Так вот, Лоренц и Закель применяли цианистый натрий, инсулин и некоторые другие препараты. Воздействуя ими на пораженные недугом клетки головного мозга пациентов, оба врача добивались успеха даже в весьма тяжелых случаях. Но и они были бессильны против определенных форм безумия. Особенно если пораженными оказывались участки мозга близ таламуса.
— Таламус?
— Загадочный бугорок в центральной части мозга человека. О нем известно далеко не все. Во всяком случае, мне… Один из многочисленных секретов мозга, не раскрытых по сию пору.
— Продолжай, Артур, я внимательно слушаю.
— Так вот, в этих случаях обычные препараты не давали эффекта. Более того, применение их приводило к тому, что в клетках мозга начинался процесс разрушения. В большинстве необратимый. Именно такой болезнью, точнее, формой болезни и страдает Ханно Бретмюллер. К сожалению, он слишком поздно поступил ко мне в лабораторию. Верьте, я сделал все, что в человеческих силах, чтобы хоть сколько-нибудь…
Канарис нетерпеливо шевельнул плечом.
— Он погибнет?
— Да.
— А как же это? — Канарис показал на желтую папку. — Ведь тебе кое-что удалось!
— К Бретмюллеру несколько раз, и притом ненадолго, возвращалось сознание. Это единственное, чего я добился. Сперва он пришел в себя на пятьдесят минут, затем минут на сорок, на полчаса: при повторных инъекциях препарат действует все слабее. Я вынужден увеличивать дозу. А это нельзя делать бесконечно — в составе препарата сильный яд.
— Короче говоря?..
— Короче, теперь я могу ввести его больному последний раз.
— В моем присутствии!?
— Да.
— Сегодня?
Абст кивнул.
— А потом?
— Он, вероятно, погибнет.
— И тоже сегодня?
— Видимо, да.
— Зачем же его тревожить? Не лучше ли, чтобы все произошло само собой? Черт возьми, Артур, он заслужил право умереть своей смертью!
— Сперва прочитайте это. — Абст указал глазами на желтую папку. — Прочитайте и будете решать.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
СОДЕРЖИМОЕ ЖЕЛТОЙ ПАПКИ
8 февраля 1939 года.
Первая группа инъекций.
Время — 14 часов 07 минут.
Больной лежит неподвижно, лицом вниз.
14 часов 14 минут. Дыхание стало глубже, темп медленнее. Лицо больного порозовело.
14 часов 21 минута. Периодичность дыхания приближается к нормальной. Наблюдаются конвульсивные подергивания конечностей.
14 часов 23 минуты. Больной, лежавший скрюченным, вытянулся, перевернулся на спину. Он ровно и глубоко дышит.
14 часов 25 минут. Плотно сжатые веки больного дрогнули. Он приоткрыл глаза, провел языком по губам.
14 часов 26 минут. Глаза открыты. Больной пытается сесть.
14 часов 28 минут. Полное восстановление сознания.
Бретмюллер. Где я нахожусь?
Абст. В госпитале.
Бретмюллер. Вы врач?
Абст. Да, я врач и офицер военно-морского флота Германии. Но разговоры потом. Сперва вы должны хорошенько поесть. Сейчас для вас это самое важное. Перед вами обед — пожалуйста, ешьте. Начните с бульона. Смею уверить, он очень хорош.
Бретмюллер. Срочно свяжите меня с начальником военно-морской разведки!
Абст. Садитесь к столу. Обедая, вы сможете разговаривать. Я охотно исполню все ваши…
Бретмюллер. Нет! Я буду говорить только с офицером разведки. Немедленно вызовите ко мне ответственного работника разведки!
Абст. Вот мое удостоверение. Я офицер разведки. Мне известно все о вашем задании. Называю пароль: операция “Бибер”. Садитесь, ешьте и рассказывайте все самое важное. Я внимательно слушаю.
Бретмюллер. Они погибли — и лодка, и люди!.. Это трагедия, которую не перескажешь словами!
