Поэтому они только быстро прошли через лес, направляясь к лучшим местам охоты.
Но сегодня им не понадобилось их искать. Едва они покинули лес, как под скалой, омываемой зеленоватой водой омута, увидели скопление мяса и костей.
С удивлением смотрели они на богатое и заманчивое угощение. Потом осторожно подвинулись вперед, потому что им было странно, что такая привлекательная добыча была брошена, что столько еды никто не охранял и ее можно было получить без борьбы.
Их маленькие головы вертелись во все стороны. Убедившись, что поблизости никого нет, они двинулись не останавливаясь к трупу капитозавра. Это был огромный, почти двухметровой длины покрытоголовый, похожий на лягушку. И так как никто не встал у них на пути, чтобы защитить оставленную добычу, они обступили жирный кусок и начали насыщать свой желудок.
Пока они пировали, из глубины под скалой выплыл труп огромного, похожего на крокодила, ящера мистриозуха. Вчера в вечерних сумерках он напал на капитозавра, но сам также погиб в неравном бою. Случилось это так.
Глубокое место под скалой уже долгое время было обиталищем мистриозуха. Днем, когда солнечные лучи заливали песчаную отмель под скалой, он лежал как шестиметровое бревно на берегу и грелся, а к вечеру выходил на разбой. Он предпочитал ловить рыб, которых было много в омуте. Как выпущенная из лука стрела, мчался он за высмотренной рыбой и едва настигнув ее, хватал и зажимал в зубастых челюстях, как в клещах. Если она была особенно крупной, быстро плыл с ней к берегу, если небольшой — подбрасывал ее в воздух, ловил пастью и пожирал.
Когда мистриозух охотился в узких рукавах омута, врезающихся в скалистые берега, он разгонял воду пружинистыми ударами своего уплощенного хвоста так сильно, что испуганные рыбы выскакивали из воды, чтобы скрыться от своего преследователя. Но коварный ящер пользовался этим, он легче мог поймать их на лету.
Иногда на мелководье у берега он подстерегал молодых, еще неопытных покрытоголовых метопиасов; старых же представителей этого рода он, однако, избегал, так как они были такими же хищниками, как и он сам, и схватка с ними была тяжелой и опасной.
Так в глубине под скалой крокодилообразный мистриозух жил долгое время в безмятежном покое.
Однажды появился здесь незваный гость. Это был тоже мистриозух, но огромный и старый, который превосходил первого по длине на добрых два метра.
Он появился неожиданно в глубоком месте под скалой. Болото, в котором он раньше жил, стало понемногу высыхать, а в долгие сухие периоды сокращаться в размерах. Уменьшалось и количество рыбы, и теперь проходило много времени, пока мистриозух вылавливал ее столько, чтобы утолить голод. Когда же наконец солнечный зной уменьшил площадь болота настолько, что лишь изредка можно было отдохнуть сытым, он двинулся в путь, чтобы найти новое более богатое рыбой пристанище.
Так однажды он очутился около большого омута под скалой. Подойдя к берегу, тихонько вполз в воду, поплавал по омуту во всех направлениях, проверил даже узкие протоки между камней. Омут ему понравился и он здесь остался. Только позднее он узнал, что в своем новом доме он не один, и что здесь уже живет один его сородич. Но это ему не мешало. Ведь в старом болоте он долго спокойно жил вместе с такими же, как он, большими сородичами. Этот же был намного меньше и слабее и мистриозух решил, что не будет иметь соперника и легко обеспечит себе наибольшую долю при добыче пищи в омуте и на его берегах. Поэтому уже несколько дней он спокойно здесь охотился или лениво грелся на солнце.
Зато мистриозух, который жил здесь уже долго, обходил незваного гостя стороной. С одного взгляда он оценил мощь и силу пришельца, которые гарантировали ему превосходство. Он понял, что уже не сможет охотиться где и когда захочет и не будет здесь больше владыкой. Все это приводило его в какое-то беспокойство, и он раздражался тем сильнее, чем больше мешал ему страх вступить в схватку с пришельцем, так как не было уверенности, что эта схватка закончится его победой. Поэтому он наблюдал за ним лишь издали.
Но наступил момент, когда они все-таки схватились в смертельном поединке.
Это было однажды вечером, на закате солнца, когда на весь край уже опускались вечерние сумерки. Мистриозух залег в засаде около скалы. Голова и передняя часть его туловища лежали на отлогом берегу, длинный хвост был погружен в воду.
