https://wodolei.ru/catalog/chugunnye_vanny/150na70/Roca/
Так что в общем-то я вас понимаю, — хмыкнул старик.— Да и я говорил Эрику буквально вчера... — начал Иона.— Эрик мне тоже дорог, — оборвал его Вергилий. — Хороший он человек. Нечто среднее между сангвиником и меланхоликом. Подходящий тип для такой работы. Оптимист — и в то же время не зарывается. Пессимист — но не до безнадеги. Вы только полюбуйтесь на него! Ну хотя бы сейчас — поистине достойное зрелище.Иона посмотрел, «любуясь», на Эрика.Все остальные тоже.— Совершенно хладнокровен — ему никогда не изменяет мозг. Я много раз видел его за работой, и уж кому, как не мне, знать, что это за человек. Эрика можно найти в любое время дня и ночи — и он всегда придет на помощь... такие сейчас редко встречаются.— Да вы же ему платите, — вмешалась Филлида.Обворожительная правнучка Вергилия, заседавшая за директорским столом корпорации, была дамочка с пристальным взглядом тиранозавра. Она здорово походила на дальнего предка, Вергилия, только было в ее чертах нечто хищное, особенное, женское. Для Филлиды ничто не существовало, кроме бизнеса. Попробуй Химмель выступить при ней со своими тележками — и давно бы уехал куда-нибудь подальше Марса: в мире Филлиды не было места доброте, милосердию. Было в ней нечто от Кэт. И, подобно Кэт, она выглядела довольно сексапильно: волосы на затылке стянуты в пучок, заплетенный «афрокосичками» и выкрашенный ультрамарином. Она носила заводные вращающиеся серьги в ушах и кольцо в носу — признак половой зрелости, принятый в высших буржуазных кругах.— Какова цель встречи? — спросил Эрик Вергилия Аккермана. — Может, начнем, чтобы не тратить время попусту?Он ощущал смутное раздражение.— Просто увеселительная поездка, — отвечал Вергилий. — Случайная возможность вырваться из мрачного мира, в котором живем. Из этого чертова бизнеса. Все равно мы не можем начать, не хватает одного человека. Он прибудет на Марс отдельно, на своем корабле. Должно быть, он уже там. Я дал ему возможность ознакомиться со своим бэбилендом. Это первый человек, перед которым я открыл свою страну детства.— Как? — встрял Харв. — Разве Вашинг не собственность корпорации?Иона ехидно заметил:— Видимо, многоуважаемый Вергилий проиграл кому-то марки или замечательную коллекцию плакатов «Ужасы войны». И чтобы откупиться, раскрыл гостеприимно двери в свой маленький неземной рай.— Я никому не проигрывал, — отвечал Вергилий. — Не имею привычки. Кстати, у меня появился дубликат «Наводнения в Панайе». Итон Амбро — известный вам охломон, занимающий директорское кресло в «Мэнфрекс Энтерпрайз», — подарил мне его на день рождения. Думаю, всем, кроме Амбро, известно, что у меня полный набор. Не удивительно, что мальцы Френика заправляют его шестью фабриками.— Расскажите нам еще про Ширли Темпл в «Маленькой мятежнице», — зевнула Филлида, не отрывая взора от панорамы в большом, на всю стену, иллюминаторе. — Вы очень интересно рассказываете о своих... воспоминаниях.— Что я буду рассказывать? — пробрюзжал Вергилий. — Вы смотрели этот фильм.— Я готова смотреть его снова и снова, — сообщила Филлида. — Знаете, никогда не надоедает, когда предки делятся воспоминаниями. Каждый раз с новым чувством... Хотелось бы просмотреть фильм до последнего дюйма*. Англ., амер. мера длины, прим. 2,5 см.
