Вот тебе и Дудкин!
- А что-молодец! Если все начнут швырять пирожки на пол, сколько тех пирожков понадобится.
- В Африке дети голодают, а тут некоторые пирожками разбрасываются.
- И вообще хлеб нельзя бросать на землю, за это раньше...
- Всё равно Лоб ему не простит.
- Не простит.
- Что теперь бу-уде-ет!.. Четвёртый "А" гудел как улей.
Особенно кипятился, кричал и размахивал руками Гришка Гонобобель:
- Ну, Дуремар! Вот Дуремар! Ну-у, я ему не завидую! Раз Лоб сказал, что всю жизнь Дудкин теперь лечиться будет, значит, будет. Лоб- это такой кадр... будь здоров! Ну, Дудкин! И я же его спасал, я же спасал! А он меня-локтем! Дуремар!
Антоша сидел, втянув голову в плечи, и молчал. Он снова был тихий и незаметный, как всегда. И даже не верилось, что это о нём говорят, что это он - герой приключения с надкусанным пирожком.
А после пятого урока, когда прозвенел звонок, и Глафира Павловна взяла журнал и вышла из класса, и класс весело забазарил, собираясь домой, в дверях появился вдруг Вася Лоб.
Все дружно ахнули и замерли.
Сразу стало слышно, как жужжит, бьётся об стекло муха - такая наступила тишина.
Лоб молча вертел головой, обводя тяжёлым взглядом класс. Брови его были нахмурены.
Гришка Гонобобель стоял в проходе между партами как раз перед Антошей, закрывая его собой. Поэтому Вася Антошу не увидел. И продолжал молча мрачно осматривать класс.
Нервы у Гонобобеля не выдержали.
- Вот он, Василий Васильевич! - воскликнул Гришка, оборачиваясь и выталкивая Антошу вперёд. - Чего за меня прячешься? Ишь!
Лоб, шаркая ногами, направился к Антоше.
Четвёртый "А" затаил дыхание.
Вася протиснулся в проход между партами вплотную к Антоше. Занёс правую руку назад, словно замахиваясь.
Антоша съёжился.
И вдруг Лоб резко выдернул из-за спины левую руку и широко улыбнулся.
В руке была... конфета.
- Награждаю тебя "Тузиком"! За геройство. - Потом он обернулся к Гонобобелю: - А ты...- и влепил ему звонкий щелчок. Класс разом вздохнул и дружно засмеялся.
ПЕРВАЯ ТАЙНА ЧЕТВЁРТОГО "А"
Вот такое было приключение с надкусанным пирожком.
- Дудкин - мог! - уверенно сказала Шурочка Горобенко.
- Мог! - согласился пионерский актив.
- А Гонобобель - не мог!-сказала Шурочка.
- Не мог! - единодушно согласился актив.
- И я не смогла бы, - опустив глаза и покраснев, сказала Тая Таранюк, звеньевая второго звена.
Актив вздохнул, но возражать не стал.
- И пятёрка с хвостиком у Дудкина же есть! - напомнила Шурочка.
- Ой! Правильно!-подхватил актив.
- Пойдём! - сказала Шурочка и повела актив к парте, где сидел и повторял какой-то урок Антоша Дудкин.
- Посмотри мне в глаза! - властно сказала Шурочка.
Антоша поднял голову и глянул на Шурочку своими ясными серо-голубыми глазами.
- Скажи честно, это - ты?
- Что? - растерялся Антоша.
- Это самое! Деньги! В милицию? - сверлила его взглядом Шурочка.
- Честное слово! Не я! - бухнул себя в грудь Антоша. - Честное слово!
Шурочка вздохнула. Антоша был честный хлопец и смотрел так, что не поверить ему было невозможно.
- А... а пятёрка с хвостиком? - как утопающий за соломинку, ухватилась Шурочка за последнее доказательство.
- А у тебя разве нет? - спросил Антоша. Пионерский актив испытующе посмотрел на Шурочку.
- Да вы что? Стала бы я так лукавить... Вы что?!
- А между прочим, кто первый получил пятёрку с хвостиком? Я уж и забыла, наморщила лоб Тая Таранюк.