Абст. Сидите спокойно. И — ешьте. Приказываю есть! Вот так. Не спешите — пища лучше усваивается, когда ее хорошенько прожевываешь. Пообедаете, и мы возобновим беседу. Я оставлю вас. Вернусь через четверть часа.
Спустя пятнадцать минут.
Абст. Имеются ли у вас какие-нибудь желания?
Бретмюллер. Хотел бы отправить письмо…
Абст. К сожалению, невозможно. Но я обещаю: каждое ваше слово будет передано по назначению.
Бретмюллер. Как вы докажете это?
Абст. Вы видели мое удостоверение.
Бретмюллер. Я командир подводной лодки “Випера”. Она погибла. Не приведи бог, если туда пошлют другую!
Абст. Ее потопили? Как это произошло? Когда, где? Что с командой?
Бретмюллер. Погибла лодка, погибли люди!..
Абст. Когда?
Бретмюллер. В ночь на двадцать третье октября 1938 года.
Абст. Вам известно, что сегодня восьмое февраля 1939 года? Отвечайте. Почему вы молчите?
Бретмюллер. Это ложь!
Абст. Это правда! Вас выловили в океане близ той самой базы девяносто семь дней назад… Сидите, вам нельзя волноваться, расходовать силы!
Бретмюллер. Вы лжете, лжете! Этого не может быть. По-вашему, выходит, что я…
Абст. Да, все эти девяносто семь дней вы были без сознания. Длительное пребывание в воде не могло пройти бесследно. Вы очень серьезно заболели, Бретмюллер. Но я заверяю: будет сделано решительно все, чтобы поставить вас на ноги.
Бретмюллер. Я не верю ни единому вашему слову!
Абст. Хорошо. Сейчас четырнадцать часов и пятьдесят семь минут. Через три минуты Берлин будет передавать сигналы точного времени и вслед за тем календарь событий за неделю. Справа от вас радиоприемник. Включите его, настройтесь на Берлин, и вам все станет ясно…
В 15 часов 02 минуты.
Абст. Успокойтесь. Выпейте воды. Ведите себя тихо, иначе я прикажу связать вас! Вот так. Теперь сядьте и отвечайте на вопросы.
Бретмюллер. Три с половиной месяца!
Абст. Как это произошло?
Бретмюллер. Точно в срок мы вышли в район расположения объекта. Конечно, шли под водой. Рискнули подвсплыть и поднять перископ. По расчетам, было время заката, и я надеялся, что окажусь между островом и спускающимся к горизонту солнцем… Простите, у меня разболелась голова.
Абст. Ничего, ничего. Говорите быстрее!
Бретмюллер. Расчет был верен.
Абст. Вы вышли в нужную точку?
Бретмюллер. Да, в перископ я увидел остров с базой. Он был прямо по курсу, милях в пятнадцати. А справа по траверзу, в семи кабельтовых скала… Дьявол! От боли у меня раскалывается голова!
Абст. А тошнота? Вас мутит?
Бретмюллер. Немного. Но, мой бог, голова!..
15 часов 17 минут. Конец действия препаратов.
Сознание было восстановлено на 49 минут.
Буйство — 12 минут.
15 часов 31 минута. Больной впал в прежнее состояние апатии и безразличия.
23 февраля 1939 года.
Попытка повторить эксперимент с инъекцией препаратов в первоначальной дозировке. Неудача.
5 марта 1939 года.
Третья попытка.
Доза инъекции увеличена на 100 000 единиц.
Время — 14 часов 30 минут.
Дальнейшее — как при эксперименте 8 февраля.
Полное восстановление сознания в 15 часов 03 минуты. Больной выглядит так, будто проснулся после длительного тяжелого сна.
Абст. Добрый день. Как чувствуете себя?
Бретмюллер. Неважно… Что со мной произошло в прошлый раз? Ничего не могу припомнить.
Абст. Пустяки. Постепенно вы приходите в норму. Не беспокойтесь, все будет хорошо. Ешьте и продолжайте рассказывать.
Бретмюллер. Есть не хочется… Впрочем, я возьму кусочек. Спасибо. Так на чем я остановился?