Она повернулась к Харви.— Дай зажигалку.Эрик поднялся, пересек гостиную, уселся за стойку бара и стал просматривать карту вин и напитков. В горле пересохло. Аккерманы высасывали из него последние силы, в присутствии этих упырей постоянно хотелось пить. Возможно, желание пить являлось неосознанной жажды Urmilch des Lebens, первородного молока жизни. «Я заслужил этот маразм», — подумал Эрик. Впрочем, иронией мысль была лишь отчасти. Ведь от родной страны, где впадаешь в детство, никуда не деться.Для всех, за исключением Аккермана-старшего, «страна детства» являлась полным идиотизмом. Не укладывалось в голове, как можно вложить огромные деньги, чтобы воспроизвести — да не где-нибудь, а на Марсе, куда доставка песка дороже золота, — Вашингтон тысяча девятьсот тридцать пятого года (пору детства Вергилия). То была маленькая вселенная миллиардера, вотчина, заботливо собранная из уцелевших экспонатов (а их не много осталось после войн, которыми переболело человечество). Вергилий собирал свой мир с помощью эксперта по антиквариату — Кэт Арома.Рафинированное, очищенное прошлое, которым так дорожил старик, казалось остальным членам клана Аккерманов мертвым. Родственники считали мирок Вергилия пустой тратой денег, забавой, которую никому не продать потом, когда старик скончается, на что все они искренне надеялись. Эту часть наследства они считали утерянной — и заранее подсчитывали убытки.И, конечно, иного мнения придерживался Вергилий. Для него Вашинг-35 был жизнью, дающей ростки, процветавшей в его нынешнем создании. Культивируя прошлое, Вергилий боролся с беспощадным временем, отнимающим каждый час жизни. Старый скряга умудрился выкупить свое детство. В созданном краю он восстанавливал силы и затем возвращался из прошлого в настоящее, в мир, которым, собственно, правил, и который в то же время глубоко презирал. Мало-помалу прошлое затягивало Вергилия.Аккерман не был одинок в увлечении бэбилендами. Другие великие мира сего, утешаясь деньгами, славой, победами на поле брани, тоже имели реконструированные в тончайших деталях собственные маленькие миры детства, где отдыхали от дел. Вергилию было с кем соревноваться. Впрочем, тягаться с Аккерманом никто не мог. В его распоряжении находилась иная планета, и его искусственная страна не ограничивалась в территориальном развитии. Его Вашингтон в перспективе мог обрасти пригородами и даже Штатами.Собирая экспонаты давно ушедшего прошлого, Вергилий отвлекался от войны, на которой зарабатывал порядочные, хотя и кровавые деньги.Все это напоминало возню Химмеля с тележками: такое же тихое помешательство.Богачи устраивали себе персональные паноптикумы и кунсткамеры воспоминаний, строили индивидуальные луна-парки развлечений и клонировали в деталях собственное прошлое, для людей попроще существовали другие развлечения. Во-первых, телевизор, в котором показывали все, что угодно, перемежая рекламой и ободряющими выступлениями Секретаря ООН, во-вторых — зоопарк.В столице Земли, главном городе мирового государства ООН, городе Шайенн, штат Вайоминг, существовал зверинец, в котором содержались пленные риги. Обезвреженные — с вырванными зубами, клыками, шипами — враги смотрели из клеток, поднимая своим видом боевой дух уставшего от войны человечества.Пленных выставили на всеобщее обозрение, чтобы показать, на что идут народные деньги. Зрелище омерзительное, но поучительное. Никто не хотел, чтобы его завоевали такие кошмарные создания. Победа была близка, как Проксима Центавра — ближайшая к Солнечной системе звезда, место обитания ригов.Впрочем, человечество не ввязалось бы в войну с насекомоподобными существами с шестью конечностями, покрытыми хитином. Но риги были кровными врагами союзников человека — пришельцев из звездной системы Лилии, где лильцы образовали целую Империю, и Империя эта занимала значительную часть Галактики.Риги выглядели омерзительными, но были, как ни странно, прямоходящими — этакий вызов насекомого мира, брошенный «хомо сапиенсам». Правда, у ригов отсутствовал речевой аппарат: они общались на языке жестов, напоминавшем танцы, шевеля при этом усиками, выраставшими из лица. Для общения с землянами и человекообразными существами из Звездной Лилии риги использовали специальные ящики-трансляторы: нечто среднее между телевизором и передатчиком, выполненное в своеобразной манере. Подобные устройства риги собирали везде, где появлялись, чтобы находить общий язык с людьми.Главным вопросом переговоров являлся следующий:
— КАК ПРИЙТИ К СОГЛАСИЮ?
Как ни странно, у ригов был ответ:
ЖИВИ И ДАВАЙ ЖИТЬ ДРУГИМ.
