— спросил хозяин, подойдя поближе и заметив мальчиков.
Император был слишком напуган и молчал, а ван Чэнь-лю, указывая на него, произнес:
— Это наш император — он бежал из-за смуты, поднятой евнухами. А я — его брат, ван Чэнь-лю.
Взволнованный хозяин, низко кланяясь, сказал:
— Я — Цуй И, брат бывшего сы-ту Цуй Ле. Я возненавидел евнухов, когда узнал, что они продают должности, и поэтому скрываюсь здесь.
Он ввел императора в дом, опустился перед ним на колени и предложил пищу и вино.
В ту же ночь Минь Гун, преследовавший Дуань Гуя, догнал его и спросил, где Сын неба. Дуань Гуй отвечал, что потерял его на полдороге и ничего о нем не знает. Без дальнейших разговоров Минь Гун уложил евнуха на месте, повесил его отрубленную голову на шею своего коня, затем разослал людей во все стороны и сам тоже отправился на поиски.
Так, едучи в одиночестве, он оказался возле дома Цуй И. Отвечая на расспросы хозяина, Минь Гун рассказал ему обо всем. Тогда Цуй И ввел его в дом, где находился император. Сын неба и подданный горько заплакали.
— Поднебесная ни одного дня не может оставаться без повелителя, — сказал Минь Гун. — Прошу вас, государь, возвратиться в столицу.
У Цуй И была только одна тощая лошаденка, ее и оседлали для императора. Минь Гун с ваном Чэнь-лю сели на одного коня, и немедля все двинулись в путь. Не проехали они и трех ли, как их встретили сы-ту Ван Юнь и другие чиновники. Никто не мог удержать слез.
Вперед был послан гонец с головой Дуань Гуя, чтобы выставить ее напоказ в столице. Императору и вану подали отличных коней. Так Сын неба возвращался в столицу.
Но вскоре на пути всадников возник лес знамен, заслонивших солнце, тучи пыли закрыли небо — навстречу двигался отряд войск. Сановники побледнели. Император тоже очень испугался. Юань Шао поспешил узнать, что это за люди. Из-под сени знамен выехал военачальник и зычным голосом спросил:
— Где Сын неба?
Император в страхе молчал. Тут ван Чэнь-лю придержал коня и громко кликнул:
— Эй, пришельцы, кто вы такие?
— Дун Чжо — цы-ши округа Силян, — отвечал Дун Чжо.
— Ты явился грабить или охранять нас? — спросил ван Чэнь-лю.
— Я прибыл охранять особу императора, — сказал Дун Чжо.
— Если так, почему же ты не сходишь с коня? — воскликнул ван Чэнь-лю. — Император здесь!
Дун Чжо всполошился, проворно соскочил с коня и, поклонившись, стал у левой обочины дороги. Ван Чэнь-лю говорил с ним, не проявляя при этом ни малейшего волнения, и даже ни разу не запнулся. Это вызвало восхищение Дун Чжо. «Вот кто достоин занять место на троне!» — подумал он.
В тот же день император вступил во дворец, где встретился с императрицей— матерью. Все были растроганы до слез. Но торжество встречи было омрачено одним обстоятельством — исчезла императорская печать.
Дун Чжо расположил войска за городскими стенами. Ежедневно в сопровождении вооруженной стражи он разъезжал по улицам города, наводя страх на горожан. Дун Чжо входил во дворец и выходил оттуда, не боясь никого. Это вызвало подозрения у цзюнь-сяо-вэя Бао Синя, который поделился ими с Юань Шао.
— Дун Чжо явно затевает что-то, — сказал Бао Синь. — Надо как можно скорее удалить его.
— Когда императорский двор устанавливается заново, нельзя действовать легкомысленно, — возразил ему Юань Шао.
Тогда Бао Синь высказал свои сомнения Ван Юню.
— Да, об этом следует подумать, — ответил ему Ван Юнь.
