Сутки спустя, когда ветер стих, случилась новая беда. Судовой врач Тамара Шурга доложила на мостик, что засорился санитарный шпигат.Капитан Станислав Николаевич Мисун досадливо поморщился. Санитарный шпигат — это труба, выводящая нечистоты за борт, в море. Где-то в этой трубе образовалась пробка. Пробивать ее надо снаружи, что весьма сложно — выходное отверстие шпигата расположено значительно ниже ватерлинии. Такую работу обычно выполняют портовые водолазы.Капитан приказал вызвать на мостик старпома.Не прошло и минуты, как по трапу простучали торопливые шаги.— Прибыл, Станислав Николаевич! — Сергей Перов привычно подбросил ладонь к козырьку фуражки. — Шпигат засорился? Так я уже сказал Тамаре, что все сделаю. А она против.— Нельзя ему нырять в открытом море, — горячо проговорила Шурга. — Вдруг появятся акулы, морские змеи, мало ли еще какая нечисть!..— Что предлагается взамен? — сказал капитан.Шурга молчала.— Решим так. Нам все равно по плану проводить пожарную тревогу, спуск на воду шлюпок. Вот и совместим приятное с… полезным. — Станислав Николаевич усмехнулся: — Приятное — это, конечно, расчистка канала для стравливания за борт всевозможной дряни… Штурман, сколько у нас под килем?Вахтенный помощник капитана сверился с картой:— Глубина около семисот метров. Скоро станет мельче — на пути у нас атолл… Ага, вот его название: “Морская звезда”. Это коралловый остров — лагуна и кольцевой риф.— Есть ли фарватер в рифах?— В лоции не сказано. Сообщается, что остров — частное владение. Кажется, не заселен…— Частное владение, а не заселен, — пробормотал капитан. — Какой же идиот покупает остров, чтобы жить где-то в другом месте? — Он задумался. — А проход в рифах, конечно, имеется.— Все равно не рискнете войти в лагуну, — сказал Перов.— Верно, не рискну. Но островок используем. Загородимся им от ветра и зыби, будем работать. — Капитан тронул Перова за плечо: — Чтобы все было честь по чести — акваланг, гидрокомбинезон, страховочный линь… Работайте с понтона, который используем для покраски бортов.— Сперва попробую без акваланга: судно сидит высоко, нырять всего метра на два. Так что достаточно будет маски и шноркеля.— Но обязательно в комбинезоне, — вставила Тамара Шурга. — Все-таки защита от змей…— Остаются еще акулы, — сказал капитан.— Только бы пробить пробку в шпигате, — сказал Перов. — Сделав это, я отпугну акул на много миль вокруг.Все засмеялись.Судно с черными бортами и белоснежными надстройками застыло на поверхности моря, слегка колеблемое пологой зыбью. Справа по борту был атолл “Морская звезда”: полоска суши с торчащими редкими черточками — кокосовыми пальмами.Только что закончилась учебная пожарная тревога. Она прошла хорошо. Экипаж быстро погасил “огонь” в первом трюме. Затем были спущены на воду спасательные вельботы. Матросы к надувных жилетах задвигали рычагами привода на гребные винты, и тяжелые вельботы медленно отошли от теплохода.У противоположного борта покачивалось на волнах сооружение из двух металлических поплавков и деревянного настила, заляпанного краской. На нем были трое — уже одетый в двухцветный гидрокомбинезон “Садко” старший помощник капитана Перов, боцман Вовк и врач Шурга.— Пошел! — боцман, в прошлом водолазный инструктор, списанный по причине незаживающей баротравмы уха, обвязал Перова страховочным концом и легонько шлепнул его пятерней по спине.Перов нырнул. Капитан, наблюдавший с крыла мостика, отметил, что сделано это было профессионально — пловец чуть изогнулся в пояснице и исчез в глубине, будто его и не было.В свое время капитан Мисун тоже занимался плаванием под водой, правда не для удовольствия. В разгар войны американцев против Вьетнама Станислав Николаевич, уже в ту пору опытный судоводитель, был временно списан на берег и работал в Хайфоне, отвечая за то, чтобы при всех обстоятельствах и в любое время суток советские суда безостановочно разгружались в этом порту и народ Вьетнама получал необходимое снабжение для отпора агрессорам. “Летающие крепости” противника жестоко бомбили город и порт. Водолазы непрерывно восстанавливали разбитые бомбами причальные сооружения, обезвреживали мины. За эту работу тоже отвечал капитан Мисун. Вот он и освоил кислородный дыхательный аппарат, а затем и акваланг, чтобы своими глазами видеть все то, что делалось под водой…Спустя полминуты старпом Перов закончил пробное погружение.— Порядок, — сказал он, вытолкнув изо рта загубник трубки. — Шпигат нашел сразу. Давайте инструмент.— А змеи? — спросила Тамара Шурга.Перов усмехнулся и покачал головой.