Мишель Гельдлин: «Ветер умирает в полдень»

Мишель Гельдлин
Ветер умирает в полдень



Аннотация Мишель Гельдлин – франкоязычный писатель, автор десяти романов и публицистических книг, которые неоднократно издавались и переиздавались в Швейцарии, Германии, США и Канаде. Книги М.Гельдлина, как, правило, вызывают широкие отклики в прессе. "Настоящий писатель-репортер, превращающий жизнь в предмет искусства", – говорят о нем литературные критики. В основе уже изданного во многих странах романа "Ветер умирает в полдень" – реальный факт, который потряс всю Америку. Информация о загадочной смерти молодого американца, растиражированная СМИ, долетела и до швейцарского города Веве, где жил Мишель Гельдлин. И писатель устремился в Вайоминг, где несколько месяцев собирая свидетельства очевидцев этой драмы. Так родился роман-детектив "Ветер умирает в полдень". Мишель ГельдлинВетер умирает в полдень Глава 1 Ночь с 2 на 3 февраля, семь минут первого В последний раз Дэвида Уоррена видели живым в баре "Бакинг Бронко", хотя никто тогда этого еще не знал, даже сам Дэвид.В затылке – тяжесть. Музыка и разговоры сливаются в оглушающий шум. Дэвид рассеян, ему не по себе. Какая тоска!Коричневая нейлоновая рубашка липнет к влажной спине, давит подмышками, стесняет шею. Хочется развязать галстук, расстегнуть верхнюю пуговицу воротника.После звонка Шеффера, хозяина агентства "Бэннистон", прошло две недели. За это время Дэвид мог бы прийти в себя и вновь устремиться к вершинам, что всегда так манили его. Но после всего, что произошло, у него поубавилось энтузиазма."Что со мной? Слышу все, как сквозь сон. Синий дым, золотой свет ламп. Локоть упирается в штукатурку. До чего же я устал! Все какое-то ненастоящее".Дэвид гладит сильными пальцами лакированное дерево стойки, поднимает стакан. Бронзовый отсвет хлебной водки в капельках влаги на запотевшем стекле. Тающие кубики льда. Мокрый кружок на стойке. Дэвиду нравится в "Бакинг Бронко".Он делает глоток. Виски согревается во рту, и он с наслаждением вбирает в себя его горький запах."То мне холодно, то душно. Что это со мной? Ну, сколько я буду прикидываться, что мне все интересно?! Надо побыть одному. Подумать, принять решение. Уйти, заснуть, заснуть".Он прикуривает смятую сигарету от длинного трутового фитиля латунной зажигалки, дешевой вещицы, которая напоминает ему о былых приключениях. В памяти оживают мечты о бегстве, бескрайние просторы, пустыни его души, куда более обширные и бесплодные, чем необъятная и суровая Красная пустыня.За месяц Дэвид привязался к Рок-Риверутак сильно, как только может привязаться скиталец. Он чувствует, что ему недолго осталось жить в этом городе, какое бы решение он ни принял. Все, с Рок-Ривером покончено. С Рок-Ривером? Или с ним самим?Дэвид расплачивается. И в этот миг его глаза встречаются с напряженным взглядом Барбары. Она одна за столиком. Дэвид делает шаг в ее сторону – но тут же отворачивается и выходит. Ощущение вины перед этой молодой женщиной еще больше обостряет чувство одиночества. Обманывал он ее или нет? Скорее это были его обычные фантазии, грезы, а не ложь. Ну, кроме того случая. Вернуться? Молить ее о прощении?.Вот если бы она устроила ему сцену, оскорбила его, дала пощечину, он сказал бы ей: "Постарайся понять меня, Барбара, – и начнем все сначала, как будто мы встретились впервые сегодня вечером".Но в больших серых глазах Дэвид читает только сострадание и тоску, ни тени упрека, и он не выдерживает этого взгляда. У него нет сил для трудного и безнадежного разговора. Нет, сейчас ему не до Барбары, он слишком поглощен своими мрачными мыслями.Ночь на мгновение ослепляет Уоррена. Пот пленкой застывает на лбу. Дэвида начинает трясти.Тыльной стороной руки он убирает прядь волос, которая упала ему на левый глаз, словно побуждая его заглянуть себе в душу.Городок уже спит, лишь редкие бары открыты. В них еще не воцарилось привычное оживление. Только спустя несколько дней там снова забурлит жизнь.Вторжение ФБР в привокзальный квартал, которое состоялось неделю назад, произвело здесь свое обычное действие.Как нарочно, в эти выходные шериф округа вздумал навестить сына в Мексике. Как нарочно, его помощник охотился в Юте. И никто не предупредил об этом Кэла Марвина, шефа городской полиции, который подозревал шерифа в том, что тот за взятки покрывает местное жулье.Как раз накануне операции ФБР из тюрьмы Рок-Ривера с удивительной легкостью сбежали два преступника. Теперь они прячутся где-то в окрестностях, ожидая, пока все успокоится.