Бао Синь со своим отрядом отправился в Тайшань. Дун Чжо привлек на свою сторону войска Хэ Цзиня и его брата. Как-то в беседе с Ли Жу он открыл свои планы:
— А что, если бы я решился свергнуть императора и посадить на престол вана Чэнь-лю?
— Ныне императорский двор без правителя; если не воспользоваться этим моментом и упустить время, то положение изменится, — сказал Ли Жу. — Завтра в саду Вэньмин соберем чиновников, объявим им о низложении императора и возведем на престол вана Чэнь-лю. Казним тех, кто не захочет повиноваться нам, и этим сразу же укрепим нашу власть.
На другой день Дун Чжо созвал к себе на пир сановников. Все они дрожали перед ним, и никто не посмел отказаться. Когда все гости были в сборе, к воротам сада подъехал сам Дун Чжо. Он сошел с коня и, не снимая меча, занял свое место. Когда вино обошло несколько кругов, хозяин вдруг встал и подал знак прекратить музыку.
— Слушайте меня внимательно! — раздался его голос. Присутствующие затаили дыхание.
— Сын неба — это повелитель людей, — начал Дун Чжо. — Но если он не внушает к себе уважения, он недостоин наследовать власть своих предков. Тот, кто ныне находится на троне, хил и слаб, умом и ученостью уступает вану Чэнь-лю, который поистине достоин трона. А посему я хочу низложить нынешнего императора и возвести на престол вана Чэнь-лю. Что скажете вы, высокие сановники?
Чиновники слушали, не осмеливаясь проронить ни звука. Но внезапно один из присутствующих оттолкнул столик и, встав перед Дун Чжо, крикнул:
— Недопустимо! Недопустимо! Кто ты такой, что осмеливаешься произносить подобные слова? Наш повелитель — законный сын покойного императора! Он не сделал ничего дурного. Какое ты имеешь право вести такие безрассудные речи? Не иначе как ты собираешься присвоить власть!
Дун Чжо посмотрел на него — это был Дин Юань, цы-ши округа Цзинчжоу, и в сильном гневе крикнул:
— Кто со мной — будут жить, кто против меня — всех убью!
Он тут же схватился за меч, чтобы зарубить Дин Юаня, но Ли Жу, заметив за спиной Дин Юаня его телохранителя, который, грозно сверкая глазами, с воинственным видом держал алебарду, поспешно сказал:
— Здесь не место для обсуждения государственных дел. Завтра в зале совета мы успеем потолковать обо всем.
После того как Дин Юаня уговорили сесть на коня и уехать, Дун Чжо спросил сановников:
— Правильно я сказал или нет?
— Вы не правы, — произнес Лу Чжи. — В древности И Инь заточил Тай Цзя в Тунговом дворце, и причиной тому была непросвещенность правителя. Позже Хо Гуан объявил в храме предков о низложении князя Чан И за то, что за двадцать семь дней пребывания на троне он сотворил более трех тысяч зол. Нынешний император хоть и молод, но умен и гуманен. К тому же он не совершил ничего дурного. Вы — провинциальный цы-ши, не имеющий ни опыта в государственных делах, ни великих талантов И Иня и Хо Гуана! По какому праву хотите вы низложить императора и возвести на престол другого? Вспомните слова великого мудреца: «Это можно позволить себе, если преследуешь цели И Иня; если же цель иная — станешь узурпатором».
Дун Чжо в ярости схватился за меч, но и-лан Пэн Бо удержал его.
— Шан-шу Лу Чжи — надежда всего народа, — произнес он. — Если вы убьете его, боюсь, содрогнется вся Поднебесная.
Дун Чжо остановился.
— О таких делах, как низложение и возведение на престол императора, говорить в пьяном виде нельзя, — заметил сы-ту Ван Юнь. — Обсудим это в другой день.
Сановники разошлись. Дун Чжо, опираясь на меч, стоял у ворот сада, когда заметил всадника с алебардой, галопом скакавшего на коне вдоль садовой ограды.
— Что это за человек? — спросил Дун Чжо у Ли Жу.
— Это Люй Бу, приемный сын Дин Юаня, — ответил тот. — Вам не следовало бы попадаться ему на глаза.
