OCR Черновол В.Г.
Гараж на пустыре
ТРУДНЫЕ ДНИ ЛАВРИКОВА
Лавриков очнулся в больнице, когда его везли на каталке в операционную. В первую минуту не мог понять, где он, почему давит в груди и невероятно тяжело дышать. Потом в памяти всплыло: стремительно и внезапно возникшее откуда-то сбоку тупое рыло грузовика, металлический скрежет тормозов…
«Да как же это?… Именно теперь?» — забилась тревожная мысль. Лавриков попытался пошевельнуться, но резкая боль пронзила его, и он застонал.
— Пострадавший, вам нельзя двигаться. — Лицо медсёстры с большими круглыми глазами склонилось над ним. Он с усилием разлепил сухие губы:
— Ключи… Там ключи… — Каждое слово давалось ему с трудом.
— Успокойтесь, пожалуйста, все ваши вещи в полной сохранности. — Голос медсёстры пробивался точно издалека.
Каталка притормозила у дверей операционной. Чувствуя, что опять теряет сознание, Лавриков хрипло выдохнул: «Ключи от гаража… Очень нужно»… — И провалился в темноту.
На вторые сутки после операции он пришёл в себя, обвёл глазами белый потолок и голые стены больничной палаты, ощутил тупую боль в теле, спелёнутом бинтами, вспомнил опять всё, что случилось, по-детски сморщился и заплакал.
Ближе к вечеру разрешили прийти жене, Нине Андреевне. Он увидел её осунувшееся лицо, хотел ободряюще улыбнуться, но улыбка получилась вымученной.
— Как ты, Сереженька? — тихо спросила жена, садясь на краешек стула.
— Хорошо… Только слабость…, — прошептал Лав-риков, избегая смотреть ей в глаза.
Она осторожно прикоснулась губами к его горячему лбу.
— Я разговаривала с врачами. Говорят, скоро поправишься…,
— Нина, какое сегодня число? — беспокойно спросил Лавриков.
— Число? 25 августа, вторник… А что, Сереженька?
Лавриков помедлил, мучительно пытаясь что-то вспомнить. Лицо его помрачнело.
— Нина… Где ключи… от гаража? Надо в гараж… Пусть придёт Вася…
— Господи, Серёжа, о чём ты сейчас думаешь?! — Нина Андреевна даже руками всплеснула. Но, перехватив умоляющий взгляд мужа, поспешно добавила: — Давай я сама схожу. Ты только скажи, что нужно…
— Нет… Пусть Вася, — упрямо сказал Лавриков и закрыл глаза.
Василий Савельевич Мальцев, давнишний приятель Лаврикова, появился в среду утром, отпросившись с работы.
— Не хотели к тебе пускать, Серёга… Да я прорвался, — заговорил он прямо с порога, поправляя наброшенный на щуплые плечи халат.
— Тише, Вася, он дремлет, ему сделали укол, — сказала Нина Андреевна, дежурившая у постели Лаврикова.
— Здравствуй, Нинок… — убавил голос Мальцев и, подхватив свободный стул, сел рядом с ней. — Как он?
— Чуть лучше. Только температура…
— Ничего, Нинок, всё пройдёт, он же крепкий, — уверенно сказал Мальцев и повернулся к мужчине с забинтованной головой, сидевшему на соседней койке и ковырявшему ложкой в банке со сгущённым молоком. — Доброе утро, папаша. Как здесь, помирать не Дают?
Лавриков открыл глаза.
— Вася… Пришёл… А я вот, видишь, как… Он часто заморгал…
— Ты что, Серёга, ты что? Давай поправляйся!__
успокаивающе сказал Мальцев, доставая из сумки увесистый пакет с апельсинами. — Вот ешь, Серёга. Ольга прислала. Витамины.
— Вася, — слабо произнёс Лавриков, — сходи ко мне в гараж.
— В гараж? — удивился Мальцев и посмотрел на Нину Андреевну. Та непонимающе пожала плечами. — Ах, в гараж! Ну да! — Василий Савельевич бодро закивал, делая вид, что ему всё ясно.
