— С вашего разрешения, сэр.Он вынул блокнот, в точности такой же, как у Данбара, открыл его, и на лице сержанта появилось глубокомысленное выражение.— Во-первых, сэр, — начал он, не поднимая глаз от блокнота, — я расследовал дело относительно такси, проданного в рассрочку некоему Чарльзу Маллету…— Ха-ха! — рассмеялся Макс весело, — он назвал меня молотком. Маллет — молоток (англ. )

Это не Маллет, сержант Сауэрби, у вас слишком много «л» в этой фамилии, это — Малет, что означает — «человек из Малайзии».— О! — прокомментировал Сауэрби, подняв глаза от записей, — действительно. Вы совершенно правы, сэр. Так вот, бывший владелец такси требует выплатить остаток суммы!Все засмеялись, даже неулыбчивый помощник комиссара.— Уплатите ваши долги, мистер Макс, — сказал он. — Иначе вы можете испортить репутацию французской полиции! Продолжайте, сержант.— Это такси… — продолжал сержант, но Данбар его остановил.— Опустите ту часть вашего рапорта, в которой речь идет о такси, Сауэрби, — сказал он. — Мы узнаем о нем у мистера Макса. Вы что-нибудь выяснили о желтом автомобиле?— Да, — ответил Сауэрби невозмутимо и перешел к следующей странице. — Он был взят напрокат в гараже господ Уикерз в Кенинг-Тауне с понедельной оплатой. Леди, которая его наняла, была француженкой, ее звали мадемуазель Дориан. Она не могла представить никаких рекомендаций, известно было только, что она остановилась в гостинице «Савой». Поэтому она внесла крупный залог. Шофер у нее был свой, какой-то цветной.— Она все еще пользуется этим автомобилем? — возбужденно оборвал его Данбар.— Нет, инспектор. Сегодня утром она потребовала залог обратно: она сказала, что уезжает из Лондона.— Она оплатила прокат чеком? — воскликнул Данбар.— Деньги были получены через полчаса после того, как она его выписала.— В каком банке?— В «Лондон Кантри энд Бирмингем», в Кенинг-Тауне. Ее собственный счет в Стрэнд-банке был закрыт накануне. Ничего не удалось выяснить ни о ее модистках, ни о ювелирах, ни о чем прочем. Хотя я, конечно, побывал в гостинице.— Ну, и?!— Леди под именем мадемуазель Дориан снимала апартаменты в течение шести недель, иногда там обедала, но большую часть времени проводила вне гостиницы.— Посетители?— К ней никто никогда не приходил.— Она обедала в одиночестве?— Да, всегда.— В ресторане?— Нет, в своей комнате.— Черт возьми! — пробормотал Макс. — Это — она. Я узнаю ее привычки!— Она уехала сегодня? — спросил Данбар.— Она уехала неделю тому назад.Сауэрби закрыл блокнот и убрал его в карман.— Это все, что вы имели доложить, сержант? — спросил помощник комиссара.— Все, сэр.— Благодарю, вы свободны.Сержант Сауэрби вышел.— Сэр, — сказал Данбар, — я вызвал инспектора Келли; китайский квартал находится в его ведении. Мне пригласить его зайти?— Да, инспектор.Тотчас вошел плотный, грубовато-добродушный ирландец — вполне характерный экземпляр умного старшего офицера полиции. Он внимательно оглядел присутствующих.— А, инспектор, — приветствовал его помощник комиссара, — нам требуется ваша помощь в одном деле, связанном с Чайнатауном. Вы хорошо его знаете?— Конечно, сэр.— На этой карте, — помощник комиссара ткнул указательным пальцем, покрытым желтыми пятнами, в карту Лондона, — вы видите район, обведенный кругом.Инспектор Келли склонился над картой.— Да, сэр.— Внутри этого круга, который в диаметре не превышает размером шиллинг, как вы заметили, находится дом, посещаемый членами одной группы. Мне сообщили, что эти люди могут быть китайцы или кто-нибудь с ними связанный.— Да, сэр, — сказал инспектор Келли, широко улыбаясь, рассматривая прямоугольник внутри круга, — я думаю, что это вполне возможно! Семьдесят пять или, может быть, восемьдесят процентов всех жилых помещений, вплоть до чердаков и подвалов, на этих трех улицах занимают китайцы.— Для вашего сведения, инспектор: мы полагаем, что эти люди принадлежат к опасной банде международных преступников. Не знаете ли вы какой-нибудь особенный дом или дома, которые, возможно, могли бы использоваться как место встречи членов такой банды?Инспектор Келли почесал свою коротко остриженную голову.— Как раз вот здесь была убита женщина, сэр, — сказал он, показывая ручкой, взятой со стола, на угол Трикольт-стрит, — около двенадцати месяцев тому назад. Мы выследили убийцу; им оказался китайский матрос, его нашли как раз в этом доме. Это своего рода лавка старьевщика, к которой прилегает полуразвалившееся здание, подвалы которого нависают над рекой и заливаются водой во время высокого прилива. В этом доме курят опиум и играют в карты, и я не стану утверждать, что там нельзя достать спиртного. Но дело там налажено хорошо.— Почему бы нам его не закрыть? — спросил помощник комиссара, демонстрируя свое непонимание.— Сэр, — ответил инспектор Келли, моргая, — если мы закроем все аналогичные места, то мы не будем знать, где нам разыскивать наших постоянных клиентов! Как я уже упомянул, мы нашли того китайца в одной из комнат этого дома в состоянии сильного опьянения.— Это нечто вроде ночлежки?— Именно так. Там имеется довольно большая комната как раз под лавкой, в основном предназначенная для курильщиков, и несколько маленьких комнат, наверху и внизу. Я не скажу, сэр, что это именно то место, которое вы разыскиваете, но очень вероятно, что это именно оно.— Кто его владелец?— Бывший китайский моряк, его зовут А Фэнг Фу, но он больше известен как Пиджин! Прозвище произошло от названия гибридного англо-китайского арго которым пользуются в китайских портах.