И в этот момент рядом всплыла змея. Желтая, с черными поперечными кольцами, она извивалась на поверхности моря, выставив из воды голову с крохотными глазками-бусинками.— А!.. — закричала Шурга.Мгновенно отреагировал боцман Вовк: отпорным крюком подцепил змею и с силой бросил ее в борт судна.Боцман передал ныряльщику тяжелый молоток на короткой ручке и стальной штырь в полметра длиной. Перов вновь погрузился.Наступила тишина. Держа в руках страховочный трос, боцман Вовк пальцами “слушал” ныряльщика. Сейчас трос ритмично подергивался: очевидно Перов действовал молотком.Через полминуты подергивание прекратилось, трос повис. Боцман стал выбирать слабину, помогая пловцу подняться к поверхности. Перов вынырнул, сделал несколько глубоких вдохов, вентилируя легкие.— Пробка в шпигате здоровенная, — сказал он, отдышавшись. — Так сразу не пробьешь.— Может, возьмете акваланг? — боцман показал на баллоны, которые лежали на понтоне.— Обойдусь. Я внизу, под собой, дважды видел змей. Но держатся в отдалении. — Перов вновь погрузился.Тишина. Заштилевшее море. Спокойствие и безмятежность.А боцман Вовк почувствовал тревогу. Уж не пираты ли подбираются на быстроходных “пирогах”: глухо рокочут мощные двигатели, бандиты сжимают готовые к действию автоматы…Пираты во второй половине нашего просвещенного века? Да, существуют мощные пиратские синдикаты — грабят и топят торговые суда, развозят контрабанду и наркотики. Пароходства предупреждают о них своих моряков, снабжают специальной литературой, информируют об опасных для мореплавания районах…Вовк поднимает голову. Все так же виден на крыле мостика капитан Мисун. Он спокоен. Значит, все в порядке.Вдруг ожил сигнальный трос — напрягся, задергался. Рывки все сильнее, будто на другом конце троса бьется крупная рыбина. Что-то случилось там, под водой, и ныряльщик просит, чтобы его скорее подняли из глубины.— Мать честная? — бормочет боцман и торопливо выбирает сигнальный трос.Подскочила Тамара, помогает. Неужели Перов вновь встретился со змеей?.. Вот он всплыл — движения торопливы, порывисты. Боцман рывком выхватывает ныряльщика из воды.Перов будто в шоке. Стоит на помосте, поддерживаемый товарищами, и неотрывно глядит вниз, под понтон.А там, из глубины, медленно поднимается какой-то предмет.Сперва это бесформенное пятно, чуть более светлое, чем вода. С каждой секундой оно видится отчетливее. Вот обозначилось нечто, похожее на отростки или щупальца, кажется, что они шевелятся.— Человек! — непроизвольно вскрикивает боцман. ВТОРАЯ ГЛАВА Мерно стучит судовой дизель — сто десять оборотов винта в минуту, назначенная скорость шестнадцать узлов. “Капитан Рогов” продолжает путь к Панамскому перешейку.В медицинском изоляторе собрались капитан Мисун, его помощники и судовой врач. Человек лежит на высоком столе, покрытом белой клеенкой. Это пожилой мужчина с длинными волосами, совершенно седыми. Глаза закрыты. Они были вытаращены, едва не вылезали из орбит, когда неизвестный всплыл возле понтона. Боцман Вовк закрыл их, сказав, что мертвецу так спокойнее…Осматривает тело судовой врач Тамара Шурга, диктует Перову, который составляет протокол. Ровно звучит ее голос. Карандаш старпома бежит по бумаге.Для моряков все предельно ясно: человек утонул, упав в воду с проходившего судна. Следовательно, погиб по собственной неосторожности.Оказавшись в воде, долго боролся за жизнь — сбросил с себя одежду и обувь, чтобы легче было плыть. Увы, все оказалось тщетно. Океан принял очередную жертву.В дверь постучали. Начальник радиостанции Ибрагим Магомедов принес капитану радиограмму:— Ответ пароходства на ваше сообщение о найденном трупе. Приказано сделать фотографии с погибшего, затем произвести вскрытие тела.— Я как раз хотела сказать, что вскрытие необходимо, — проговорила Тамара Шурга. Она показала на лицо покойника, где проступила синева: — Смотрите: лоб, щеки, кожа возле крыльев носа — в странных пятнах. Надо исследовать природу этой синюшности… До того как стать судовым медиком, я несколько лет проработала врачом большой спасательной станции, насмотрелась на утопленников.— Что же вас беспокоит? — Станислав Николаевич нагнулся над телом и вдруг поспешно надел очки: — Смотрите!Теперь и остальные увидели цифры на сгибе левого локтя покойника.— Две двойки и две семерки. — Шурга подняла глаза на капитана: — Что это?— Похоже на лагерный номер. Немцы метили людей, оказавшихся в их концлагерях… А чем обеспокоили вас синие пятна на лице человека?— Обеспокоила не только синюшность, но еще и вот это, — Шурга потрогала пальцем припухлость на груди покойника. — Подобные же пузыри есть и на шее, как вы это видите. Человек утонул, а под кожей у него пузыри. Так не бывает.