Отсюда можно было следить без особого риска.
Минут через пять человек поднялся и подошёл к двери, постоял там, глядя на снег. В свете уличного фонаря Борк увидел его лицо так же отчётливо, как в тот день, когда этот человек, избавившись от маскарадного костюма Деда Мороза, садился на мотоцикл и позже, когда Борк рассматривал фотографии в полицейском архиве. На мгновение он снял тёмные очки, вглядываясь в снежную пелену, потом вернулся на своё место, выпил стакан чего-то там и закурил.
Борк был настолько уверен в том, куда направится этот человек, что не спешил идти за ним. На снегу оставались следы ботинок — «ёлочка», очень простая. За этими «ёлочками» он и шёл.
Недалеко от собственного дома Борк остановился. Уходя, он, как обычно, выключил все лампочки, но сейчас в кухне горел свет. Вспыхнувший было гнев Борка быстро угас: он удивлялся собственной хитрости, которую раньше у себя даже не замечал.
Что именно происходит сейчас в его квартире, Борк и не пытался представить. Он протиснулся между стоявшими машинами и сунул ключ в замок зажигания своей машины. Крошечную лампочку, которая включалась при открывании дверцы, он без труда вывернул.
Сидеть здесь он не решился и спрятался за одной из других машин.
Человек подошёл к окну, выглянул — Борку он был хорошо виден. Прошло десять минут, потом пятнадцать. Наконец свет в кухне погас. Борк присел ещё ниже за капотом машины. Человек вышел, внимательно огляделся по сторонам и пошёл по улице.
Через некоторое время Борк поехал за ним, не включая фар. Хорошо видные на снегу отпечатки ботинок вели к главной улице. Борк, замедлив скорость до черепашьего шага, включил подфарники; он понял, что неосвещённая машина скорее вызовет подозрение. Его утешало то, что сейчас на дорогах много «кортин».
Он не ошибся: его противник приехал на машине. Когда Борк приближался к главной улице, навстречу проехала красная «англиа», он сразу узнал её по характерному силуэту — у заднего окна скос не в ту сторону. А силуэт человека за рулём ни с каким другим нельзя было спутать. Он подумал: «англиа» напрокат не берут. Поворачивая за этой машиной, Борк увидел, что снег полностью залепил номерной знак. Он не увеличивал скорость, пока «англиа» не скрылась за поворотом.
Когда Борк сам доехал до поворота, «англиа» была довольно далеко. Позже он даже чуть зазевался и слишком нагнал «англиа» — пришлось проехать вперёд. Он быстро развернулся, и преследование возобновилось, но теперь между ними были две машины.
Вскоре «англиа» затормозила и свернула, а Борк, обгонявший в то мгновение другую машину, опять был вынужден проехать вперёд. Он успел заметить табличку «Сквозного проезда нет» под названием улицы, на которую свернула красная «англиа».
Борк проехал немного вперёд и тоже свернул в тупиковую улочку. Поставив машину между двумя фонарями, посмотрел в зеркало заднего вида: сзади была темнота. Он вышел.
Это был район летних бунгало. Неосвещённые домики стояли в голых садиках. Борк вышел на дорогу, с которой свернул, но заколебался: ему пришла в голову мысль, что противник специально завёз его сюда, чтобы устроить засаду. Он чуть было не бросился обратно к своей машине, но сдержал себя. Осторожным шагом он дошёл до тупика, в который свернула «англиа». Там она и стояла, пустая, с выключенными огнями. Её освещал уличный фонарь.
Борк опять задумался — подходить или не подходить к машине, очертания которой были уже смазаны налипшим снегом. Если бы он был тем человеком, разве не в такое же место заманил бы своего противника? И мог ли тот человек не заметить, что его преследуют? С другой стороны, подумал Борк, он постоянно опережал своего противника, и тот, не зная, что Борку известно о нем, должен был чувствовать себя в безопасности. И он решительно пошёл вперёд.
Человек мог поджидать его в машине, но Борк увидел ведущие от машины следы. Калитка стояла приоткрытой, в бунгало, маленьком, из брёвен, с деревянными ставнями, горели два окна. Хьертеграсвей, 9. Борк мог бы подойти к этому домику, но не решился, да и время терять было нельзя. Он поспешил назад, к главной дороге, и скоро увидел телефон.
В телефонной кабине он нашёл нужный номер, набрал и, зажав нос пальцами, проговорил в трубку:
— Это друг Деда Мороза. Я хочу сказать, где вы могли бы найти парня, который оделся Дедом Морозом и пытался обчистить банк — помните?
— Одну минуту, сейчас соединим.
Он услышал несколько щелчков — вероятно, подключали магнитофон. Он постарался ещё сильнее изменить голос, изо всей силы сжимая нос.
— Алло?
— Я бывший друг человека, который вырядился Дедом Морозом и пошёл грабить банк, а потом перетрусил. Сейчас можете его взять — он, кстати, ваш старый знакомый.
