- Ради бога, Жанночка, лишь бы вам понравилось.
Вернулся оркестр, и мы снова пошли танцевать. В середине танца Сашка выразительно глянул на часы. Я посмотрел на свои: без пяти одиннадцать.
Алена подняла брови:
- Спешишь?
- Аленка, через час у меня поезд. Я уезжаю.
- Куда?
- На так называемую халтуру.
- Это нечестно. Мог бы сказать раньше.
- Зачем портить вечер? И потом, я ведь приеду через день-два.
- Откуда?
- Неважно. Из областного города со скучным названием.
Танец кончился. Я осторожно обнял Алену. Она прижалась губами к моему уху:
- Я буду скучать. Вспомнишь в своем скучном городе?
- Вспомню.
После того, как мы сели в машину, Алена уткнулась носом в мое плечо. Так мы просидели до самого ее дома. Выпрямилась она, когда Сашка, выключив мотор, повернулся к Жанне:
- Ну как? Есть претензии? Пожелания?
Жанна улыбнулась. Опустила ресницы:
- Саша, вы прелесть. Спасибо за чудесный вечер.
- Не стоит. Можем повторить. Жанночка, вы как насчет совместных встреч? Не против?
- Я, как Алена...
Сашка посмотрел на Алену, та вздохнула:
- Саша, естественно, я не против.
- Отлично. Проводить? Или дойдете сами?
- Сами. - Жанна выскользнула из машины.
Алена поцеловала меня, тихо сказала:
- Понимаю, у тебя не будет времени. Но если будет, позвони. Хорошо?
- Хорошо. - Я был почти уверен, что не позвоню, ведь я даже не представлял, куда поеду.
Кивнув Сашке, Алена вышла и догнала Жанну. Дождавшись, пока девушки скроются в подъезде, Сашка стал разворачиваться. Я же остро пожалел, что не могу остаться с Аленой.
Перевоплощение
Когда мы поднялись в квартиру, было пять минут первого. Себе Сашка постелил в комнате, мне на кухне. Подождал, пока я разденусь. Протянул небольшую баночку с бледно-желтой мазью:
- Обмажься. Причем хорошенько. Втирать надо до покраснения.
- Куда?
- Сначала обмажь руки до запястий. А я посмотрю. Давай.
Подцепив мазь пальцем, я начал обмазывать руки. Мазь втиралась хорошо, сразу же впитываясь в кожу. Минуты через три началось легкое жжение.
Сашка спросил:
- Чувствуешь что-нибудь?
- Чуть-чуть жжет.
- Так и должно быть. Притерпишься. Давай на лицо. По порядку: лоб, нос, щеки, уши, шея, грудь. Давай... Мази не жалей, пусть находит на волосы...
Тщательно втирая мазь во все эти места, я почувствовал: лицо, шею и грудь будто обложили перцовым пластырем.
- Терпимо? - поинтересовался Сашка.
- Терпимо. Может, хватит?
- Ладно, хватит. - Взял баночку, завинтил крышку. - Ложись. Встаем в полпятого. Я поставлю свои часы. Ты - свои. Будит тот, кто раньше проснется. Все, спокойной ночи.
- Спокойной ночи. - Я поставил часы на полпятого. Выключил свет. Натянул простыню, попробовал понять, мешает ли мне жжение... И почти тут же заснул.
Меня разбудили легкие толчки в плечо. Спать хотелось безнадежно. Но поскольку толчки продолжались, заставил себя приоткрыть глаза. Сашка... В неясном свете белело его лицо.
- М-мм, Сашка... Я сейчас, - промычал я.
- Серега, пора. Вставай.
- Ага... - Сделав усилие, я сел на кровати. Взялся ладонями за лицо. Что у меня с ним?.. Вспомнил: мазь. Интересно - подействовало? Посмотрел на Сашку. Он кивнул:
- Порядок. Посмотри в зеркало.
В ванной, еще не очухавшись от сна, я долго всматривался в себя. Точнее, в кирпично-бурую маску, которой стало теперь мое лицо. Эффект был потрясающим: я действительно стал старше лет на двадцать. Причем действие мази было неодинаковым - в одном месте кожа пошла пупырышками, в другом казалась обожженной, в третьем покрылась неровными, типично старческими пятнами. Изменились и некоторые черты лица. Нос от общей припухлости казался еще меньше, губы - толще. Плеснул в лицо водой и снова посмотрел в зеркало. Сейчас я похож на крепкого загорелого старика. Поднял руки - кожа до запястий тоже побурела, съежилась.
В ванную заглянул Сашка, спросил:
- Не очень испугался?
- Да нет. Это точно сойдет?
- Точно. Идем стричься. Давай-давай. Времени нет.
Я уселся на кухне. Сначала Сашка действовал ножницами. Потом, намылив голову, тщательно выбрил остатки моих волос безопасной бритвой. Смочил одеколоном. Протянул парик. Я повертел его - волосы были седыми и короткими.