— С машиной что-то, — трудно выдавил Лавриков, глядя в потолок.
— Все исполним в лучшем виде, мы клиента не обидим, — шутливо заверил Мальцев, улыбаясь товарищу. — В первый раз, что ли? — прибавил он уже серьёзно. — Где ключи?
…Взяв ключи от гаража и машины, Мальцев посидел ещё немного и стал прощаться, ссылаясь на уйму дел.
Оперативная группа прибыла на место происшествия в первом часу ночи. Машина свернула с освещённого асфальтированного проезда на узкую, выложенную крупным гравием дорожку в глубь тёмного пустыря. Автомобильные фары высветили массивное, сиротливо стоящее строение, милицейский мотоцикл, небольшую кучку людей.
Было ещё по-летнему тепло, душно, то и дело погромыхивал гром.
Дудин вылез из машины первым, посмотрел на чёрное, мутное небо. «Только этого нам теперь не хватает», — подумал он с огорчением и, достав платок, вытер со лба первые капли дождя.
— А гроза-то с утра собиралась, — задумчиво про-говорил, разминая затёкшие ноги, седенький судебный медик Тарасевич. — То-то у меня весь день затылок кусало. — При этом он опасливо покосился на остановившуюся рядом поджарую чёрную овчарку, которую держал на поводке проводник Сатаев.
К вновь прибывшим спешил незнакомый Дудину молодой офицер милиции.
— Помощник дежурного по 17-му отделению лейтенант Петров, — представился он.
— Старший оперуполномоченный уголовного розыска капитан Дудин. Что тут у вас?
— В 23.30 гражданин Дергачев, гуляя с собакой по пустырю, обнаружил у этого строения труп мужчины в возрасте примерно 40 лет, — стал энергично докладывать лейтенант, пропуская Дудина вперёд. — В верхнем кармане пиджака найдено служебное удостоверение на имя Мальцева Василия Савельевича. Работает инженером на авторемонтном заводе…
— А это что за домишко? Вроде бы трансформаторная будка, — вступил в разговор приехавший с Дудиным оперуполномоченный Поздняков. Лейтенант повернулся к нему:
— Так точно. Здесь была когда-то трансформаторная подстанция. А сейчас, как выяснилось, она используется под гараж для машины индивидуального владельца. Кто владелец — уточняем.
Сделав ещё несколько шагов, они остановились. В дымных лучах автомобильных фар тускло отсвечивали металлические ворота, одна из створок была распахнута, и в глубине помещения виднелась часть багажника автомобиля, поблёскивали его задний бампер и белые цифры номерного знака…
На земле, едва касаясь головой порога гаража, в неловкой позе на правом боку лежал Мальцев.
С минуту все стояли в тягостном молчании. Тишину нарушил долговязый, одетый в потрёпанную фуфайку Дергачев.
— Главное, я когда через проезжую часть-то перешёл, не пойму, чего это моя Тяпа лает — надрывается в ту сторону? — жарким шёпотом заговорил он. — Подошёл ближе — гляжу: дверь у гаража открыта и огня нет. А он вот лежит… Ну, я, значит, думал, что, может, плохо человеку или пьяный какой… потряс его…
— Потряс! Небось переворачивал? Кто просил? — недовольно пробурчал эксперт научно-технического отдела Ломейко.
— Ничего подобного! — торопливо, с оттенком незаслуженной обиды возразил Дергачев. — Я только тронул и сказал: «Эй, дядя, вставай!» А он ни звука. Я, значит, Тяпу в охапку и к дому. А там вот этот товарищ повстречался. — Он кивнул в сторону плечистого сержанта милиции с бледным, хмурым лицом.
На мгновенье опять стало тихо.
— Кем установлена его смерть? -глухо спросил Дудин.
Лейтенант отчеканил:
— Минут двадцать назад приезжала «скорая помощь». Врач осмотрел тело и констатировал наступление смерти. На левой височной части головы у Мальцева имеется ранение, нанесённое, по предположению врача, тупым предметом.