— Кто говорит?
— Формальностей не нужно, лучше захватите собаку, которая нюхала шубу Деда Мороза, оставленную им в банке. Только осторожнее, потому что у него есть револьвер, который он, насколько я знаю, носит без разрешения. Только не забудьте собаку. Пустите её у его машины — если это его машина. Красная «англиа», ка сорок один — девятьсот одиннадцать. Она стоит у Хьертеграсвей, девять. Этот человек в бунгало, поспешите, а то упустите.
— Вы не могли бы назвать себя?
— Ну, это сложно. И не надо зря тратить время, я звоню из автомата. Хьертеграсвей, девять, красная «англиа», собак пустите там и захватите костюм Деда Мороза. Фотография этого человека есть в вашем архиве. И при нем пушка. Пока.
Он подошёл к машине, сел в неё. Подумал, что хорошо бы ему было здесь, когда приедет полиция, но потом решил, что безопаснее уехать. Он вспомнил о своей разорённой квартире: её нужно поскорее привести в порядок, потому что неизвестно, когда к нему могут прийти полицейские, а объяснения разгрому в квартире у него нет.
Он успел все расставить по местам ещё до последнего выпуска новостей по телевизору. Никто ему не звонил, и никто не приходил. За его окном продолжал идти снег. Он опять забаррикадировал дверь — на всякий случай. Но дверной звонок не зазвонил ни разу, и никто не пытался отпереть замок ключом.
Один из уже знакомых ему двух детективов — он так и не запомнил их имена — встретил их в коридоре.
— Извините, что беспокою вас в такое время — всего два дня до рождества. Войдите сюда на минуту.
Мириам держала Борка под руку и отпустила, только убедившись, что вместе они в дверь пройти не могут.
— Садитесь. Так вот, сейчас вы увидите пятерых мужчин, стоящих в ряд. Сигарету? Один из них — это человек, о котором, я уверен, вы уже читали в утренних газетах. Он наш старый знакомый, задерживался по мелочам. Вопрос о том, сможете ли вы узнать его. Мы одели всех одинаково: тёмные очки, фетровая шляпа и плащ.
Пройдя по длинному коридору, они вошли в дверь с табличкой: «Не входить, когда горит красная лампа». Красная лампа горела.
У стены, щурясь от сильного резкого света, стояли пятеро мужчин. Борк узнал второго сразу же, как вошёл. Мириам переступила порог впереди него и остановилась — ей, очевидно, для спокойствия нужно было держать его под руку. Детектив шёл шага на два позади них.
Взгляд Борка остановился на первом человеке в ряду.
Он не видел глаз Мириам, но чувствовал, что она уже смотрит на второго. После долгого изучения первого, как будто тот ему кого-то напоминал, хотя у этого человека был слишком кривой нос и слишком узкий рот, он скорее всего был переодетым полицейским. — Борк перевёл взгляд на Мириам, чтобы отсрочить самый трудный момент.
Но она уже изучила последнего в ряду и сейчас стояла, растерянно глядя в пол. Борк посмотрел второму прямо в глаза.
Он не мог догадаться, что чувствует этот человек. Страх? Ненависть? Удивление? Черты его лица ничего не выражали. Борк отметил, что этот человек спокоен, и решил не спешить. Он даже уделил ему больше времени, чем первому, а затем перешёл к третьему, у которого тёмные очки, слишком большие для него, сползли на нос.
Пройдя до конца ряда, Борк вернулся и начал сначала. Мириам следовала за ним. Они вместе остановились у второго. Выражение лица этого человека не изменилось, Борк по-прежнему ничего не мог на нем прочесть. У них не было возможности обменяться последним, окончательным сообщением.
А как выглядит он сам, Борк? Он почувствовал, что скоро не выдержит и выдаст себя, и двинулся дальше вдоль ряда. Потом повернулся к детективу и сказал очень твёрдо и отчётливо:
— Никто из них.
— А дама?…
— Не знаю… я-то видела его только сзади.
— Не угодно ли пройти в мой кабинет?
Они пошли за ним. Проходя мимо второго, он, как ему показалось, наконец, смог понять, какое чувство владеет его противником, — это была ярость. Он не ответил на его взгляд, вовремя сообразив, что остальные четверо скорее всего офицеры полиции, которые изучали его и Мириам так же внимательно, как они их.
— Значит, никто? — повторил детектив, когда они вернулись в его кабинет, где теперь была ещё и машинистка.
— Никто. Во всяком случае, насколько мне кажется. Хотя пятый немного похож.
— Пятый и второй, — сказала Мириам.
— Пятый и второй похожи друг на друга. Но это не второй, я совершенно уверен. Глаза не те и лоб. Нет, он здесь ни при чем, если моя наблюдательность хоть чего-нибудь стоит. Странно то…
Борк остановился. Озарение пришло к нему внезапно, на половине фразы. И он бросился вперёд, подумав, что ведь раньше-то все его импровизации были удачными.