- Как - кто? Кум Цыбуля! - сказал Антоша.
- Точно! - Шурочка прищурила глаза.- Как это я сразу не подумала?..
И пионерский актив, как по команде, повернул головы и посмотрел на предпоследнюю парту у окна.
Давайте и мы с вами посмотрим туда...
КУМ ЦЫБУЛЯ
Если фамилия ваша Цыбуля, то как, вы думаете, вас называют в классе?
Правильно! Кум Цыбуля. Не иначе.
Потому что в каждом классе обязательно найдётся кто-то, кто читал уже "Сорочинскую ярмарку" Николая Васильевича Гоголя.
И никуда вы от этого не денетесь.
Ничего не сделаете.
Пусть вас тысячу раз зовут Петя, никто вас Петей называть не будет.
Хоть плачьте, хоть обижайтесь, хоть жалуйтесь Глафире Павловне - не поможет ничего. Будете вы Кумом Цыбулей - "и вся игра", как говорит знакомый уже вам семиклассник Вася Лоб.
Кстати, Петя Цыбуля не плакал, не обижался и не жаловался Глафире Павловне.
Во-первых, потому, что у него был весёлый и добрый характер, он не любил обижаться, плакать, а тем более жаловаться.
Во-вторых, он с малолетства привык к этому прозвищу. Папа стал его называть так ещё с младенческого возраста (не папиного, а Петиного, конечно). И старший Петин брат, десятиклассник Алёша, тоже был Кумом Цыбулей. Да и отец их, заведующий отделом "Гастроном-торга" Александр Иванович, скажем откровенно, не избежал этого прозвища. Среди близких друзей и Александр Иванович был Кумом Цыбулей.
Но чтобы не было путаницы, мы с вами будем называть Кумом Цыбулей только Петю.
Надо сказать, что в классе его все любили. Есть же такие счастливые люди, которые сразу вызывают к себе общую симпатию. О них все так и говорят симпатяги.
Только глянешь на него - и уже не можешь удержаться от приветливой улыбки. Круглое веснушчатое лицо, носик кнопочкой, белобрысый чубчик торчит ёжиком, а голубые ясные глаза всё время смеются. Никто никогда не видел, чтобы Кум Цыбуля хмурился, грустил, сердился или что-нибудь подобное. Даже если упадёт, ударится, только на секунду испугается - и уже сам над собой весело смеётся.
Хороший хлопец, ничего не скажешь.
И вот об этом хорошем хлопце вдруг разнёсся неожиданный слух. Его принесли на продлёнку двое "бешников" - Спасокукоцкий и Кукуевицкий.
Как вы знаете, на продлёнку, то есть группу продлённого дня, остаются не все. У кого дома есть свободные от работы родители, дедушки-бабушки, братья-сестры и тому подобное, те в большинстве случаев не остаются. Кум Цыбуля не оставался. У него был брат Алёша, десятиклассник, да ещё дедушка Пантелеймон Петрович.
Так вот, пошла сегодня группа "бешников" - продлёнщиков в Ботанический сад. Спасокукоцкий и Кукуевицкий откололись, побежали в овощной магазин выпить соку.
Глядь - а у киоска под магазином стоит за весами Кум Цыбуля и... продаёт яблоки. В синем фартуке, в берете, как заправский продавец.
Спасокукоцкий и Кукуевицкий так и присели от удивления.
Кум Цыбуля заметил их, подмигнул весело - и хоть бы что.
Спасокукоцкий и Кукуевицкий даже про сок забыли, так и не выпили. Постояли-постояли, хлопая глазами, и вернулись назад.
"Ашники", услыхав неожиданную новость, растерянно переглянулись. Как на это реагировать, в первую минуту они ещё не знали.
Только Гришка Гонобобель, который ревниво относился к популярности Кума Цыбули, позволил себе хихикнуть злорадно:
- Хи-хи! Торговец! Негоциант Цыбуля! Да Люська Заречняк ахнула по привычке:
- Представляете? Представляете? Ужас!