Дун Чжо скрылся в саду.
На другой день стало известно, что Дин Юань с войском подошел к городу. Дун Чжо вместе с Ли Жу повел свои войска ему навстречу, и когда обе армии выстроились друг против друга, Дун Чжо снова увидел Люй Бу. Голову его украшала великолепная шитая золотом шапка, а под панцырем был надет расшитый цветами боевой халат, подпоясанный поясом и драгоценной пряжкой в виде львиной головы. Подхлестнув коня, он появился перед строем вслед за Дин Юанем, который в сильном гневе кричал, обращаясь к Дун Чжо:
— К несчастью для государства, власть стала игрушкой в руках евнухов, что довело народ до бедственного положения. Но как смеешь ты, у которого нет никаких заслуг, вести сумасбродные речи о низложении и возведении на трон императора? Ты хочешь сеять смуту при дворе!
Не успел Дун Чжо ответить, как Люй Бу, горя желанием сразиться, помчался прямо на него. Дун Чжо обратился в бегство. Под натиском войск Дин Юаня воины Дун Чжо отступили на тридцать ли и расположились лагерем. Дун Чжо созвал военачальников на совет.
— По-моему, Люй Бу необыкновенный человек, — сказал он. — Вот если бы мне удалось привлечь его на свою сторону, я был бы спокоен за Поднебесную!
Тут к шатру приблизился какой-то человек и обнадежил его:
— Мы с Люй Бу земляки. Я знаю его: он храбр, но не умен, гонится за выгодой и забывает о долге. Мне кажется, я сумею уговорить его перейти к вам.
Человек, сказавший так, был Ли Су, военачальник отряда Тигров.
— Как же ты уговоришь его? — поинтересовался Дун Чжо.
— Я слышал, что у вас есть замечательный конь по прозвищу Красный заяц, который в день пробегает тысячу ли. Подарите Люй Бу этого коня, и вы завоюете его сердце. А я постараюсь уговорить его. Ручаюсь, Люй Бу изменит Дин Юаню и перейдет на вашу сторону.
— Что вы думаете об этом? — обратился Дун Чжо к Ли Жу.
— Если вы хотите завладеть Поднебесной, стоит ли жалеть одного коня? — ответил Ли Жу.
Дун Чжо с радостью отдал коня, добавив еще тысячу лян золота, несколько десятков нитей жемчуга и яшмовый пояс. Ли Су отправился с дарами в лагерь Люй Бу. Когда стража остановила его, он сказал:
— Доложите начальнику, что к нему приехал земляк.
Ли Су, представ перед Люй Бу, обратился к нему с такими словами:
— Надеюсь, что вы, дорогой брат, чувствуете себя хорошо с тех пор, как мы расстались?
— Мы уже давно не виделись, — отвечая на поклон, сказал Люй Бу. — Где вы теперь служите?
— Я — чжун-лан-цзян в отряде Тигров, — ответил Ли Су. — Узнав о том, что вы ярый приверженец династии, я возликовал сердцем. У меня есть необыкновенный конь, который за день пробегает тысячу ли, скачет через реки и горы, словно по ровному месту. Зовут его — Красный заяц. Я дарю его вам, мой дорогой брат, — он будет подстать вашей доблести.
Люй Бу пожелал взглянуть на такое чудо. Конь и в самом деле был великолепен. Весь красный, как пылающие угли, длиной от головы до хвоста в один чжан, высотой — от копыт до гривы в восемь чи. Его могучее ржанье достигало, казалось, до самых небес и проникало до дна моря.
Потомки сложили стихи, восхваляющие этого коня:
Он огненно-красным драконом, слетевшим с заоблачной выси,
Летит, обрывая поводья и губы кровавя уздой.
Он тысячи ли пролетает, взбираясь на горные кручи,
Преодолевая потоки, туман рассекая седой.
Этот конь привел Люй Бу в восторг.
— Как мне отблагодарить тебя, дорогой брат, за твой подарок? — спрашивал он Ли Су.