Вдруг он увидел, как через чащу лировидных папоротников диктиофилл потихоньку пробирается пузатый капитозавр. Он не пошел к воде, а стал подниматься по узкой тропе на плоский выступ скалы, как будто оттуда хотел посмотреть на красивый ландшафт и водную гладь, матово блестевшую в свете заходящего солнца. Когда он туда взобрался, то понял, что дорога здесь кончается. Лишь крутые скалистые склоны поднимались над ним высоко кверху или исчезали внизу в потемневшем омуте. Не имея возможности двигаться вперед, он остановился на самом краю скалы и выпученными глазами смотрел вниз на воду омута и его зеленые берега.
Однако долго он там не пробыл. Когда заметил в недалекой низине место для ночного отдыха, повернулся и по крутой тропке стал потихоньку спускаться обратно, а затем пошел вдоль берега омута.
Но путь его был недолог. Внезапно, словно молния, выскочил ему навстречу подстерегавший его мистриозух, вонзил ему в горло острые зубы и крепко их стиснул. Капитозавр был так поражен неожиданным нападением, что даже не пытался сопротивляться. Одного мгновения оказалось достаточно, чтобы мистриозух перегрыз ему горло. Капитозавр быстро терял силы и в тот момент, когда его сознание начало гаснуть, мистриозух резко перевернулся на другой бок, а его громадный хвост просвистел в воздухе, как тяжелая дубина, и добил жертву.
Казалось, заходящее солнце было единственным свидетелем этого кровавого события.
Но это было не так. На узкой песчаной косе, которая выступала из воды, в полумраке зарослей хвощей-новокаламитов неподвижно лежал второй мистриозух и внимательно наблюдал за нападением своего младшего сородича на капитозавра. Хотя он был уже сыт, но вид убитого покрытоголового был очень заманчив. Поэтому он не смог преодолеть страстного желания принять участие в новом угощении и добавить, хотя бы немного, иной пищи, может быть более вкусной, чем рыба. Чувствуя большое превосходство над своим сородичем и уверенный в своей огромной силе, без колебаний, медленными шагами шел он к месту, где хотел поживиться за чужой счет.
Прежде чем он приблизился, хозяин добычи заметил его.
Хотя оба они были из одного и того же рода ящеров, тем не менее меньший смотрел на своего огромного сородича, как на опасного соперника. По позиции, которую он занял, было видно, что он не намерен отказаться от своей добычи и что он даже не будет делиться ею с гигантом. Он был готов вступить в схватку не только за капитозавра, но и за возвращение всего охотничьего угодья, которое потерял при появлении более сильного сородича.
Едва исполин подошел к мертвому капитозавру, мистриозух бросился на него как стрела. Зубастыми челюстями своей вытянутой пасти он стиснул ему кожу на передней ноге и сразу пронзил ткани так, что острые зубы заскрипели о кость. Потом он немного ослабил челюсти и вцепился снова, чтобы разодрать ужасную рану противника и раздробить ему кость. Со страшной силой он сжимал и сжимал челюсти, однако кости врага были как из стали. Когда мистриозух почувствовал, что раздробить кость противника у него не хватит силы, сразу отскочил. Он понял, что вступил в схватку, которую никогда не сможет выиграть и в которой может потерять все. Поэтому, чтобы сохранить свою жизнь, он обратился в бегство, стрелой влетел в омут и, вспенивая воду, помчался на середину болота.
За ним быстро скатился в воду и подвергшийся нападению исполин. Высоко взлетели брызги воды, и по спокойной поверхности пошли крутые волны. Взбешенный дерзостью, с которой меньший сородич отважился на него напасть, и разъяренный от боли, которую вызывала кровавая рана, он стремительно бросился за ним, не выпуская его ни на мгновение из виду, и тотчас его догнал.
Преследуемый повернулся и, неистово хлеща хвостом по воде, приготовился защищаться, так как теперь уже бегство не могло спасти его. Если бы он и далее пытался плыть, смертоносные зубы преследователя вонзились бы в его тело сзади, в наиболее уязвимые места, и вскоре наступил бы конец.
Поэтому он проворно увернулся, когда исполин бросился на него с раскрытой пастью. При новом броске снова увернулся, потом опять, пока внезапно не кинулся молниеносно вперед, чтобы самому стиснуть острые зубы на горле громадного чудовища. Но и тот увернулся, и таким образом избежал коварной встречной атаки. По большой дуге он стал возвращаться к противнику, который мчался на него, как будто снова хотел напасть. Когда они были уже близко друг от друга, меньший мистриозух быстро свернул в сторону, и пока исполин неудержимо мчался вперед, молниеносно повернулся и, не подвергаясь опасности быть задетым ни зубами, ни хвостом исполина, бросился проворно вперед и вцепился зубами в его горло.
