https://wodolei.ru/brands/italyanskaya-santehnika/
Вдруг послышались странные звуки. Ну да, странные звуки. Тогда я выглянул в окно. Немного светила луна, и я все хорошо разглядел.
- Что именно?
- Так вот, там были два таких здоровенных фургона для перевозки мебели и целая команда грузчиков, часть которых разгружала уйму всякой мебели и уносила её в дом, а другая часть запихивала в это время в машину кучу другой мебели.
Комиссар вздохнул. После любого более или менее крупного дела все время происходит одно и то же - вереницей тянутся всевозможные чокнутые и выдумщики, рассказывая всякие небылицы. Он внимательно присмотрелся к посетителю и прочел в его слегка подернутых красными прожилками глазах определенную склонность к чрезмерным возлияниям. Это впечатление подтверждал и фиолетовый, весь в буграх, нос.
- Если я вас правильно понял, в ту ночь из дома вывезли всю прежнюю и завезли новую мебель?
- Точно так, как вы сказали, господин комиссар. Это продолжалось долго, по меньшей мере часа два-три, но я - не правда ли? - не мог же ждать до конца и пошел спать.
- Очень хорошо, очень. Дорогой месье, я благодарю за оказанную вами ценную помощь и уверен, что она будет полезна в нашем расследовании. Огромное вам спасибо, ещё раз спасибо. Если опять заметите, что ночью перевозят мебель, не забудьте, пожалуйста, предупредить нас. До свидания, дорогой месье Марсо.
Комиссар проводил любителя заложить за воротник. Увы, профессия полицейского накладывает на тебя множество всяких обязанностей.
* * *
Франсуаза распахнула дверь и сразу же забросала Филиппа вопросами:
- Что случилось? Я уверена, что стряслась беда! Почему вы ничего мне не сказали по телефону? Я умираю от беспокойства!
Филипп успокаивающе улыбнулся:
- Не надо так волноваться, моя дорогая Франсуаза. С Гастоном произошло небольшое несчастье, и его отвезли в больницу, где ему будет обеспечен хороший уход.
Франсуаза залилась слезами:
- Вы мне не говорите правду! Гастон умер, я знаю!
- Да нет! Клянусь вам, что нет! Просто глупейший несчастный случай: вчера вечером мы были в гостях у моих друзей, и Гастон заинтересовался коллекцией охотничьего оружия. Он снял со стены карабин, но обращался с ним небрежно. Тот был, однако, заряжен, о чем мы не подозревали, и раздался выстрел. Гастона ранило в правое плечо, но его состояние настолько хорошее, насколько это вообще возможно в данной ситуации.
- Но почему, почему вы не сказали мне об этом вчера вечером?
- Ну сами подумайте, Франсуаза, была полночь. Вы спали... Гастон категорически запретил мне сообщать вам о случившемся. Вы бы не сомкнули глаз от беспокойства. А теперь пулю извлекли, температура начинает спадать, и через несколько дней Гастон появится в отличной форме.
- Где он? Я хочу видеть его, сейчас же.
Филипп успокоил свою нетерпеливую родственницу. Гастон сейчас находится под воздействием обезболивающих средств и ему запрещено принимать посетителей до утра следующего дня. Он обещал Франсуазе спозаранку заехать за ней, чтобы отвезти её в больницу, после чего уехал.
Франсуаза пошла к дочери и застала её в объятиях Ги Таннея. Из проигрывателя лилась томная мелодия. При виде Франсуазы они перестали обниматься, и та, все ещё под эмоциональным впечатлением, рассказала им о нелепом несчастном случае с Гастоном. Эвелин слушала участливо, но Франсуаза сурово осудила поведение будущего зятя, на лице которого отражался лишь вежливый интерес. Уходя, она тихо проворчала:
- Этот парень какой-то бессердечный. Судьба Гастона его ничуть не трогает.
Она зашла к больному Фредди. Тот, желтый как лимон, посмотрел на мать пожелтевшими глазами и кисло ей улыбнулся. По всей кровати были разбросаны учебники. Он, как бы стесняясь, объяснил:
- Видишь, готовлюсь к экзаменам. Мне так хочется, Дамочка, поступить в июле в институт.
- Отлично, сынок!