Таким образом, земляне вскоре перестали вторгаться в систему Проксима, исконное обиталище ригов. Риги, соответственно, забыли про Солнечную систему.Но тут появилась Звездная Лилия, где жили вековые враги ригов. Лильцы не спрашивали у ригов, как с ними жить, а хотели полного и окончательного истребления или, на худой конец, порабощения «насекомых». Хуже всего, что граждане Звездной Лилии вторглись на Землю с помощью мощной системы контрразведки и давным-давно держали ключевые позиции в структурах экономики и власти, использовали Землю как форпост для борьбы с противником.Первоначально проникновение в среду землян мотивировалось тем, что лильцы хотят защитить братьев по разуму от проникновения пришельцев. Как будто четырехрукая насекомоподобная тварь могла пройти по улицам Нью-Йорка незамеченной.Сначала на агентов-пришельцев — советников и дипломатов — не обращали особого внимания. Граждане Звездной Лилии были фикомицетами — относились к классу низших грибов. Как известно, некоторые фикомицеты паразитируют на растениях, животных и человеке. Однако разросшейся телесной оболочкой лильцы практически не отличались от землян.В незапамятные времена разумная раса из звездной системы Лилии колонизировала систему Альфа Центавра, образовав нечто вроде империи. Позже неугомонная раса мигрировала в Солнечную систему, постепенно колонизировала Землю и протянула жадные щупальца к Марсу. И между представителями двух цивилизаций, ригов и лильцев, разразился скандал, который привел к обоюдной неприязни и военному вмешательству в дела иной расы.Колония на Марсе вымерла из-за просчетов в климате и последовавшей за тем разгерметизации планеты. Земляне оказались упорнее. Отрезанные от Альфа Центавры военным конфликтом между Звездной Лилией и ригами, земные колонисты — паразиты освоились на Земле, постепенно целиком прибрав ее к рукам; запустили спутник, затем отправили на Луну управляемый беспилотный корабль. В скором времени в космос полетели астронавты, которые смогли установить контакт с теми, кто остался на родине. Удивление обеих сторон при встрече было большой и взаимным.— А вы что, язык проглотили, доктор? — обратилась Филлида Аккерман к Эрику, присаживаясь рядом. Она усмехнулась — и если перед тем она была просто привлекательна, то сейчас стала чертовски мила.— Мне тоже плесните. Да... — вздохнула она. — Скоро я налюбуюсь на эти артефакты древности: Джин Харлоу, барона фон Рихтгофена, боксера Джо Луиса... кого еще?Она прищурилась, напрягая память.— Совершенно выскочило из головы. Ах да, звезда родео Том Микс со своим жеребцом Тонни. Любимые киногерои старика Вергилия. И поп-корн, который приходится жевать в кинотеатре, когда смотришь всю ту чушь. Вы не представляете, что приходится терпеть в микроскопическом аду, который старик устроил для себя. Впрочем, для него это, наверное, рай. Вы еще не знаете, что нам предстоит. Слушать рекламу прохладительных напитков, а потом выяснять, какие там были послания «двадцать пятого кадра». О Господи.Филлида потянулась за фужером, и Эрик не без интереса заглянул в разрез ее платья, отметив плавные линии маленьких белых грудей.Зрелище заметно повысило его настроение и вдохнуло оптимизм.— Придет день, и мы получим сообщение двадцать пятого кадра: «Земляне, сдавайтесь!» — воспрянув, но в то же время с осторожностью сказал Эрик.— Ага, — кивнула Филлида, подхватывая. — «Ваше положение безнадежно. Мы проникли на радиостанцию WMAL в Вашингтоне, которой недолго осталось жить», — Филлида хмуро отпила из высокого запотевшего бокала и закончила: — «И пить вы будете не кока-колу, а...— Ну... вообще-то я не совсем это имел в виду.Она сидела чертовски близко. Эрик чувствовал себя как на гвоздях. Чтобы отвлечься, он спросил:— Так кто же гость? С кем предстоит встретиться на Марсе?Серые глаза Филлиды казались огромными и загадочными, они уверенно правили внутренней вселенной. В них читалось спокойствие, вызванное абсолютным и незыблемым знанием всего, что заслуживало внимания — и что его не заслуживало.— Поживем увидим.По губам ее змеей проскользнула усмешка.— Ничем хорошим это не кончится.— Почему?