Исполин моментально остановился, резко дернувшись передней частью тела, поднялся высоко над вспенившейся водной поверхностью и стряхнул с себя нападающего. Раньше, чем тот опомнился, гигант ринулся в контратаку. Сильный удар хвоста огромного чудовища обрушился на голову противника. Он лишил его сознания, а острые конические зубы вонзились в его уже оглушенное тело. После этого ярость победителя начала понемногу проходить. Не только потому, что противник был уже мертв, и лежал перед ним растерзанный, с раздробленными костями, но и потому, что его собственные тяжелые раны все сильнее давали о себе знать. Еще несколько раз проплыл он вокруг побежденного, сильно ударяя его хвостом, но потом поплыл прочь к берегу болота, чтобы там в укрытии среди буйной растительности спокойно отдохнуть. Его уже не прельщал убитый капитозавр, который после победной схватки всецело принадлежал ему.
Растерзанное и окровавленное тело побежденного ящера неподвижно покачивалось на поверхности покрасневшей воды. Вскоре оно начало понемногу погружаться на дно.
Кончился бой мистриозухов. Исчез побежденный, затерялся и победитель. Только на берегу под скалой в густеющей тьме вырисовывалось тело мертвого капитозавра, которое одно осталось на поле боя.
На другой день стадо платеозавров нашло на берегу груду мяса, которая никому не принадлежала.
Они набросились на нее и долго наполняли голодные желудки. Их опавшие животы раздулись, как надутые бурдюки, но им все еще было мало. Как в бездонной пропасти, исчезали в их утробах большие куски мяса и в царящей вокруг тишине беспрестанно раздавался звук челюстей.
Когда они закончили пиршество, перед ними осталась лишь груда костей.
Насытившись, они наконец покинули место своего неожиданного и непривычного пира и лениво побрели между голых скал, пока не исчезли в каком-то овраге, поросшем зелеными папоротниками, с черными отверстиями пещер и расщелин.
Много красивых розовых рассветов прошло в этой древней стране. Каждый из них был предвестником дня, когда солнце жгло сильнее, чем в предыдущий день, восходящий огненный шар затоплял обширную область все более жарким потоком тепла. Над иссушенным краем наступал период с рассветами без росы.
Буйная флора постепенно увядала, сохла и наконец была сожжена солнцем до самых корней. Болота и топи высыхали, а их дно под пышущим жаром солнечными лучами сжималось так, что возникала удивительная неправильная сеть крупных щелей и трещин, покрытая трупами рыб и мелких водных животных. И чем дальше, тем было хуже, потому что солнце палило все сильней.
Большим ящерам стало трудно добывать корм, особенно платеозаврам, которые привыкли ежедневно набивать животы сочными растениями. Теперь они долго блуждали по округе, чтобы немного насытиться, и хотя бы на короткое время избавиться от мучительного чувства голода.
Платеозавры вскоре стали проявлять беспокойство. Инстинкт гнал их стада все ближе к границам плато. Когда же, наконец, они их достигали, то по пологим склонам спускались вниз к самой границе пустыни, где зарывались в красноватую пыль и ждали прихода ночи.
В одном из таких стад находился крупный старый самец. Он был тощ и слаб от старости. Сам он с трудом находил пищу, так как время его силы и ловкости уже давно миновало. Хорошую добычу он мог поймать лишь с трудом. Чаще же пристраивался к добыче других или довольствовался найденной падалью. Лежал он, зарывшись в пыль, но часто поднимал высоко вверх голову на длинной шее, и его глаза глядели куда-то вдаль через пустыню. Он не двигался, а только смотрел и смотрел…
По чистому без единого облачка небосводу солнечный диск постепенно склонялся к западу. Прежде чем скрыться в бесконечной глубине, за линией горизонта, он последний раз озарил своими лучами пустынную равнину и вершины гор, поднимавшиеся над ней. Когда исчез последний луч, в том месте, где зашло солнце, над горизонтом зажглось зарево, свет которого золотыми и пурпурными полосами расходился далеко по темневшему небосводу. Вечерняя тишина понемногу опускалась на весь край.
Тогда платеозавры выкарабкались из пыли и беспокойно забегали с места на место. Они не готовились к ночному отдыху, как делали каждый раз на горном плато. Скорее казалось, что платеозавры ждали ночи, чтобы отправиться в далекий путь.
В начале сухого периода они покидали горное плато и преодолевали пустыню, чтобы достичь морского побережья с богатыми охотничьими угодьями. Только когда снова начинался период дождей, стада возвращались опять назад. Первый путь через пустыню был путем за пищей; второй, обратный, — путем домой.
Между тем над горизонтом поднялась луна. И едва лишь серебряный лунный свет разлился по обширной пустыне, стадо платеозавров двинулось вперед. Быстрыми шагами удалялось оно от подножия плато и вскоре затерялось в красноватой пыли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22