Абст. Вы всплыли под перископ…
Бретмюллер. Да. Мы подвсплыли, и я увидел в перископ базу. Она была прямо по курсу, милях в пятнадцати. Справа же, по траверзу, в семи кабельтовых торчала эта проклятая скала!
Абст. Вот уже второй раз упоминаете вы о какой-то скале. Что это за скала?
Бретмюллер. Гигантская коническая скала, одиноко торчащая из воды. Страшная серая махина, которая стала причиной гибели лодки.
Абст. Вы ударились о нее?..
Бретмюллер. Не перебивайте! Ночью мы всплыли, чтобы зарядить истощившуюся батарею… Простите, какое сегодня число?
Абст. Пятое марта.
Бретмюллер. Выходит, я снова был без сознания длительное время? Или я ничего не помню?
Абст. Вы были без сознания.
Бретмюллер. Почти месяц!
Абст. Вы спали. Это сделал я, ибо сон для вас — лучшее лекарство. Но продолжайте. И пожалуйста, не отвлекайтесь: время ограничено.
Бретмюллер. Я снова впаду в беспамятство?
Абст. Продолжайте!
Бретмюллер. Боже, неужели все повторится?..
Абст. Вы зря теряете время.
Бретмюллер. Хорошо… Мы почти завершили зарядку, когда сигнальщик заметил корабль. Это был корвет. Он шел на большой скорости и держал прямо на нас. Мы сыграли срочное погружение. Лодка ринулась на глубину. Спустившись на полтораста футов, мы оказались на жидком грунте. Вам известно, что это такое?
Абст. Да. Продолжайте.
Бретмюллер. Мы застопорили двигатели — в последний момент показалось, что корабль стал отворачивать вправо. Быть может, подумал я, нас еще не обнаружили, не следует выдавать себя шумом винтов. Но я ошибся, совершил двойную ошибку. Я погубил людей, лодку!..
Абст. Не отвлекайтесь. Говорите о самом важном. Сейчас меня интересуют только факты. Позже, когда вы понравитесь, мы вернемся к этому разговору.
Бретмюллер. Дайте мне сигарету.
Абст. Для человека в вашем состоянии табак — самый сильный яд.
Бретмюллер. Только одну сигарету!
Абст. Нельзя.
Бретмюллер. Как вы жестоки!
Абст. Я желаю вам добра. Но мы зря теряем время.
Бретмюллер. Уйдя под воду, мы открыли гидроакустическую вахту. Акустик доложил, что корабль приближается. Я хотел было уклониться с курса корвета, но не успел. Он начал бомбометание. Первая серия взрывов легла в районе левого борта. Нас резко встряхнуло. А бомбежка продолжалась. Корвет, будто осатанев, вертелся над нами и швырял все новые серии глубинок. Взрывы, взрывы!.. Люди были оглушены. Лодку бросало из стороны в сторону. В этих условиях я принял решение уходить. Я должен был попытаться увести лодку… Боже, все та же боль в голове! И — сердце… Скорее отворите окно. Воздуха!
15 часов 41 минута. Конец действия препаратов.
Сознание было восстановлено на 38 минут.
Произведен анализ токов мозга для выявления степени поражения его глубинных отделов. Результат резко отрицательный.
13 марта 1939 года.
Четвертая попытка.
Доза группы инъекций увеличена на 300 000 единиц.
Время — 18 часов ровно.
Восстановление сознания в 18 часов 47 минут.
Абст. Вот мы и снова встретились. Дайте-ка руку. Пульс несколько учащенный, но так оно и должно быть. Все в порядке. Продолжайте рассказ. Однако я должен предупредить: вы очень скоро уснете. Поэтому поторапливайтесь.
Бретмюллер. Моя голова перевязана. Я чувствую сильную слабость. Что со мной происходит?
Абст. Ничего особенного. Лечение идет как надо. А голова перевязана, потому что вы ушиблись.
Бретмюллер. Вероятно, сильно. Очень болит. Вот здесь…
Абст. Не трогайте повязку! Опустите руки, сядьте удобней.
