
— Русский тоже.
— Это верно, — согласился Андрей, — с переносами у меня до сих пор чепуха получается.
— А у нас самое скверное «и» краткое. Я вчера его на Зину поставил.
Виктор потащил Андрея в кухню.
Он заставлял Андрея поворачивать краники, щупать гардины, включать холодильник. Андрею скоро все это надоело, ему стало казаться, что от него ждут не только похвал, но и зависти. Он упрекнул себя за подозрительность и участливо осведомился насчет акустики.
— С акустикой конфуз, — признался Виктор. — Сверху и снизу прослушивается на два этажа.
Он был так огорчен, как будто звукопроницаемость чем-то порочила его самого.
Единственное, чему Андрей позавидовал, это библиотеке Виктора. Он вернулся в кабинет и прилип к полкам, перебирая корешки аккуратно расставленных книг. Здесь имелись все новинки по электротехнике. Несколько удивляла система расстановки — по росту. При таком порядке трудно найти нужную книгу.
— Это Лиза хозяйничала, — усмехнулся Виктор, заметив недоумение Андрея.
Андрей вытащил голубенькую, последнюю, книжку Одинцова. Там имелось одно любопытное место, где старик разрешал спор о выключателях, волновавший когда-то и Андрея и Виктора. Интересно, согласен ли Виктор со стариком?
— Ах, да, — поморщился Виктор. — Признаться, я внимательно не вчитывался. Перелистал и отложил до свободной минуты.
Андрей сперва было обиделся за Одинцова. Сколько надежд возлагал старик на эту книгу! Он был уверен, что она так нужна инженерам-практикам, а тут извольте… Но потом Андрей сочувственно подумал: «Видно, и впрямь Виктору крепко достается: за год не выкроил времени прочитать книгу своего учителя».
Андрею вдруг стало совестно своей мимолетной неприязни к товарищу. А бог с ними, с книгами, разве в них дело!
Лиза, заглянув в кабинет, застала их катающимися по полу. Кряхтя и пофыркивая, они боролись, как когда-то в общежитии, одурев от споров и чертежей.
— Он щекочется, Лиза! — кричал Андрей. — Не по правилам! Виктор взобрался на Андрея верхом и, запыхавшись, приговаривал:
— Ага! Правила! Они существуют для слабых.
Лиза потащила их к столу. Руки ее мелькали над скатертью, а глаза, смеясь, неотрывно любовались Андреем. Она заставила его рассказать, как он жил эти годы.
Андрей, как всякий фронтовик, с охотой вспоминал о том, как мерз в окопах на Ленинградском фронте, как брал замок Геринга, как прорывался с ходу на танке через горящий мост.
Он говорил бы еще, но заметил (или показалось?), что Виктору неинтересно. Может быть, действительно это звучало нехорошо — вот, мол, я был на фронте, а ты сидел в тылу, всякое там мужское самолюбие, да еще в присутствии Лизы.
А вот об учебе в аспирантуре рассказывать было нечего. Ну, сдавал экзамены, потом писал диссертацию. Выбрал тему теоретическую. Потом защита.
В общем, все нормально.
— А отзывы получил хорошие? — прищурился Виктор. Андрей покраснел.
— Я свинья, Вить. Совсем забыл, там же был отзыв из твоего отдела.
Такой хвалебный, дальше некуда.
Виктор потер руки.
— Значит, помогло? Признаться, я ждал, что ты заедешь. Я бы тебе сорганизовал еще парочку таких отзывов. Да ты, кикимора, завоображал.
— Конечно, чихали мы на вас, производственников!
Подняв рюмку и глядя на свет сквозь запотевшее стекло, Андрей вдруг задумался. Наступила тишина. Они чувствовали, что думают об одном. Было хорошо и немного грустно. На минуту вернулась юность, присела к ним за стол.
Отсюда, из зрелости, она выглядела чертовски славной.
Андрей смотрел на Виктора и Лизу и вспоминал, как однажды летним вечером они шли по набережной. Лиза в ситцевом платьице, в носочках, со смешной челочкой на лбу. Виктор худощавый, порывистый, и на лацкане его коротенького пиджачка пять значков: ВЛКСМ, ГТО, ГСО, «Ворошиловский стрелок» и Осоавиахим. Запомнится же такой пустяк! У Виктора был тогда баритон, и он пел шутливую студенческую:
Что за предрассудки —
Есть три раза в сутки
И иметь кровать, чтоб ночевать.
И Рита, Рита подхватывала своим удивительным голосом…
— Ну что ж, за встречу! — раздался басок Виктора. Андрей вздрогнул.
— Выпьем, — сказал он, и видение исчезло. Виктор крякнул, пришлепнул губы салфеткой.