Счастливая тем, что среди всех этих напастей сын на глазах становился серьезным человеком, Франсуаза рассказала ему о несчастье с отцом. Фредди пожелтел ещё больше и, криво улыбнувшись, спросил:
- Скажи, мама, ты уверена, что это действительно был Несчастный случай?
- О чем ты говоришь? - встревожилась Франсуаза.
- Да это я так просто.
Фредди думал о записной книжке черного цвета и о списках лиц, над которым он долго размышлял. Его раздумья привели его к настолько ошеломляющим выводам, что он не решился рассуждать дальше на эту тему. Но этот так называемый нечаянный выстрел все поставил под вопрос. Да, действительно, отец у него весьма занятный тип. Тот ещё старикан, если уж говорить начистоту, и, вероятно, намного умнее, чем хотел казаться людям. Не чета сыну, с его смехотворной возней с игральными автоматами, бакалейными лавками и тому подобными штучками! Об этом убедительно свидетельствовали впечатляющие цифры, внесенные в его черную записную книжку.
После ухода матери Фредди погрузился в решение труднейших задачек из учебника начертательной геометрии.
Если он хочет доставить отцу удовольствие, то обязан сдать экзамен с первого захода. Настало время и ему взяться за дело серьезно.
* * *
С забинтованным плечом, но ясным взором Гастон, лежа на кровати, улыбнулся своему шурину. Сиделка оставила их одних, и Филипп начал разговор:
- Ну а теперь расскажи мне подробно обо всем, а то вчера вечером я настолько переполошился, что ничего толком из твоих объяснений не понял.
Гастон вытащил здоровой рукой сигару из коробки, стоявшей на ночном столике, и закурил.
- Продала нас всех Роза. Она же попыталась застрелить меня. К счастью, в этом подвале такая темнотища, что пуля попала мне в плечо. Ты же понимаешь - я тут же притворился мертвым. Я и пикнуть не успел, как она тут же выстрелила в себя. В этот момент возникаешь ты. Как хорошо, что при тебе оказались эти шестьсот тысяч франков, это избавило нас от двух других насевших бандитов.
- Кстати, мне только что звонили: они признались в краже со взломом в магазине головных уборов.
Оба хохотнули. Затем Филипп, посерьезнев, тихо произнес:
- Подумать только: Роза предала нас из-за меня!
- Я тебя предупреждал, старина. Ты был очень беспечен. У этой девицы было не все в порядке с головой. Опасно экзальтированная особа!
Погрустневший Филипп вздохнул и заметил:
- Да, ты был прав. Но плоть слаба, старик. Клянусь тебе, что ничего такого больше не повторится. Я обожаю Лили. Но эта бедняжка Роза... все же так покончить с собой...
Он поднял брови:
- Ты хоть убежден, что не помог ей немного в тот момент?
Горестное изумление отразилось на лице Гастона:
- Как? Неужели ты меня считаешь способным на то, чтобы... Филипп! Побойся Бога!
- Извини, пожалуйста, сам не знаю, как ляпнул. Главное - все произошло как надо. Грузчики сделали свое дело споро и ловко, "скорая" прибыла почти сразу же после моего звонка. Ни сучка ни задоринки. У меня даже оказалось достаточно времени, чтобы съездить к тебе, взять каминные часы, пистолет и все это привести в Сюси.
- Ты отправил письмо, что лежало у меня на столе в кабинете? - вдруг всполошился Гастон.
- На имя Ги Таннея? Оно ушло сегодня рано утром, сразу же после того, как я покончил со взломом двери нашего магазина.
Гастон расплылся в улыбке и выдохнул великолепное колечко дыма.
- Ну что же, все идет наилучшим образом. О! Извини меня, старик. Франсуаза не очень перепугалась?
- Нет, я заверил её, что с тобой произошел несчастный случай.
- Очень хорошо.
В дверь постучали, и появилось в белом обрамлении лицо сиделки:
- Визит к месье Беррьену.
Она посторонилась, чтобы пропустить визитеров. Ими оказались семь молоденьких очаровательных женщин, возможно несколько злоупотребляющих косметикой, в обуви со слишком, может быть, высокими каблуками, донельзя нагруженных цветами, бутылками, завернутыми в бумагу, и кучей всякой всячины. Защебетав - месье Макс то, месье Макс это, - они окружили кровать раненого и наперебой стали желать ему быстрейшего выздоровления. Гастон, окутавшись душистым облаком дыма, с блаженной улыбкой смаковал всю прелесть, исходившую от столь приятного общества.
