Я выглянул в иллюминатор. Остров Двух кривых дюн – ахиллесова пята Берега скелетов!
Эта мысль завладела мною с такой силой, что я шлепнул ладонью по столу. Драгоценный сверток Георгиади! Частное предпринимательство! 200.000 фунтов стерлингов помогут мне обзавестись собственным судном, каким я хотел – быстроходным, маневренным. Для отвода глаз – лов рыбы. Я мог бы действовать, базируясь на Валвис-бее, и никто даже не заподозрит, чем я на самом деле промышляю и где моя настоящая база.
Первое, что пришло мне в голову, – посадить старую «Филирию» на мель у острова Двух кривых дюн и незаметно улизнуть на шлюпке. Однако я отбросил эту мысль. Я не мог оставить Мака и двадцать семь ни в чем не повинных людей на мучительную смерть даже за все алмазы Юго-Западной Африки! Нет, зачем же сажать корабль на мель?! Лучше я просто покину его и скроюсь, воспользовавшись предрассветной мглой...
Я открыл чемодан и достал карту старого Саймона, развернул ее и измерил расстояние от острова Двух кривых дюн до Тигровой бухты: около пятидесяти миль по прямой. Высадившись, придется обогнуть португальский кордон у Посто Велхо и обойти стороной дорогу на Касимбу от заставы на пограничной реке Кунене. Мне пришлось бы пройти миль восемьдесят в обход. Твердого плана у меня не было. Я должен был попасть в Касимбу с востока, а не с юга. Никто бы тогда и не заподозрил, что я моряк, потерпевший кораблекрушение.
А что станется с «Филирией»? Я был почти уверен, что Олафсен, мой помощник, доберется до какого-нибудь ангольского порта, как только решит, что я погиб. К тому времени я буду уже далеко. Конечно, Георгиади не станет болтать о том, что именно отправил он со мной на «Филирии». Я был убежден, глядя на неряшливых матросов, что ни один из них не был его соглядатаем, приставленным ко мне...
Я вновь склонился над картой и вдруг почувствовал, что не один в каюте. Я обернулся.
У входа, ухмыляясь, стоял Мак. В руке он держал тяжелый разводной ключ. По лицу его было видно, что он инстинктивно почуял что-то недоброе.
– М-да, – произнес он, глянув на карту. – Что ты затеял, шкипер?.. Со мной-то ты можешь быть откровенным. Ведь это я тот шотландец-механик, который уволился из королевского флота, чтобы не расставаться со своим командиром... – Он кивнул на карту. – Некоторые люди помешаны на женщинах, другие на виски. У меня это машины, а у тебя забытая богом часть моря или суши, не вполне уверен, что именно. Один раз это уже довело тебя до катастрофы. Хватит, пожалуй, а?
Он сказал это без злобы. И тут я понял, что совершить побег в одиночку очень трудно, почти невоэможно. С сообщником это будет легче. «Нужно привлечь к моей затее Мака», – решил я.
Был только один способ заполучить его в сообщники: откровенно рассказать все.
Я запер дверь каюты и достал из чемодана блок из-под сигарета Казалось, Мак был заинтригован. Он не испугался, когда я запер дверь – он в любой момент мог прикончить меня разводным ключом, который не выпускал из рук. Я высыпал на стол содержимое коробки – тусклые, неотшлифованные алмазы.
Мак сделал удивленный жест.
– Дорогие камушки, – сказал он.
Впервые я видел Мака потрясенным.
– Даже очень.
– Намерен прикарманить?
– Не себе, Мак, а нам. Тебе и мне. Двести тысяч фунтов!
– Хочешь, чтобы я открыл кингстон? – спросил он.
– Нет, Мак, – сказал я, словно мы обсуждали какой-то незначительный дефект в механизме, а не крупную аферу. – В нужный момент ты остановишь машины и доложишь о неполадках с рулевым устройством. Сорваны штыри или что угодно. Сам придумаешь...
– Непонятно, – перебил Мак. – Я останавливаю машины и докладываю тебе, что руль в неисправности. А дальше?..
– Мы спускаемся за борт, чтобы осмотреть повреждение.
Мак постучал ключом по стакану, и в каюте словно зазвучали колокола судьбы.
– Когда это должно произойти? – тихо спросил он.
– Около половины четвертого.
– И затем?
– Я поставлю это старое корыто севернее того места, где рассчитываю высадиться на берег. Как только спустимся в шлюпке, течение отнесет нас от «Филирии», и мы быстро затеряемся в темноте.
Мак покачал головой.
– А вдруг примутся нас искать? Через час-другой наступит рассвет, и они увидят нас как пить дать.
– Ошибаешься. Корабли королевского флота не смогли обнаружить подводную лодку, которую я потопил. А уж с этой старой посудины никто не увидит нас, – я хмуро улыбнулся, глядя на окаменевшее лицо Мака. – Уверяю тебя.
– Стало быть, это была подводная лодка? Ты ничего не говорил об этом на трибунале.
– Да, Мак. И причины, почему я этого не сделал, не могу открыть и поныне.