— Я пришел к тебе движимый чувством преданности, — отвечал тот. — Мне не надо никакой награды!
По знаку Люй Бу подали вино, и они осушили кубки.
— Дорогой брат, — заговорил Ли Су. — Мы с вами видимся редко, но зато я часто встречаю вашего уважаемого батюшку.
— Что с вами, брат мой? Вы пьяны? — удивился Люй Бу. — Мой батюшка уже много лет назад покинул сей мир. Как же вы могли видеться с ним?
— Неправда! — с хохотом возразил Ли Су. — Я только сегодня беседовал с Дин Юанем!
Люй Бу вздрогнул и мрачно произнес:
— Я нахожусь у Дин Юаня потому, что не могу найти ничего лучшего.
— Мой дорогой брат, — воскликнул Ли Су, — ваши таланты выше неба и глубже моря! Кто в Поднебесной не восхищается вашим славным именем? Вас ждут богатство и почести! А вы говорите, что вынуждены оставаться в подчинении у других!
— Жаль, что я не встретил более достойного покровителя! — воскликнул Люй Бу.
Ли Су, улыбаясь, сказал:
— Умная птица выбирает себе дерево, на котором вьет гнездо, а мудрый слуга избирает себе достойного господина. Благоприятный случай никогда не приходит слишком рано, раскаяние всегда приходит поздно.
— Вы, брат мой, служите при дворе, — сказал Люй Бу. — Кто, по-вашему, может считаться героем нашего века?
— По-моему, из всех сановников, которых я знаю, ни одному не сравниться с Дун Чжо, — сказал Ли Су. — Дун Чжо — человек мудрый, вежливый и ученый. Он знает, когда надо награждать и когда наказывать. В конце концов он совершит великое дело!
— Хотел бы я служить ему, но не нахожу к этому пути, — заметил Люй Бу.
Тут Ли Су преподнес ему золото, жемчуг и яшмовый пояс.
— Что это значит? — заволновался Люй Бу.
— Это значит, — сказал Ли Су, приказав сначала отослать слуг, — что Дун Чжо давно уважает вас за вашу доблесть и поручил мне преподнести вам эти дары. Красный заяц — тоже его подарок.
— Чем же я могу отблагодарить его за столь глубокое расположение ко мне?
— Уж если такой бездарный человек, как я, мог стать военачальником отряда Тигров, так невозможно описать, какие почести ожидают вас!
— К сожалению, я не могу оказать ему такие услуги, чтобы удостоиться чести предстать перед ним, — заметил Люй Бу.
— Есть одна услуга, которую вы можете ему легко оказать, — подхватил Ли Су, — но не знаю, согласитесь ли вы.
— Если бы я убил Дин Юаня и привел его войска на сторону Дун Чжо? — спросил Люй Бу.
— Если вы действительно сделаете это, то большей услуги и быть не может. Но действуйте без промедления.
Условившись, что Люй Бу перейдет на их сторону завтра, Ли Су удалился.
Ночью Люй Бу с мечом в руке явился в шатер Дин Юаня; тот сидел и читал при свете зажженного пучка сухой травы.
— По какому делу ты пришел ко мне, сын мой? — спросил Дин Юань, заметив Люй Бу.
— Я уже вполне взрослый человек, — грубо ответил Люй Бу. — Неужели ты думаешь, что мне лестно называться твоим сыном?
— Почему такая перемена, сын мой? — удивился Дин Юань.
В ответ Люй Бу взмахнул мечом — и голова Дин Юаня покатилась на землю. Затем Люй Бу созвал приближенных убитого и заявил:
— Дин Юань был жестоким человеком, и я убил его. Кто согласен служить мне, оставайтесь, остальные уходите.
Более половины воинов разошлись.
На следующий день Люй Бу с отрубленной головой Дин Юаня отправился к Ли Су, и тот представил его Дун Чжо. Дун Чжо на радостях приказал подать вина и, поклонившись Люй Бу, молвил:
— Ваш приход для меня — все равно что живительная влага для засыхающих всходов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33