Снова распахнулась дверь. Воистину палата становилась слишком тесной, а клубы дыма от сигары, смешавшись с резкими духами посетительниц, создавали малопригодную для нормального дыхания атмосферу. Войдя, Франсуаза задохнулась, закашлялась, но сумела все-таки протиснуться через толпу. Оказавшись у больничной постели, она положила на столик сеточку с апельсинами и поцеловала мужа.
- Вижу, у тебя много народу, - весьма кстати отметила Франсуаза. - И я тебе принесла апельсины, - добавила она. - Представь меня своим друзьям.
- Гм-гм, - засуетился Гастон. - Милые дамы, это моя супруга.
Воцарилось уважительное молчание, и Гастон завершил презентацию обобщающей фразой:
- А это все - жены моих самых лучших клиентов.
- Рада познакомиться, - любезно сказала Франсуаза.
Разговор разгорелся с новой силой, пока в дверь снова не постучали. На фоне общего гвалта и бестолковщины на пороге возник высокий, элегантно одетый мужчина с пакетиком в руке. Он пробился к кровати и, широко улыбаясь, торжественно изрек:
- Мой дорогой друг, сын рассказал мне о несчастном случае с вами, и я не медля решил навестить вас. Счастлив видеть, что вы в прекрасной форме!
- Мой дорогой Тайней, позвольте представить вам мою супругу и шурина, Филиппа Малосена.
Паскаль Тайней был в восторге и искренне рад. Он спросил, когда Беррьены намеревались опубликовать извещение о помолвке их дочери. Затем он оглядел присутствующих, и его неожиданно прихватил злейший приступ кашля, когда среди них он узнал посетительницу, выделявшуюся буйной копной белокурых волос. Та обворожительно улыбнулась ему, подкрепив свое расположение также и тем, что слегка подмигнула. Танней-отец продолжал, уткнувшись в платок, натужно кашлять.
Количество гостей увеличилось с одиннадцати до двенадцати, когда к больному, бойко работая локтями, продрался Ги Тайней. Он слегка вздрогнул, заметив белокурую молодую женщину, которая подмигнула и ему, а затем обратился к Гастону, наблюдавшему за ним с некоторой опаской:
- Дорогой месье, я получил ваше любезное письмо и хочу выразить вам свою благодарность. Можно мне поцеловать вас?
В ответ на утвердительный кивок он, не долго разбираясь, чмокнул его куда-то в щеку. Подошедший политик положил на колени Гастона свой пакетик:
- Дорогой мой, я знаю, что вы курите сигары, поэтому я позволил себе... Это гаванские, прямо с Кубы. В Национальном собрании их продают баснословно дешево.
Взволнованный Гастон выразил ему свою признательность. Он приглядывал краешком глаза за будущим зятем и видел, как тот, энергично помогая себе локтями, пробрался к Жильде и начал ей что-то нашептывать на ухо. Гастон нахмурился. Пусть этот шалопай только осмелится огорчить его Эвелин...
Появилась и она. Поцеловав дядюшку, папу и маму, она стала взглядом разыскивать жениха. В общей суматохе тот не видел, как она вошла, и как раз в это время весьма плотно прижимался к Жильде, с которой разговаривал почти уста в уста.
Эвелин страшно побледнела, схватилась за сердце и пронзительно вскрикнула. Шум мгновенно затих, и в наступившей мертвой тишине Ги устремился к невесте. Эвелин сквозь рыдания бросила ему в лицо:
- Убирайся! Не хочу тебя больше видеть! Никогда!
- Эвелин, но послушай, я сейчас тебе все объясню!
- Обманщик, лжец! Я никогда не выйду за тебя замуж, слышишь! Никогда!
Гастон, чувствуя надвигающийся вал катастрофы, громко, со всей присущей ему авторитарностью, воскликнул:
- Эвелин, ты поступишь так, как захочу я! Ты выйдешь замуж за Ги!
Публика одобрительно закивала головами. Обнаружился новый человек, в белом халате, с виду - врач, который безуспешно пытался добраться до кровати больного. Устав от всего этого кавардака, он рявкнул:
- Прошу всех выйти! Он же задохнется сейчас, черт возьми! Все визиты на сегодня закончены.
