Для нее оставалось тайной, как этот жуткий бандит мог от страшной ярости тут же переходить к тонкой иронии. Кровь застыла в ее жилах, когда она услыхала голос приближавшегося к ней и гипнотизировавшего ее пронзительным взглядом Фантомаса.– К тому же я хотел бы знать, Соня, действительно ли вы так влюблены в этого держателя цирка, которому отдались?– Какое ваше дело?– Дело в том, – заявил бандит, – что мне совершенно ясно, что вы поддались минутному настроению и взяли этого человека себе в любовники не из-за любви, а из-за простой усталости, если хотите – тоски…Фантомас все ближе подходил к княгине.– Вы знаете, какие чувства я испытываю к вам, Соня, – говорил он страстным шепотом. – Вы знаете, что очарование, источаемое вашим сладостно волнующим телом, оставило в моем сердце незаживающую рану… Да, вы знаете, что я вас люблю, люблю…Блестяще владевший искусством обольщения, Фантомас обнял молодую женщину, прижал к груди и медленно, с великолепной непринужденностью и смелостью увлек в соседнюю комнату, в интимную, кокетливую комнату, приют любви директора цирка.Не будучи в силах сопротивляться, Соня Данидофф только лепетала слабеющим голосом:– Фантомас! Ах, Фантомас!.. * * * Гул машин артистов, возвращавшихся из цирка, неожиданно прервал любовную беседу Фантомаса и Сони Данидофф.Опьяненные друг другом, княгиня и злодей обменялись последними ласками, и прекрасно владевший собой Фантомас бросился в кабинет Барзюма, где с лихорадочной поспешностью надел парик и фальшивую бороду, и прислушался.«Лишь бы меня не увидели, – подумал он. – Нельзя, чтобы люди решили, будто Барзюм возвратился, – завтра они точно будут знать, что он на самом деле в Гамбурге».Фантомас никак не хотел, чтобы его великолепный трюк был раскрыт.Не ожидая княгини, – похоже, бандит ее любил менее пылко, чем уверял, – погасив свет, он разбил окно со стороны, противоположной той, к которой подъезжали артисты, не жившие в городе.Спрыгнув на насыпь, Фантомас побежал, заботливо прижимая к груди пачки ассигнаций, взятых у богатого импресарио вместе с его любовницей!И все же Фантомас был озабочен, обеспокоен. Что значил вызов, посланный Жюву директором цирка по инициативе Сони Данидофф?Впрочем, княгиня ему наивно объяснила, что Барзюм был сильно встревожен, подозревая себя в лунатизме, в раздвоении личности. Поэтому, чтобы прояснить загадку, она и посоветовала ему обратиться к Жюву и пригласить знаменитого полицейского к себе.Что же – это можно было понять. И после того, как первое волнение улеглось, Фантомас с некоторым удовлетворением подумал, что судьба снова сводит его с непримиримым старым противником.Но любивший прятаться в тени, чтобы вернее наносить свои страшные удары, Фантомас вовсе не хотел чувствовать себя под чьим-либо наблюдением, особенно такого человека, как Жюв, тем более, что невозможно было угадать, где Жюв находится именно в этот момент… Видел ли он уже Барзюма? Не спрятался ли где-нибудь в поезде?На этот счет импресарио ничего не говорил своей любовнице. И она не знала, ответил ли Жюв Барзюму. Так что Фантомасу не было известно, приехал ли Жюв в Кельн.Оказавшись далеко от директорского вагона, бандит снова сорвал с себя бороду и парик и, пряча лицо под широкими полями фетровой шляпы, приблизился к большим вагонам, служившим для циркачей жилищем.– Нет ли среди этого народа какого-нибудь подозрительного типа, кого-нибудь, кто вывел бы меня на след моего противника? А может, увижу самого Жюва? – не смея даже надеяться на такое везение, спросил себя Фантомас.Но вдруг, проходя около одного освещенного вагона, обычно флегматичный и уверенный в себе злодей непроизвольно вскрикнул, увидев то, точнее – ту, которую никак не ожидал встретить здесь. Он заметил одетую в просторное черное платье амазонки свою дочь, свою Элен! Элен, уехавшую, как он думал, две недели назад в Южную Африку!Теперь настала очередь Фантомаса растерянно и тревожно гадать:– Что это значит? Глава 20ШЕСТЬ ЧЕМОДАНОВ – Разрешите войти, хозяин?Уже третий раз стучали в номер, занимаемый Жювом в «Дойчланд-отеле», где он остановился, приехав в Кельн.Эта гостиница не была шикарным дворцом, в котором жила княгиня Данидофф. Здесь все было попроще, поспокойнее. И главное, – что отвечало осторожной скромности полицейского, – здесь можно было жить незаметно.Номер, в котором жил Жюв, был так называемым «Туринг-клубом», и потому его стены были абсолютно белыми, совершенно голыми и покрытыми эмалевой краской.В тот вечер, a было около семи, Жюв не спешил отвечать на стук в дверь. Когда же постучали в третий раз и особенно настойчиво, он проворчал:– Ну, входи же, входи! Боже ты мой!И на пороге появился старый слуга.