Но я не знаю, стоило ли так поступить. Думаю, что не стоило: вы еще так молоды, а заработали серьезных и очень могущественных врагов!
Принц опять усмехнулся, на этот раз в связи с напоминанием о его храбрости. Восприняв последние слова как комплимент, он подошел к офицеру и дружески сжал его за плечи, показывая, что на самом деле забота богатыря никогда не оставалась им незамеченной.
— Где он сейчас? — словно только теперь вспомнив о госте, спросил юноша.
Латорон тяжело выдохнул, понимая, что никакие доводы не помогут образумить горячего повелителя. Он пожал широкими плечами:
— Где же ему быть? У себя в каюте. Под охраной.
— Что делает?
— Я бы сказал, думает, если, конечно, можно думать, сидя сорок часов в одной позе…
— Медитирует, — сообразил принц.
— Мозг каюты утверждает, что зрительные нервы монаха все время активны. В медитации, которую знаем мы с вами, зрение отключается. Склонен доверять Мозгу — раз компьютер так говорит, значит, монах думает.
— О чем же он может столько думать?
Латорон едва не выдал в грубой форме, что он предполагает о мыслях этого исчадия ада, но вовремя остановился, повинуясь взмаху руки принца, — юноша спросил просто так, не интересуясь ни правдой, ни точкой зрения своего офицера.
— За нами нет погони, Латорон, — подытожил Горн. — Жрец Времени здесь, на моем корабле… Пока все идет хорошо. Скоро Фанкор. Там примем окончательное решение… Пусть монах явится на капитанский мостик за четыре часа до прибытия. Я хочу, чтобы он не пропустил ни одного взгляда или слова, обращенных в мою сторону фанкорскими службами, пограничниками, придворными, министрами или родней. Я хочу, чтобы он сказал мне, как поступить и не ошибиться в решении только потому, что чего-то не увидел и не услышал…

Достаточно скучный по своей сути дальний космический перелет при приближении корабля к населенным системам привнес в жизнь экипажа и пассажиров струю свежего воздуха. Казалось, остановившееся на время полета время вновь ускорилось, возвращаясь к своему прежнему неудержимому ритму.
Приблизительно за четыре часа до посадки на планете-столице Королевства Веридор на капитанском мостике собрались три главных действующих лица: юный принц, отшельник-философ и офицер королевской гвардии.
Мостик представлял собой полукруглый балкон из прозрачного пластика, зависший в центре обзорной комнаты-шара, на стены которой проецировалась панорама космического пространства с разных сторон галеона. Понять, что здесь было реальным, а что внушаемым, не представлялось возможным: балкон вполне мог оказаться частью огороженного перилами пола, а шар — качественной голографической проекцией. Однако иллюзия заброшенной в космос одинокой стеклянной площадки, как и планировали конструкторы, казалась безукоризненной.
На некотором расстоянии от перил располагался длинный полукруглый прозрачный экран, перед которым в подвижных креслах-роботах восседали капитан галеона и два его помощника-штурмана. Вокруг каждого из них в воздухе возникали голографические таблицы, графики, карты, наборы кнопок. Пилоты внимательно следили за изменениями данных или делали вид, что следят (основную работу, как обычно, выполнял Мозг лайнера).
Принц, монах и офицер подошли к самому краю площадки, к самой границе между твердью под ногами и зияющей воображаемой бездной, чтобы пощекотать нервы и как можно глубже погрузиться в иллюзию выхода в открытый космос. Открывающаяся их глазам панорама к этому времени изобиловала объектами: ослепительный шар звезды был уже размером с большой арбуз, семь видимых планет варьировались по величине — от вишневой косточки до грецкого ореха.
По мере того, как планеты становились больше, а звезда перемещалась с переднего на задний план, галеон окунулся в поток радионовостей, наполняющих все еще с виду безжизненное пространство. Музыка, видеоролики художественного и научного содержания, информационные базы данных, сообщения и трансляции реально происходящих где-то на поверхности планет действ образовывали вокруг населенных систем своеобразный культурный слой, свидетельствовавший приближающимся кораблям о наличии разума задолго до того, как становились видны сами планеты и определялся качественный состав их биологической оболочки, указывающий на возможность существования белковых форм.
Капитан вызвал на один из своих виртуальных экранов информационную ленту о наиболее важных событиях в государстве, чтобы отобрать для принца список тех происшествий, о которых безопаснее было узнать до приземления на Фанкоре. Пользуясь полученным в свое время разрешением, он открыл и личные почтовые ящики Горна, чтобы убедиться, что в архиве правителя нет писем, помеченных, как «срочные» или «особо важные».
