— Эусебио. Помнишь, он ухаживал за мной, когда ты только начинала заниматься испанским.
— Уругваец? — уточнила я.
— Да нет же! Уругваец — Амбросио, Бросик. А Чепо, Эусебио — эквадорец.
— Извини, — сказала я. — Вечно их путаю.
— Знаешь, чем он теперь занимается? — с таинственным видом произнесла подруга.
Я вопросительно взглянула на нее.
— Араньяс милагросас! — понизив голос, сообщила Адела.
— Чудодейственные пауки? — удивилась я. — А что это такое?
— Чепо лечит импотенцию с помощью пауков-птицеедов, — с гордостью объяснила девушка. — Такие бабки заколачивает — не поверишь. А пока был экономистом, я ему текилу покупала.
— Первый раз про такое слышу, — заинтересовалась я. — А как он это делает?
— Очень просто. Раздевает мужика, кладет его на кровать и пускает пауков гулять по его телу.
— Но ведь эти пауки очень ядовитые! — удивилась я. — А если укусят?
— В этом-то все и дело! — сказала Адела. — У мужиков ведь импотенция в основном от психики. То у них какие-то там травмы из-за женщин, то мотивации не хватает. А теперь представь, что по тебе парочка ядовитых пауков прогуливается, вот-вот укусят, и ты прямехонько в ящик сыграешь. Есть только два варианта — или член у тебя поднимется, или копыта откинешь. Мотивации хоть отбавляй. Ты же сама мне рассказывала, как в экстремальных ситуациях мобилизуются резервы человеческой психики. От импотенции и следа не остается. Впрочем, Чепо иначе все объясняет. Он считает, что когда паук по телу бродит, то у мужика от страха в этих местах энергия активизируется, и от этой активизации импотенция проходит. Впрочем, я в это не верю.
— В Китае был похожий способ лечения бесплодия, — заметила я. — Бесплодной женщине вешали на шею мешочек с живым скорпионом так, чтобы он располагался на уровне солнечного сплетения. Скорпион шевелился, женщина из-за страха постоянно сосредотачивалась на солнечном сплетении, к нему приливала кровь, и, если бесплодие имело функциональную, а не органическую природу, оно проходило.
— Брр, — вздрогнула Адела. — Уж лучше я буду бесплодной, чем такую тварь к себе на шею повешу.
— И много у Чепо клиентов? — спросила я.
— Хватает. Только теперь он еще и магией вуду занялся. Говорит, что учится оживлять мертвецов и превращать их в зомби.
— Узнаю латинскую склонность к преувеличению, — скептически заметила я.
Адела пожала плечами.
— Оживлять мертвецов очень престижно, — сказала она. — После этого к Чепо клиенты будут валить, как верующие к мощам святого Франциска.
Появление низенького толстого человечка с негроидными чертами лица отвлекло нас от беседы.
— А вот и хозяин дома, — оповестила меня Адела. — Познакомьтесь. Басилио Атаульфо Гандасеги де Лос Сантос. Моя подруга Ирина Волкова.
Гайанский дипломат запечатлел на моей руке влажный поцелуй.
— Можете звать меня просто Бачо, — сказал он.
— Вряд ли вам захочется звать меня Ира, — пошутила я.
— О, вы говорите по-испански, — расцвел в улыбке дипломат.
— Мне кажется, что это самый прекрасный язык на свете, — галантно ответила я.
Некоторое время мы обменивались любезностями, а потом раздался звук гонга.
— Начинается церемония, — сказал Бачо. — Пройдите, пожалуйста, в сала де ритос.
Извинившись, он покинул нас, перейдя к другой группе гостей.
— А что за ритуал сейчас будет? — спросила я у Ад ел ы.
— Сегодня состоится культовая церемония кубинской святой девы Каридад дель Кобре, — объяснила подруга.
— А при чем тут святая дева? — удивилась я. — Ты вроде говорила, что здесь занимаются афро-антильской магией.
— Конечно, — подтвердила Адела. — Только ты не учитываешь, что под давлением католических миссионеров христианство тесно сплелось с языческими культами. Место языческих богов заняла дева Мария, которая может быть черной, как дева Монсеррат, прежде языческая богиня земли, или белой, как Кари-дад дель Кобре. Христианские святые стали элементами магических обрядов, и даже в культе «Кукуту» наряду с жертвоприношениями животных иногда используется христианская символика…
В зале ритуалов несколько латиноамериканцев настраивали тамтамы. Разводными ключами они подкручивали гайки, определяющие натяжение толстой железной проволоки, которая стягивала тамтамы у основания. Постукивая ладонями по барабанам, мужчины наклоняли головы, внимательно прислушиваясь к звуку.
Гости наполнили комнату. Гайанский дипломат отдал последние распоряжения и сдернул белое шелковое покрывало, закрывавшее алтарь, на котором среди белых гвоздик и роз стояла фигурка святой.