Накануне Жюв телеграфировал этому служаке:«Приезжай с шестью чемоданами».Старый Жан, срочно покинув улицу Тардье, вскочил на поезд, шедший в Кельн, где на следующее же утро вышел с багажом хозяина.На таможне, где Жана заставили открыть все чемоданы, он произвел впечатление артиста варьете, иллюзиониста-трансформатора.В каждом чемодане лежали столь же разнообразные, как и странные костюмы, многочисленные коробки с красками, париками, накладными бородами и прочими ухищрениями.Старый Жан не стал разуверять таможенников в том, что он артист. Он вовсе не собирался докладывать, что все это хозяйство не принадлежало ему, а было орудиями труда хозяина, полицейского Жюва.Итак, услышав ответ Жюва, Жан вошел. Инспектор не выходил из комнаты с самого обеда, и, оказавшись в номере, старый слуга испуганно воскликнул:– Хозяин, похоже, ваши полицейские дела повредили вам разум… Вы уже начали портить чужое имущество!Жюв не ответил, и Жан остался при своем.В самом деле, то, что делал полицейский, выглядело странным. Сидя на низенькой скамеечке, лицом к стенке, как напроказивший школьник, толстым фломастером он рисовал на ее совершенно белой поверхности какие-то странные знаки.Начертив на расстоянии полметра друг от друга несколько жирных линий, он заполнил пространство между ними непонятными фигурами.Слева Жюв нарисовал большой вопросительный знак, в середине – ряд маленьких "к", а выше – довольно схематично – метлу, которой пользуются в конюшне.Справа он изобразил кинжал и нечто похожее на силуэт человека, лежащего на земле.Жан с ужасом взирал на эти эскизы, но спрашивать хозяина уже не решался. Кончив рисовать, Жюв погрузился в размышления.Слуга кашлянул, повозил ногой по полу, но Жюв явно его не замечал. Так длилось добрых пятнадцать минут.Наконец полицейский заговорил, а старый слуга стал внимать.– Вопросительный знак означает, что мы еще блуждаем в неизвестности и среди загадок… Это касается и последнего события – кражи, совершенной в кабинете Барзюма, чьи деньги были вытащены из выдвижного ящика. Мало вероятно, что это было сделано самим Барзюмом. Он прибыл сегодня в Гамбург и, принимая во внимание время совершения преступления, просто не имел для этого возможности. Но, как следует из проведенного мной расследования, его видели или, во всяком случае, заметили прошлой ночью возле своего поезда… В то же время этот человек не наделен даром вездесущности.Жюву никак не удавалось понять сложившуюся ситуацию. Он не знал, что действующим лицом был Фантомас и что, кроме того, злодей время от времени принимал облик и фигуру знаменитого импресарио.И все же для чего нужны были эти надписи и зарисовки?Все объясняется очень просто!Будучи человеком точным и методичным, уясняя ту или иную ситуацию, Жюв любил изобразить ее схематически. В данном же деле он видел три совершенно четкие группы событий. И чтобы лучше себе представить их, а затем и изучить, он, разделив белую стену на три части, с помощью определенных и только ему понятных иероглифов уточнял положение вещей.Колонка с вопросительным знаком была отведена для последнего события, известного благодаря найденной в кельнской полиции телеграмме, в которой Чарли, секретарь Барзюма, извещал о краже, совершенной вчера вечером.Во вторую колонку Жюв вписал маленькие "к", а над ними нарисовал метлу, что в его представлении имело следующий смысл: в специальном поезде цирка за последние пять – шесть дней был совершен ряд мелких краж. Разумеется, судя по тому, как они были осуществлены, эти кражи не имели ничего общего с последней, обозначенной большим вопросительным знаком.Жюв приписывал их загадочному конюху, известному под именем Леопольда. Этот Леопольд в течение некоторого времени входил в состав труппы, но был выставлен за дверь цирка.Затем его застали при попытке обокрасть Барзюма, возвращавшегося с любовницей из Спа на автомобиле. Но потом произошло нечто совершенно невероятное и довольно подозрительное: сам Барзюм, который выразил было признательность Жюву за поимку негодяя, устроил так, что его выпустили из тюрьмы раньше, чем полицейский успел снять допрос.– Нужно любой ценой найти этого конюха, – ворчал Жюв, – и разобраться с ним как следует.В третьей колонке красовался кинжал, парящий над распростертым телом. Этим рисунком Жюв обозначил преступление, содеянное в Антверпене и все еще остающееся загадочным для полиции.Это дело было самым запутанным и одновременно самым важным.На набережной Шельды был убит кинжалом некто сэр Гаррисон, английский дипломат. Сопровождавший его князь Владимир также исчез, будучи, вероятно, тоже убитым. Во всяком случае находившиеся при них миллионы были украдены. Это было серьезным преступлением, и Жюв пришел к заключению, что здесь, скорее всего, не обошлось без Фантомаса.