Интермедии –
VitmaierПравда; Москва; 1961
Мигель де Сервантес
БИСКАЕЦ-САМОЗВАНЕЦ
Лица:
С о л о р с а н о.
К и н ь о н е с.
Донья К р и с т и н а.
Донья Б р и х и д а.
З о л о т ы х д е л м а с т е р.
С л у г а или служанка.
Д в а м у з ы к а н т а.
А л ь г у а с и л.
Сцена первая
Улица.
Входят Солорсано и Киньонес.
С о л о р с а н о. Вот два мешочка, они, кажется, очень схожи, и цепочки при них тоже одинаковы. Теперь вам остается только сообразоваться с моим намерением, чтобы провести эту севильянку, несмотря на всю ее хитрость.
К и н ь о н е с. Разве обмануть женщину уж такая большая честь, или тут нужно так много ловкости, что вы употребляете столько хлопот и прилагаете столько старания для этого?
С о л о р с а н о. Если встретится такая женщина, как эта, то обмануть приятно, тем более, что эта шутка не переходит через край. Я хочу сказать, что тут нет ни греха против бога, ни преступления против того, над кем шутят. Что унижает человека, то уж не шутка.
К и н ь о н е с. Ну, если вам угодно, пусть так и будет. Я ручаюсь, что помогу вам во всем, что вы мне сказали, и сумею притвориться так же хорошо, как и вы; потому что превзойти вас я не могу. Куда вы идете теперь?
С о л о р с а н о. Прямо в дом к моей красавице. Вы туда не входите; я вас в свое время позову.
К и н ь о н е с. Я буду дожидаться. (Уходит.)
Сцена вторая
Комната
Входят донья Кристина и донья Брихида. Брихида в манто, трепещущая и взволнованная.
К р и с т и н а. Боже! Что с тобой, милая Брихида? У тебя душа расстается с телом.
Б р и х и д а. Милая донья Кристина, дай мне вздохнуть, плесни мне немного воды в лицо, я умираю, я кончаюсь, душа моя отлетает! Боже, помоги мне! Скорей, скорей духовника!
К р и с т и н а. Что это? Ах, я несчастная! Отчего не говоришь ты, милая, что с тобой случилось? Тебе привиделось что-нибудь? Не получила ль ты дурного известия? Уж не умерла ли твоя мать, не воротился ли твой муж, или не украли ли твои бриллианты?
Б р и х и д а. Ничего мне не привиделось, не умирала моя мать, не вернулся муж, ему еще остается три месяца пробыть там, куда он уехал, чтобы кончить дела; не воровали у меня и бриллиантов; со мной случилось другое, что гораздо хуже.
К р и с т и н а. Ну, наконец, скажи же, Брихида моя! Я исстрадаюсь, истерзаюсь, пока не узнаю.
Б р и х и д а. Ах, желанная моя! то, что случилось со мной, столько же касается и тебя. Помочи мне лицо; у меня все тело облито потом, холодным, как лед. Несчастные те женщины, которые живут свободно, потому что если они захотят иметь хоть маленькую самостоятельность и так или иначе ею пользоваться, — так она сейчас же и свяжет их по рукам и ногам.
К р и с т и н а. Ну, скажи же, наконец, милая, что с тобой случилось и что это за несчастие, которое также касается и меня?
Б р и х и д а. Коснется, и очень; ты поймешь это, если у тебя есть смысл; а у тебя, кажется, его довольно. Ну, слушай, родная моя! Сейчас по дороге к тебе, проезжая ворота Гуадалахарские, вижу я, среди бесчисленной толпы полиции и народа, бирюча, который провозглашает следующее правительственное распоряжение, что кареты отменяются и чтобы женщины не закрывали лиц на улицах.
К р и с т и н а. Так это дурная-то новость?
Б р и х и д а. Да разве для нас может быть что-нибудь в мире хуже этого?
