Участь ему была уготована незавидная. Боевики беспощадно уничтожали «черных волков», попавших в плен. Именно так они называли морских пехотинцев. Но в тот раз у сепаратистов на пленника были свои долгоиграющие планы, Виктор это понял каким-то седьмым чувством и выдал себя за молодого солдата-срочника, растерявшегося в горячке боя и попавшего из-за этого в плен. На самом деле в плену Савченко оказался, потому что прикрывал отход группы с раненым командиром Дядей Федором.
В тот раз он переиграл чеченцев, так как его перевоплощение в самый последний момент оказалось полной неожиданностью для боевиков. Они его считали трусливой овцой, а он обнажил острые волчьи клыки.
Теперь же случай выдался другой, ему никто не поверит, что он несмышленыш, случайно оказавшийся недалеко от взорванной десантной платформы.
«К тому же, когда я оказался в воде, при мне был стреляющий нож разведчика, – неожиданно вспомнил Савченко. «НРС» – вещь редкая, не всех спецназовцев ими вооружают. Вот и выходило, что овцой уже не прикинешься, волчья стать выдает. – Хорошо, придется выдавать себя за волка, – наконец подвел итог своим размышлениям Виктор. – Только волком буду не черным, а серым, какой изображен на чеченском флаге».
Лежа на тахте, пленник устало прикрыл глаза, создавая новую легенду для себя.
«В легенде не должно быть ни одной пустоты или неясности, – так наставлял инструктор по тактике и конспирации в учебном центре ФСБ. – Любая неучтенная или недоработанная мелочь может стать той ниточкой, из которой для вас сплетут веревку с петлей».
Созданную легенду Виктор без устали прокручивал в голове раз за разом, задавая себе различные каверзные вопросы и тут же находя ответы на них. Каждую букву, каждый знак в этой легенде постепенно отшлифовывая так, чтобы не осталось ни одной зацепки, ни одной шероховатости...
– Э-э, вставай, – неожиданно пленника кто-то грубо пнул в бок. Савченко открыл глаза и увидел над собой широкоплечего араба в длинной ветровке и свободного покроя шароварах. – Пошли, давай, – его русский походил на карканье дрессированного ворона.
«Я действительно еще не совсем отошел от анестезии, раз приближение такого слона не услышал», – недовольно отметил морпех. Он медленно поднялся с лежака и, покачиваясь, двинулся в указанном арабом направлении.
В дальнем углу оказалась лестница в десяток ступенек, ведущая наверх. Держась за поручень, Виктор поднялся по ступеням, отодвинул незапертую крышку люка и выбрался наружу. Яркий дневной свет, соленый морской ветер.
– Иды, давай, – араб подтолкнул пленника в спину. Толчок был не сильный, но ослабевший Виктор едва не растянулся на влажныхдосках палубы. Вовремя ухватившись рукой за леер борта, он только благодаря этому смог удержать равновесие, выпрямившись, морпех медленно побрел с кормы в сторону капитанской рубки. Конвоирующий пленника араб убедился, что тот не таит в себе опасности, смело прошел вперед и открыл боковую дверцу, ведущую во внутренние помещения яхты.
– Сюда ходы, – приказал конвоир, указывая на дверной проем. Держась за стенки, Виктор прошел вовнутрь просторного помещения, отделанного дорогими сортами дерева и оформленного под судовую кают-компанию. За длинным столом сидели трое смуглолицых мужчин с ярко выраженной внешностью выходцев из Северной Африки.
Центральное место занимал пожилой грузный араб с абсолютно лысым черепом и густыми бровями, он буравил пленника темными, как созревшие оливы, глазами. Под его правой рукой лежала трубка сотового телефона. Савченко достаточно было одного беглого взгляда, чтобы распознать стреляющее устройство на четыре ствола, замаскированное под обычную телефонную трубку сотовой связи. По обеим сторонам от пожилого араба расположились двое помоложе, по возрасту они, возможно, были ровесниками пленного морпеха, а внешне ничем не уступали по габаритам конвойному, замершему за спиной Виктора и заслонявшему дверной проем.
– Ты кто такой? – спросил пожилой араб по-русски. Его речь оказалась гораздо лучше, чем у его помощника, с едва заметным акцентом.
– Виктор Брагин, – без малейшего замешательства ответил пленник, называя данные, по которым майор ГУБОПа Донцов сделал ему документы. С этой стороны все было в полном ажуре, не подкопаешься. Основные проблемы могли начаться позже.
– Как оказался в море? – последовал следующий вопрос.
– Как, как, – усмехнулся Виктор. – С неба упал Задающий вопросы мужчина этот ответ понял по-своему и, положив руки на стол перед собой, сжал пальцы в «замок». В ту же секунду стоящий позади пленника конвоир залепил морпеху такую затрещину, что последний едва не рухнул на стол.