– Ну, тогда... А что же кит?..
– Много людей погибло из-за этого «кита»... – сказал я, усмехнувшись.
– Но ведь ты же не выпустил ни одной торпеды!..
– Мак, я знаю, как топить корабли без торпед. Это умеют делать только море и я. Видишь эту карту? Я воспользовался ею только однажды. Но хочу воспользоваться еще раз... И тогда мы с тобой разбогатеем.
– Не думал, что ты такой отпетый шельмец, – медленно проговорил Мак. – Берег скелетов крепко держит тебя, шкипер. И если это так, то в конце концов он одолеет тебя... Ну да ладно: я снесу в лодку провизию и воду. Хотя мне не известен твой план, я уверен, что никакой осечки быть не может... Ну и отпетый же ты шельмец! – повторил он.
Однако осечка все же произошла.
Когда в ту чернильно-темную ночь шлюпка, в которой находились мы с Маком, коснулась воды, Берег скелетов дал о себе знать. Внезапный вихрь, за которым последовал не менее яростный вал, не оставил «Филирии» никаких шансов на спасение... За несколько минут до того, как Мак появился на мостике с ложным сообщением о неисправностях в рулевом управлении, я изменил курс так, чтобы старая посудина шла параллельно береговой линии. Это должно было вывести «Филирию» в открытое море, подальше от опасных подводных скал и мелей. Море было сравнительно спокойно, когда я скомандовал спустить шлюпку. Мы заранее подтянули ее по правому борту ближе к носу. Таким образом «Филирия» прикрывала нас от ветра.
Шквал с необузданной яростью налетел без всякого предупреждения. «Филирия» оказалась к нему боком и шаталась словно под ударами боксера-великана.
Какое-то время «Филирию» и нас вместе с ней несло прямо в открытое море, но вдруг я с ужасом увидел, как накренился ее ржавый, выкрашенный суриком борт. Мы с Маком были бессильны что-либо предпринять. «Филирия» нависла над нами и в любой момент могла опрокинуться на шлюпку.
Мак пытался завести мотор. «Проклятие!» – вопил он как сумасшедший, дергая заводной тросик. Мотор не заводился. Но течение уже подхватило нас и отнесло к корме. Судно кренилось все больше и больше. С секунды на секунду «Филирия» должна была завалиться на нас.
И тут море нанесло следующий удар: гигантский вал, который нагнал ураганный ветер, пришел от северной оконечности острова Двух кривых дюн, почти с того самого места, откуда я в первый раз увидел АПЛI. Море ринулось назад, отраженное твердой, как сталь, песчаной косой, и развернуло старую посудину почти на девяносто градусов. Я видел, как прогнулся корпус «Филирии», когда волна хлынула на палубу, и даже сквозь завывание ветра услышал скрежет ломающегося металла. Наша утлая шлюпочка взмыла высоко на гребень, и в следующее мгновение мы скользнули по склону вала в бурлящий водоворот. «Филирия» исчезла во мраке...
Шлюпку закрутило во все убыстряющемся потоке и понесло к линии прибоя. Я отчаянно вычерпывал воду. И вдруг море вокруг нас успокоилось. Шлюпку вынесло в бухту острова Двух кривых дюн. В наполовину залитой водой лодке, все же еще держащейся на плаву, мы были в безопасности, окружрнные песчаными косами, спасшими нас от беснующегося ветра и прибоя...
На следующее утро мы разглядывали с берега в бинокль останки «Филирии», каждую минуту вытирая с окуляров налеты соли. «Филирия» лежала у южного входа в протоку. Мачт на ней не было, корма разбита... Все утро мы провели в поисках потерпевших, но не обнаружили никого. Море и остров Двух кривых дюн сберегут тайну алмазов Георгиади... Голос Стайна прервал нить моих воспоминаний:
– По-видимому, это была чистая работа, капитан Пэйс. Георгиади был бы чрезвычайно рад узнать подробности. Вам следовало бы стать компаньонами. С одной стороны – лживый и алчный торговец, с другой – изгнанный с флота офицер, готовый на любые авантюры. Вы составили бы великолепную пару, капитан Пэйс.
Я ничего не ответил. Пусть думает, что я умышленно потопил «Филирию» со всей командой. Отрицание не возвысило бы меня в глазах Стайна. С дьявольской логикой этот немец, охотник за жуками, ученый, как он называл себя, соединил звенья, казалось бы, несовместимой цепи и докопался, «кто есть кто». Разве стоило тратить столько усилий ради того, чтобы отыскать какую-то там букашку? Остров Двух кривых дюн! Вот мой козырь, и я собирался воспользоваться им. Пусть себе думает о «Филирии» что ему угодно. Остров Двух кривых дюн, вот единственное, до чего Стайн не докопался!
Стайн чертовски был доволен собой. Он ласково смотрел на нас и вдруг неожиданно рявкнул:
– Будьте готовы к выходу завтра утром! И приготовьте помещение мне и моему коллеге!