Принц заметил, как подался вперед капитан, и насторожился, покосившись на мелькающие перед последним картинки. Тревога оказалась напрасной— капитан не нашел ничего такого, ради чего стоило бы побеспокоить высокородного пассажира…
Вслед за информационными волнами показались и другие свидетельства пребывания в системе людей. Сперва редко, затем все чаще и чаще радар обнаруживал космические корабли разных размеров и форм, двигающиеся каждый в своем направлении, несколько раз на глаза зрителям попались массивные в сравнении с кораблями станции-терминалы — космические города, позволяющие путешественникам, не пересекая для этого охраняемой пограничной зоны и не рискуя войти в конфликт с господствующим на планетах законом, пополнять запасы, производить ремонт и отдыхать в полном соответствии с традициями и обычаями обитающего в системе народа… Бытовали разные мнения: одни говорили, что станции засоряют собой космическое пространство, создают очаги напряженности, привлекают всякий сброд и служат рассадниками преступности, другие — что «космические гостиницы» приносят очевидную пользу: принимают на себя основной поток иноземного транспорта, значительно уменьшая количество кораблей, стремящихся совершить посадку непосредственно на населенном людьми шаре, чем избавляют от лишней работы и пограничников, и таможенников, и экологов, и полицию…
— Как появимся, ваше высочество? — спросил Латорон. — По-королевски или неофициально?
Принц посмотрел на монаха. Отшельник обозревал космическое пространство с видом взирающего из темноты бога — равнодушно и вместе с тем с гордостью.
— Как ты считаешь? — спросил Горн. Хонтеан оторвался от глубокомысленного созерцания:
— О чем ты спрашиваешь?
— Мы можем приземлиться с шумом, а можем без, — объяснил Горн.
— Что значит «с шумом»?
— Капитан включит маяк, который предупредит пограничников и проходящие мимо суда о приближении королевской особы, на бортах засветятся гербы размером с дом, нас встретят и будут сопровождать с почетным эскортом.
— «Без шума» — тихо и незаметно? — понял монах. — А тебе как бы хотелось? Горн пожал плечами:
— Для меня достойнее первый вариант, но как скажешь ты?
— Какая мне разница?
— Ну… — Юноша наморщил лоб, не зная, как сформулировать. — Я хотел бы, чтобы было легче определить, как ложатся течения… здесь… вокруг меня.
Монах улыбнулся:
— Я пойму это в любом случае, молодой человек. Поступай, как считаешь нужным! — Заметив смущение на лице принца, он все же решил поощрить парня: — Не стану оспаривать разумности твоих мыслей. Согласен: чем больше людей узнает о возвращении наследного принца, тем большее число их вспомнит о тебе и проявит к тебе свое отношение. Но, поверь, чтобы посмотреть, куда дует ветер, не обязательно раздувать бурю!
Так и не получив однозначного ответа, юноша кивнул Латорону:
— По-королевски…
Капитан отдал честь, дал команду Мозгу. Хонтеан не имел возможности видеть, что изменилось снаружи и без того достаточно ярко освещенного галеона, но он не мог не отметить, что гербы засверкали и там, где в них явно не было необходимости: под ногами изнутри прозрачного пола и «в космосе», то есть со всех сторон.
Реакция на земле не заставила себя ждать — буквально через десять минут галеон двигался уже не один, а в сопровождении четырех небольших военных крейсеров, возникших как будто из ниоткуда— вероятно, прятались в тени маскировочных полей где-то поблизости от маршрута корабля принца.
Выбранная капитаном, а затем стремительно увеличивающаяся в размерах голубая планета типа «3» «выплюнула» из густого покрова похожих на горы облаков навстречу гостям еще шесть военных кораблей — на этот раз более ярких, но менее мощных— уже явно планетарного, а не космического флота. Четверка космических «волков», наоборот, стала отставать, пока вовсе не пропала позади. В атмосферу входили всемером — галеон и шесть сопровождающих, расположившихся вокруг корабля сверху, снизу, справа и слева, впереди и сзади.
— Нас не только охраняют, но и направляют, — с хмурым видом сообщил Горн монаху, который мог не заметить очевидного для хозяев галеона факта: их ненавязчиво, но верно вели в сторону от запланированного курса.
— Но ты ведь этого ожидал? — скорее заключил, чем спросил Хонтеан.
Юноша с интересом посмотрел на гостя: расположенный внизу, на планете, материк разрастался сейчас с такой скоростью, что у любого неопытного пассажира должна была бы мелькнуть тень тревоги, если не сказать неконтролируемый ужас. Хонтеан же казался таким же невозмутимым, как тогда, когда взирал со скалы своей планеты на штурм монастыря. Горна передернуло: он невольно подумал, что прошлое этого человека хранит в себе множество тайн, о которых лучше даже не спрашивать…
— Земная твердь остается западнее, а до поверхности океана всего-то пару километров, — заметил монах. — Посадка на воду?