– Мы с тобой шутить не будем. Мы задаем вопросы серьезно, ты так же серьезно отвечаешь, – ровным тоном произнес пожилой мужчина. – В противном случае – пеняй на себя. Понял?
– Задавайте ваши вопросы, – угрюмо буркнул пленник.
– Почему ты оказался в море?
– Хозяин приказал прыгать. Я думал, он тоже прыгнет, но, видно, не успел. Самолет взорвался.
– Кто твой хозяин, Асламбек Максуров?
– Нет, – Виктор отрицательно покачал головой. – Его старший брат, Муса. – Выбор на старшего из братьев Максуровых пал не случайно. Обдумывая свое положение, Савченко решил назваться телохранителем одного из братьев (раз овцой прикинуться нельзя). Младший, Махмуд, отпадал сразу, отморозок, беглый боевик, одним словом, Гоблин. Таким по жизни не положена личная охрана. Средний тоже не подходил, Асламбек часто бывал за границей и общался со многими людьми, его наверняка мог хорошо знать и этот араб. Поэтому, говоря об Асламбеке, был шанс проколоться. Совсем другое дело старший Максуров, Муса – большой бизнесмен, почти олигарх, весь на виду. Такому Аллах велел иметь личную охрану.
– Когда на самолете началась буча, наемники с чеченскими ополченцами начали собачиться, братья Максуровы решили покинуть самолет. Благо был у них запасной вариант в виде миниатюрного гидромоноплана. Но по-тихому уйти не получилось, в салоне транспортного самолета разгорелась перестрелка. Младший Максуров был сразу убит, а мы успели покинуть «Ил-76», сперва падали, потом должен был открыться большой десантный парашют, дающий гидроплану возможность запустить моторы в воздухе, не опускаясь на воду. Тут Муса что-то заметил и крикнул «спасаемся», я первым прыгнул, а самолет тут же взорвался. Думаю, наемники подложили в салон мину. – Виктор врал самозабвенно, и его рассказ не вызвал никаких подозрений у арабов. Он знал, как все происходило на самом деле, поэтому тщательно смешивал равные порции правды и лжи.
– Что было на самолете, я знаю, – задумчиво произнес пожилой араб и кивнул на лежащий на столе муляж трубки сотового телефона. – Меня все время Асламбек держал в курсе.
Виктор безразлично пожал плечами, дескать, чего не знаю, о том говорить не буду, а про себя подумал: «Ты это, дедушка, по этому поводу своим внукам будешь «пули отливать» в своем родном Чуркестане. Асламбек его держал в курсе всего происходящего по мобильной связи. Нет уж, Асламбек хотел свалить по-тихому. Иначе его засекли бы, при современных сканирующих средствах. Так что, дедушка, ты меня на понт берешь».
– Хорошо, – сказал пожилой араб. – В качестве кого ты был при Мусе Максурове? Секретарь, просто слуга или, может, любовница? – при этих словах все четверо арабов громко засмеялись.
– Нет, – невозмутимо ответил Виктор и с достоинством добавил: – Я при Мусе был личным телохранителем.
Трое молодых арабов почему-то снова залились громким смехом, только старший остался совершенно спокойным.
– Ты – телохранитель? – конвоир, приблизившись почти вплотную к пленнику, ткнул в грудь пальцем и вызывающе заговорил. – Я таких телохранителей десятками ломаю одной рукой. А тебя сейчас двумя пальцами сверну в бараний рог.
– Сейчас – да, – согласился пленник. – Дай мне пару дней вернуться в норму, и на твоем примере я покажу остальным, как готовится отбивная котлета.
– Да я тебя... – конвоир уже замахнулся кулаком на пленника, но грозным окриком его остановил старший. Полковник Махмуд Аббас сообразил – если этот пленник и есть тот, за кого себя выдает, то для ливийской разведки это может оказаться довольно ценным приобретением. Кроме того, не исключено, что снова появится возможность разыскать архив «Джаамата».
– Хорошо, – заговорил полковник, пристально глядя на Савченко. – Ты получишь десять дней, хорошее питание и возможность тренироваться. И если докажешь свой профессионализм, мы продолжим разговор. А пока все.
Пленник кивнул. Он снова переиграл своих врагов, получив необходимую передышку...
* * *
– Ну, что же, ваши предложения по слиянию я нахожу весьма конструктивными, – закончив чтение стопки листов, преподнесенных главой компании «АтТюрк», произнесла Зульфия Мехли. С самого утра молодая женщина находилась в турецкой страховой компании, изучая материалы по ее перспективному развитию. Хозяин и глава «АтТюрк» господин Рохмани, нарядно одетый, выглядел, что называется, именинником, а одобрение Зульфии и вовсе вызвало бурный румянец на его смуглых щеках.