Бретмюллер. Почему вы не даете мне закусить? В те дни на столе всегда стоял обед… Впрочем, я не стал бы есть. Не могу. Кружится голова. Кружится и болит.
Абст. Боль пройдет. Что касается еды, то вы получаете специальное питание, когда находитесь без сознания. Пока обычная пища для вас не годится. Потерпите, скоро выздоровеете, и все войдет в норму. Говорите, я слушаю.
Бретмюллер. На чем я остановился?
Абст. Вас бомбили, вы приняли решение уходить.
Бретмюллер. Да! Мы перешли на ручное управление рулями, выключили все вспомогательные механизмы, чтобы до предела уменьшить шумы лодки. Электродвигатели, запущенные на самые малые обороты, едва вращали винты. Мы долго маневрировали, очень долго. Ив конце концов нам удалось оторваться от преследования. Я вздохнул с облегчением. Я думал, это — спасение. А лодка шла к гибели!
Абст. Что же с вами случилось? Сели на мель или наткнулись на ту самую коническую скалу?
Бретмюллер. Я забыл о приливном течении, которое в этих местах очень стремительно. А в тот час как раз был прилив.
Абст. Течением вас ударило о скалу?
Бретмюллер. Если бы это!.. Но я продолжаю. Прошло полчаса, а мы по-прежнему двигались на малой скорости. Курс был проложен так, что опасность оставалась в стороне. И вдруг лодка, ткнувшись скулой в преграду, резко отвернула в сторону. “Полный назад!” — скомандовал я. Моторы взвыли на предельных оборотах. Лодка отпрянула, тотчас получила сильный удар в корму и затряслась в вибрации. “Винты!” — закричал мой помощник. Были мгновенно выключены двигатели. Но мы опоздали. Произошло самое страшное: лодка лишилась винтов! Обоих винтов!..
Абст. Удар носом и тотчас удар кормой? Не понимаю, как это могло случиться.
Бретмюллер. Поймете, дослушав до конца… Дайте мне сигарету.
Абст. Нет.
Бретмюллер. Умоляю вас, одну сигарету!
Абст. Ни в коем случае. Иначе я стану вашим убийцей.
Бретмюллер. Мне очень плохо. Болит голова, темнеет в глазах. Дайте воды.
Абст. Выпейте это. Предупреждаю: будет горьковато, но зато снимет боль… Вот так. Теперь вам лучше?
Бретмюллер. Немного… Я продолжаю рассказ. Мы испробовали все пути к спасению: спустились пониже, но лодка уперлась в преграду брюхом: осторожно маневрируя балластом, попытались подвсплыть, и вскоре над головой послышался скрежет металла. Так непостижимым образом мы оказались в западне. И вдруг кто-то крикнул: “Лодка движется!” Мы затаили дыхание, прислушиваясь. В самом деле, подводный корабль, у которого не было винтов, тем не менее продвигался вперед, тычась боками в препятствия. Несомненно, нас влекло течение. Что же произошло? Объяснение могло быть только одно: лодка оказалась в подводном скальном туннеле, извилистом и широком. Нас затолкал туда прилив, а быть может, просто течение, о котором мы и не подозревали. Так или иначе, но мы попали в одну из извилин туннеля и именно потому ударились сперва скулой, а потом, когда попытались отработать назад, — кормой и винтами.
Абст. Что было дальше?
Бретмюллер. Прошло более часа. Лодка продолжала двигаться. Я подумал: быть может, туннель сквозной и мы, пробираясь вперед, в конце концов окажемся на свободе? О своих надеждах сообщил по корабельной трансляции, и люди приободрились. “Только бы выплыть на чистую воду, — шептал я, — а там мы придумаем, как спастись!”
Абст. Ваши предположения оправдались? Туннель был сквозной? Вам удалось вывести из него лодку?
Бретмюллер. Нет.
Абст. Дальше, Бретмюллер!
Бретмюллер. Мне трудно говорить. Усиливается боль в голове. И — спать. Я так хочу спать! Дайте мне передышку, я посплю немного, и мы…
Абст.
1 2 3 4 5 6 7