Принц понял, о чем говорит отшельник, и с мрачным видом посмотрел на капитана.
— Нас действительно уводят в сторону от населенных пунктов, ваше высочество! — отрапортовал офицер.
— Мы опускаемся в океан? — удивился принц.
— Не совсем так. Нас должны встретить.
Корабли продолжали стремительно падать. Неожиданно путешественникам показалось, что океан расступается. Навстречу движению галеона и его эскорта из океанских глубин всплывала некая стальная громадина.
— Что происходит? — потребовал объяснить Горн.
— Дрейфующая военная база, ваше высочество, — узнал Латорон.
— Меня берут в плен?!
Латорон побледнел — у офицера не нашлось однозначного ответа. Сообразив через мгновение, что вопрос требовал вовсе не ответа, а действия, офицер повернулся к экрану, за которым сидели капитан и штурманы, намереваясь отдать им приказ готовить галеон к сопротивлению. Но его взгляд встретился с глазами монаха, спокойными и остужающими, как ледяная вода. Слова команды так и застряли у богатыря в горле, а времени на вторую попытку не оставалось — поднявшаяся на поверхность подводная база распахивала зев гигантского шлюза, принимая гостей силовым полем посадочного луча. Этот луч не только обеспечивал быстро падающим кораблям безопасное приземление, но и лишал их последней надежды отказаться от гостеприимства и изменить курс.
Хонтеан положил руку на плечо принцу.
«Нет причины для беспокойства!» — прошелестела в голове Горна мысль, которая никак не могла принадлежать ему самому.
Удивившись необычно переданному посланию, юноша поднял глаза на монаха. В этот момент галеон вздрогнул от интенсивного торможения, а затем резко замер, «окунувшись» в бассейн посадочной зоны, «наполненный» стабилизирующим силовым полем.
— Нам предписывают покинуть корабль! — отрапортовал штурман, следивший за сообщениями, поступающими снаружи.
— Я обязан подчиниться приказу? — усомнился принц.
— Конечно же нет, ваше высочество! — поспешил заявить Латорон. Однако он тут же выдал свои сомнения: — Но, может быть, пойдя им навстречу, мы заставим проявить к себе большее уважение?
— Ты не обязан, но так будет лучше, — подтвердил Хонтеан.
Принц вопросительно взглянул на монаха.
— Ситуация накалена, но нам ничто не угрожает, — объяснил Хонтеан. — Мы вызвали определенный переполох, но мы им не враги. Если хочешь, чтобы все шло своим ходом, не предпринимай решительных действий — твоей свободе или жизни пока не угрожают.
— Просят поторопиться! — сообщил штурман. — Они говорят о проявлении «доброй воли», о «сложной политической обстановке», о «благоразумии», просят прощения за «вынужденную предосторожность».
— Бред какой-то! — пробормотал Горн — Пойдем?
Вместо катера прямо к галеону подогнали внушительных размеров открытый трап. Ступив следом за солдатами охраны на бегущие вниз ступеньки, принц и его сопровождающие оказались высоко над едва охватываемым взглядом пространством космодрома, под ослепительным потоком света, падающим сверху и мешающим поднять глаза. Внизу же, вокруг бассейна с застывшим в нем галеоном, завершалось торжественное построение настоящей армии: более тысячи единиц на— или надземного военного транспорта и около сотни тысяч солдат и офицеров в парадной ослепительно белой форме, при регалиях и оружии. Над ровными прямоугольниками белых с золотыми погонами плеч и круглых фуражек, стальных башен и полимерных зеркальных «спин» мерцали яркими красками голографические гербы подразделений и вымпелы родов войск, а выше, над всем парадом, вознесся огромный, красивый и величественный герб Королевства Веридор.
У юноши захватило дух и парализовало ноги.
— К такой встрече ты готов не был, — шепнул Хонтеан, стоявший слева за спиной наследника.
— Меня так еще ни разу не встречали, — признался Горн. — Это королевский прием! Так приветствуют своего короля!
— Не думаю, чтобы тебе оказали много чести, — покачал головой монах. — Они тебе не очень рады, по крайней мере сейчас, они были грубы, когда требовали проследовать к месту встречи… Эти люди всего лишь уступают требованиям, которых сами не разделяют или не одобряют.
— Не одобряют? Что это значит?
— Тебя ждут как принца, а не как короля.
1 2 3 4 5 6 7