В этом районе его заведение называют «Дом Пиджина».— А! — Комиссар закурил сигарету. — А не знаете ли вы какой-нибудь другой дом, который можно выделить в этом районе, с учетом нашей задачи?— Думаю, что нет, сэр. Я знаю довольно хорошо все заведения в этом районе, и ни один из домов внутри этого круга не менял владельца в течение последних двенадцати месяцев. Между нами говоря, почти все дома в этом районе принадлежат А Фэнг Фу, и ему становится известно о каждом, кто появляется в Чайнатауне.— А, я понимаю. Итак, в любом случае, это тот человек, с которым нам следовало бы встретиться.— Да, сэр, должен сказать, что вам не мешало бы взглянуть на его посетителей.— Премного вам обязан, инспектор, — сказал любезный помощник комиссара, — за вашу очень точную информацию. Если возникнет необходимость, то я свяжусь с вами снова. До свидания.— До свидания, сэр, — ответил инспектор. — До свидания, джентльмены.Он вышел.Теперь заговорил Гастон Макс, который в течение всей этой беседы дипломатично помалкивал.— Черт возьми! Но вот, что я подумал, — начал он. — Хотя, как я надеюсь, «Скорпион» полагает, что беспокойный Чарльз Малет мертв, но ему также очень хотелось бы узнать, получил ли Скотланд-Ярд какую-нибудь информацию из конверта, который доктор Стюарт вытащил из огня! Что означают возврат желтого автомобиля в гараж, закрытие счета в банке и отъезд из гостиницы «Савой»?— Это означает побег! — воскликнул Данбар, резво вскакивая на ноги. — Вот те раз, сэр, — он повернулся к помощнику комиссара, — птички могли уже улететь!Помощник комиссара откинулся на спинку стула.— Я вполне доверяю мистеру Максу, — сказал он, — который полагает, что эта опасная группа не узнала, что за ней ведется наблюдение. У него есть веские основания полагать, что ее члены не ускользнут из наших рук.Гастон Макс поклонился.— Именно так. — ответил он и достал из кармана бланк телеграммы. — Это кодированное сообщение поступило ко мне незадолго до того, как я покинул гостиницу. В нем говорится, что квартерон Мигуэль выехал из Парижа вчера вечером и прибыл в Лондон сегодня утром…— Он под наблюдением? — воскликнул Данбар.— Ну разумеется! Его довели до Лаймхауза и видели, что не вызывает никаких сомнений, как он вошел в заведение, описанное нам инспектором Келли!— Господи! — сказал Данбар, — есть ли там кто-нибудь еще?— Кто-то еще там есть, — ответил Макс. — Но все указывает на близкий отъезд этого человека. Вы убедитесь, инспектор, что ни одна крыса, черт возьми, ни одна маленькая мышка не способна выскользнуть из нашего красного круга. Сегодня вечером мы посетим с дружеским визитом дом А Фэнг Фу, и хотелось бы, чтобы вся компания была в сборе. ГЛАВА XXIIIРАССКАЗ МЁСКИ Стюарт вернулся домой в мрачном расположении духа. Он так долго сдерживал в себе обстоятельства своей последней встречи с мадемуазель Дориан, что теперь его поведение можно было рассматривать как сокрытие фактов. Это стало связующим звеном между ним и красивой сообщницей «Скорпиона» — этой темноглазой служительницей ужасного, одетого в рясу существа, которое хотело лишить его жизни. Он скрыл эту тайну; она его мучила, и одновременно он испытывал неизъяснимую радость.В своем кабинете он застал служащего почтового министерства, который устанавливал новый телефон. Когда Стюарт вошел, последний обернулся.— Добрый день, сэр, — сказал он, поднимая поврежденный аппарат, лежавший посреди припоя, отверток и клещей. Не могли бы вы мне сказать, что здесь произошло?Стюарт натянуто улыбнулся.— Это — последствия опыта, который я проводил, — ответил он уклончиво.Мужчина осмотрел изуродованный аппарат.— Телефон выглядит так, словно попал в пламя горна, — продолжал он. — Такие опыты, вероятно, опасно проводить вне лаборатории.— Да, — согласился Стюарт. — Но у меня нет для нее подходящего помещения, вы понимаете, это была последняя попытка такого рода. Я не собираюсь ее повторять.— Тем лучше, — пробормотал телефонный мастер, кладя аппарат в свой саквояж. — Если вы будете продолжать подобные опыты, то ремонт телефонов обойдется вам в кругленькую сумму.Выйдя из кабинета и направившись к аптечке, Стюарт повстречался с миссис Мак-Грегор.— Мистер Кеппел, почтальон только что принес для вас письмо, — сказала она, протягивая Стюарту запечатанный конверт.