Первыми вышли семь молодых женщин, по-прежнему без устали щебеча. В палате сразу же стало легче дышать. Затем поднялась Франсуаза со словами:
- До чего симпатичные эти дамы. Как-нибудь на днях их надо пригласить к нам отобедать.
Бывший политический деятель (Четвертой республики) шагом несгибаемого республиканца отправился в кулуары Бурбонского дворца. После него вышли помирившиеся молодые люди.
С Гастоном остались только Филипп и врач. Медик заговорщицки спросил:
Так когда же вы возобновите ваши милые вечера в пригородах? Вы знаете, мне их так недостает!
* * *
Фредди, передал отцу коробку с сигарами. Во всем его облике сквозила покорность. Глаза светились сыновней любовью. Он спросил отца:
- Плечо все ещё болит?
- Доктор сказал, что придется потерпеть с недельку. Потом все пройдет. Как дома?
- Мама не смогла прийти и просила поцеловать тебя за нее. Знаешь, она неплохо справляется в магазине. Эвелин рассчитывает обвенчаться на следующей неделе в очень узком кругу родных и друзей. Она тоже шлет тебе свои поцелуи.
- Я рад. Дядю Филиппа видел?
- Только что от него. У него все в порядке, передавал приветы.
Фредди, покусывая нижнюю губу, тихо сказал:
- Отец, ты, наверное, искал черную записную книжку и списки?
Гастон подался вперед. Вытаращив глаза, он спросил:
- В чем дело?
- Они у меня, отец. Ничего не бойся, все спрятано в надежном месте. Я верну их тебе, как только ты выйдешь отсюда.
Вздох облегчения, вырвавшийся у Гастона, наверное, был слышен двумя этажами выше. Он прошептал:
- Ну и прекрасно. Превосходно.
Фредди, поколебавшись, добавил:
- Ты знаешь, отец, я хорошенько все обдумал. Конечно, кино - это забавно, но оно не стоит хорошего бизнеса. Когда сдам экзамены на бакалавра, то, если ты не возражаешь, мы могли бы работать вместе, а?
Пропасть, разделявшая два поколения семьи Беррьенов, перестала в этот момент существовать. Гастон почувствовал, как его сердце в груди ширится от отцовской любви. С набежавшей слезой, дрожащим голосом он нарочито ворчливым голосом ответил:
- Ладно, там посмотрим. Но при условна, что ты будешь работать в полную силу, не так ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
- Что именно?
- Так вот, там были два таких здоровенных фургона для перевозки мебели и целая команда грузчиков, часть которых разгружала уйму всякой мебели и уносила её в дом, а другая часть запихивала в это время в машину кучу другой мебели.
Комиссар вздохнул. После любого более или менее крупного дела все время происходит одно и то же - вереницей тянутся всевозможные чокнутые и выдумщики, рассказывая всякие небылицы. Он внимательно присмотрелся к посетителю и прочел в его слегка подернутых красными прожилками глазах определенную склонность к чрезмерным возлияниям. Это впечатление подтверждал и фиолетовый, весь в буграх, нос.
- Если я вас правильно понял, в ту ночь из дома вывезли всю прежнюю и завезли новую мебель?
- Точно так, как вы сказали, господин комиссар. Это продолжалось долго, по меньшей мере часа два-три, но я - не правда ли? - не мог же ждать до конца и пошел спать.
- Очень хорошо, очень. Дорогой месье, я благодарю за оказанную вами ценную помощь и уверен, что она будет полезна в нашем расследовании. Огромное вам спасибо, ещё раз спасибо. Если опять заметите, что ночью перевозят мебель, не забудьте, пожалуйста, предупредить нас. До свидания, дорогой месье Марсо.
Комиссар проводил любителя заложить за воротник. Увы, профессия полицейского накладывает на тебя множество всяких обязанностей.
* * *
Франсуаза распахнула дверь и сразу же забросала Филиппа вопросами:
- Что случилось? Я уверена, что стряслась беда! Почему вы ничего мне не сказали по телефону? Я умираю от беспокойства!
Филипп успокаивающе улыбнулся:
- Не надо так волноваться, моя дорогая Франсуаза. С Гастоном произошло небольшое несчастье, и его отвезли в больницу, где ему будет обеспечен хороший уход.
Франсуаза залилась слезами:
- Вы мне не говорите правду! Гастон умер, я знаю!