Все остальные выжидали. В самом деле - кто принёс новость? "Бешники". Постоянные соперники и конкуренты. Да ещё эти Спасокукоцкий и Кукуевицкий, которые только и знают, что подхихикивают из-за чужих спин. А может, вообще брешут?! Может, наговаривают? Поэтому на всякий случай Шурочка Горобенко решила "бешников" немного осадить.
- Ну и что?! - задиристо тряхнула она головой. - Ну и торгует! И пусть! На здоровье! Нужное для людей дело. И нечего вам!
- Категорически! - поддержал её Ромка Лещенко. Он очень любил слово "категорически".
А тихий Антоша Дудкин молча мотнул головой.
И Спасокукоцкий с Кукуевицким тут же угасли, отступили и смылись.
- Но посмотреть всё-таки надо! - сказала Шурочка, когда их уже не было.
- Категорически! - опять-таки сказал Ромка.
По дороге к тому овощному, что возле Ботанического сада, говорили о торговле. О торговле вообще и о работниках прилавка в частности.
Наибольшую осведомлённость в этом деле проявила Люська Заречняк.
- Ой, вы знаете, вы знаете, - тараторила она, - работники торговли - это такие обеспеченные люди! Материально. Ужас! У одной маминой знакомой соседка по даче (на Нижних Садах) - обыкновенная себе продавщица продовольственного магазина. Так чего у неё только нет! И дача, и машина, и два цветных телевизора, дублёнка, кожаное пальто и кожаный жакет, и все пальцы в кольцах. Сплошное золото. Представляете? Представляете? Ужас!
- А что? Обвешивает, обсчитывает... Запросто! - замахал руками Гонобобель.
- А потом только раз! - и под суд, за решётку, - тихо сказал Антоша Дудкин (его мама была народным заседателем в суде).
- Категорически! - кивнул Ромка.
- Неужели и наш Кум Цыбуля хочет стать таким?! - недоверчиво проговорила Шурочка.
- А что? - снова замахал руками Гонобобель. - Запросто! И папочка его в "Гастрономторге" работает, и брат Алёша собирается в торгово-экономический поступать. Он сам говорил...
- Представляете? Представляете? Ужас! - взялась рукой за щеку Люська.-Такой симпатяга - и... Ужас!
- А! - рубанул рукой Гонобобель. - Вы же только и знаете: "симпатяга", "симпатяга"... А этот симпатяга таким кадром потом станет, что будь здоров!
- Да ну тебя! - возмущённо воскликнула Шурочка. - Тебе только бы какую-нибудь гадость сказать о ком-то!
- Не гадость, а просто... - слегка смутился Гонобобель. Они как раз проходили мимо большой крикливой очереди, которая толпилась вокруг решётчатых железных контейнеров, из которых, как диковинные зелёные тигры, выглядывали полосатые херсонские арбузы.
Толстый потный дяденька в лихо сдвинутой на затылок шляпе ругался с продавщицей:
- Вы мне насчитали три сорок пять, а с меня - три тридцать пять. Я математик. Считать умею.
Продавщица, разбитная и крикливая, презрительно смерила его взглядом:
- "Математик"! Какой же вы, мужчина, миллиметровый! Нате вам не десять, а двадцать копеек, только уходите быстрее. Не задерживайте мне очередь.
- Ваши копейки мне не нужны. Мне не деньги, а принцип! Надо правильно считать.
- Идите-идите!
- Да не задерживайте, в самом деле!
- А вы не кричите. Если бы вас обсчитали...
- Отпускайте! Отпускайте! Ну!
- А вы чего лезете? Вы тут не стояли.
- Я-а-а не стояла?! Да я лично за этой дамой! Лично!.. Я только бегала за авоськой.
- Мне принцип! Принцип! Я деньги не печатаю. Я зарабатываю честно.
Гришка Гонобобель победно глянул на Шурочку:
- О! Слышала?! А ты - "гадость" и... Жизнь надо знать! Хи-хи!
Шурочка молча отвернулась от него.
Показалась ограда Ботанического.
И вот...
Они решили близко не подходить.