— Потому что в любом случае, победим мы в этой войне или нет, военные контракты закончатся, и вся индустрия старика Вергилия вылетит в трубу. И мы вновь вернемся в эпоху мышиного дерьма. Уже вижу, что это будет за денек!. Старина Вергилий, как масленый блин, лоснится от предвкушения. У него есть приют на старости лет, а нам придется разгребать дерьмо, которым пропахло все: фабрика, одежда, машина...— Так вы не хотите мира? Потому что война дает вам возможность заниматься чем-то большим, чем космическое гуано?Вместо ответа она усмехнулась.— А вам не кажется, что мы слишком беспечно рассуждаем здесь о том, о чем разговаривать не следовало бы? Не думаете, что агенты Френекси могут дотянуться и до Марса? Может, у них есть свои люди даже среди роботов в Вашинге-35?— Знаю. Так вы полагаете, Вергилий устраивает встречу на Марсе из конспиративных соображений?— Конспирация, — снова усмехнулась Филлида. — Ее не устроишь и на расстоянии миллиона световых лет: Звездная Лилия всюду.— Плохо дело, — пробормотал Эрик, погружаясь в мрачные размышления. — Что же это за тип, с кем нам предстоит встретиться? — вернулся доктор к теме, которая не давала ему покоя. — Может, на встрече будет обсуждаться заключение сепаратного мира с ригами? Многие видят в нем единственную возможность выхода из войны.— Предатель! — с притворным возмущением воскликнула Филлида. — Вы хотите оказаться рабом этих невыносимых насекомых, на которых смотреть страшно?Немного поразмыслив, Эрик ответил:— Я хочу...— Вы сами не знаете, чего хотите, Арома, — перебила она. — Каждый мужчина, недовольный браком, теряет метабиологический контроль над желаниями. Он просто не знает, чего хотеть, и живет как высушенная изнутри оболочка, которая ждет, когда ее заполнит новое, свежее содержанием. Вы как сгнившая внутри ракушка, из которой еще не выветрился запах прежней, исчезнувшей жизни.
1 2 3 4 5
Она повернулась к Харви.— Дай зажигалку.Эрик поднялся, пересек гостиную, уселся за стойку бара и стал просматривать карту вин и напитков. В горле пересохло. Аккерманы высасывали из него последние силы, в присутствии этих упырей постоянно хотелось пить. Возможно, желание пить являлось неосознанной жажды Urmilch des Lebens, первородного молока жизни. «Я заслужил этот маразм», — подумал Эрик. Впрочем, иронией мысль была лишь отчасти. Ведь от родной страны, где впадаешь в детство, никуда не деться.Для всех, за исключением Аккермана-старшего, «страна детства» являлась полным идиотизмом. Не укладывалось в голове, как можно вложить огромные деньги, чтобы воспроизвести — да не где-нибудь, а на Марсе, куда доставка песка дороже золота, — Вашингтон тысяча девятьсот тридцать пятого года (пору детства Вергилия). То была маленькая вселенная миллиардера, вотчина, заботливо собранная из уцелевших экспонатов (а их не много осталось после войн, которыми переболело человечество). Вергилий собирал свой мир с помощью эксперта по антиквариату — Кэт Арома.Рафинированное, очищенное прошлое, которым так дорожил старик, казалось остальным членам клана Аккерманов мертвым. Родственники считали мирок Вергилия пустой тратой денег, забавой, которую никому не продать потом, когда старик скончается, на что все они искренне надеялись. Эту часть наследства они считали утерянной — и заранее подсчитывали убытки.И, конечно, иного мнения придерживался Вергилий. Для него Вашинг-35 был жизнью, дающей ростки, процветавшей в его нынешнем создании. Культивируя прошлое, Вергилий боролся с беспощадным временем, отнимающим каждый час жизни. Старый скряга умудрился выкупить свое детство. В созданном краю он восстанавливал силы и затем возвращался из прошлого в настоящее, в мир, которым, собственно, правил, и который в то же время глубоко презирал. Мало-помалу прошлое затягивало Вергилия.Аккерман не был одинок в увлечении бэбилендами. Другие великие мира сего, утешаясь деньгами, славой, победами на поле брани, тоже имели реконструированные в тончайших деталях собственные маленькие миры детства, где отдыхали от дел. Вергилию было с кем соревноваться. Впрочем, тягаться с Аккерманом никто не мог. В его распоряжении находилась иная планета, и его искусственная страна не ограничивалась в территориальном развитии. Его Вашингтон в перспективе мог обрасти пригородами и даже Штатами.