Ихара Сайкаку: «История любовных похождений одинокой женщины»

Ихара Сайкаку
История любовных похождений одинокой женщины



OCR Busya
«Ихара Сайкаку, «Пять женщин, предавшихся любви»»: Издательство «Азбука»; Санкт-Петербург; 2000
Аннотация Ихара Сайкаку зорко подмечал новые черты человеческих характеров, формировавшихся в его время. Ловкость, сметливость, предприимчивость помогали подниматься по социальной лестнице. Особенно поражающим было развитие таких черт в женщине. Сайкаку создает тип предприимчивой обитательницы «веселых кварталов», который можно сопоставить с образом Молли Флендерс из одноименного романа Дево. Сайкаку раскрывает — впервые в японской литературе — внутренний мир гетеры, ее мысли, и чувства, рисует ее судьбу. Ихара Сайкаку
История любовных похождений одинокой женщины ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Люди навещают тайное убежище былой красавицыи слушают повесть о ее любовных приключениях.Сколько ни слушай, не наскучит. На горе Хигасияма [1] Гора Хигасияма находится возле города Киото.

, где цветут вишни, пляшет столичная танцовщица.Ни одна женщина в странене сравнится с ней красотой! Несравненную красавицупродают князюза двести рё серебром. Тот, кто видел прекрасную новую гетерув Симабаре, уже не захочет смотретьни на пурпурные листья клена,ни на полную луну,ни на одну обычную женщину. Содержание первой части ТАЙНОЕ УБЕЖИЩЕ СТАРУХИ Я навещаю одну женщину, молва о которой некогда шумела в столице.Она рассказывает повесть своей жизни,полной любовных похождений. ЮНАЯ ТАНЦОВЩИЦА НА ПИРАХ Когда зацвели первые вишни возле храма Киёмидзу [2] Знаменитый храм Киёмидзу расположен возле Киото в красивой местности, которая славится вишневыми садами.

,прекрасная девушка исполнила танецпосреди круга, отгороженного занавесом.Откуда она родом? Кто ее родители? Не знаете ли вы ее? -Это такая-то с удицы Гион [3] На улице Гион в Киото находилось много веселых домов.

.Ее хоть сейчас может купить каждый, кто захочет. НАЛОЖНИЦА КНЯЗЯ Девушку из хорошего рода нельзя взять в наложницывсего на тридцать дней, но все же и ей приходитсяискать себе хозяина в заботах о будущем.Она не может стать игрушкой на время…Увы! Увы! Может и она, стоит только пожелать. КРАСАВИЦА ГЕТЕРА Новая гетера затмевает всех красавиц столицы.Обычаи тайфу [4] гетера высшего разряда.

из веселого квартала Симабары бесспорно хороши,но чистосердечная исповедьраскрывает горестные тайны. Тайное убежище старухи «Красавица — это меч, подрубающий жизнь», — говорили еще мудрецы древности. Осыпаются цветы сердца, и к вечеру остаются только сухие ветки. Таков закон жизни, и никто не избегнет его, но порой налетит буря не вовремя и развеет лепестки на утренней заре. Какое безрассудство — погибнуть ранней смертью в пучине любви, но никогда, видно, не переведутся на свете такие безумцы!В седьмой день первого месяца случилось мне пойти в Сагу, к западу от столицы [5] Во времена Сайкаку столицей был город Киото, резиденция императора. Фактическое правительство тогдашней Японии (военный диктатор — сегун и его двор) находились в Эдо (ныне Токио). Сага — один из пригородов Киото.

. Когда я переправлялся через Умэдзу — реку сливовых цветов, губы которой точно шептали: «Вот она — весна!» — встретился я с двумя юношами. Один из них был красив собой, щегольски одет по моде, но изнурен и смертельно бледен. Казалось, истерзанный любовной страстью, он клонился к скорому концу, проча старика отца в свои наследники.Юноша говорил:— Мое единственное желание на этом свете, где я ни в чем не знал недостатка, — чтобы влага моей любви никогда не иссякала, как полноводное течение этой реки.Спутник его в изумлении воскликнул:— А я желал бы найти страну, где не было бы женщин! Туда хотел бы я укрыться, там в тишине и покое продлить свои дни и лишь издали следить за треволнениями нашего времени.Мысли их о жизни и смерти были так далеки друг от друга, как долгая жизнь непохожа на короткую.Юноши спешили вперед, точно гнались за несбыточными снами, и не помня себя вели яростный спор, как в бреду. Дорога, не разветвляясь, вилась вдоль берега реки. Безжалостно топча молодые побеги диких трав, они шли все дальше в глубь гор, туда, где не было и следа людских селений.Охваченный любопытством, я последовал за ними.Посреди сосновой рощи виднелась редкая изгородь из сухих веток. Дверца, сплетенная из побегов бамбука, скрывала вход в природную пещеру, такой тесный, что, казалось, и собака не пролезет. Кровля с одним только пологим скатом, а на ней стебли травы желанья и сухие листья плюща — все, что осталось от давно минувшей осени. Под сенью ивы журчал ручеек, выбегая из бамбуковой трубы. Родниковая вода была чиста и прозрачна, невольно думалось, что и хозяин этой кельи — чистый сердцем святой! Я заглянул в окно, и кого же я увидел?Женщину, согнувшуюся в три погибели под бременем лет. Волосы убелены инеем, глаза тусклы, как бледный свет закатной луны. На старом косодэ [6] шелковая одежда на вате.