Тарасевич подошёл ближе к убитому, низко склонился над ним, что-то рассматривая и бормоча себе под нос.
— Кстати, обратите внимание, товарищ капитан,Ї продолжал Петров, освещая карманным фонариком валявшуюся в полутора метрах от умершего лопату. — Вот, видите? Есть подозрение, что ранение было нанесено именно ею. На тыльной стороне металлической части сохранились следы крови.
— Чуть посторонитесь, товарищи, — сказал Ломейко, изготавливая фотоаппарат для обзорной съёмки. Щёлканье затвора, вспышка, ещё раз вспышка…
— Продолжайте, лейтенант. — Дудин отвернулся, чтобы не слепило глаза. — Удалось ещё что-либо предварительно осмотреть? Зацепки есть?
— Похоже, что есть, товарищ капитан. — Петров сошёл с гравия влево и присел на корточки. — Ну-ка, сержант, дай огонька, — сказал он милиционеру, стоящему у мотоцикла. Тот крутанул руль, включил дальний свет. Подошедшие Дудин и Поздняков увидели на глинистом грунте среди высохших стебельков травы довольно отчётливые отпечатки следов обуви.
— Ты смотри! След женский. На высоком каблуке, — удивился Поздняков.
Дудин, нагнувшись, сосредоточенно вгляделся.
— Да, ты прав. К тому же она бежала. Передний край отпечатка смазан. Видишь?
Вдруг сине полыхнула молния, озарив на мгновение поросший чахлой травой пустырь.
— Сатаев! — крикнул Дудин, выпрямляясь. — Давай сюда собаку, а то к чёрту все смоет!
— Вулкан, работай! — приказал проводник. Овчарка, азартно посапывая, опустила узкую морду к земле.
Раскатисто ударил гром. Внезапный порыв ветра сдул фуражку с головы Петрова, и она, подпрыгивая, покатилась по земле.
— Взял след, товарищ капитан! — возбуждённо воскликнул Сатаев. Вулкан туго натягивал поводок, повизгивая от нетерпения.
Дудин распорядился:
— Поздняков, давай за Сатаевым! И вы, товарищ Петров, тоже с ним!
Ломейко укоризненно взглянул на небо.
— Плащ-палатка есть? — обратился он к водителю мотоцикла. — Накройте отпечатки.
— Тело не забудьте прикрыть! — фальцетом крикнул от гаража Тарасевич. — Ух, мамочки, сейчас польёт!
Почти в тот же миг на пустырь обрушился ливень. В полосах света его хлещущие струи казались косо поставленным стеклянным частоколом. На разом взмокшей земле заплясали водяные пузыри.
Чертыхаясь, Дудин и Ломейко кинулись в гараж, где ещё раньше укрылся Тарасевич. Остальные тесно набились в милицейский «рафик». Водитель выключил фары.
В гараже Дудин встряхнул пиджак, нащупал на стене выключатель. Однако электричество не зажигалось.
— Перегорела, наверное, — сказал Ломейко, наводя фонарь на свисавшую с потолка лампочку. — А тут просторно, — одобрил он, оглядывая стены с навесными полками, заваленными разными автомобильными принадлежностями и каким-то хламом, пару табуреток и небольшой кухонный столик, примостившийся у задней стены.
Дудин между тем подошёл вплотную к машине, обернул ладонь носовым платком и отворил переднюю дверь. Свет в салоне едва мерцал, очевидно, сел аккумулятор.
— Иван Карпович! — позвал Дудин. — Надо здесь внутри поискать. Должны быть пальцы.
— Одну минуточку, Андрей Борисович! — оживлённо откликнулся Ломейко. — А сюда вам не угодно взглянуть?
В жёлтом пятне фонаря Дудин различил на пыльном каменном полу возле стены отпечатки женских туфель. По внешнему виду следы были точно такие же, какие они обнаружили на грунте.
