— Не купите?..
Артем покачал головой, и та молча встала и удалилась, на ходу запихивая свой нехитрый скарб обратно в сумку.
Артем мысленно лепил ту, которую ждал — одинокую вальяжную женщину бальзаковского возраста, выделяющуюся в толпе. Окруженная дымкой таинственности, она медленно и грациозно проплывет мимо, бросив на него взгляд своих волооких глаз. Артем уловит в этом мимолетном взгляде томление и тоску. Ей, безусловно порядочной женщине, вдруг стало невыносимо одиноко, и она вышла развеять свою тоску, в глубине души лелея (как и он сам) необычное, романтическое знакомство.
Артем все больше вживался в свою мечту и почти уже осязал ее. Неистово-восторженное ожидание, поощряемое еще не ослабевшим действием алкоголя, овладело им. Такое чувство бывает, наверное, у хищника, почуявшего близость добычи.
Вдруг у него бешено забилось сердце: та, которую он так страстно воображал, действительно появилась в начале аллеи.

Глава 14
Она направлялась в сторону небольшого кафе, притаившегося в тени роскошной плакучей ивы. Первое, что Артем невольно отметил для себя — изящно очерченную линию тонкой талии и гармонично развитых бедер. Молодая женщина села за свободный столик и заказала что-то выросшему перед ней официанту. Понаблюдав немного и убедившись, что она никого не ждет, Артем приказал себе: "Вставай же!
Действуй!" Он встал и заставил себя сделать несколько шагов в сторону заветного столика.
Откашлявшись, Артем попросил разрешения сесть на один из двух свободных стульев.
Незнакомка едва наклонила голову, лишь краешком глаза посмотрев в его сторону.
Артем сел и стал изучать ее профиль: невысокий, слегка напряженный и немного выпуклый лоб, оттянутые кверху уголки больших карих глаз, нос с едва заметной горбинкой, нежные завитушки золотистых волос у миниатюрного ушка, пожалуй, чересчур тонкие, но четко очерченные губы, чуть заостренный маленький подбородок, родинка на щеке. На всем этом лежала печать какой-то роковой скуки (во всяком случае так показалось Артему), что делало незнакомку загадочной и особо привлекательной. Ей можно было дать лет 28.
Официант принес на серебряном подносе стакан оранжевого сока для женщины и уставился профессиональным взглядом на Артема. Тот заказал кофе и стал придумывать первую фразу для знакомства.
— Скучаем? — Артем выдавил из себя нелепую по сути фразу, приложив немало усилий, чтобы она показалась естественной и непринужденной.
Визави обернулась, посмотрев на него каким-то невидящим взглядом, словно куда-то мимо, и ответила лишь после второго вопроса:
— Вы, кажется, чем-то озабочены?
— С чего вы взяли, молодой человек? — голос ее был сухим и надменным. — И какое вам вообще до этого дело?
— У вас кислое выражение лица, — Артем почему-то был уверен, что ведя себя развязно, грубо и фамильярно, сумеет если не завоевать симпатии женщины, то хотя бы внушить ей считаться с собой.
Однако та вздернула носик и отвернулась с миной негодования.
— Я, кажется, обидел вас?.. — отступать Артем не намеревался.
Не отвечая, женщина отпила сока и встала. Артем тоже встал и молча пошел рядом с ней…

Глава 15
— Послушайте, молодой человек, вы ведете себя как самый настоящий хам, — женщина остановилась, строго взглянув на него в упор.
— Я хочу познакомиться с вами. Меня зовут Вардан, — соврал Артем. — А вас?
— Да, отстаньте же! Я не знакомлюсь на улице с кем попало! — гневно бросила она, и пошла, ускорив шаг.
Однако, это еще больше подзадорило Артема. Вся его робость и скованность словно улетучились.
— Не стройте из себя недотрогу — знаю я вашу породу! — Артем сам удивлялся собственной развязности.
Женщина презрительно фыркнула и свернула на людный проспект.
Артем не отставал. Он попытался взять ее руку, та резко отмахнулась.
— Чего вы от меня хотите? — женщина снова остановилась. Голос ее теперь дрожал.
— Денег?.. Вот, сколько есть… — она достала из сумочки портмоне.
— Не притворяйтесь! Вы сами прекрасно понимаете, чего я хочу, — Артем заглянул ей в глаза, словно надеясь найти там что-нибудь обнадеживающее для себя. Если бы он был трезв, то прочел бы в них страх, примешанный с чувством гадливости. И это, может быть, остудило бы его.
— Отстаньте, или я позову на помощь!
Артем оглянулся. Прохожие не обращали на них особого внимания. Поблизости не было видно и стражей порядка. К тому же уже смеркалось. Он ухватил ее за локоть, но тактику решил сменить, подумав, что немного лести помогут делу.
