— А вы знаете, господин пёс, что в Соединённых Штатах собака жены экс-президента Буша тоже умеет писать и пишет книги?
Я уже слышал об этой собаке, и его сообщение подсказало мне идею — написать письмо жене экс-президента США, чтобы она передала его своей собаке.
Я взял перо и такое письмо написал.
«Борт теплохода „Дмитрий Шостакович“, — начал я своё послание. — Уважаемая госпожа Барбара Буш. Прошу вас великодушно простить меня за то, что я обратился к Вам, а не к Вашей собаке, книга которой о жизни в Белом Доме рекламируется в моей стране. К моему большому сожалению, я её ещё не читал и даже не знаю, вышла ли она на моей родине, потому что я отправился из Москвы в далеко путешествие.
Но эта новость перед моим отъездом принесла мне искреннюю радость сознания того, что я не единственная на Земле собака-писатель.
Ведь и нам, собакам, ведомо чувство справедливости, и нам в дружбе с человеком открываются глубже нравственные нормы, понятия морали, чести, возможность жить в дружбе и с себе подобными и даже с… кошками.
Я, конечно, мечтаю дружить с четвероногой американской коллегой, обмениваться с нею своими впечатлениями о жизни собак и… людей, и своей философией. Уверен, госпожа Барбара, что это обогатило бы духовно нас обоих. И если вы окажете мне любезность составить протекцию в нашем знакомстве, я буду счастлив и предан Вам до конца своих дней.
Завершая путешествие по Средиземному морю, постараюсь отправить это письмо и вторую книгу моих приключений из Италии, а сам поездом из Венеции вернусь вместе с хозяином в Москву.
С замиранием собачьего сердца буду ждать ответа.
Навсегда Ваш пёс Пират.
Мой постоянный адрес…»
Я написал наш с Витей адрес и стал с этого момента ждать ответа. …Вечером на верхней палубе было очень хорошо. Синьора Грация стояла, обдуваемая ветром, и смотрела на море. Дядя Серёжа что-то объяснял Кароле, все больше жестами, а я тихо и скромно, видя все это, молчал, положив морду на холку Козетте.
Скептик Тролль в стороне от своих знакомых и хозяйки, свернувшись калачиком, спал. Рядом с ним стоял мой хозяин Витя и заворожено глядел на звезды.
Все как-то объединилось и миротворствовало в эту ночь. Даже луна в морском воздухе словно бы раздвоилась, и одна половина её ласкала другую тихо и неторопливо.
А потом все стали прощаться и отправились спать. Но мне уходить не хотелось.
Я остался на палубе в одиночестве.
Звёздная Италия
Вы никогда не думали, почему собаки лают на Луну? Я объясню вам. Они это делают потому, что им грустно. Часто это бывает неосознанно, вот как со мной в тот вечер.
Мне хотелось повыть на Луну, и потому я спрятался за огромную гудящую трубу нашего теплохода. Она шумела, и никто мне там не мешал. И не слышал меня. Надо ведь быть тактичным, никого не пугать. Представьте себе, увидеть вдруг воющую собаку!..
Надо мной, как кометы, проносились звезды. Когда-то Витя, глядя на них, показывал мне каждую и даже называл созвездия. Я вспомнил некоторые. Вот Большая Медведица распушила свой ковш, а вот и Малая и на хвосте у неё Полярная звезда сияет почти у самого горизонта, десятки Плеяд мерцают и веселятся в небе, Млечный Путь, какая-то слишком уж ясная голубая звезда, может быть, это Венера, а вот та розовая — наверняка Марс.
Удивительно устроен неведомый небесный мир.
Я повыл на Луну и вспомнил о своих близких.
Я — пёс, плыву на пароходе, а где-то там вдали за таинственными морями Мама-Маша и папа Пал Палыч думают о нас с Витей, волнуются и грустят.
Я вспомнил и других своих друзей: бабушку Аграфену, и Крылатого гиппопотама, и кота Фому, и корову Фросю и подумал, что, если они тоже смотрят сейчас на звезды, быть может, также думают обо мне.
Наш теплоход мчался навстречу ветру, и вдруг я уловил за бортом, далеко-далеко у горизонта, какое-то свечение.
Сперва я думал, что это звезды просыпались туда или Луна вдруг нырнула в волны, но когда пригляделся, похолодел от страха: я увидел светящийся корабль.
Сразу вспомнил множество страшных историй на эту тему, читанных когда-то моим Витей, и решил, что это корабль-призрак.
Но вскоре мой страх исчез Я даже рассмеялся. Это был не корабль-призрак, а обыкновенная прогулочная яхта, на которой электрическими огнями было написано её название. Она называлась «Южная Корона». Написано было латинскими буквами.
Есть такое созвездие. И когда я поднял морду к небу, то понял, что эта самая Корона сияет сейчас как раз надо мной.
И мне тут стало совсем грустно, потому что Южная Корона в наших широтах не видна и мои друзья вряд ли даже знают о её существовании.
Но Луну-то они наверняка видят.