– Убирайтесь к черту! – отрезал я. – Герланда еще нет, и будь я проклят, если выйду в море без штурмана.
– У вас нет выбора, капитан Пэйс.
– К тому же я должен дождаться шлюпок. Мои разбило во время шторма... Они прибудут недели через две.
– Не пытайтесь оттянуть время, – хмыкнул Стайн. – Меня вы не проведете. Ладно, значит, мы выйдем в море послезавтра утром. Герланд к тому времени вернется. Остальное не важно.
Он снова улыбнулся.
– Не провожайте меня, капитан Пэйс. Ночь темна, и несчастный случай может быть сочтен вполне правдоподобным. Этот вечер был очень поучителен для меня. Я понял, почему на флоте так высоко ценили ваши таланты, капитан. Я также весьма ценю их, иначе не обратился бы к вам за содействием. Джентльмены, до встречи. – И, мелодраматически махнув рукой, он исчез...

ОНИМАКРИС

«Этоша» выскользнула из Валвис-бея и скрылась в тумане. Он был отличной естественной завесой для нас, и, если ветер не посвежеет, туман не рассеется до полудня.
Как раз к этому времени мы должны быть поблизости от адских бурунов. А пока мы шли на ощупь, почти вслепую. Судно продиралось сквозь проклятую мглу всей мощью своих дизелей, распарывая форштевнем мрачные воды, почти недвижные, несмотря на бриз. Туман вливался сквозь открытые иллюминаторы, холодный, вязкий, но свежий, морской, непохожий на береговой смог с запахами города и грязи.
Я поднялся на верхний мостик. Отсюда туман казался еще гуще.
Я вышел на правое крыло и увидел укутанного в пальто человека, смотрящего в сторону берега. Во мне закипела злоба. Если я взялся отвезти Стайна, это вовсе не значило, что позволю ему или его коллеге торчать на мостике.
Я толкнул незнакомца.
– Сию же минуту вон отсюда!
Человек повернулся, капюшон сполз у него с головы, и я увидел, что это женщина. Я уставился на нее в изумлении.
– Как вам будет угодно, – произнесла она.
Вся моя злость на Стайна прорвалась наружу.
– Какого дьявола! Что делать женщине на борту?! – негодуя, заорал я. – Если Стайн думает, что он может захватить с собой весь свой домашний скарб, тогда, клянусь богом, он ошибается! – У меня в голове молнией сверкнул план действия. Мыс Кросс! Да, я отправлю ее в лодке на берег под прикрытием тумана, и пусть она узнает, почем фунт лиха!
– Вон там, – взмахнул я рукой в сторону берега, – у соляноге озера находятся несколько хижин. Я высажу вас, понятно? Я не потерплю женщину на борту!
Она холодно посмотрела на меня и спокойно спросила:
– Не считаете ли вы, что это следует обсудить с доктором Стайном?
– Я не намерен ничего с ним обсуждать! И не потерплю его бабу на корабле. Хватит с меня его самого...
– Чтобы вы при мне больше не произносили этого слова!.. – отрезала она, в упор глядя на меня. – Значит, это вы и есть знаменитый капитан Пэйс?
Я собирался что-то ответить, но тут раздался возглас Джона:
– Просвет! В тумане просвет! Буруны по курсу, Джеффри!
Она улыбнулась.
– Идите, идите, Джеффри, – передразнила она. – Успеете расправиться со мной.
Я ушел.
– Только что их заметил, – доложил Джон. – Вон, гляди!
«Этоша» рвалась вперед. Джон нервничал. Я тоже. С Берегом скелетов шутки плохи. Туман на востоке начал редеть. Я направил бинокль туда, где, по расчетам, должен быть высокий холм.
– Сколько под килем, Джон?
– Двенадцать сажень.
– Отлично. Вот-вот покажется ориентир...
Светлый луч, словно прожектор, загорелся в матовом тумане. Солнце, как я и предполагал, отразилось от сверкающей белой поверхности соляного озерка.
В его блеске я надеялся увидеть ориентир, но туман вдруг расступился, и мы без труда увидели холм.
– Пеленг высокого холма 33, – улыбнулся я Джону, довольный разрешением сложной навигационной проблемы.
На мостике появились Стайн и женщина.
– Теперь вы верите, моя дорогая, что капитан Пэйс знает Берег скелетов не хуже, чем питейные заведения Валвис-бея. Взгляните! Ни карт, ни лоций – он все держит в голове. Кажется, так все просто, не правда ли? Но если бы он точно не знал, что делает, мы давно были бы на дне.
Женщина промолчала. Мне тоже было не до разговоров.
– Курс три-четыре-ноль, – приказал я.
«Этоша» круто развернулась.
– Так держать, – обернулся я к Джону.
«Этоша» направлялась к мысу Фриу.
– Через полчаса я остановлю машины и спущу на воду лодку, – обратился я к Стайну. – Эта женщина отправится на берег. Позаботьтесь собрать вещи.
Усмешка исказила лицо Стайна.
– Разрешите представить вам, – спокойно сказал он, –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22