— Да поймите же, наконец, что вы — моя мечта… Живое воплощение идеала той женщины, о которой я постоянно грежу. Я понял это, как только увидел вас. Вы словно возникли из ничего — такая невесомая и воздушная, превратив этот убогий сквер в настоящий Эдем… — Артем поражался своему красноречию: слова, казалось, сами выплывали из его рта, слагаясь в пышные фразы.
— Отпустите руку, мне больно!..
— Я разомкну свою ладонь только в том случае, если получу гарантию, что синичка моя не упорхнет…
И тут произошло неожиданное — то, на что Артем почти уже не надеялся. Женщина наконец нормально ответила ему, пусть и на сей раз с упреком, но упреком уже иного рода — в нем не было враждебности, сейчас говорило уязвленное женское самолюбие.
— Значит все-таки синичка? — на этот раз, показалось Артему, она взглянула на него не без любопытства.
— Нет, нет, простите, я оговорился. Вы журавль!.. Вы лебедь моей мечты!..
Артем чувствовал, что внутри что-то стремительно растет, приближаясь к критической черте, и что оно вот-вот лопнет, подобно шаровой молнии, высвободив накопившуюся разрушительную энергию.
— А вот и наш дом… Прощайте, молодой человек, — женщина снова попробовала высвободить руку.
— Я провожу вас до подъезда, — Артем уже не слышал собственного голоса.
Он, сам того почти не сознавая, силой тащил ее к темному подъезду.
— Ну, теперь прощайте, — нервно потянулась она. — Я уже…
Артем не дал ей договорить. Больше он уже не мог сопротивляться нарастающему давлению животной страсти. Затащив женщину в глубину подъезда, он, закрыв одной рукой ей рот, другой стал рвать одежду на ней. Та отчаянно билась. Они повалились на какой-то щит, и пока Артем судорожно добирался до ее нижнего белья, в паху у него вдруг все онемело, словно под воздействием местного наркоза, а через миг горячая струя и вместе с ней вся злая энергия выпрыснулись прочь из его взвинченного до предела организма…
Опомнившись, Артем увидел, что женщина лежит без чувств… Он вытолкнул себя из подъезда и побежал стремглав, растворившись в темноте ближайшего сквера.

Глава 16
Наутро Артем проснулся с туманом в голове. Вчерашнее казалось ему кошмарным сном, и он не хотел верить в реальность случившегося. В глубине души он все-таки надеялся, что все это ему примерещилось. Однако, собираясь на занятия, Артем с ужасом понял, что потерял студенческий билет, который всегда носил с собой. Он был уверен, что билет упал в подъезде во время схватки. «Его уже отнесли в милицию», — от этой внезапно появившейся мысли Артем в бессилии опустился на кровать. Он уже почти убедил себя, что стражи порядка пришли за ним в университет, и не найдя его там, вот-вот заявятся к нему домой. Артем обратно лег в еще не остывшую постель и зарылся в нее с головой, словно одеяло могло защитить от нависшей над ним угрозы.
Воспаленное воображение рисовало чудовищные картины. Вот его, скрученного за руки, ведут на глазах у изумленной хозяйки и соседей к патрульной машине. Он тщетно пытается объяснить, что это получилось как-то само собой, помимо его воли, что во всем виновато ОНО, что он был пьян, наконец, но никто и не слушает его: "Негодяй!
Насильник! Мразь!" — слышит он за собой клеймящие, удивленно-негодующие возгласы:
Артем свернулся калачиком и еще глубже ушел в постель. Ему казалось, что все вокруг уже знают о его поступке. Он явственно ощутил опасную, засасывающую пустоту вокруг себя. «А что, если она так и не пришла в чувство?» — мороз пробежал по коже.
Помучив себя и вконец обессилев, Артем заснул тяжелым сном. Сон оказался, пожалуй, мрачнее и болезненнее, чем явь. Приснилось, что он — дома, открывает альбом, где хранились все его фотографии с детства, чтобы якобы выбрать фотку для нового студенческого билета. Но альбом — пустой, вернее, на снимках — одни черные пятна… Черные пятна вместо людей, вместо одноклассников, вместо матери, вместо самого себя — словно после большого пожара… Артем проснулся в холодном поту и понял, что серьезно заболел.
Он не появлялся в университете почти три недели. Когда наконец переступил порог аудитории — бледный, исхудалый, с воспаленными глазами — его немедленно вызвали в деканат.
— Молодой человек, вы, как я вижу, сожалеете, что поступили и упорно добиваетесь отчисления, — зрачки у замдекана неестественно округлились под толстыми стеклами очков (у Артема же стали подгибаться колени). — У вас 78 часов пропуска. Если завтра же не принесете справку, можете собирать чемоданы…
У Артема словно гора свалилась с плеч. «Значит о случившемся не знают!» — он почти уже не слышал замдекана, предъявляющего ему и другие ультиматумы.
Артем вышел, неся на спине тяжелый взгляд второго человека на факультете, которого студенты побаивались больше первого. Однако на душе у него было легко.