И поэтому я ещё раз хорошенько повыл на Луну, а повыв, отправился к себе в каюту уже в хорошем настроении, потому что родилось во мне чувство выполненного долга, как будто бы я отправил своим друзьям нежную и долгожданную телеграмму.
В одиннадцать часов утра было солнечно и ясно, и именно в это время моя лапа коснулась итальянской земли. Смею вас уверить, что немногим зарубежным собакам довелось пока испытать это счастье.
А произошло это в порту моря, которое называется Адриатическим, или Ядранским, по имени. вероятно, магазина «Ядран», который находится в Москве и где продаётся красная посуда, которую так любит Мама-Маша. Она вообще любит все красное.
Море это омывает берега Италии, Югославии и Албании. Оно чуть меньше, чем Ионическое. Площадь его сто сорок четыре тысячи квадратных километров, и соединяется оно с Ионическим морем широким проливом. Но оно значительно мельче Ионического — глубина его чуть больше километра. Кто там водится, я не знаю. Но, согласитесь, было бы странно, если бы я вдруг разбудил дядю Серёжу и стал бы его об этом спрашивать.
Лапа на итальянской земле
Порт Анкона — это большой город, где живут восемь тысяч жителей. Это очень красивый порт. В нем, как сообщил нам дядя Серёжа, хорошо налажено производство майолики и изделий из стекла. Имеется Национальный музей области Марке. Не знаю: французский художник с таким же именем имел отношение к этой области или нет? Дядя Серёжа тоже не знал ничего об этом
Между прочим, в этот самый город через Арку Трояна во втором веке нашей эры ввезли знаменитого Троянского коня. Что из этого вышло — всем известно.
Арка стоит до сих пор, а вот коня нет, сколько я его ни искал. Потом оказалось, что коня этого ввезли в Трою, а не в Анкон, но я ничуть не огорчился. Подумаешь, у мамы Маши есть подруга, которая искала в Сиракузах Пизанскую башню…
А вообще в городе Анконе полно романских и готических построек времён средневековья. Но меня они мало волновали. Меня волновало другое.
В этом городе пришло расставание.
Именно здесь мы попрощались с Наташей и Троллем. За ними пришла серебристая «Ланча», из которой выскочил какой-то наш, похожий на приказчика в магазине, дипломат, и они укатили. Пока они садились в машину, Тролль ругался от нетерпения.
Мне их очень будет не хватать, но, надеюсь, вскоре мы увидимся…
Дядя Серёжа и Витя получили у капитана свои паспорта, взяли вещи, и мы, ну конечно же, стали выбирать, на чём ехать в Сенигаллию. Удивительно красивые здесь машины, на которых можно проехать по восточному побережью Италии. Мне они казались живыми, с умными глазами и постоянной улыбкой. Я так и не решил, на чём поеду: то ли на «Мазоратти», то ли на «Феррари», то ли на «Фиате».
И вдруг я увидел на причале Козетту со своей хозяйкой Каролой и тотчас же забыл про все машины. Я потянул Витю за поводок, а Козетта потянула Кароллу навстречу. А пока Витя прощался с Каролой, мы с Козеттой тоже попрощались. Но тут подошёл дядя Серёжа с какой-то полной дамой, вылезшей из пикантной серебристой «Альфы Ромео».
— Галина Алексеевна, — сказала дама и почему-то добавила: — но можете называть меня Розой. По паспорту я Роза.
Мы немедленно поздоровались. Но всё-таки стали называть её на всякий случай Галиной Алексеевной.
— Она отвезёт вас в Сенигалию, — сказал дядя Серёжа.
Я запрыгал, но вдруг вспомнил о том, что Козетта с Каролой тоже ведь едут на собачью выставку, так почему бы не взять их с собой. И я всячески стал намекать на это переговаривавшимся дядя Серёже и Галине Алексеевне.
Слава Богу, они меня поняли.
Карола сперва недоверчиво отнеслись к предложению Галины Алексеевны, а потом, когда её мама кивнула ей, приняла его.
И мы — две собаки, три дамы и двое мужчин — полезли в «Альфу Ромео».
Полчаса мы ехали по городу, завезли синьору Грацию на вокзал, оттуда она поедет к себе домой в Милан, поцеловали её, наконец, выехали из города и помчались вдоль побережья.
Такого обилия красок моя собачья душа не выдержала.
Впрочем, рассказывать о дороге, идущей вдоль побережья Адриатики, и о встреченных нами маленьких городах я не буду, там надо ездить.
Мы завезли дядю Серёжу в город Рафаэля Урбино, где он должен был выступить на своём географическом симпозиуме в те дни, что мы проведём в Сенигаллии. Потом мы за ним вернёмся, и все вместе уже поедем в Венецию.
Но я в общем даже был рад, что он нас покинет и что уехала синьора Грация, ведь путешествовать интересно, когда тебя подстерегает что-то удивительное… И не опекают взрослые.
Восточный берег, отель и большая кость
Ну что вам рассказать о нашем волшебном путешествии по побережью Адриатического моря? Я выглядывал из окна машины, и мен обдувал итальянский ветер. Мне было очень хорошо, потому что рядом был Витя и потому что рядом была Козетта.