К р и с т и н а. Я думаю, родная моя, что по поводу карет должно быть какое-нибудь распоряжение; невозможно, чтоб их совсем отменили; но распоряжение было бы очень желательно, потому что, как я слышала, верховая езда в Испании пришла в совершенный упадок; молодые кавалеры по десяти и по двенадцати человек набиваются в одну карету и снуют по улицам день и ночь, забывая, что есть на свете лошади и кавалерийская служба. Когда же у них не будет удобства земных галер, то есть карет, они обратятся к изучению верховой езды, которой прославились их предки.
Б р и х и д а. Ах, Кристина, душа моя! Я слышала тоже, что хотя некоторым и оставят кареты, но с тем условием, чтобы не ссужали их никому и чтобы в них не ездила ни одна из… ты меня понимаешь.
К р и с т и н а. Пожалуй, что с нами это и сделают. Но успокойся, родная моя, между военными еще вопрос: что лучше, — кавалерия или пехота. Уж доказано, что пехота испанская заслуживает уважения от всех наций, и теперь можем мы, веселенькие женщины, пешим образом показывать свою грацию, свою любезность, свое великодушие, и притом же с открытыми лицами, что гораздо лучше; потому что те, которые стали бы за нами ухаживать, уж не ошибутся, — они нас видели.
Б р и х и д а. Ай, Кристина, не говори этого! Как приятно ехать, развалясь в задке кареты, передвигаться то на ту, то на другую сторону, показываться кому, как и когда захочешь! И вот, ей-богу, по душе тебе говорю, когда иной раз я достану карету и чувствую, что сижу в ней с некоторым величием, я восторгаюсь до самозабвения; мне представляется, я уверена, что я дама первой степени и что самые титулованные сеньоры могут служить мне горничными.
К р и с т и н а. Видишь, донья Брихида, как умно я сказала, что хорошо бы отнять у нас кареты; мы тогда освободились бы от греха — тщеславия! И вот еще что нехорошо: карета всех равняет, и тех и сех; иностранцы, видя в карете особу, великолепно одетую, блестящую драгоценностями, перестают ухаживать за тобой и ухаживают за ней, считая ее за важную сеньору. Милая, ты не должна печалиться, пускай в дело свою ловкость и красоту, свое севильское манто, тканное из воздуха, и уж во всяком случае свои новые туфли с серебряной бахромой, пускайся по этим улицам — и я тебе ручаюсь, что на такой сладкий мед в мухах недостатка не будет, если только ты пожелаешь, чтоб они слетелись.
Б р и х и д а. Бог тебе за это заплатит, милая; я совсем успокоилась после твоих наставлений и советов и думаю непременно пустить их в дело. Буду рядиться и разряживаться, и показываться с открытым лицом, и постоянно толочь пыль на улицах. Унять мою голову некому; тот, кого считают моим мужем, ведь не муж мне, а только еще дал слово быть мужем.
Показывается в дверях Солорсано.
К р и с т и н а. Боже! Вы так тихо и без доклада входите в мой дом, сеньор! Что вам угодно?
С о л о р с а н о (входя) . Извините за смелость! Вором можно сделаться случайно. По пословице: плохо не клади, вора в грех не вводи. Я видел, что двери отворены, и вошел; я решился войти, чтоб служить вам, и не словами, а делом. Если можно говорить в присутствии этой дамы, то я скажу вам, зачем я пришел и какие имею намерения.
К р и с т и н а. От приятного вашего присутствия между нами нам нельзя и ожидать ничего иного, кроме хороших слов и хороших дел. Говорите то, что вы желали сказать; сеньора донья Брихида мой друг — это то же что я сама.
С о л о р с а н о. В таком случае и с вашего позволения я буду говорить правду. Я, по правде вам сказать, сеньора, придворный, и вы меня не знаете.
К р и с т и н а. Да, это правда.