- Да нет! Клянусь вам, что нет! Просто глупейший несчастный случай: вчера вечером мы были в гостях у моих друзей, и Гастон заинтересовался коллекцией охотничьего оружия. Он снял со стены карабин, но обращался с ним небрежно. Тот был, однако, заряжен, о чем мы не подозревали, и раздался выстрел. Гастона ранило в правое плечо, но его состояние настолько хорошее, насколько это вообще возможно в данной ситуации.
- Но почему, почему вы не сказали мне об этом вчера вечером?
- Ну сами подумайте, Франсуаза, была полночь. Вы спали... Гастон категорически запретил мне сообщать вам о случившемся. Вы бы не сомкнули глаз от беспокойства. А теперь пулю извлекли, температура начинает спадать, и через несколько дней Гастон появится в отличной форме.
- Где он? Я хочу видеть его, сейчас же.
Филипп успокоил свою нетерпеливую родственницу. Гастон сейчас находится под воздействием обезболивающих средств и ему запрещено принимать посетителей до утра следующего дня. Он обещал Франсуазе спозаранку заехать за ней, чтобы отвезти её в больницу, после чего уехал.
Франсуаза пошла к дочери и застала её в объятиях Ги Таннея. Из проигрывателя лилась томная мелодия. При виде Франсуазы они перестали обниматься, и та, все ещё под эмоциональным впечатлением, рассказала им о нелепом несчастном случае с Гастоном. Эвелин слушала участливо, но Франсуаза сурово осудила поведение будущего зятя, на лице которого отражался лишь вежливый интерес. Уходя, она тихо проворчала:
- Этот парень какой-то бессердечный. Судьба Гастона его ничуть не трогает.
Она зашла к больному Фредди. Тот, желтый как лимон, посмотрел на мать пожелтевшими глазами и кисло ей улыбнулся. По всей кровати были разбросаны учебники. Он, как бы стесняясь, объяснил:
- Видишь, готовлюсь к экзаменам. Мне так хочется, Дамочка, поступить в июле в институт.
- Отлично, сынок!
Счастливая тем, что среди всех этих напастей сын на глазах становился серьезным человеком, Франсуаза рассказала ему о несчастье с отцом. Фредди пожелтел ещё больше и, криво улыбнувшись, спросил:
- Скажи, мама, ты уверена, что это действительно был Несчастный случай?
- О чем ты говоришь? - встревожилась Франсуаза.
- Да это я так просто.
Фредди думал о записной книжке черного цвета и о списках лиц, над которым он долго размышлял. Его раздумья привели его к настолько ошеломляющим выводам, что он не решился рассуждать дальше на эту тему. Но этот так называемый нечаянный выстрел все поставил под вопрос. Да, действительно, отец у него весьма занятный тип. Тот ещё старикан, если уж говорить начистоту, и, вероятно, намного умнее, чем хотел казаться людям. Не чета сыну, с его смехотворной возней с игральными автоматами, бакалейными лавками и тому подобными штучками! Об этом убедительно свидетельствовали впечатляющие цифры, внесенные в его черную записную книжку.
После ухода матери Фредди погрузился в решение труднейших задачек из учебника начертательной геометрии.
Если он хочет доставить отцу удовольствие, то обязан сдать экзамен с первого захода. Настало время и ему взяться за дело серьезно.
* * *
С забинтованным плечом, но ясным взором Гастон, лежа на кровати, улыбнулся своему шурину. Сиделка оставила их одних, и Филипп начал разговор:
- Ну а теперь расскажи мне подробно обо всем, а то вчера вечером я настолько переполошился, что ничего толком из твоих объяснений не понял.
Гастон вытащил здоровой рукой сигару из коробки, стоявшей на ночном столике, и закурил.
- Продала нас всех Роза. Она же попыталась застрелить меня. К счастью, в этом подвале такая темнотища, что пуля попала мне в плечо. Ты же понимаешь - я тут же притворился мертвым. Я и пикнуть не успел, как она тут же выстрелила в себя. В этот момент возникаешь ты. Как хорошо, что при тебе оказались эти шестьсот тысяч франков, это избавило нас от двух других насевших бандитов.
- Кстати, мне только что звонили: они признались в краже со взломом в магазине головных уборов.
Оба хохотнули. Затем Филипп, посерьезнев, тихо произнес:
- Подумать только: Роза предала нас из-за меня!
- Я тебя предупреждал, старина. Ты был очень беспечен. У этой девицы было не все в порядке с головой. Опасно экзальтированная особа!