Собирая экспонаты давно ушедшего прошлого, Вергилий отвлекался от войны, на которой зарабатывал порядочные, хотя и кровавые деньги.Все это напоминало возню Химмеля с тележками: такое же тихое помешательство.Богачи устраивали себе персональные паноптикумы и кунсткамеры воспоминаний, строили индивидуальные луна-парки развлечений и клонировали в деталях собственное прошлое, для людей попроще существовали другие развлечения. Во-первых, телевизор, в котором показывали все, что угодно, перемежая рекламой и ободряющими выступлениями Секретаря ООН, во-вторых — зоопарк.В столице Земли, главном городе мирового государства ООН, городе Шайенн, штат Вайоминг, существовал зверинец, в котором содержались пленные риги. Обезвреженные — с вырванными зубами, клыками, шипами — враги смотрели из клеток, поднимая своим видом боевой дух уставшего от войны человечества.Пленных выставили на всеобщее обозрение, чтобы показать, на что идут народные деньги. Зрелище омерзительное, но поучительное. Никто не хотел, чтобы его завоевали такие кошмарные создания. Победа была близка, как Проксима Центавра — ближайшая к Солнечной системе звезда, место обитания ригов.Впрочем, человечество не ввязалось бы в войну с насекомоподобными существами с шестью конечностями, покрытыми хитином. Но риги были кровными врагами союзников человека — пришельцев из звездной системы Лилии, где лильцы образовали целую Империю, и Империя эта занимала значительную часть Галактики.Риги выглядели омерзительными, но были, как ни странно, прямоходящими — этакий вызов насекомого мира, брошенный «хомо сапиенсам». Правда, у ригов отсутствовал речевой аппарат: они общались на языке жестов, напоминавшем танцы, шевеля при этом усиками, выраставшими из лица. Для общения с землянами и человекообразными существами из Звездной Лилии риги использовали специальные ящики-трансляторы: нечто среднее между телевизором и передатчиком, выполненное в своеобразной манере. Подобные устройства риги собирали везде, где появлялись, чтобы находить общий язык с людьми.Главным вопросом переговоров являлся следующий:
— КАК ПРИЙТИ К СОГЛАСИЮ?
Как ни странно, у ригов был ответ:
ЖИВИ И ДАВАЙ ЖИТЬ ДРУГИМ.
Таким образом, земляне вскоре перестали вторгаться в систему Проксима, исконное обиталище ригов. Риги, соответственно, забыли про Солнечную систему.Но тут появилась Звездная Лилия, где жили вековые враги ригов. Лильцы не спрашивали у ригов, как с ними жить, а хотели полного и окончательного истребления или, на худой конец, порабощения «насекомых». Хуже всего, что граждане Звездной Лилии вторглись на Землю с помощью мощной системы контрразведки и давным-давно держали ключевые позиции в структурах экономики и власти, использовали Землю как форпост для борьбы с противником.Первоначально проникновение в среду землян мотивировалось тем, что лильцы хотят защитить братьев по разуму от проникновения пришельцев. Как будто четырехрукая насекомоподобная тварь могла пройти по улицам Нью-Йорка незамеченной.Сначала на агентов-пришельцев — советников и дипломатов — не обращали особого внимания. Граждане Звездной Лилии были фикомицетами — относились к классу низших грибов. Как известно, некоторые фикомицеты паразитируют на растениях, животных и человеке. Однако разросшейся телесной оболочкой лильцы практически не отличались от землян.В незапамятные времена разумная раса из звездной системы Лилии колонизировала систему Альфа Центавра, образовав нечто вроде империи. Позже неугомонная раса мигрировала в Солнечную систему, постепенно колонизировала Землю и протянула жадные щупальца к Марсу. И между представителями двух цивилизаций, ригов и лильцев, разразился скандал, который привел к обоюдной неприязни и военному вмешательству в дела иной расы.Колония на Марсе вымерла из-за просчетов в климате и последовавшей за тем разгерметизации планеты. Земляне оказались упорнее. Отрезанные от Альфа Центавры военным конфликтом между Звездной Лилией и ригами, земные колонисты — паразиты освоились на Земле, постепенно целиком прибрав ее к рукам; запустили спутник, затем отправили на Луну управляемый беспилотный корабль. В скором времени в космос полетели астронавты, которые смогли установить контакт с теми, кто остался на родине. Удивление обеих сторон при встрече было большой и взаимным.