Впервые он увидел в глазах Дэйтлона просвет. Однако глаза его спутницы казались мрачными. Они зашли в дом и прикрыли за собой дверь.Гостиная встретила их прохладой. Тэй подошла к креслу и устало опустилась в него. Дэйтлон открыл крышку бара и приготовил напитки. Он предпочитал джин, а для Тэй сделал коктейль из мартини.Всю дорогу до дома они проехали молча. Он чувствовал, что Тэй хочет заговорить и не решается, но разговор был неизбежен, он понимал это и сел напротив, ожидая, когда Тэй начнет его.Дэйтлон редко ошибался, особенно если речь шла о близких людях.Женщина сделала несколько глотков и откинулась на спинку кресла.— Ну, вот, — тихо сказала она. — Мы долго шли и наконец, добрались до цели. Теперь мы стоим на краю пропасти.Между Дэйтлоном и Тэй сложились отношения, больше похожие на супружеские, чем на любовно-романтические. В их разговорах не было запретных тем, кроме одной. Тэй никогда не ставила под сомнение планы своего возлюбленного. Она знала, что это могло привести к разрыву. Сейчас эта тема выплыла наружу, и Дэйтлон понимал, что ей трудно далась первая фраза. Он не хотел рубить с плеча и решил дать Тэй возможность выплеснуть свои чувства. Он знал, как тяжело носить в себе сомнения. И если ему это удавалось, то женщине такая ноша не по плечу. Дэйтлон привык к одиночеству, вся его жизнь до тридцати двух лет состояла из одиночества. Тэй не удалось разрушить эту стену, и разговор, который она затеяла, лишний раз доказывал, что стена эта крепнет, а не разрушается.— О какой пропасти ты говоришь? — мягко спросил он, стараясь не раздражаться.— Тебе не кажется, что пора подвести черту? Должен же быть какой-то знаменатель.— Черту? Под чем?— Этот год прошел в бешеном ритме.— Обычный подготовительный период. Рано делать выводы. Все идет по плану. Все хорошо. Что тебя смущает?— Все хорошо? — Тэй усмехнулась. — Как у того сумасшедшего, который спрыгнул с небоскреба. Пролетая десятый этаж, он тоже считал, что все идет хорошо.— Мне не нравится твое настроение, дорогая. Год назад, когда нас свела судьба, я тебе изложил свой план.Это дело моей жизни, и за него я готов отдать эту жизнь. У тебя был выбор, но ты пошла со мной.— Не так красиво, как ты рассказываешь. Почему бы тебе не сказать прямо, что сумасбродная баба влюбилась в тебя по уши и готова была прыгнуть с тобой с любого небоскреба. Мне казалась, любая твоя идея великолепной. Пойми, Крис, я не отказываюсь и не жалею о случившемся. Я просто боюсь. Боюсь за тебя. Твои скромные планы превратились в масштабный бред. То, что ты затеваешь, невозможно осуществить!— У меня другой взгляд на эти вещи. Если я иду на риск, то беру с собой только тех, кто этот риск разделит добровольно. Люди должны верить в мою идею.— О чем ты?! Брэд Кейси поверит в идею? Нет. Все, кого ты тащишь за собой, обречены. Они самоубийцы, а твои наполеоновские планы их не интересуют.— До тех пор, пока они не втянулись в дело. Я заставлю этих людей родиться заново. Они увидят жизнь в другом ракурсе. Не надо их жалеть. Если я не вмешаюсь, то они погибнут. Нет ничего хуже, чем бессмысленная смерть. Нет ничего хуже обреченного ожидания собственной гибели. Это похоже на камеру смертника, в которой сидит сильный здоровый человек, и ждет момента, когда через него пропустят три тысячи вольт. Я не обещал тебе красивой жизни, и ее у нас не будет.— Что ж, ты настоял — и мы прыгнули в пропасть. У тебя есть еще возможность остановиться.