— Рита в городе, приехала с Урала месяца два назад. Слыхал? — сказал он.
— Да?.. А ты от Кости что-нибудь получаешь?
— Он теперь в ЦК работает. Лиза, ты знаешь, Андрей ведь назначен к нам начальником лаборатории.
— Как это получилось, Андрей?
— Сам напросился.
Виктор недоверчиво покачал головой:
— Не крути, — наверно, на периферию посылали.
С первой минуты их встречи Андрей ждал этого вопроса.
— Меня Одинцов оставлял на кафедре. Я отказался. Видишь ли, — Андрей почесал кончик носа, и Лиза засмеялась, узнав этот привычный жест, — у меня есть одна идея насчет приборчика, ну, а его можно разработать только у вас.
Виктор снова наполнил рюмки.
— Бог с тобой, не хочешь рассказывать, не надо, — благодушно сказал он. — Как бы там ни было, я рад работать с тобой.
Андрей положил обратно на тарелку кружок колбасы:
— Не веришь?
— Ты мне скажи, зачем ты кончал аспирантуру?
— Зачем? Чтобы заниматься наукой.
— Где? У нас? — Черные глаза Виктора насмешливо обежали Андрея. — Какой новатор нашелся! Инженеры на производстве готовят диссертации и уходят в институты, уходят, чтобы заниматься наукой. И правильно делают. Для этого и существуют институты и академии. А тут, пожалуйте, явился Андрей Лобанов, который пропел всю жизнь в стенах института, и думает, что он просто перешел в другую исследовательскую лабораторию. Ты, брат, наивен, не знаешь ты железных законов производства.
— А что мне производство! Я не собираюсь заниматься вашим производством.
— Ох, легкомысленный ты парень, — загорячился Виктор. — Хоть бы со мной посоветовался, прежде чем такой шаг делать.
— Подумаешь, страхи, — сказал Андрей. — Человек, который знает теорию, вашими премудростями овладеет в два счета.
— Однако! — Виктор иронически улыбнулся. — Позвольте, товарищ утопист, спустить вас на землю. Знаешь, чем тебе придется заниматься?
Пробился где-то кабель — изволь выяснить, почему, отчего. Какой-нибудь пьяный монтажник не так соединил провода, а ты копайся, выясняй. Ремонтируй приборы. Содержи в порядке аппаратуру. Испытывай изоляторы, да поживее, а то начальник техотдела, то есть я, тебе холку намылит. Ругайся со снабженцами, заполняй сводки да отчеты. Вот тебе наша наука.
Лицо Андрея помрачнело:
— А я слыхал, у вас лаборатория первое место заняла.
— Лаборатория замечательная, я ее сам налаживал. Пойми, это же оперативная служба, а не научная лаборатория. У нас ребята настоящие, без всяких претензий. Если где затерло, они всегда выручат. У нас свои законы.
Сколько раз я обращался за помощью к профессорам. Приедут, напустят научного тумана, в простых вещах разобраться не могут. Навертят формул, а потом все равно сам решаешь, как тебе опыт да интуиция подсказывают.
— Ишь расхвастался, — сказала Лиза.
— Хвастаться нечем, — Виктор покачал головой. — Мы кто? Лошадки. А вот вы — всадники. Ты не обижайся, старик, но большей частью так бывает.
Собирал я материалы по регулированию, дал кое-кому посмотреть, а они, голубчики ученые, тиснули в книжку, даже фамилии моей не упомянули.
Пенкосниматели.
Чтобы не разругаться, выпили еще по рюмке. Андрей исподтишка наблюдал за Лизой. Ей, как видно, нравился их шумный спор. Она даже подзуживала их и внимательно слушала, положив подбородок на маленький кулачок.
— А я вовсе и не обижаюсь, — спокойно говорил Андрей. — Я пришел к вам делать свой прибор. И от всей вашей административной возни буду отпихиваться всеми силами. А то — ты прав, Виктор, — засосет ваша текучка, и пропал.
Вот оно что! Выходит, он, Виктор, занимается текучкой, а Андрей пришел заниматься серьезным делом? Нет, дорогой товарищ, то, над чем работает Виктор, и есть главное. Пусть оно не такое эффектное, пусть без блеска и без особой славы, но эта черновая, скромная работа тоже требует от человека глубоких специальных знаний. Да, мы чернорабочие, но мы делаем свет, энергию, а не печатные труды.
Андрей резко отодвинул тарелку:
— Я к вам пришел не за славой.
Виктор почувствовал, как быстро истощается у него запас доброжелательности к Андрею. Смиряя себя, сказал:
— Боюсь, ничего у тебя не выйдет. Мне, когда я пытался вроде тебя на науке выдвинуться, приходилось сидеть ночами.