Прокручивая эту мысль, полицейский неожиданно спросил слугу, все еще неподвижно стоявшего за спиной:– Ты навел справки в морской компании, чьи корабли ходят в Южную Африку?– Разумеется, хозяин – ответствовал старый Жан. – Мне сказали, что теплоход, на котором господин Фандор плывет в Натал, двое суток назад вышел из последнего порта и прямым ходом идет в Кейптаун. Он там бросит якорь дней через десять. Что касается господина Фандора, то с ним можно связаться по радиотелеграфу.От досады Жюв поморщился. Он и сам подумал было об этом варианте, но поразмыслив, отказался от него.«Бедный малый пришел бы в отчаяние от моих вестей, – подумал он, – и покончил бы с собой, если бы не нашел корабля, идущего во Францию. А он, действительно, ничего не найдет раньше, чем окажется в Кейптауне. Так что оставим его пока в покое…»Жюв, в самом деле, имел сообщить своему другу Фандору нечто из ряда вон выходящее, весьма огорчительное для него. И если бы кто-нибудь пошарил в карманах полицейского, то обнаружил бы уже составленную телеграмму, адресованную журналисту.«Срочно возвращайся. Элен не в Натале. Она в Европе. Замешана в антверпенском деле».Занявшись делами, интересовавшими одновременно бельгийскую полицию, короля Гессе-Веймарского и директора цирка Барзюма, Жюв времени даром не терял.Он быстро узнал об аресте, совершенном антверпенскими властями, о заключении под стражу загадочной девушки с револьвером, от которого был убит Гаррисон, и о ее дерзком побеге из тюрьмы.В разговоре со следователем эта девица кричала, что она дочь Фантомаса!Бравый служитель Фемиды, естественно, ей не поверил, но Жюв был менее скептичен и, тщательно изучив дело и собранные в разных местах вполне достоверные данные, пришел к выводу, что беглянка, скорее всего, не врала. Наконец, совсем недавно, по прибытии в цирк Барзюма, полицейский к своему великому удивлению обнаружил, что наездница Могадор была той загадочной девушкой, в которую так сильно влюбился Фандор.Если бы Жюв доверял Барзюму, он не колеблясь спросил бы, при каких обстоятельствах и после каких событий он нанял эту артистку. Но неожиданное освобождение директором цирка конюха Леопольда заставило полицейского относиться к нему настороженно и не посвящать в свои мысли прежде, чем не будет установлена истинная подоплека его поступка.Поняв, что Элен и Могадор одно и то же лицо, Жюв принялся за ней следить. Так он заметил, что она была в очень хороших отношениях с одним ветераном цирка Барзюма, с неким Жераром, укротителем хищных зверей.Зная малообщительный характер невесты Фандора, Жюв удивился проявлению такой симпатии к дрессировщику.Кем был этот Жерар? Какие связи и какие взаимоотношения могли существовать между ним и дочерью Фантомаса?Давно не задавал себе этих вопросов полицейский и, покопавшись в памяти, обнаружил там кое-какие интересные факты, касавшиеся событий относительно далеких.Дело было несколько лет тому назад, в то время, когда Жюв, преследуя Гения зла, оказался в Натале, где Фандор познакомился с Элен.Там Жюв встретил одного беглого каторжника по имени Рибонар. Рибонар поддерживал в столице Южной Африки связь с группой сомнительных лиц, бывших сообщников Фантомаса. Один из этих оборванцев по имени Жерар был искателем алмазов и вел жизнь весьма загадочную и далеко не добродетельную.Но тот ли это был Жерар? Точнее, не был ли темнолицый и широкоплечий, с черными как уголь глазами дрессировщик, работающий у Барзюма, тем самым Жераром, несомненно много знавшим о загадочном и невероятно бурном прошлом Фантомаса и его доченьки?Разглядывая свой последний рисунок, до красных кругов в глазах всматриваясь в грубое изображение кинжала, висевшего как бы на невидимой нити над лежащим на земле мужчиной, Жюв говорил себе:«Совершенно необходимо разговорить Жерара. Но как войти к нему в доверие? А пока что следует держаться поближе к этому поезду и срочно установить за ним наблюдение…»Итак, двое суток назад Жюв определил основные направления своих действий.Уже сорок восемь часов Жюв жил мыслью, что совершит нечто замечательное, что-то такое, что может и должно получиться и, в таком случае, даст ему ключ ко всем загадкам!Приказав Жану привезти шесть чемоданов, полицейский действительно собирался ими воспользоваться.В них находился полный комплект вещей, необходимых для всевозможных переодеваний. Здесь были мужские и женские одежды, а также прочие штуки, позволявшие по желанию превратиться в элегантного клубмена, или в ветхого старца, или в изящную даму… Так что Жюв имел в своем арсенале все, о чем можно было мечтать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38