— А вы что, язык проглотили, доктор? — обратилась Филлида Аккерман к Эрику, присаживаясь рядом. Она усмехнулась — и если перед тем она была просто привлекательна, то сейчас стала чертовски мила.— Мне тоже плесните. Да... — вздохнула она. — Скоро я налюбуюсь на эти артефакты древности: Джин Харлоу, барона фон Рихтгофена, боксера Джо Луиса... кого еще?Она прищурилась, напрягая память.— Совершенно выскочило из головы. Ах да, звезда родео Том Микс со своим жеребцом Тонни. Любимые киногерои старика Вергилия. И поп-корн, который приходится жевать в кинотеатре, когда смотришь всю ту чушь. Вы не представляете, что приходится терпеть в микроскопическом аду, который старик устроил для себя. Впрочем, для него это, наверное, рай. Вы еще не знаете, что нам предстоит. Слушать рекламу прохладительных напитков, а потом выяснять, какие там были послания «двадцать пятого кадра». О Господи.Филлида потянулась за фужером, и Эрик не без интереса заглянул в разрез ее платья, отметив плавные линии маленьких белых грудей.Зрелище заметно повысило его настроение и вдохнуло оптимизм.— Придет день, и мы получим сообщение двадцать пятого кадра: «Земляне, сдавайтесь!» — воспрянув, но в то же время с осторожностью сказал Эрик.— Ага, — кивнула Филлида, подхватывая. — «Ваше положение безнадежно. Мы проникли на радиостанцию WMAL в Вашингтоне, которой недолго осталось жить», — Филлида хмуро отпила из высокого запотевшего бокала и закончила: — «И пить вы будете не кока-колу, а...— Ну... вообще-то я не совсем это имел в виду.Она сидела чертовски близко. Эрик чувствовал себя как на гвоздях. Чтобы отвлечься, он спросил:— Так кто же гость? С кем предстоит встретиться на Марсе?Серые глаза Филлиды казались огромными и загадочными, они уверенно правили внутренней вселенной. В них читалось спокойствие, вызванное абсолютным и незыблемым знанием всего, что заслуживало внимания — и что его не заслуживало.— Поживем увидим.По губам ее змеей проскользнула усмешка.— Ничем хорошим это не кончится.— Почему?— Потому что в любом случае, победим мы в этой войне или нет, военные контракты закончатся, и вся индустрия старика Вергилия вылетит в трубу. И мы вновь вернемся в эпоху мышиного дерьма. Уже вижу, что это будет за денек!. Старина Вергилий, как масленый блин, лоснится от предвкушения. У него есть приют на старости лет, а нам придется разгребать дерьмо, которым пропахло все: фабрика, одежда, машина...— Так вы не хотите мира? Потому что война дает вам возможность заниматься чем-то большим, чем космическое гуано?Вместо ответа она усмехнулась.— А вам не кажется, что мы слишком беспечно рассуждаем здесь о том, о чем разговаривать не следовало бы? Не думаете, что агенты Френекси могут дотянуться и до Марса? Может, у них есть свои люди даже среди роботов в Вашинге-35?— Знаю. Так вы полагаете, Вергилий устраивает встречу на Марсе из конспиративных соображений?— Конспирация, — снова усмехнулась Филлида. — Ее не устроишь и на расстоянии миллиона световых лет: Звездная Лилия всюду.— Плохо дело, — пробормотал Эрик, погружаясь в мрачные размышления. — Что же это за тип, с кем нам предстоит встретиться? — вернулся доктор к теме, которая не давала ему покоя. — Может, на встрече будет обсуждаться заключение сепаратного мира с ригами? Многие видят в нем единственную возможность выхода из войны.— Предатель! — с притворным возмущением воскликнула Филлида. — Вы хотите оказаться рабом этих невыносимых насекомых, на которых смотреть страшно?Немного поразмыслив, Эрик ответил:— Я хочу...— Вы сами не знаете, чего хотите, Арома, — перебила она. — Каждый мужчина, недовольный браком, теряет метабиологический контроль над желаниями. Он просто не знает, чего хотеть, и живет как высушенная изнутри оболочка, которая ждет, когда ее заполнит новое, свежее содержанием. Вы как сгнившая внутри ракушка, из которой еще не выветрился запах прежней, исчезнувшей жизни.
1 2 3 4 5