В ту ночь, когда ФБР устроило свою облаву, город сверкал огнями, гремела музыка, слышался женский смех, веселые крики, и никто не заметил, как сорок три тени бесшумно проскользнули по улицам. Агенты ФБР беспрепятственно захватили основные здания квартала, перекрестки, блокировали внутренние дворы, запасные выходы из домов. Они ворвались в тайные притоны, устроенные в глубине зданий, заняли проходные комнаты на всех этажах и бары. И когда агенты перекрыли все входы, толпа оказалась в ловушке.Как обычно, операция завершилась проверкой документов у присутствующих, а заведения, что действовали чересчур нагло, на время закрыли. Двум проходимцам, которые схватились за пистолеты, нескольким проституткам, застигнутым за работой, и пьяницам пришлось провести ночь за решеткой. Наутро судья назначил залог, уплатив который можно было выйти на свободу. Список ростовщиков был вывешен у входа в коридор, ведущий в камеры предварительного заключения.Вскоре в тюрьме остались дожидаться суда лишь двенадцать человек, задержанных за хранение и торговлю наркотиками, два преступника, которых разыскивала полиция штата Калифорния, и один дезертир.Огромная тюрьма Рок-Ривера неприступна, словно крепость. Убежать оттуда без тайного содействия шерифа или его помощников невозможно. Так считал шеф городской полиции.Люди из ФБР покатывались со смеху: в одной из комнат мотеля они застали городского полицейского Шеффилда, который с жаром обрабатывал местную красотку. Его форма была аккуратно сложена на стуле.– Пэтси не проститутка! – выгораживал он себя и ее. Глазки у него непрестанно бегали, а лицо покрылось фиолетовыми пятнами. – Это просто моя подружка.Они сделали вид, что верят ему. А Пэтси не осмелилась пожаловаться, что Шеффилд пользуется своим положением, чтобы бесплатно развлекаться с трущобными проститутками. ФБР приходит и уходит, а Шеффилд остается и может ей отомстить.Дэвид бредет к своей машине вдоль Линкольн-стрит. Ночная улица мертва.Рок-Ривер из тех городков, что вырастают, как грибы. Здесь много одиноких мужчин: мирно вкалывающие шахтеры, водители грузовиков, железнодорожники. Не считая мелких авантюристов, что заскакивают сюда, чтобы урвать несколько долларов, бродяг, состоящих на учете в полиции, да выпущенных из заключения под честное слово бездомных горемык, которые тащатся в старых фургончиках на Восток или Запад.После таких набегов ФБР проститутки несколько дней не зазывают по вечерам клиентов, стоя на порогах бунгало или невзрачных отелей, пока их парни заняты своими делами. Сутенеры той порой убивают время в глубине баров за хлебной водкой и покером, авансом проматывая деньги, которые своим телом должны заработать проститутки.Дешевое шампанское и телевизор – единственные ночные развлечения в эти дни вынужденного простоя.Но ненадолго. Красотки и карты вскоре появятся опять. И агенты ФБР снова примутся за дело, в успех которого сами не верят: без картежников и проституток в Вайоминге не обходилось со времен пионеров.Растерянный и одинокий, Дэвид медленно идет по Линкольн-стрит, не отрывая глаз от тротуара. Вокруг – никого. Ни женщины, что обещает наслаждение. Ни игрока, который сулит удачу.А как изменились рестораны! Вместо пианистов теперь проигрыватели, вместо карт – игровые автоматы, вместо лошадей – моторы. Куда подевались кудрявые жрицы порока, которые щеголяли в лакированных ботинках и тридцати шести нижних юбках и щедро одаривали своей любовью? Разве можно узнать их в этих унылых домохозяйках, что по вечерам безрадостно подсчитывают последние доллары, оставшиеся до конца месяца? Время летит, и все меняется. Но поверьте, под пластмассовыми побрякушками живет душа прежних салунов. Вот увидите, скоро она вновь расцветет. Кулаки, готовые к драке, стаканы водки, выпитые до дна, сдвинутые на затылок ковбойские шляпы.Все в этих краях напоминает грубоватые нравы былого дикого Запада, которые так любят приукрашивать старики:– Мы-то умели и попотеть, и повеселиться, и подраться всласть. Вот это была жизнь! Все делали от души: вкалывали как следует и рисковать любили, бывало, целую гору долларов спускали за одну ночь. И умирали стоя.– Да и сейчас все так же, дедушка! Но ты заблудился в своих воспоминаниях и не видишь, что у тебя под носом.Дэвид все идет и идет. Ему холодно. Глава 2 Понедельник, 4 июня С того дня, как Адриан Рэндал узнал о смерти Дэвида Уоррена – вроде бы обычном несчастном случае, – он потерял покой. Слишком многое здесь непонятно. Или не стыкуется. В среду 7 февраля Адриан дал в своем еженедельнике сообщение в пятьдесят строк об этом событии, но оно не удовлетворило самого журналиста. Смерть Уоррена, в которой, казалось бы, не было ничего загадочного, взволновала, тем не менее, всю страну.