Погрустневший Филипп вздохнул и заметил:
- Да, ты был прав. Но плоть слаба, старик. Клянусь тебе, что ничего такого больше не повторится. Я обожаю Лили. Но эта бедняжка Роза... все же так покончить с собой...
Он поднял брови:
- Ты хоть убежден, что не помог ей немного в тот момент?
Горестное изумление отразилось на лице Гастона:
- Как? Неужели ты меня считаешь способным на то, чтобы... Филипп! Побойся Бога!
- Извини, пожалуйста, сам не знаю, как ляпнул. Главное - все произошло как надо. Грузчики сделали свое дело споро и ловко, "скорая" прибыла почти сразу же после моего звонка. Ни сучка ни задоринки. У меня даже оказалось достаточно времени, чтобы съездить к тебе, взять каминные часы, пистолет и все это привести в Сюси.
- Ты отправил письмо, что лежало у меня на столе в кабинете? - вдруг всполошился Гастон.
- На имя Ги Таннея? Оно ушло сегодня рано утром, сразу же после того, как я покончил со взломом двери нашего магазина.
Гастон расплылся в улыбке и выдохнул великолепное колечко дыма.
- Ну что же, все идет наилучшим образом. О! Извини меня, старик. Франсуаза не очень перепугалась?
- Нет, я заверил её, что с тобой произошел несчастный случай.
- Очень хорошо.
В дверь постучали, и появилось в белом обрамлении лицо сиделки:
- Визит к месье Беррьену.
Она посторонилась, чтобы пропустить визитеров. Ими оказались семь молоденьких очаровательных женщин, возможно несколько злоупотребляющих косметикой, в обуви со слишком, может быть, высокими каблуками, донельзя нагруженных цветами, бутылками, завернутыми в бумагу, и кучей всякой всячины. Защебетав - месье Макс то, месье Макс это, - они окружили кровать раненого и наперебой стали желать ему быстрейшего выздоровления. Гастон, окутавшись душистым облаком дыма, с блаженной улыбкой смаковал всю прелесть, исходившую от столь приятного общества.
Снова распахнулась дверь. Воистину палата становилась слишком тесной, а клубы дыма от сигары, смешавшись с резкими духами посетительниц, создавали малопригодную для нормального дыхания атмосферу. Войдя, Франсуаза задохнулась, закашлялась, но сумела все-таки протиснуться через толпу. Оказавшись у больничной постели, она положила на столик сеточку с апельсинами и поцеловала мужа.
- Вижу, у тебя много народу, - весьма кстати отметила Франсуаза. - И я тебе принесла апельсины, - добавила она. - Представь меня своим друзьям.
- Гм-гм, - засуетился Гастон. - Милые дамы, это моя супруга.
Воцарилось уважительное молчание, и Гастон завершил презентацию обобщающей фразой:
- А это все - жены моих самых лучших клиентов.
- Рада познакомиться, - любезно сказала Франсуаза.
Разговор разгорелся с новой силой, пока в дверь снова не постучали. На фоне общего гвалта и бестолковщины на пороге возник высокий, элегантно одетый мужчина с пакетиком в руке. Он пробился к кровати и, широко улыбаясь, торжественно изрек:
- Мой дорогой друг, сын рассказал мне о несчастном случае с вами, и я не медля решил навестить вас. Счастлив видеть, что вы в прекрасной форме!
- Мой дорогой Тайней, позвольте представить вам мою супругу и шурина, Филиппа Малосена.
Паскаль Тайней был в восторге и искренне рад. Он спросил, когда Беррьены намеревались опубликовать извещение о помолвке их дочери. Затем он оглядел присутствующих, и его неожиданно прихватил злейший приступ кашля, когда среди них он узнал посетительницу, выделявшуюся буйной копной белокурых волос. Та обворожительно улыбнулась ему, подкрепив свое расположение также и тем, что слегка подмигнула. Танней-отец продолжал, уткнувшись в платок, натужно кашлять.
Количество гостей увеличилось с одиннадцати до двенадцати, когда к больному, бойко работая локтями, продрался Ги Тайней. Он слегка вздрогнул, заметив белокурую молодую женщину, которая подмигнула и ему, а затем обратился к Гастону, наблюдавшему за ним с некоторой опаской:
- Дорогой месье, я получил ваше любезное письмо и хочу выразить вам свою благодарность. Можно мне поцеловать вас?