— У меня нет никаких возможностей. Я стала такой же прокаженной, как все твое окружение. Но если мы не можем остановить этот чертов локомотив, то подумай о нашем финансовом положении. Оно трагично. Пять тысяч — это все, что осталось в наличии от миллиона долларов. Твои расследования, взятки и подкуп, покупка машин, аренда дома довели нас до кризиса.— Эти, деньги не выброшены на ветер. Каждый человек из моего окружения стоит намного дороже, чем на него затрачено. Все это окупится с лихвой. Мне нужны железные люди, а они стоят дорого.— Год назад на эти деньги можно было открыть какое-нибудь дело и сегодня иметь в пять раз больше. Без риска.— Миллион принадлежал тебе. С моей стороны это походило бы на брак по расчету. Привилегия смазливых шлюх. Ты получишь свои деньги обратно в пятикратном размере, такого тебе не предложит ни один банк.— Я не об этом. Деньги меня не интересуют, и ты должен понять меня правильно. Я говорю о расточительстве.— Через месяц у нас будут деньги. Повторяю. За таких людей, как Кейси, можно отдать в десять раз больше. Я ни о чем не жалею, и все, что нами проделано, имеет смысл, большой смысл. Время подтвердит мои слова. Самая страшная болезнь, которая способна скосить нас, — это паника! Акробат, идущий по канату, не должен думать о высоте или падении. Он разобьется.Тэй взглянула на Криса. Она привыкла к его невыносимому взгляду. Многие люди испытывали необъяснимое беспокойство, встречаясь взглядом с этим человеком, но сейчас и Тэй стало не по себе. Ей показалось, что Крис стал чужим. Он был так далеко, за непроницаемым стальным барьером, который ей не преодолеть. Она пожалела о затеянном разговоре. С самого начала Тэй понимала, что он не имеет смысла.Тэй встала и отошла к окну. Ее черные глаза застыли. Тяжелая копна каштановых волос рассыпалась по плечам и гибкой стройной спине. Год назад, когда погиб ее брат, Тэй получила наследство в миллион долларов. Вдова, свободная от предрассудков богатая женщина, она влюбилась, как взбалмошная девчонка, в человека без прошлого и будущего. Она мечтала о тихом счастье и достатке. Тэй не считала зазорным предложить Крису себя и свое состояние. Он отказался. Тэй, за которой увивались мужчины с громадными состояниями, красавцы из высших кругов, получила отказ о безродного психа с манией величия. Такой оплеухи она не ожидала. Но все же она добилась своего. Она стала компаньоном Дэйтлона, вложив деньги в его бредовую идею. Он однажды сказал: «Мне легче живым лечь в могилу, чем всю жизнь влачить нищенское существование среднего обывателя. Или все, или ничего!» Тэй зажмурила глаза и пошла за ним. Год невероятных приключений, год сумасшедших расследований, слежек, авантюр, переездов из штата в штат. Голова шла кругом, но она привыкла и стала принимать эту жизнь как должное. Теперь, когда приключения заканчивались, Тэй начала понимать, что все эти игры приводят к страшным последствиям. Женское чутье говорило ей, что кислород на исходе. В какой-то момент прогремел колокол, и она протрезвела, перед глазами возникла страшная картина их будущего. Только сейчас Тэй поняла, что все это не игры в сыщиков, не развлечения мальчишки, а неотвратимая действительность, подхватившая их, как ветер, и уносящая в черную бездну смерти.Стук в дверь оборвал ее мысли. В дом вошел Слим. Тэй называла этого парня «третьим оком Криса». Он замечал все, что нужно и не нужно. Не человек, а машина. Такой на все способен, Тэй не любила его и даже побаивалась. По его лицу никогда не поймешь, о чем он думает и есть ли у него вообще человеческие эмоции и чувства.