небесного цвета рассыпаны махровые хризантемы. Пояс с модным рисунком повязан спереди изящным узлом. Даже сейчас, в глубокой старости, она была не по летам разряжена, и все же не казалась смешной и противной.Над входом, который вел, видимо, в ее опочивальню, висела доска с шуточной надписью: «Обитель сладострастья».Еще чувствовался аромат курившегося когда-то благовония, быть может прославленного хацунэ. Мое сердце готово было впорхнуть к ней в окно.Тем временем юноши вошли в дом, не спрашивая дозволения, с видом привычных посетителей.Старуха улыбнулась:— И сегодня тоже пришли меня навестить! Сколько в мире удовольствий манит к себе, зачем же ветер льнет к сухому дереву? Уши мои туго слышат, язык плохо повинуется. Уже семь лет, как я скрываюсь в уединении, отказавшись от суетного мира. Когда раскрываются цветы сливы, я знаю, что пришла весна. Когда зеленеющие горы меняют свой цвет под покровом белого снега, это для меня знак, что наступила зима. Давно уже я не вижу людей. Зачем же вы приходите ко мне?— Друг мой гоним страстью, а я погружен в свои думы, и оттого мы оба не могли до сих пор постичь все тайны любви. Сведущие люди посоветовали нам прийти сюда. Расскажите, прошу вас, о своей прошлой жизни так, чтобы мы все увидели как бы своими глазами.Юноша налил немного хрустально чистого вина в драгоценную золотую чарку и стал потчевать старуху, не слушая ее отговорок.Неприметно старуха опьянела, в голове у нее помутилось, и она запела песню о любви, перебирая струны, совсем как в давно минувшие времена. И, увлекшись, она стала рассказывать, словно во сне, о своих былых похождениях и обо всем, что случилось на ее веку.— Я не из низкого рода. Мать моя, правда, была не родовита, зато один из предков моего отца во времена императора Го-Ханадзоно [7] Император Го-Ханадзоно — правил с 1428-го по 1464 г.

был своим человеком у высшей знати, но, как часто бывает на этом свете, род наш пришел в упадок и хоть не совсем исчез с лица земли, но уже не мог служить нам опорой.От рождения я была красива лицом и приветлива, и меня взяла к себе на службу дама, занимавшая при дворе самое высокое положение. Жизнь среди утонченной роскоши пришлась мне по душе. Так служила я несколько лет. Казалось бы, что дурного могло со мной случиться? Но в одну памятную весну, когда исполнилось мне одиннадцать лет, сердце мое беспричинно потеряло покой. Мне вдруг захотелось причесаться по собственному вкусу. Это я первая изобрела прическу нагэсимада [8] модная в эпоху Гэнроку прическа молодых девушек. Волосы на лбу и висках причесывались гладко, на затылке укладывались в большой узел и перевязывались мягким шнурком (мотоюи), сзади подхватывались очень низко.

без буклей на висках, я первая стала связывать волосы шнурком мотоюи. И узор госёдзомэ для платья [9] Шелковое кимоно украшалось сложными узорами, моды на которые часто менялись.

тоже я придумала, вложив в него всю душу. С тех пор он и вошел в моду.Жизнь придворной знати близка к изголовью любви. Все напоминает о ней: танка и игра в мяч. Всюду видела я любовь, всюду слышала я о любви. Что же удивляться, если сердце мое само собой к ней устремилось?В ту пору стала получать я со всех сторон любовные послания. Они волновали мою душу, но скоро мне стало некуда их прятать, и я попросила молчаливых дворцовых стражей предать их огню. Но имена богов, написанные на них в подтверждение любовных клятв, не исчезли в пламени, и я разбросала обгорелые клочки в саду возле храма Есида.Нет ничего причудливее любви! Все мои искатели были щеголи и собой хороши, но я осталась к ним равнодушна, а отдала свое сердце самураю самого низкого звания, который должен был бы мне внушать отвращение, отдала после первого же письма от него. Так оно захватило меня силой выраженного в нем чувства. Для этого человека и смерть была не страшна. С каждым новым письмом любовь моя разгоралась все сильнее. Я только и мечтала, когда же мы встретимся наедине. Наконец мы преодолели все препятствия. Я отдалась моему милому, и об этом пошла молва, но порвать нашу связь не было сил! Однажды на рассвете тайна наша раскрылась. Меня погнали к мосту Удзибаси и жестоко наказали, а его, несчастного, предали смерти [10] Поведение самураев — военных дружинников, находившихся на службе у князей, регламентировалось строгими правилами. Им приходилось прибегать ко всяческим уловкам, чтобы безнаказанно нарушать запреты: например, участвуя в народных увеселениях, они повязывали свои лица платками с целью остаться неузнанными. Нарушение феодальных этических норм грозило виновному суровой карой, вплоть до смертной казни.