Справку он не принес, но деканат все-таки воздержался от крайних мер, дав Артему шанс исправиться. Правда, некоторые преподаватели стали относиться к нему с явной недоброжелательностью, недвусмысленно давая понять «прогульщику», что сдавать экзамены будет совсем непросто.
Особенно невзлюбил Артема прыщеватый доцент по истории Римского права. Перед началом лекции он оглядел аудиторию и остановил недоуменный взгляд на Артеме:
— Вы кто?!
— Студент… — невозмутимо ответил Артем.
— А почему мы не знакомы? Значит, вы — плохой студент…
Артем начал было возражать, что незнакомство само по себе не может служить критерием для подобной оценки, но преподаватель резко прервал его…
— Не лезьте в бутылку, молодой человек. Вы бы еще к самому концу семестра явились. Я не представляю, как вывернетесь на экзамене, — козлиная бородка доцента нервно затряслась.
— А почему помещение не проветрено, юноша? — перед тем, как презрительно отвести взгляд, неожиданно бросил доцент.
Надвигающаяся на Артема невидимая угроза постепенно стала обретать контуры.

Глава 17
До сессии оставалось меньше месяца. Артем лихорадочно готовился к экзаменам, пытаясь наверстать упущенное. Он часами просиживал в библиотеке за книгами, ворошил гору литературы по римскому праву, теории государства и права, правоохранительным органам…
Артем старался не вспоминать жуткий эпизод в подъезде, но образ женщины, как наваждение, то и дело вставал перед глазами, застилая собою все. Не оставляла также навязчивая мысль, что за ним вот-вот придут милиционеры с его студенческим билетом. Клеймя себя за слабость, Артем готов был пожертвовать многим, чтобы раз и навсегда вычеркнуть этот эпизод из своей жизни, а главное, из памяти.
"Прав все-таки Фрейд — все решают инстинкты. Разум и воля — ничто перед ними…
А совесть что? Да, я сейчас раскаиваюсь перед угрозой и под воздействием другого, более сильного инстинкта — инстинкта самосохранения, но где гарантия, что все это не повторится, если снова окажусь один на один с женщиной?.." — Артем невольно представил себя наедине со своей мучительницей и почувстовал, как сжимается сердце. Нет, она не отталкивала его, несмотря на тяжелые воспоминания и пережитые страдания. Наоборот — сейчас, когда опасность отдалилась, он по-прежнему подспудно желал ее, и пожалуй, с еще большей силой…
Однажды Артем засиделся в библиотеке допоздна. Текст перед глазами расплывался, а перенапрягшийся мозг отказывался воспринимать еще что-либо. «Пора уходить», — говорил он себе, но, словно загипнотизированный, никак не мог сделать над собой усилия, чтобы подняться… Вдруг екнуло сердце и предательская дрожь пробежала по всему телу — в двери читальни вошла Она! Сейчас он предпочел бы превратиться в маленькую мышку и укрыться в ближайшей щели на полу. Она подошла и не то что с упреком, а, скорее, с досадой, но добродушно и незлобиво спросила:
— Что ж вы, господин студент, заставляете так долго ждать себя. Я думала сами придете, попросите прощения.
Артем чувствовал себя кроликом, парализованным взглядом удава.
— Вы боитесь меня?.. Вы думаете, что я испорчу вам жизнь? Откровенно говоря, найдя на следующее утро ваш студенческий билет рядом с моей разбитой косметичкой, я решила заявить на вас в милицию. Но пожалела — вы так молоды, и, признайтесь, никогда не общались с женщиной…
Артем залился густой краской. Он не смел поднять голову и взглянуть на свою мучительницу.
— Я не держу на вас зла, но запомните, цинизм, которым вы так опрометчиво вооружились, копье обоюдоострое и рано или поздно пронзит вас же насквозь. Не зарьтесь на чужое, не хватайте то, что не принадлежит вам, а с женщинами еще успеете наладить отношения, — она засмеялась коротким смешком…
— Проснитесь же! — почему-то вдруг сказала она совершенно другим голосом и, легко коснувшись его плеча, исчезла, растворилась в воздухе. Артем очнулся. Над ним стояла библиотекарша:
— Закрываемся, молодой человек. Вы спите уже четверть часа. Не стоит надрываться — гранит науки еще успеете перегрызть.
Артем посмотрел на часы — стрелки показывали начало десятого. Под впечатлением сна он добрел до своей комнатушки. Ему нездоровилось, он снова заболел и слег.
Два дня его лихорадило. Все мерещилась Она. Артем порой не мог понять, во сне это или наяву. Встанет обычно у изголовья и молчит… Артем знал, что она там, но боялся обернуться и посмотреть на нее.
«Лучше бы прямо в сквере дала мне пощечину, тогда не было бы всего этого!» — сердился на нее Артем…
А однажды Она взяла его за руку и стала нащупывать пульс. Затем вдруг позвала его знакомым ему с момента появления на свет голосом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17