С о л о р с а н о. Я уже давно желаю служить вам, побуждаемый к тому вашей красотой, вашими природными качествами, а еще более вашим умением жить; но разные мелочи, в которых никогда не бывает недостатка, до сего времени препятствовали мне привести мое желание в действительность. Теперь судьбе угодно было, чтобы один мой хороший друг прислал мне из Бискайи своего сына, бискайца, для того, чтобы я его отправил в Саламанку и нашел ему общество, которое делало бы ему честь и способствовало его образованию. Но, сказать вам правду, он глуповат и имеет некоторые странности. Кроме того, есть у него еще недостаток, о котором и говорить нехорошо, а уж тем более иметь его, — он иногда придерживается вина, но так, что совсем теряет рассудок; оно его очень волнует. Когда он выпивши и, как говорится, когда у него душа нараспашку, у него является удивительная веселость и щедрость: он раздает все, что имеет, всякому, кто просит и кто не просит. Я желал бы, пока все его состояние не полетит к черту, кой-чем от него попользоваться, и для этого я не нахожу лучшего средства, как привести его к вам: он очень любезен с дамами, очень любит дам, и здесь мы втихомолку оберем его, как липку. Вот для начала я принес вам цепь в этом мешочке, она стоит сто двадцать золотых скуди; вы ее возьмите и дайте мне теперь десять скуди, которые мне нужны на некоторые безделицы, а остальные двадцать заплатите ужином сегодня вечером; придет и наш дурак, или буйвол, я его притащу за нос, как говорится. После двух моих визитов к вам вы будете иметь цепь, потому что я за нее, кроме десяти скуди, которые получу теперь, ничего не желаю… Цепь превосходная, из лучшего золота и дорогой работы. Вот она, возьмите ее!
К р и с т и н а. Целую ваши ручки за то, что вы доставляете мне такой выгодный случай; но я буду говорить откровенно то, что чувствую: такая щедрость меня конфузит и несколько подозрительна для меня.
С о л о р с а н о. Какое же и в чем подозрение, сеньора?
К р и с т и н а. А в том, что эта цепь, может быть, произведение алхимии; недаром говорится пословица: не все то золото, что блестит.
С о л о р с а н о. Вы рассуждаете чрезвычайно умно, и недаром про вас идет молва, что вы самая умная дама в столице; и мне очень приятно видеть, как вы без жеманства и околичностей прямо открываете то, что у вас на сердце. Но, кроме смерти, на все есть средство: надевайте манто или пошлите кого-нибудь, кому вы верите, к золотых дел мастеру и узнайте пробу и вес этой цепи, и, если она чистого золота и имеет те достоинства, о которых я говорил, тогда вы мне дадите десять скуди, сделаете угощение этому дураку и останетесь с цепью.
К р и с т и н а. Здесь рядом живет золотых дел мастер, мой знакомый; он легко рассеет мои сомнения.
С о л о р с а н о. Только этого я и желаю, я люблю и уважаю такое поведение; сам бог благословляет дела, если они ведутся начистоту.
К р и с т и н а. Если вы решитесь доверить мне эту цепь, пока я приценюсь, то, погодя немного, вы можете прийти, и я отдам вам десять золотых скуди.
С о л о р с а н о. Вот хорошо! Да я доверю вам даже честь свою, а еще бы я не доверил цепи! Вы можете пробовать и перепробовать; я теперь отправлюсь и ворочусь через полчаса.
К р и с т и н а. И даже можете раньше, если только мой сосед дома.
Солорсано уходит.
Б р и х и д а. Ну, милая Кристина, какое счастье тебе привалило! А я уж такая несчастная, никто мне ведра воды даром не дает, и то мне трудов стоит. Вот разве только: встретила я недавно на улице поэта, так он мне весьма охотно и очень учтиво предложил сонет о Пираме и Тизбе и обещал написать в честь мою еще.
К р и с т и н а. Лучше бы было тебе встретиться с каким-нибудь генуэзцем, тот предложил бы тебе триста реалов.
Б р и х и д а. Уж, конечно, генуэзцы этим отличаются и еще тем, что в руки даются легко, точно прикормленные ястреба; все они меланхолики и скучны, точно по указу.