— …Странно то, что хотя я совершенно уверен, что второй не имеет отношения к нашему делу, меня не покидает ощущение, что где-то… когда-то… так или иначе я его видел…
Детектив долго смотрел на Борка, ничего не говоря. Мириам переводила взгляд с одного на другого.
— Ну что же, господин Борк, вы очень наблюдательны. Вы видели этого человека. Мы показывали вам его фотографию, когда вы были здесь в последний раз. Номер два — тот самый человек. Поймите меня правильно, я имею в виду Деда Мороза, который запаниковал и выбросил свою одежду. Свою шубу. Он наш старый знакомый, мы держим его фотографию в альбоме. Там вы его и видели. Прекрасная память, господин Борк!
Мириам внимательно смотрела на него, он постарался выглядеть как можно более скромным.
— А вы уверены, что это не ваш человек? Тот, что унёс деньги?
— Был ли я уверен, когда видел фотографию? Сейчас уже не помню…
— Вы были.
— Ну, я и сейчас уверен, это точно.
— Ну что же, теперь нам придётся считать, что ограбление и попытка ограбления были совершены разными людьми…
— А как вы взяли этого человека? — спросила Мириам, наконец отводя от Борка испытующий взгляд.
— Анонимный звонок. Говорили изменённым голосом из телефонной будки. Хорошо то, что у преступников бывают враги. Если бы они лучше держались друг за друга, мы бы ловили их гораздо реже, чем сейчас. Господин Борк, может быть, на всякий случай привести этого человека сюда?
— Ради меня не нужно.
— Но ради нас.
Детектив и Мириам улыбнулись. Борк вдруг почувствовал, что ещё раз пройти через это не сможет.
— Ради вас тоже не нужно. Я абсолютно уверен. Это был не он.
— Я должен признать, что у него есть алиби. Не очень надёжное, но все же…
Мириам спросила:
— А мотоцикл — собаки не учуяли его запах?
— К сожалению, запах не держится вечно.
Детектив опять повернулся к Борку:
— Вы уверены?
— Но деньги? — настаивала Мириам.
— Ну, времени у него было достаточно, чтобы избавиться от них — я имею в виду того человека, кем бы он ни был. И даже если их взял тот, о котором мы сейчас говорим, то и он бы успел это сделать.
Борк выдержал взгляд детектива, который смотрел на него довольно пристально.
— Если это был пятый, — начал Борк, — если это был пятый, то я… но я не мог настолько ошибиться. Так что ответ — да, я вполне уверен.
Дверь захлопнулась за ними. Он почувствовал, что это та самая дверь, которую он уже несколько дней не мог представить закрытой.
— Выпьем по рюмке?
— Только очень быстро. Я не купила ещё и половины рождественских подарков.
Отпирая свою квартиру, он вспомнил о ключе, который остался у того человека, и воображаемая дверь вновь скрипнула за его спиной. Но ключ-то был совсем обычный, да и кому придёт в голову связь с ним, Борком? Сколько лет пройдёт, прежде чем его противнику опять потребуется этот ключ? Да и разве у заключённых не забирают все личные вещи? Наконец, он может сменить замок — из осторожности.
— Можно мне воспользоваться твоим телефоном? — спросила Мириам, когда он наливал в рюмки.
Он заметил, что у него дрожат руки: рюмку приходилось прижимать к горлышку бутылки, чтобы не пролилось.
Мириам, поговорив по телефону, села за стол. Сделав глоток, она задумчиво проговорила:
— Трудно поверить — мы стали такими хорошими друзьями сейчас, когда между нами совершенно ничего нет. Да, знаешь, что? На минуту мне показалось, что это был второй. Правый — тот, который оделся Дедом Морозом. Я подумала, что он и приходил к нам в банк.
— Наверное, это просто оттого, что у него типичная внешность преступника.
— Наверно.
Она поднялась, обняла его за шею и поцеловала в щеку. В нос Борку ударил знакомый запах. Он крепко прижал её к себе. Высвободившись, она пробормотала:
— Ну, счастливого рождества, Флемминг, — и ушла.
Борк остался один в квартире. Он выпил не торопясь бутылку пива, постоял у окна. Потом вышел на улицу и купил вечерние газеты. Фотография того человека была на первых страницах всех газет. Заголовок гласил:
«Вильгельм Христиан Соргенфрей, студент, отрицает свою причастность к ограблению банка».
Вернувшись к себе, он прочитал одну за другой все газеты, но новой для себя информации не нашёл.
После рождества прошло совсем немного времени. Борк сидел в церкви на заупокойной по его отцу. Народу было немного, в основном, родственники, да и те не очень близкие.
Когда служба кончилась, кое-кто из родственников поинтересовался его планами на вечер. Борку хотелось побыть с кем-нибудь, но не с этими людьми — он даже имена-то не все помнил, — которые будут изводить его старыми семейными анекдотами о людях, которые не просто умерли, но умерли давно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12