– Теперь мне необходимо, – продолжала менеджер «Глобус-Плюс», – более подробно проработать эти документы. Так сказать, все устроить таким образом, чтобы не были затронуты или, еще хуже, не пострадали интересы любой из заинтересованных сторон.
– Конечно, конечно, – с готовностью закивал головой глава «АтТюрка». – Мы все в вашем полном распоряжении. Вот только скажите, что нужно, и вам сразу же все доставят.
– Для начала мне необходимо, как я уже говорила, подробно изучить документацию и попытаться ее объединить с пакетом документов «Глобус-Плюс». Поэтому потребуется некоторое время, как я думаю, на это уйдет от семи до двадцати дней. Ну, а дальше все во власти Аллаха всемогущего.
– Да, да, – снова закивал господин Рохмани и, прижав руки к груди, добавил: – Мы все под десницей Всевышнего.
Затягивать дальше разговор Зульфия Мехли не стала, сложив документацию в небольшой саквояж, попрощалась с главой «АтТюрка». У главного входа в страховое агентство ее поджидала белая «Ауди» с молодым водителем-турком. Рохмани специально арендовал автомобиль с шофером для гостьи из Египта.
– В гостиницу «Звезда Востока», – сев на заднее сиденье, коротко распорядилась Зульфия. Больше не говоря ни слова, она погрузилась в размышления, которые были очень и очень далеки от проблем слияния двух страховых компаний. Мысли подполковника Службы внешней разведки были целиком и полностью заняты яхтой «Аграба». План по слежению за яхтой полностью удался. Алена сама выбрала номер с видом на заброшенный причал, пятьсот метров гавани отделяли ее от «Аграбы», но это расстояние не могло быть преградой для высокочувствительной цифровой аппаратуры слежения.
Через несколько часов Воронцова смогла просмотреть отснятый материал. После просмотра молодая женщина испытала состояние, близкое кшоку.
«Аграба» мирно покачивалась, пришвартованная к бетонной стенке пирса. На первый взгляд яхта казалась безжизненной и всеми покинутой, но только на первый взгляд. Время от времени на палубе появлялись люди из судовой команды, но выглядели они праздношатающимися. И совершенно не походили на тех матросов в Черноморске. Такое поведение могло обозначать только одно – деньги из тайника извлечены. Это был полный крах, операция «Флинт» провалилась, практически даже не начавшись. Также и личное фиаско, потому что неудача постигла на стадии ее действий. Значит, необходимо было информировать центр и сворачивать свою деятельность с дальнейшей эвакуацией на родину, засветившийся разведчик уже не разведчик[6].
Возможно, кто-нибудь из начинающих разведчиков так бы и поступил, но только не Воронцова. Несмотря на молодость, опыта ей было не занимать. К тому же аналитический ум и обостренное чутье оперативника – то, что вместе и составляет «интуицию разведчика», – подсказывали ей, что операция не провалилась, а все только начинается.
«Деньги могли быть извлечены из тайника только в одном случае – для оплаты за архив «Джаамат». Но архив перехвачен ФСБ (об этом известно единицам), полковник Аббас еще надеется разыскать и выкупить архив, поэтому яхта и не уходит в Ливию, – лихорадочно думала Алена, в уме складывая все составные головоломки, имеющиеся у нее на руках. – В Черноморске «Аграбу» берегли день и ночь, как зеницу ока, а здесь такое наплевательское отношение. Вывод напрашивался один-единственный: есть какой-то неведомый секрет, оберегающий богатства «Аграбы».
«Недаром же они и пришвартовались у этого старого пирса», – подумала внезапно Алена Воронцова. Она припомнила кадры небольшого склада, огороженного высоким глухим забором и автоматическими железными воротами. Камера слежения засекла, как территорию склада покидал полковник Махмуд Аббас, тогда она не придала этому факту значения, теперь же все выглядело по-другому.
«Слишком мало собрано информации, – глядя невидящими глазами в окно автомобиля, раздраженно думала Алена. – Полковника Христофорова с его спецами рано трогать. Нужно еще собрать информацию, по крупинкам, как драгоценную влагу в пустыне». Забронировав двадцать суток пребывания в плавучем отеле, Алена мысленно обозначила план действий...
Чем выше в горы, тем холоднее, горные породы буквально дышали стужей, желая вытянуть тепло из всего живого.
* * *
Всю ночь отряд Таймураза Хадышева упорно шел через горы в направлении российско-грузинской границы. Сто двадцать вооруженных до зубов боевиков сопровождали караван из тридцати вьючных животных, мулов, ишаков, лошадей, везущих на своих крепких спинах ящики с продовольствием, медикаментами, оружием и боеприпасами.
Впрочем, не только животные были нагружены до предела, каждый боевик нес на себе не менее сорока килограммов различной поклажи.
1 2 3 4 5 6 7