Погруженного в рутину газетных будней Рэндала неотступно преследуют одни и те же вопросы. Поначалу смутные и неопределенные, затем все более и более мучительные, они лишили его аппетита и сна, набирая силу, словно морской прилив. И Адриану придется искать ответы на эти вопросы.Отчего умер Дэвид Уоррен? При каких обстоятельствах он умер? И кем он был в действительности? Три из пяти основных вопросов, которыми обычно задаются опытные журналисты и о которых слишком часто забывают молодые репортеры. Ответы на два других вопроса – когда и где это случилось? – ясны. И Рэндал начинает собственное расследование.Спокойствие ему удастся обрести лишь тогда, когда он выполнит свой долг перед этим человеком, которого он никогда не видел, но который – спустя месяцы расследования – постепенно станет его другом.С начала этого года в Красной пустыне нашли уже восемь трупов. Одни – замерзшие и занесенные глубоким снегом, другие – разложившиеся, наполовину обглоданные грифами и койотами. Восемь человек погибло жестокой смертью. И это – не считая тех, чьи жизни унесли старость, болезнь или автострада. А вот теперь еще и Дэвид Уоррен. Многовато для такого маленького городка. Но широкую огласку получила только история Дэвида. Многократно и неточно пересказанная, она облетела весь мир и взбудоражила жителей Вайоминга. И лишила покоя Адриана Рэндала. Ему захотелось узнать правду об этом незнакомце.Адриан откладывает ручку. До чего же он устал! Никогда еще он не испытывал такой досады и волнения. Может быть, старея, он начал принимать все слишком близко к сердцу? Но ему и в голову не приходит уйти на пенсию: он так и умрет, склонившись над талером Талер – стол с обитой цинком доской или чугунной плитой для подготовки набора к печати.

.Он медленно набивает старую изогнутую трубку, такую обкуренную, что для табака остался лишь узкий канал. Чиркнув спичкой, он втягивает в себя первую порцию голубого дыма.Худое лицо Рэндала покрыто сетью мелких морщин. Он задумчиво смотрит на толстую стопку исписанной бумаги – результат расследования, которое он только что завершил. Целых сто страниц – ради того, чтобы жить с чистой совестью, чтобы приблизиться к истине. Быть может, родные Дэвида когда-нибудь прочтут их.Но никакого удовлетворения от проделанной работы Адриан не испытывает. Даже облегчения. Только опустошение и усталость. И еще некоторое сожаление. Пришло время расстаться с человеком, который в его расследовании обрел жизнь и только ему присущие черты. Дэвид Уоррен перестал быть для него окутанным тайной незнакомцем, он сделался теперь частью Адриана – журналист постарался вжиться в душу Дэвида, чтобы лучше его понять.Кабинет журналиста вибрирует: старая листовая ротационная машина – настоящий музейный экспонат – на первом этаже уже печатает внутренние страницы послезавтрашнего номера "Рок-Ривер Стар". Впрочем, можно ли назвать кабинетом эту длинную, узкую комнату, где Рэндал проводит пятнадцать часов в сутки? Он практически живет здесь – и так уже тридцать семь лет, с того дня, как создал "Стар", газету Красной пустыни.Эта тесная и загроможденная берлога походит на его черешневую трубку. Книги с оторванными корешками, тщательно подобранные и десятки раз перечитанные, внушительная кипа телеграмм, писем, газет, старые рукописи подпирают серые стены, громоздятся на столе, стульях, шкафах. Адриану уже никогда не избавиться от всех этих пожелтевших, запыленных бумаг. Впрочем, он и не очень старается, ведь каждая страница связана с каким-нибудь событием его жизни.Свободен лишь краешек большого письменного стола, перед которым стоит потертый кожаный стул со скрипучими пружинами. Это рабочее место Рэндала. Дерево, до блеска отполированное локтями и пропитанное потом, потемнело. Вокруг медной пепельницы – черный круг, в который слились следы от искр.Сейчас это единственное свободное пространство занимает рукопись.Сквозь открытое окно проникают красноватые отблески заката. Адриан выбивает остывший пепел из черешневой трубки и разыскивает в ящике другую, пенковую. Набив ее светлым табаком, он зажигает лампу под зеленым эмалевым абажуром. В конусе теплого света тихо струится дымок. Печатный станок замер. Наступил теплый вечер. В саду стрекочет сверчок.Адриан склоняется над рукописью, но в эту минуту слышит три глухих удара в потолок, словно при поднятии занавеса в театре. Таким способом жена уже не один десяток лет оповещает его, что ужин готов. Их скромная квартирка находится как раз над кабинетом, и если бы не напоминания жены, Рэндал, пленник последних новостей, слишком часто оставался бы голодным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15