Но что это — у неё смешно дрожит хвост.
— Что с вами? — спросил я, думая, что ей холодно.
— Я боюсь, — ответила она.
— Чего? — удивился я.
— Отборочного тура.
— А что, это разве так страшно?
— Конечно, ведь если я не пройду этот тур, моя хозяйка будет очень недовольна. А мне не хочется её огорчать.
Я не знал, что сказать. Неужели это так важно? Пока я думал над словами Козетты, мы приехали.
Сенигаллия оказалась маленьким, игрушечным городком.
Галина Алексеевна, сидя за рулём такой же полной, как она сама «Альфа Ромео», никак не могла найти отель, в котором нам предстояло жить. Назывался он «Масси».
А тут как раз подошёл полицейский. Это была изящная девушка в коротенькой юбочке, с пистолетом и наручниками на бёдрах. Она поприветствовала нас, заодно поинтересовавшись, какие у нас проблемы.
Тогда я, вспомнив волшебные итальянские слова, сказанные когда-то дядей Серёжей ещё в Москве, в Итальянском посольстве, громко сказал полицейской девушке: «Папамолла».
Получилось по-собачьи. Полицейская смущённо покраснела и немедленно отошла, потому что, я так подумал, Она удивилась, увидев говорящую собаку. А мы ещё долго искали после этого отель «Масси».
Вдруг Галина Алексеевна, проголодавшись, остановилась у кафе. В нем вкусно пахло и играла музыка.
Здесь мы поужинали пастой фредда и пенне алларроббьята и пошли, наконец, в отель, на котором всеми цветами радуги переливался огромный пёс, мы его тотчас же узнали. Это такая реклама. Отель действительно назывался «Масси». И принадлежал он милой хозяйке по имени Элизабета.
Здесь нас завтра утром должна была ждать Три Лепестка Чёрной Розы и здесь же, в этом отеле, живут владельцы собак со своими питомцами.
Это я сразу понял, потому что наш приход был приветствуем невероятным лаем.
Среди многочисленных лаев я, кажется, узнал знакомый голос. Несомненно, он принадлежал Троллю.
Значит, он и Наташа тоже живут в этой же гостинице.
Что ж, это прекрасно!
А Наташа, между прочим, москвичка, и как было бы хорошо, если бы она подружилась бы с мамой Машей…
Я тоже ответил лаем. Моему примеру последовала и Козетта, которая, по-моему, почти уже перестала дрожать и бояться. Это произошло после того, как я отогнал полицейскую девицу.
Как мало нужно современным женщинам!
Галина Алексеевна любезно устроила нас в отдельном номере, получила номер для себя, мы попрощались с Козеттой и Каролой до завтра и отправились спать, потому что завтра предстоял всем нам весьма хлопотный день. Галина Алексеевна — журналистка, и её задача — сопровождать нас по собачьей выставке и написать об этом статью.
Я сразу догадался, что она журналистка, потому что, даже сидя за рулём, она часто что-то быстро записывала в записную книжку.
А пока все спали, мне не спалось. Я вышел на балкон, и показалось мне, что я посмотрел в калейдоскоп. Мир вокруг был столь же многокрасочен, как витраж.
Несколько раз меня позвал Витя, и я не стал его нервировать, вернулся в комнату и забрался было на его кровать, но…
— Фу, Пиратка, — сказал Витя, — ты же не дома. Вон твоё место.
И он показал мне на настоящую конуру, построенную прямо в номере отеля.
«Неужели это для меня?» — подумал я, но в конуру забрался и подумал, как тут все удобно.
Стояла приготовленная питьевая вода, а рядом в мисочке какая-то пища: мулино о бианко. Я понюхал, попробовал, хотя и был после кафе сыт. Но, памятуя о поговорке: «Лучше пусть живот разорвётся, чем еда остаётся», поел.
А потом я обнаружил ещё и огромную кость, но у меня уже не было сил её глодать, я обнял её и заснул. И только утром обнаружил, что она не настоящая, хотя пахнет мясом.
Я с удовольствием поглодал её утром. На ней была марка фирмы: «Домус сервисе льи амичи дель уомо».
Стук в дверь заставил нас с Витей вспомнить, что мы здесь по делу.
В номер отеля входила Три Лепестка Чёрной Розы. На тоненькой цепочке она вела очаровательную собачку, которую звали Эвелина.
Она оказалась милой девочкой и была такая же длинная, как Тролль, только рыженькая.
Мне понравились её имя и мордочка.
— Пират, — учтиво представился я, и мы вышли на улицу.
У дверей отеля я вдруг увидел Козетту и рядом Каролу.
Не могу назвать себя легкомысленным. Но я почувствовал себя на мгновение взволнованным встречей с Эвелиной и, следовательно, виноватым перед Козеттой, хотя никаких обязательств я никому не давал.
Во мне забушевал рефлектирующий интеллигент, я горячо заспорил сам с собой о том, что нравственно, а что нет, запутался, пришёл было к выводу, что «нравственно» — это то, что нравится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32