Мама вернулась домой раньше меня, и она, конечно, стала расспрашивать, зачем я надел школьную форму. Я уже не помню, что тогда ответил. Мама расспрашивала, что со мной случилось, почему я какой-то сам не свой. Я бурчал себе под нос, что со мной ничего не случилось.
Я слонялся из угла в угол и думал о своем "Троекурове". Чем больше я вспоминал его розовую физиономию, его большие голубые глаза, тем яснее мне становилось, что он даже не первоклашка, а самый настоящий дошколенок. И весь вечер я пребывал в каком-то грустном недоумении: как же это меня угораздило напасть на вот такого да еще грабить его?
Уже лежа в постели, я стал думать о великолепном барабане. Неужели он так и пропадет в кустах? А может быть, поблизости оказалась мама "Троекурова", и он привел ее туда, где я на него напал, и они нашли барабан? Ведь место там глухое, барабан едва ли кто-нибудь найдет, кроме самого "Троекурова". Я решил, что завтра же после школы отправлюсь в рощу и посмотрю: лежит в кустах барабан или не лежит. Если я не увижу там его, у меня станет легче на душе.
Но чтобы выполнить этот план, у меня на следующий день пороху не хватило. Я и в школу-то шел, озираясь по сторонам. Мне все казалось, что я вот-вот наскочу на своего ограбленного, а он окажется со взрослыми, и каким-нибудь образом узнает меня, и подымет крик, и меня заберут в милицию. Не пошел я в рощу и через три дня, и через пять, хотя все эти дни стоял у меня перед глазами красный барабан с золотыми кистями.
Лишь через неделю, когда с утра стал моросить мелкий дождик, я сообразил, что в рощу сходить можно, что там сегодня наверняка никто не гуляет. После уроков я первым выбежал из класса, накинул в раздевалке пластмассовый плащ с капюшоном, спрятал под него ранец и отправился к месту своего преступления.
Грустный это был для меня день. Семеновская роща оказалась совсем пустынной. Ни души не было видно под опустившими ветви березами, под высокими потемневшими соснами. Я пошел по тропинке направо, через кусты. Было трудно идти, потому что глинистая дорожка раскисла и ноги мои то и дело разъезжались. Я прошел почти весь кустарник и понял, что не могу узнать то место, где я совершил свой разбойничий подвиг.
И все-таки я нашел барабан. Интересно, что я нашел его по звуку. Возвращаясь назад, я остановился на тропинке, чтобы еще раз оглядеться и поразмыслить, где же все это произошло. Дождик сыпал частый, но очень мелкий. Он негромко шипел, падая на кусты. И вдруг я услышал, что к этому шипению примешивается какой-то другой звук - неровное постукивание. Я сошел с тропинки влево, сделал три или четыре шага и увидел красный барабан. Он лежал под кустом чуть наклонившись. Дождик шел мелкий, но капли, стекавшие с листьев на кусте, были крупные. Они-то и барабанили по туго натянутой перепонке. Барабанили беспорядочно, как барабанил когда-то своими палочками "Троекуров", шагая по тропинке. Только гораздо тише.
Я постоял над барабаном и пошел крочь. Больше я в Семеновскую рощу в тот год не заходил.
И все же должен сказать, что эта история принесла мне некоторую пользу.
Когда ко мне приставал какой-нибудь оболтус на голову выше меня, я относился к этому, как говорится, философски. Наполучив от него подзатыльников, я отправлялся дальше, раздумывая дорогой: каким благородным героем этот верзила себя воображает?
1970 г.

1 2