.Много дней после этого являлся мне, не то во сне, не то наяву, молчаливый призрак у самого моего изголовья, и я, не в силах вынести этого ужаса, хотела расстаться с жизнью. Но прошло время, и я обо всем позабыла. Вот свидетельство тому, что нет ничего на свете изменчивей и ненадежней женского сердца!В то время было мне всего тринадцать лет, и оттого люди смотрели на мой проступок сквозь пальцы. Многие даже сомневались: «Да как это могло быть? Поверить нельзя!»И правда, разве это могло случиться в прежние времена?В былые годы невеста, покидая свой родной дом, печалилась о разлуке с близкими, и рукав ее был влажен от слез.Нынешняя невеста стала умнее: она торопит сватов, спешит нарядиться и ждет не дождется свадебных носилок, прыгает в них, не чуя ног от радости, и даже по кончику ее носа видно, что она млеет от счастья. Лет сорок тому назад девушки годов до восемнадцати резвились у ворот, как дети, на бамбуковых ходулях, юноши тоже совершали обряд гэмпуку [11] Обряд гэмпуку — состоял в том, что по достижении возраста четырнадцати-пятнадцати лет юноше делали взрослую прическу, подбривая на лбу волосы.

не иначе как лет в двадцать пять. Вот до чего мир изменчив!И я тоже из скромного бутона любви обратилась в дразняще яркий цветок ямабуки на берегу стремнины [12] Намек на стихотворение императора-поэта Тобаин (1180-1239):
О, мост Удзибаси
Глухою позднею ночью!
Порывы осеннего ветра
Гонят волну на камни
У «Ямабуки-но сэ».
«Ямабуки— но сэ» -стремнина Ямабуки. Ямабуки — ярко-желтый цветок. Японское слово «иро» (цвет, цветок) означает также чувственную любовь.

. Увы! Не прояснятся больше воды мутного потока! Юная танцовщица на пирах Знающие люди говорят, Верхний город и Нижний в Киото [13] Киото делился на Верхний город, местопребывание знати, и Нижний, где жил простой народ.

во всем различны между собой.Когда краса цветов поблекла, как говорит в одной из своих песен поэтесса Комати, — поблекла даже на летних платьях, — я пошла посмотреть «Комати-одори» [14] Пляска, исполнявшаяся мальчиками в седьмой вечер седьмого месяца.

. Мальчики из окрестных мест, с прической агэмаки [15] Прическа мальчиков. Волосы, разделенные на пробор посередине головы, связывались по бокам в пучки.

, плясали, взмахивая длинными рукавами. В промежутках между песнями стучали барабаны. До Четвертого проспекта танцоры двигались чинно, как полагается в столице, но дальше все пошло по-иному. Песни полились быстрее, шаги все ускорялись. Невольно думалось: неужели может быть такая перемена?Обычно, если человек хорошо играет хотя бы на барабане, умело отбивая такт, и помнит мелодии, его и то считают мастером, каких немного.В годы Мандзи [16] 1658-1661 гг.

некий слепец по имени Сюраку родом из Абэкавы в провинции Суруга отправился в Эдо и там, увеселяя знатных, один играл сразу на восьми музыкальных инструментах, позади занавеса. Потом отправился он в столичный город Киото, чтобы распространять там свое искусство. Он превосходно сочинял новые плясовые напевы и, собрав молоденьких учениц, обучил их своему ремеслу. Эти девушки — не актерки театра Кабуки [17] В начале XVII в. в Японии возник знаменитый национальный театр Кабуки. Сперва труппы состояли из женщин, но позже участие женщин в театральных представлениях было запрещено под предлогом охраны нравов, и все роли, в том числе и женские, стали исполняться мужчинами. Ученицы Сюраку были скорее гейшами, чем театральными актрисами.

, их только приглашают на один вечер увеселять знатных дам.И они носят особый наряд: поверх нижнего платья алого цвета надевают белое косодэ с золотыми и серебряными узорами; воротник черного цвета; шелковый пояс из трехцветных нитей с узором, бегущим влево, повязывается за спиной; на поясе кинжал с золотыми украшениями, инро [18] Ящичек, в котором носили мелкие предметы (печатки, лекарства). Костюм учениц Сюраку представлял собой смесь мужского и женского костюмов.

и кошелек. Волосы посередине головы пробриваются и на висках закручиваются в букли на манер прически юношей. Они поют любовные песенки и потчуют гостей, поднося им вино и разные блюда.Пригласив самураев из провинции и людей почтенного возраста, самое лучшее — угостить их в харчевне на горе Хигасияма и позвать для их увеселения пять-шесть таких певичек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16