— Чего не бывает? — переспросил Перов.Шурга взяла скальпель и проколола центр опухоли на груди мертвеца. Опухоль опала.— Видели? Человек оказался в воде, утонул. А теперь выясняется, что под кожей у него воздушные пузыри. Откуда же взялся воздух?— Не знаю, — сказал Перов.Шурга посмотрела на капитана. Тот пожал плечами.— Вот и я не понимаю, как это получилось, — сказала Шурга. — Поэтому и хочу сделать вскрытие.— Что ж, приступайте. — Капитан скосил глаза на штурманов: — Желающие могут выйти на вольный воздух.Никто не тронулся с места. Моряки стояли и смотрели на Тамару Шургу. Она была в задумчивости. Вот подняла одну из рук покойника:— Станислав Николаевич, приходилось вам длительное время находиться в воде?— Приходилось много раз. Я любитель морских купаний. И если вода теплая, заплываю далеко.— Как выглядели ваши руки, точнее, ладони и пальцы, когда вы выходили на берег после длительного заплыва? Они были такие же гладкие, как сейчас?— Никоим образом! Кожа на пальцах, когда ты в воде, очень быстро сморщивается. Помнится, однажды я проплавал часа два с половиной, и, когда вернулся на пляж, жена сказала: “Руки у тебя — как у прачки”.— Все верно. — Шурга подняла и вторую кисть мертвого человека, поднесла ближе к свету: — Теперь взгляните на руки погибшего.— Морщин нет, — сказал капитан Мисун.— Верно, ни одной морщины. — Шурга посмотрела на Перова: — Сергей Иванович, может, пальцы отошли, пока мы перемещали покойника?— Нет, они такие и были.— Без морщин? Гладкие? Но ведь это значит, что человек попал в воду совсем недавно. Откуда же он взялся, если вокруг в море, кроме нашего “Рогова”, ни единого судна?..— Что-то от всего этого у меня кружится голова, — Перов вздохнул, потер лоб ладонью. — Пожалуй, подышу воздухом.Он вышел. Следом за ним медицинский изолятор покинул начальник радиостанции Ибрагим Магомедов. На спардеке моряки зажгли сигареты.— Сергей, — сказал Магомедов Перову, — ответ на последний вопрос Тамары Шурги может быть только один: покойный находился на подводной лодке!— Зачем подводникам понадобилось выбрасывать в море человека?— “Зачем” — это уже другой вопрос. Я спрашиваю: в принципе так могло быть?— В принципе — да. Взял и помер кто-нибудь из экипажа атомохода. А по условиям задания корабль должен длительное время крейсировать в глубинах океана. Как в таком случае поступить командиру? Возить с собой покойника в подводном корабле, где на учете каждый сантиметр пространства?.. Да люди посходят с ума! Нет, в таких обстоятельствах выход один…Магомедов хотел было подать реплику, но появился капитан. За ним шла Тамара Шурга. Оба были возбуждены, о чем-то спорили.Рев двигателей самолета заглушил голос капитана. С мостика хорошо было видно: большая летающая лодка низко пронеслась над судном, развернулась и села на воду близ левого борта “Рогова”. Замигал фонарик на крыше кабины гидросамолета. Повторялась одна и та же группа знаков.— Пишет чего-то, — сказал боцман Вовк, появляясь в дверях мостика. — Может, нуждается в помощи…— Штурман! — капитан отнял от глаз бинокль. — Штурман, разберитесь по международному своду сигналов.Вахтенный помощник капитана схватил книгу сигнальных кодов, нашел нужную страницу.— Повторяется латинское L, — доложил он. — Читается так: “Остановите немедленно ваше судно”.— Вот как! “Остановите немедленно”. Смотрите какая категоричность! На сигналы не отвечать. Идем прежним курсом. Мы в открытом море, оно принадлежит всем… Что за опознавательные знаки несет самолет?— На плоскостях знаков не видать, — сказал Перов. — Стабилизатор имеет цвета — зеленый и, кажется, синий… Нет, утверждать не берусь: краски поблекли.— Смотрите! — крикнула Шурга.В верхней части фюзеляжа самолета откинулась крышка люка. Оттуда вылез, будто вспух, пузырь — купол из бронестекла. На “Рогова” уставились рыльца спаренных крупнокалиберных пулеметов. Отчетливо видна была голова стрелка, его руки, отводящие затворы оружия. Мгновение — и стволы пулеметов задергались, выплюнув плотные клубки дыма. Над мачтой судна прошелестели пули.“Рогов” продолжал идти прежним курсом. Тогда стрелок гидросамолета дал вторую очередь. На этот раз он целил ниже: одна из пуль врезалась в мачту, другая разбила топовый фонарь — на крыло мостика посыпались осколки стекла.— Вот гад! Отвечать ему нечем. — Капитан Мисун перевел ручки машинного телеграфа на “стоп”. — Начальник радиостанции, связаться с пароходством, передать: атакованы гидросамолетом, совершившим посадку на воду близ судна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9