— Вы мне велели зайти через десять минут, сэр, — отчеканил Слим от порога.Крис не раз просил его так не обращаться к нему. Он не терпел всякого рода субординации и пытался расположить Слима к себе и сбросить с него маску прислуги. Но Слима переделать не удалось. Он был упрям во всем.— Для тебя есть дело, Слим. Ты знаешь, где находится тюрьма в Краун-Пойнте?— Я найду, сэр.— В двенадцать часов выпускают тех, кто отбыл свой срок. Встретишь двоих и привезешь их сюда.— Они знают об этом?— Даже не догадываются, Назовешь им мое имя, этого достаточно. Будь осторожен, возможна слежка. Предварительно подготовь себе маршрут для отхода. Мне нужны эти люди, Слим.— Я все понял, сэр.— Отлично. Возьми из письменном столе вырезку из газеты, там помещены их портреты, и карту города. Выезжай завтра в семь утра на «паккарде». Дорога не близкая.— "Паккард" сломан.— Пусть Джо вставит провод высокого напряжения на место. Машина в полном порядке.Слим взял с письменного стола бумаги и вышел. Дэйтлон допил джин, встал с кресла и приблизился к Тэй. Положив руки ей на плечи, он прижал ее к своей груди и провел щекой по пышным волосам.— Все будет хорошо, малыш. Фортуна не отворачивается от человека дважды.В глазах Тэй застыли слезы. Она молчала. Он не должен был видеть ее слабости.— Ты немного устала. Нервишки шалят. Даже в самом прочном материале есть свои слабые места. Мы их защитим.— Цветы распускаются, — прошептала она. — Как тихо и красиво. Весна.Крис поднял ее на руки и понес в соседнюю комнату. Его острый и расчетливый ум становился самым стандартным, когда он думал, что женщине достаточно только ласки, и все преграды будут сметены.Красивая, умная, женственная, чуткая Тэй думала иначе. 3. Вы еще вернетесь — Получите свое барахлишко, мальчики. — Надзиратель открыл металлические дверцы шкафа и достал два небольших чемоданчика, обшитые фанерой и перевязанные веревками. — Проверьте, все ли на месте, и распишитесь.Он поставил поклажу на перегородку.— Ну? Что уставились?Двое парней переглянулись и пожали плечами. Все они делали синхронно, как братья Блу из мюзикла. Того и гляди отобьют чечетку.Кличка «братья» прилипла к ним задолго до тюрьмы. В чем им везло, как они считали, так это в том, что даже тюрьма не смогла их разлучить.— Брось, Солл, — сказал тот, что повыше, — Не смеши людей. Разве мы можем помнить, что клали в эти сундуки шесть лет назад?! Оставь их у себя.— Мы не надолго, — вступил второй. — Через пару дней вернемся.— Да, Джакобо прав. Глупо таскать эту рухлядь за собой.Тот, что повыше, подтянул штаны и погрозил пальцем.— Не забудь, Солл, через сорок восемь часов поставить нас на довольствие. Мы вернемся голодными. — Джакобо улыбнулся, выставляя напоказ щербатые зубы.— Да, да, Солл, а то в прошлый раз мы так и не поужинали, Не забудь еще вычистить нашу камеру и проветрить ее.— Ну, хватит болтать. Не теряйте времени, у вас его немного. Распишитесь за вещи и проваливайте.— До свободы еще три минуты. Успеем. Поставь-ка, Чез, свою подпись банкира на вонючем листке.Поочередно расписавшись в учетной книге, бывшие заключенные схватили свои пожитки и в один голос весело крикнули: «Чао!»— До скорого, мальчики. Желаю весело провести время на свободе. Постарайтесь не цеплять заразу, здесь вас лечить не будут.— Отличная идея, Чез! Подхватить сифилис и через полгода сыграть в ящик. Никто уже не вернет трупы обратно в камеру.