— Теперь не сидишь? — усмехнулся Андрей. Лиза с силой провела рюмкой по скатерти.
— На двух стульях сидеть не буду. У каждого своя планида. Да и, признаться, когда занимаешься делом, не до умствований.
— Не выйдет — уйду, — сказал Андрей. — Во всяком случае, попробую заниматься наукой днем.
— Где, у нас? — с сожалением еще раз спросил Виктор.
— Да, у нас, — подтвердил Андрей, нажимая на последнее слово.
И тут впервые Виктор по-настоящему осознал, что Андрей будет с завтрашнего для работать вместе с пим. Сразу по-деловому прикинул все «за» и «против», всю новую расстановку сил, связанную с приходом Андрея. Мысленно представил себе житейски непрактичного Андрея, не имеющего производственного опыта, в сложных условиях лаборатории. Трудновато придется его старому другу, впрочем, отныне уж не только другу, но и сотруднику, да еще подчиненному. Скажем прямо — приобретение для лаборатории незавидное.
Хотя… вывеска почетная — кандидат наук. Посолиднее, чем молодой, неопытный инженер Майя Устинова. Правда, она человек исполнительный.
Старательная. Нет, не женщине руководить лабораторией. Все равно министерство не утвердило ее. Так уж лучше Андрей, чем кто-нибудь другой.
Будет он заниматься своим прибором…
— Женить тебя надо, Андрей, — сказала Лиза, чтобы как-то заполнить неприятную паузу. — Ты законченный жених, со степенью.
Андрей с трудом улыбнулся; разговор с Виктором взволновал его, и, отвечая Лизе, он думал, не вернуться ли, пока еще не поздно, назад в институт.
— Ладно, не вешай нос, — громко сказал Виктор, — коли ты решил, за мной дело не станет. Об Устиновой не беспокойся. Войдешь в курс, и мы ее куда- нибудь передвинем. Что-что, а такие мелочи в нашей власти. Долгин, мой помощник, возьмет над тобой шефство. Лаборатория — механизм налаженный, мы тебе создадим все условия, сиди да изобретай.
Андрей хлопнул Виктора по плечу. Друг, настоящий друг.
— Я так и надеялся. Лаборатория у меня много времени не займет. Ребята!
— Его зеленые глаза опять посветлели. — У меня руки чешутся скорее дорваться до прибора. Вы бы только знали…
— Что за прибор? — спросила Лиза, разливая чай.
— Определять повреждения на линиях передачи. Это, знаешь, мечта!
Снова стало шумно и весело. Когда Андрей радовался, он никого не оставлял в покое, толкался, подмигивал, размахивал своими огромными ручищами.
Все складывалось как нельзя лучше, все будет так, как он надеялся.
Тонкое лицо Виктора порозовело. Из-под длинных ресниц влажно блестели черные глаза.
«А ведь красив, чертяка, — умиленно думал Андрей, — как хорошо. И дружба, и опять эти споры, как хорошо!»
Слегка захмелев, Виктор рассказывал о своей работе. Он говорил проникновенно и доверительно:
— …Славно быть руководителем, понимаешь, Андрей, всякую минуту чувствуешь свою полезность на земле. Многие боятся ответственности — вздор!
Мне смешно смотреть на таких. Люди доверяют тебе. Без тебя дело не идет.
Принимай решение… Ты один-разъединственный можешь его принять. У тебя все ключи и секреты… Приходится быть энциклопедистом. Решай мгновенно. Тут и строительные дела, всякие фундаменты, опоры, и новые топки надо устанавливать, и плохой торф привезли…
«Как это интересно, как интересно», — думал Андрей.
— А за всеми этими котлами — люди, характеры. Кому нужно денег побольше заработать — идеалами сыт не будешь. Кто завидует, кто подсиживает приятеля. Кое-кто берет взятки — да, да, совсем как у Чехова. И это еще встречается. Сплетничают. Знаешь — каждый доволен своим умом, и никто не доволен своим положением. Или вот тебе снабженец: достает он только то, что трудно достать, а не то, что нужно… Или вот толковый инженер, а зашибает водку, — как доверишь ему работу на высоком напряжении? Разбирайся во всей этой путанице. Учитывай каждое слово, взгляд, а то завтра посыплются на тебя заявления в райком, горком. Ответственный работник — следовательно, отвечай за все головой и партбилетом. Ох, дружище, это и психология, и техника, и еще тысяча наук. И змеей будь, и львом, и двутавровой балкой…
— А знаете, ребята, — улыбнулся Андрей, — страшно представить, как это я начну. Вот я сегодня пришел в первый раз, чувствую — все против.
Шутка сказать — пятьдесят человек в лаборатории.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10