Комната стала заполняться дымом. К алтарю подошли несколько одетых в набедренные повязки латиносов с очень темной кожей. В руках они держали сковородки с тлеющими углями. Бормоча какие-то странные заклинания, слова которых я не могла разобрать, поскольку говорили они на каком-то странном диалекте, мужчины стали припадать к земле, то поднимая, то опуская сковородки.
Потом заговорили тамтамы. Песнопения становились все громче, движения танцоров со сковородками убыстрялись. В комнате становилось нестерпимо душно и жарко, от дыма мне защипало глаза.
— Тебе это действительно нравится? — с удивлением спросила я Аделу.
— Да ты что! — возмущенно ответила она. — Культ Каридад дель Кобре — это такая скукотища! То ли дело оживление мертвецов! Да я и приехала-то только для,того, чтобы наслать порчу на Чайо!
— Может, тогда выйдем в сад и подождем, пока все закончится, — предложила я. — А то у меня от дыма скоро кашель начнется.
— Пойдем, — согласилась подруга. — Все равно ничего интересного здесь не будет.
После духоты зала ритуалов воздух в саду казался божественным нектаром.
— Пойдем в беседку, — предложила Адела. — Ты ее еще не видела. Она сделана в форме индейского вигвама.
Мы медленно побрели по дорожке, наслаждаясь ночной свежестью и тишиной.
— Адела! — нарушил спокойствие сада взволнованный мужской голос.
Мы обернулись.
Стремительным шагом к нам приближался высокий блондин.
— Ну вот, — недовольно скривилась девушка. — Теперь еще и этот на мою голову. Он же только завтра должен был вернуться из командировки.
Несмотря на близорукость, я легко опознала белокурого красавца с фотографии. Живьем малахольный Бобчик производил еще более приятное впечатление.
— Откуда ты взялся? — По голосу Аделы было не похоже, что разлука оказалась для нее тяжелым испытанием. — И вообще как ты узнал, что я тут?
— Матильда сказала, — объяснил Бобчик. — Тебя не было дома, я беспокоился и стал звонить твоим подругам.
— Мог бы просто подождать, — надулась Адела. — У нас тут свои дела. Кстати, познакомься с Ириной Волковой. Я тебе рассказывала о ней.
— Очень приятно, — слегка поклонился Бобчик. — Вы меня извините, но мне необходимо поговорить с Ад слой наедине.
— Ради бога, — пожала плечами я. — Посижу пока в вигваме.
Из беседки я не могла разобрать, о чем шла речь, но по периодически поднимающемуся тону голосов и раздраженным интонациям Аделы понимала, что беседа была жаркой. Потом все стихло. Надеясь, что никто не пострадал, я выглянула в дверь и убедилась, что все в порядке. Парочка слилась в страстном непрекращающемся поцелуе, руки Бобчика и Аделы шарили по телу друг друга, забираясь под одежду, и я даже пожалела, что мое присутствие мешает им в полной мере выразить переполняющие их чувства.
Затем Адела вырвалась и подбежала ко мне.
— Извини меня, но нам надо срочно съездить в Пестяки. Тут возникло одно очень важное дело, — торопливо объяснила она.
— Да, дело действительно важное, важнее не придумаешь, — согласилась я. — А обо мне ты подумала? Я же приехала на твоей машине. Как я теперь домой вернусь?
— Об этом не беспокойся. Я поеду на машине Бобчика, а ты можешь забрать мой «Мерседес».
— Ну да, и ехать в Москву на чужой машине, без очков, доверенности и документов. Придумай что-нибудь еще.
Адела задумчиво наморщила нос.
— У меня есть блестящая идея! — щелкнув пальцами, воскликнула она. — Ты переночуешь здесь, сейчас я тебя устрою по высшему разряду, а утром мы за тобой заедем. Идет?
— А разве у меня есть выбор? — без особого энтузиазма спросила я.
Адела отвела меня в небольшую уютную комнатку в задней части дома. Постель была застелена свежими простынями, а на полках стояли книги на английском и испанском языках.
— Я всегда здесь ночую, — сказала подруга. — Повесишь на ручку табличку «Занято», на всякий случай запрешься изнутри, и никто тебя не побеспокоит. А утром я тебе позвоню.
Чмокнув меня на прощание в щечку, она упорхнула.
Приняв душ, я сняла с полки мистический триллер с интригующим названием «Фаллос Кетцалькоатля» и улеглась в постель. Книга оказалась интересной, и заснула я только под утро.
Когда проснулась, солнце уже поднялось высоко, и его лучи раскалили обращенную окнами к юго-востоку комнату почти до уровня сауны.
Я взглянула на часы. Была почти половина двенадцатого.
«Интересно, во сколько позвонит Адела, — подумала я. — Судя по тому, как началась для нее ночь, она проспит по меньшей мере до вечера».
В этот момент зазвонил телефон.
«Помяни черта, а он тут как тут», — улыбнулась я, снимая трубку.
Это действительно оказалась моя любвеобильная подруга.
— Я ненавижу его, ненавижу! — вместо ожидаемого приветствия поведала мне Адела. — Ты даже представить себе не можешь, как я его ненавижу! Убила бы гада!
— Кого, Росарио или Бобчика? — осведомилась я.