Солл смотрел с тоской на веселых парней, в жилах которых бурлила неаполитанская кровь. Редкая возможность увидеть их чистыми и бритыми. Солл хорошо относился к ним и даже сочувствовал. Многие гниды выходили за стены тюрьмы, хотя им бы надлежало сидеть в ней с цепью на шее, а эти безродные макаронники обречены на вечное прозябание в клетке, сжигая свою молодость и пыл.— Плоские шутки, Джакобо. Проваливайте! — рявкнул Солл.— Этот тип думает, что он очень страшен и грозен. А? Как думаешь, Чез?— Я весь дрожу. Пора сваливать.Появился сопровождающий со связкой ключей. Сначала они шли по узкому длинному коридору, затем спустились на два этажа, перебрасываясь остротами с заключенными, чьи обросшие рожи торчали из-за решеток, потом новый коридор, десяток дверей, стук каблуков, звон ключей, серые стены и, наконец, ворота.Охранник у последней двери проверил пропуска и взглянул на часы.— Опаздываете. Сорок секунд свободы уже съели.Он отодвинул засов и открыл стальную калитку. Узники переступили порог и услышали, как за спиной хлопнула дверь.Яркий солнечный свет ослепил их, и они замерли на месте, щуря глаза.Чезаре оглянулся.— Как приятно не видеть за своей спиной надзирательские рожи!— Дыши поной грудью, Чез, и забудь о них. Давай решать, в какую сторону нам идти. Что-то я не вижу указателей.— А небо-то без клетки. Как тебе это нравится? Чистенькое! Кто-то его простирнул к нашему выходу. Голубое, как над Неаполем.— Может, еще стихами заговоришь? Совсем рехнулся на радостях!— О, нет! Вернется на землю. Есть идея смыться.— Идея принимается каждый раз, как выдвигается, но результат всегда остается прежним. И погулять не дадут и смыться не удастся. Когда на двоих шесть долларов, великие планы не сбываются.— Зато за шесть долларов можно здорово напиться. Для любого бара это деньги.— Идея принимается, эта уж наверняка осуществится.Слим сидел за рулем «паккарда» и наблюдал за тем, как двое здоровенных парней, похожие на тех, чьи портреты он видел, вышли из ворот тюрьмы. Он ждал, когда отойдут в сторону, но эти идиоты поставили чемоданы на землю и разинули рты. Слиму надоело ждать, он повернул ключ зажигания, и мотор тихо заурчал.Машина плавно подкатила к зевакам и остановилась у обочины. Приоткрыв заднюю дверцу, Слим коротко бросил:— Садитесь в машину.Джакобо, стоявший ближе, наклонился над дверцей и заглянул в салон.— Ты это нам, дружок?— Поговорим, когда откатим подальше.Джакобо оглянулся. Через смотровое окошко за ними наблюдал охранник.— Ты прав. Чез, в машину!Они впрыгнули на заднее сиденье и не успели еще захлопнуть дверцу, как машина сорвалась с места.— Кому мы обязаны столь пышной встречей?— Меня прислал Дэйтлон.Итальянцы переглянулись.— Черт бы его подрал! Ты хочешь сказать, что Дэйтлон стал большим человеком, боссом?— Тебя что-то не устраивает? — огрызнулся Слим.— Нет, все в порядке, — сказал Чезаре. — Крис — отличный парень, немного фантазер, но вот уж не думал, что он захочет нас увидеть…— Не только он, — оборвал его Слим, глядя в зеркало заднего обзора. — Вы остались кому-то должны на свободе?— Нет. С кем надо, мы рассчитались. Кое-кто нам должен, но не мы.Джакобо оглянулся. В трехстах ярдах на той же скорости шел черный «бьюик».— Это ловкачи прицепились к нам, как только мы отъехали. Поджидали в переулке. Кто-то на вас имеет зуб?— Нет, парень, это обычные копы из отдела по надзору за «бывшими». Они не представляют собой большой опасности. Их задача — ходить за нами по пятам. Через сорок восемь часов приволочь в суд, а затем водворить обратно в камеру.— Это не входит в планы Дэйтлона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106