В ответ на утвердительный кивок он, не долго разбираясь, чмокнул его куда-то в щеку. Подошедший политик положил на колени Гастона свой пакетик:
- Дорогой мой, я знаю, что вы курите сигары, поэтому я позволил себе... Это гаванские, прямо с Кубы. В Национальном собрании их продают баснословно дешево.
Взволнованный Гастон выразил ему свою признательность. Он приглядывал краешком глаза за будущим зятем и видел, как тот, энергично помогая себе локтями, пробрался к Жильде и начал ей что-то нашептывать на ухо. Гастон нахмурился. Пусть этот шалопай только осмелится огорчить его Эвелин...
Появилась и она. Поцеловав дядюшку, папу и маму, она стала взглядом разыскивать жениха. В общей суматохе тот не видел, как она вошла, и как раз в это время весьма плотно прижимался к Жильде, с которой разговаривал почти уста в уста.
Эвелин страшно побледнела, схватилась за сердце и пронзительно вскрикнула. Шум мгновенно затих, и в наступившей мертвой тишине Ги устремился к невесте. Эвелин сквозь рыдания бросила ему в лицо:
- Убирайся! Не хочу тебя больше видеть! Никогда!
- Эвелин, но послушай, я сейчас тебе все объясню!
- Обманщик, лжец! Я никогда не выйду за тебя замуж, слышишь! Никогда!
Гастон, чувствуя надвигающийся вал катастрофы, громко, со всей присущей ему авторитарностью, воскликнул:
- Эвелин, ты поступишь так, как захочу я! Ты выйдешь замуж за Ги!
Публика одобрительно закивала головами. Обнаружился новый человек, в белом халате, с виду - врач, который безуспешно пытался добраться до кровати больного. Устав от всего этого кавардака, он рявкнул:
- Прошу всех выйти! Он же задохнется сейчас, черт возьми! Все визиты на сегодня закончены.
Первыми вышли семь молодых женщин, по-прежнему без устали щебеча. В палате сразу же стало легче дышать. Затем поднялась Франсуаза со словами:
- До чего симпатичные эти дамы. Как-нибудь на днях их надо пригласить к нам отобедать.
Бывший политический деятель (Четвертой республики) шагом несгибаемого республиканца отправился в кулуары Бурбонского дворца. После него вышли помирившиеся молодые люди.
С Гастоном остались только Филипп и врач. Медик заговорщицки спросил:
Так когда же вы возобновите ваши милые вечера в пригородах? Вы знаете, мне их так недостает!
* * *
Фредди, передал отцу коробку с сигарами. Во всем его облике сквозила покорность. Глаза светились сыновней любовью. Он спросил отца:
- Плечо все ещё болит?
- Доктор сказал, что придется потерпеть с недельку. Потом все пройдет. Как дома?
- Мама не смогла прийти и просила поцеловать тебя за нее. Знаешь, она неплохо справляется в магазине. Эвелин рассчитывает обвенчаться на следующей неделе в очень узком кругу родных и друзей. Она тоже шлет тебе свои поцелуи.
- Я рад. Дядю Филиппа видел?
- Только что от него. У него все в порядке, передавал приветы.
Фредди, покусывая нижнюю губу, тихо сказал:
- Отец, ты, наверное, искал черную записную книжку и списки?
Гастон подался вперед. Вытаращив глаза, он спросил:
- В чем дело?
- Они у меня, отец. Ничего не бойся, все спрятано в надежном месте. Я верну их тебе, как только ты выйдешь отсюда.
Вздох облегчения, вырвавшийся у Гастона, наверное, был слышен двумя этажами выше. Он прошептал:
- Ну и прекрасно. Превосходно.
Фредди, поколебавшись, добавил:
- Ты знаешь, отец, я хорошенько все обдумал. Конечно, кино - это забавно, но оно не стоит хорошего бизнеса. Когда сдам экзамены на бакалавра, то, если ты не возражаешь, мы могли бы работать вместе, а?
Пропасть, разделявшая два поколения семьи Беррьенов, перестала в этот момент существовать. Гастон почувствовал, как его сердце в груди ширится от отцовской любви. С набежавшей слезой, дрожащим голосом он нарочито ворчливым голосом ответил:
- Ладно, там посмотрим. Но при условна, что ты будешь работать в полную силу, не так ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17