— Да Бобчика, конечно, кого же еще! Если б он вовремя не смылся, собственными руками прикончила бы этого тупого папенькина сынка!
— Он что, тоже назвал твои родинки бородавками? — с невинным видом спросила я.
— Хуже! — мрачно ответила подруга.
— Что же может быть хуже? На это у меня уже воображения не хватает. Может, просветишь меня?
— Просвещу, — пообещала Адела. — Срочно бери мою машину и приезжай ко мне в Пестяки. Этот недоумок бросил меня одну и уехал, так что без тебя мне отсюда не выбраться. Ничего, что у тебя нет документов. Ты запросто доберешься сюда проселочными дорогами, тем более что раз ты жила здесь, то знаешь округу. Так что с гаишниками ты не встретишься.
— Но у меня же нет ключей, — возразила я.
— Ключи в замке зажигания, — нетерпеливо сказала Адела. — А дверца не заперта. Машина же стоит за забором на частной территории, и никто ее оттуда не угонит.
— Ладно, — пообещала я. — Приеду за тобой. Надеюсь только, что сослепу ни во что не врежусь.
— Да не прикидывайся, ты все прекрасно видишь! — воскликнула Адела. — Наш дом сразу узнаешь по башенкам на ограде и синему мозаичному орнаменту на фасаде вокруг окон.
Я решила уехать по-английски, не беспокоя хозяина. Ключи действительно оказались в замке зажигания, а в бардачке, к своему удовольствию, я обнаружила плитку горького шоколада и баночку кока-колы.
Использовав их в качестве завтрака, сразу повеселев, я вывела «Мерседес» за ворота особняка, не подозревая, что меня ждет впереди. И вот теперь, срезая путь, ковыляла в вечернем платье и модельных туфлях на высоком каблуке по еле заметной лесной тропинке, размазывая по лицу пот и нервно отмахиваясь от комаров.
Наконец лес расступился, сменившись полем, и на горизонте замаячили Пестяки. Среди срубленных по-черному хат и щитовых домиков гордо вздымали в небо черепичные крыши двухэтажные особняки «новых русских». Безошибочно определив по синей мозаичной отделке и остроконечным башенкам ограды коттедж малахольного Бобчика, я с облегчением оперлась о створку ворот и нажала на кнопку звонка.
В домофоне послышались скрежещущие звуки, ворота распахнулись, и я прошла внутрь, с удовольствием отметив, что закрываются ворота тоже автоматически. Просто подарок для лентяя.
Яростным пинком распахнув входную дверь, во двор выскочила Адела, облаченная в очень короткий полупрозрачный пеньюар.
— Где тебя черти носили?! — завопила она. — Я уже три часа торчу в этом проклятом доме, который даже в кошмарах видеть не желаю. Ненавижу их всех, всю эту проклятую фармацевтическую семейку.
— Приятно, что ты так беспокоишься обо мне, — заметила я. — Тебе, конечно, и в голову не приходило, что со мной могло что-то случиться.
— Разве с тобой что-то случилось? — одарила меня прозрачным взглядом Адела. — А, кстати, где мой «Мерседес»? Надеюсь, ты его не разбила?
— Хуже, — сказала я. — Но прежде, чем я тебе что-то расскажу, мне нужно поесть, принять душ и сжечь одежду и обувь.
Подруга недоверчиво уставилась на меня.
— Ты собираешься сжечь английское вечернее платье и модельные итальянские туфли? — уточнила она. — И после этого жалуешься, что издательства тебе мало платят?
Я безнадежно махнула рукой.
— Так всегда поступают, когда речь идет об убийстве, — объяснила я. — Только дай мне сначала поесть!
— Ладно, пойдем на кухню, — сдалась Адела. — Кажется, в холодильнике есть копченый угорь и черная икра. Это подойдет или сосиски сварить?
— Подойдет, — сказала я, плюхаясь на кухонный диванчик.
— А ты что, действительно убила кого-либо или просто сюжет для детектива придумываешь? — поинтересовалась Адела, ловко нарезая угря и щедро намазывая икру на тост. — Надеюсь, с моей машиной ничего не случилось, а то после ссоры мне Бобчик новую вряд ли купит.
— С машиной все в порядке, если не считать того, что у нее проколота шина, а в багажнике покоится труп Росарио Чавеса Хуареса.
Рука Аделы, собиравшейся налить мне в бокал минеральной воды, застыла в воздухе.
— Ты шутишь? — спросила подруга.
— Хотелось бы, — вздохнула я. — А ты можешь представить себе, чтобы я протащилась восемь километров пешком по тридцатипятиградусной жаре, чтобы пошутить таким образом?
Адела окинула меня оценивающим взглядом.
— Вряд ли, — сказала она. — По крайней мере, не в таких туфлях.
— Вот и я о том же, — вздохнула я. — Теперь придется платье и туфли сжечь, чтобы нельзя было доказать, что я находилась в машине.
— Но ведь все и так знают, что ты ездишь со мной на машине, — заметила подруга. — Это естественно, что в ней можно обнаружить следы твоего пребывания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27