— Чувствуете! Идентичные! — обрадованно сказал Ломейко. — А вот здесь — видите? Следы мужского ботинка!
Некоторое время они молча осматривали помещение гаража.
Гроза стала постепенно стихать, залпы грома звучали все реже и глуше, и дождь заметно ослабел. Где-то совсем рядом заурчал мотор автомашины, раздались голоса.
Дудин поспешил выйти наружу. В шагнувшем к нему невысоком человеке с усами на худощавом лице и в надвинутой на лоб шляпе он узнал следователя прокуратуры Головачева. Они поздоровались.
— Убийство? — спросил Головачев низким голосом, становясь под навес крыши и внимательно вслушиваясь в то, что негромко рассказывал Дудин.
Тем временем дождь прекратился, небо слегка очистилось и кое-где несмело проглянули высокие мирные звезды. От земли потянуло свежей, бодрящей сыростью. Снова вспыхнули фары автомобилей.
— Кругом лужи, — недовольно пробурчал Тарасевич. — Явный дискомфорт. — Он осторожно снял намокшую плащ-палатку с убитого.
Маленькая фигурка на мокром белом гравии… Головачев с щемящей остротой ощутил её противоестественную каменную неподвижность. Досадливо кашлянув, сказал, ни к кому не обращаясь:
— А у меня некстати радикулит разыгрался. Будь он неладен.
И тут же, должно быть устыдившись неуместной жалобы, сухо прибавил:
— Ну что ж, давайте работать. Понятые приглашены?
СВИДЕТЕЛИ
1
— Я всё понял, Нина Андреевна. Ясно, почему Мальцев оказался возле гаража вашего мужа.
— Разве Серёжа вам этого не объяснил? Вы же были в больнице…
— Видите ли, Нина Андреевна, мы имели в виду обстоятельно с ним побеседовать. Но, увы! Врачи воспрепятствовали… — Он замолчал, делая пометку в блокноте.
Они сидели в просторной, но неуютной комнате, обставленной современной мебелью, около коротенького журнального столика. В низком глубоком кресле рослому Дудину было тесно и неудобно, он не знал, куда девать свои длинные ноги. К тому же тянуло курить, но попросить разрешения стеснялся… Пауза затягивалась.
— У вас есть ещё ко мне вопросы? — Голос Нины Андреевны звучал нетерпеливо. Сидевший перед ней молодой мужчина далеко не соответствовал её представлению о сотруднике милиции. Круглое лицо, пухлые губы, мясистый нос, глазки блекло-голубого цвета. Мешковат, медлителен, учтив. «Увалень. Что он может?»
«Главные-то вопросы ещё впереди, — думал тем временем Дудин. — Только не хочется задавать их именно ей. Насколько проще было бы спросить самого Лаврикова! Говорил ведь Позднякову: будь поаккуратней!»
Он вспомнил, каким обескураженным выглядел Поздняков, придя из больницы. Стоило ему намекнуть, что с Мальцевым произошло несчастье (про смерть, разумеется, и речи не было), как Лаврикову сделалось плохо, прибежал врач, беседу пришлось прекратить. Внутренне Поздняков поругивал себя, что не учёл состояния больного, но внешне держал себя так, будто Лавриков попросту сыграл с ним неумную шутку, лишившись сознания в самый неподходящий момент. Признаться публично в своих промахах, пусть даже мелких, было для Позднякова мукой. Он вообще был самолюбивый и упрямый парень, этот Поздняков.
— Нина Андреевна, у нас есть основания полагать, что к смерти Мальцева причастна женщина, — сказал наконец Дудин.
…Вчера ночью и сегодня утром при повторном осмотре места происшествия удалось обнаружить, кроме следов обуви, отпечатки пальцев на рулевом колесе и дверцах «Жигулей», окурки со следами губной помады на полу гаража и в пепельнице автомобиля, завалившийся под переднее сиденье позолоченный крестик на цепочке. На пустыре была найдена выпачканная грязью брезентовая рукавица, её на всякий случай тоже приобщили к делу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11