К р и с т и н а. Я желала бы, Брихида, чтобы ты убедилась, что половина генуэзца стоит больше, чем четыре целых поэта. Ах, смотри-ка, наше дело на всех парусах летит! Вот он сам, золотых дел мастер!
Входит золотых дел мастер.
Что вам угодно, милый сосед? Вы меня освобождаете от манто, которое я хотела накинуть на плечи, чтобы идти к вам.
З о л о т ы х д е л м а с т е р. Сеньора донья Кристина, вы мне сделаете одолжение, если употребите все ваше старание, чтобы увести завтра мою жену в комедию, потому что мне нужно, и очень нужно, завтра после обеда быть свободным от надзора и преследования.
К р и с т и н а. Я это сделаю с большим удовольствием. И даже, если сеньор сосед желает, мой дом и все, что в нем есть, к его услугам, — он его найдет пустым и прибранным, потому что я хорошо знаю, что за жена у него.
З о л о т ы х д е л м а с т е р. Нет, сеньора, уведите только жену, с меня и довольно. Но что же вам угодно от меня, зачем вы хотели идти ко мне?
К р и с т и н а. А вот зачем: скажите мне, сеньор сосед, сколько весу в этой цепи и чистого ли она золота и какой пробы?
З о л о т ы х д е л м а с т е р. Эту цепь я имел в руках много раз и знаю, что на вес она стоит полтораста скуди и двадцать второй пробы, и если вы ее покупаете на вес, не считая работы, то в убытке не останетесь.
К р и с т и н а. Работа тоже будет стоить кой-чего, но немного.
З о л о т ы х д е л м а с т е р. Покупайте, сеньора соседка; если вам она не нужна, я дам десять дукатов только за работу.
К р и с т и н а. Я, если можно, постараюсь купить ее дешевле. Но смотрите, сеньор сосед, не ошибитесь относительно чистоты золота и количества веса.
З о л о т ы х д е л м а с т е р. Хорош бы я был, если б ошибался в своем деле! Говорю вам, сеньора, я два раза перепробовал ее по колечку и вешал ее, и знаю как свои пять пальцев.
Б р и х и д а. Этого с нас довольно.
З о л о т ы х д е л м а с т е р. И вот вам еще доказательство: я помню, что приносил ее вешать и пробовать один благородный молодой человек, по имени Солорсано.
К р и с т и н а. Довольно, сеньор сосед. Отправляйтесь с богом, я сделаю то, что вы просили, я возьму ее и удержу два часа и более, если бы было нужно: потому что я знаю, что лишний час вам не может повредить.
З о л о т ы х д е л м а с т е р. С вами жить и умереть! Все-то вы знаете. Прощайте, сеньора моя! (Уходит.)
Б р и х и д а. Нельзя ли подделаться к этому милому Солорсано, чтобы он вытянул для меня у этого пьяницы-бискайца что-нибудь ценное?
К р и с т и н а. Мы еще успеем. Но смотри-ка, он возвращается. Он идет проворно и смело, десять скуди его подгоняют и пришпоривают.
Входит Солорсано.
С о л о р с а н о. Сеньора донья Кристина, вы сделали все, что нужно? Вы убедились в достоинствах моей цепи?
К р и с т и н а. Сделайте одолжение, скажите, как вас зовут?
С о л о р с а н о. Дон Эстебан де Солорсано. Но зачем вы меня спрашиваете?
К р и с т и н а. Чтобы приложить печать к вашей правдивости и учтивости. Поговорите немного с сеньорой Брихидой, пока я схожу за деньгами. (Уходит.)
Б р и х и д а. Сеньор дон Солорсано, нет ли у вас хоть какой-нибудь зубочистки и для меня? Уж не такая же я заброшенная, — и у себя дома я принимаю таких же хороших людей, как сеньора донья Кристина. Если бы я не боялась, что нас услышат, я рассказала бы сеньору Солорсано про ее недостатки. Знайте, что груди у нее, как два пустых мешочка, и дыхание у нее не лучше, потому что она очень красится. И при всем том ее ищут, посещают и любят.
1 2