Он взял его у нее и сразу же отвернулся. Он почувствовал, как у него изменился цвет лица. Конверт был написан почерком… мадемуазель Дориан.— Благодарю вас, миссис Мак-Грегор, — сказал он и направился в столовую.Миссис Мак-Грегор ушла по своим делам, и, когда ее шаги стихли, Стюарт взволнованно вскрыл конверт и почувствовал нежный аромат жасмина. В конверте лежал лист плотной почтовой бумаги (верхушка листа была отрезана, несомненно потому, что там был напечатан адрес), на нем было написано следующее.Прежде чем я уеду, мне надо кое-что вам сообщить. Вы мне не доверяете. Это неудивительно. Но клянусь вам, я только хочу спасти вас от огромной опасности. Если вы обязуетесь не сообщать в полицию, то я встречусь с вами в шесть часов около книжного киоска на вокзале «Виктория», с той стороны, откуда отправляются поезда в Брайтон. Если вы согласны, то вставьте в петлицу белый цветок. Если же вы это не сделаете, то вы меня там не встретите. И больше меня никто не увидит.Подписи не было, но в ней не было и необходимости.Стюарт положил письмо на стол и начал шагать взад-вперед по комнате. Это было нелепо, но его сердце билось учащенно. Он глубоко себя за это презирал. Но он не мог побороть своих чувств.Он ясно отдавал себе отчет в том, как следует поступить. Но однажды он уже не исполнил свой долг, и, меряя комнату из угла в угол большими шагами, он понял, что поступит так же снова. Он понял, что, независимо от того, прав он или не прав, он не способен передать эту записку в руки полиции… и понял, что будет на вокзале «Виктория» в шесть часов.Он никогда бы не поверил, что способен стать соучастником целой серии преступлений, его поведение было равнозначно именно этому; он подумал, что вспыхнувшее в нем чувство не долго будет для него что-нибудь значить. Единственное извинение, которое он мог найти, чтобы себя утешить, было в том, что эта девушка старалась спасти его жизнь. Но перевешивало ли это тот несомненный факт, что она является членом опасной преступной группы? — вопрос стоял именно так. Если предположение Гастона Макса было правильным, то «Скорпион» имеет на своем счету по меньшей мере шесть убийств, и вдобавок покушение на его (Стюарта) жизнь, а человек со шрамом пытался убить Гастона Макса. Она была сообщницей этого ужасного, лишенного имени нечто, названного «Скорпионом», и на шесть часов у него была назначена с ней встреча. Он защищал ее от правосудия, скрывая это послание, и осложнял и без того сложное для властей дело!Прохаживаясь безостановочно взад и вперед, он поглядывал на часы, стоявшие на камине, и говорил себе, что его поведение недостойно гражданина и джентльмена.Однако без четверти шесть он вышел из дома и, увидев несколько маргариток, росших среди травы, около тропинки, сорвал одну и вставил себе в петлицу.За несколько минут до назначенного часа он прибыл на вокзал и внимательно оглядел публику, собравшуюся неподалеку от книжного киоска. Мадемуазель Дориан нигде не было видно. Он обошел вокруг киоска, заглянул в зал ожиданий, затем поднял глаза на станционные часы и увидел, что время подошло. И как раз в этот момент почувствовал робкое прикосновение к своему плечу.Он обернулся; она стояла рядом с ним. Она выглядела как настоящая парижанка и была одета элегантно и просто. Вуаль, спускавшаяся с ее шляпки, отбрасывала тень на ее дивной лепки лоб, но оставляла на виду прекрасные глаза и чудесные изгибы алых губ. Стюарт автоматически приподнял шляпу и подумал, что бы она сказала и как бы поступила, если бы рядом с собой она внезапно обнаружила Гастона Макса! Он усмехнулся.— Вы сердитесь на меня! — сказала мадемуазель Дориан, и Стюарт подумал, что у нее очаровательный акцент. Или вы сердитесь на себя самого за то, что пришли на эту встречу?— Я сердит на себя, — ответил он, — за то, что я так слаб.— Это не слабость, — сказала она очень робко, — но не следует судить о женщине по первому впечатлению и осуждать, не выслушав. Если это слабость, то я рада, что вы ее испытываете, так как именно по этому можно судить о том, что человек из себя представляет.Ее голос и глаза пленили Стюарта, и он покорился своему безудержному чувству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27