- Надо деликатно, - сказала Шурочка. - Деликатно надо. У овощного магазина был киоск с тентом, позади которого возвышались ящики, почти все уже пустые. Но за весами стоял не Кум Цыбуля, а его старший брат, десятиклассник Алёша. Действительно, в синем халате, в берете, как настоящий продавец. Впрочем, Кум Цыбуля тоже был тут. Подвязанный, видно, специально укороченным для него синим фартуком, он активно помогал Алёше: ловко насыпал яблоки из ящиков в пластмассовое ведёрко. Алёша брал у него ведёрко, ставил на весы, взвешивал и расплачивался с покупателями. Причём ведёрок было два: пока Алёша взвешивал одно, Кум Цыбуля насыпал второе. И очередь продвигалась очень быстро. Без криков, без ругани, без споров.
Видно было, что люди довольны.
- Молодцы!
- Всюду бы так!
- Хорошие ребята!
Когда кто-то новый подходил в седому старичку, который стоял в очереди последним, он вежливо повторял одну и ту же фразу:
- Продавцы извинялись, просили не занимать. Сейчас будет перерыв. Товар принимать будут.
И не успели наши "ашники" обменяться первыми впечатлениями, очередь растаяла, последний седой старичок сказал: "Премного благодарен!" - и отошёл. Алёша побежал зачем-то в магазин. Кум Цыбуля остался у киоска сам.
- Айда! Потолкуем с этим негоциантом! - махнул рукой Гонобобель.
- Только деликатно, - сказала Шурочка.
- Да деликатно-деликатно, а как же! - уже на ходу бросил Гонобобель.
Кум Цыбуля очень удивился, увидев сразу столько знакомых лиц.
- О! Привет!
- Негоцианту Цыбуле - нижайший поклон! - Гонобобель церемонно поклонился, вымахивая воображаемой шляпой. - Хи-хи! Остальные поздоровались вразнобой.
- А что ты тут делаешь? - не совсем кстати спросила Люська (как будто бы и так не видно!).
- Брату помогаю, - просто ответил Кум Цыбуля. - Он ещё летом устроился. И подзаработать, и для практики. Он же в торгово-экономический собирается.
Эта его искренность как-то сразу обезоружила всех. Только Гонобобель продолжал выступать:
- Вот Цыбуля! Вот негоциант! Купец нижегородский! - но, увидев, что его слова не действуют, тоже скис и, чтобы как-то выйти из неловкого положения, сказал: - А ну хоть покажи, чем ты тут торгуешь?
Гонобобель перегнулся через прилавок и вдруг радостно завопил:
- Люди, смотрите, какой товар! - Он схватил из ящика большое краснобокое яблоко.
- Ой! Я шатаюсь! - ойкнула Люська.
- Кум! - Гонобобель хлопнул Цыбулю по плечу. - Дай хоть попробовать, скупердяй! Сидит на таких витаминах и... и молчит.
Кум Цыбуля смущённо улыбнулся, растерянно оглянулся, покраснел:
- По... пожалуйста! Берите! Пожалуйста! Гонобобель тут же, не раздумывая, укусил яблоко и даже зажмурился:
- Ух-х! Вкуснотища!
Люська потянулась рукой к ящику,
- Да вы что?! - возмутилась Шурочка. - Это же не его! Это же государственные! Как так можно?
- Что значит - государственные? - чавкая и захлёбываясь, возмутился Гонобобель. - А... а государство чьё? Наше!.. Скажи, Кум!.. И настоящие работники торговли всегда найдут, как списать такую мизерню. Что-то подгнило, что-то побилось... Правда же?
Кум Цыбуля неуверенно пожал плечами, но тут же закивал, приглашая:
- Берите, берите! Пожалуйста! Пожалуйста! Берите! Чего там...
Гонобобель так вкусно жевал яблоко, с таким захлёбом вгрызался в него зубами, что отказаться было просто невозможно, не хватало сил.
И сперва Люська, а потом Ромка, Антоша и другие потянули руки к ящику.
Интересная это штука, которую можно было бы назвать "законом большинства". Если большинство что-нибудь делает, то и тебя (хотя, может быть, и не очень ты сначала хочешь) тянет какая-то сила сделать так же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13