- Надевай осторожней, - предупредил Сашка. - Виски и затылок на липучке. Вообще же это - вершина искусства. Можешь убедиться.
Натянул на голову легкую шапочку. Разгладил. Места у висков и затылка сразу же прилипли к коже. Подошел к зеркалу. Сашка прав, парик можно смело считать вершиной искусства. У меня на голове топорщился самый натуральный седой бобрик. Сколько я ни вглядывался, так и не мог понять, где кончается моя кожа и начинается парик.
Сашка подал накладной живот:
- Последнее усилие... И учти, из гаража нужно выехать в полшестого. Кивнул на сложенные вместе белую рубашку и синие с тройными лампасами брюки от пижамы "Адидас", сверху лежали очки в черепаховой оправе.
- Для солидности. Не бойся, они без диоптрий. Обычные стекла...
Накинув рубашку, я с сомнением взял брюки. На живот они налезли с трудом, резинка натянулась до предела. Мой собственный пиджак на животе, конечно, теперь не сходился.
Взглянул в зеркало. Оттуда на меня смотрел не имевший со мной ничего общего человек лет пятидесяти. Такой человек мог быть начальником отдела снабжения. Или, допустим, директором кинокартины. Впрочем, он мог быть кем угодно.
- Есть хочешь? - спросил Сашка.
- Поем в дороге.
- В машине. Кстати, я тебе заварил чай в термосе. Надень кроссовки. Когда я надел кроссовки, сказал: - И послушай. Из моей квартиры выйдешь один. Выведешь машину, гараж запри. Ключ от гаража останется у тебя. Когда их отвезешь, внешность не меняй. В Москву возвращайся в том же виде - в парике, с животом и в очках. Как только въедешь в Москву, позвони мне из первого же телефона-автомата. Я скажу, что дальше. Без моих указаний ничего не делай.
- Ясно. Деньги понадобятся?
- Возьми полсотни. На всякий пожарный. - Подождал, пока я положу в карман две двадцатипятирублевки. Протянул две уже знакомые мне книжечки. Это права и техпаспорт на Семенова. Свои документы оставь. Сейчас доедешь до Лесной. Там есть маленькая химчистка. Ближе к Новослободской. Встанешь возле. Ребята обещали подойти в шесть.
- Как я их узнаю?
- Я их не видел. Зовут Юра и Женя. Других данных у меня нет. Им известно, что тебя зовут Игорь Кириллович. И что у тебя светло-серая шестерка.
- Считаешь, этого достаточно?
- А что еще нужно? Назовутся, посадишь. И возьми поесть. Возьми, возьми. В дороге можешь не купить.
Вместе сделали бутерброды с сыром и колбасой, положили их в два полиэтиленовых пакета. Сунув по пакету в боковые карманы пиджака, я прихватил термос, кивнул на прощание и вышел из квартиры.
Спутники
Ровно без пяти шесть я остановил машину у химчистки на Лесной. Улица была пуста. Через минуту к остановке, находившейся впереди, подошел трамвай. Сошло три человека. Никто из сошедших в мою сторону даже не посмотрел. Решив не ломать голову, я позавтракал. Завтрак был простым - я налил в крышку от термоса чай и достал из пакета бутерброд с сыром. Подумал: Сашка явно перебрал с предосторожностями. Меня давно уже раздражала его слабость - он любил темнить. Впрочем, плевать, я готов к самому утомительному пути. Парик и пояс с накладным животом особых хлопот мне не доставляют, из окошка со спущенным стеклом тянет утренней свежестью, я молод. И даже если на горизонте появятся заботы, они будут вполне устранимы. Ко всему прочему у меня есть Алена, при одной мысли о которой все становится прекрасным и легко достижимым. Конечно, Сашка излишне затемнился, но знаю совершенно точно - он никогда не подставит меня под удар. А это главное. Снова придя в хорошее расположение духа, включил магнитофон. В этот момент из остановившегося впереди трамвая выпрыгнули два парня.
На вид им было под тридцать. Один, довольно высокий, выглядел мягко-упругим. В его лице, в коротких темных волосах, даже в походке было что-то кошачье. Второй, коренастый длинноволосый блондин, если чем и выделялся, то только ровным густым загаром. Подождав, пока трамвай уйдет к Белорусскому, - мне показалось, парни ждали слишком уж долго, - оба перекинули через плечо спортивные сумки и двинулись в мою сторону. На высоком были застиранные джинсы, черная футболка и обвязанный вокруг горла серый пуловер. На коренастом - бежевые вельветовые брюки и голубая нейлоновая куртка.
Подойдя к машине, высокий пригнулся:
- Простите, вы Игорь Кириллович?
- Игорь Кириллович.
- Доброе утро. Я Юра, это Женя. Можно к вам?
Других Юры и Жени, способных предположить, что я - Игорь Кириллович, в природе существовать не могло. Я кивнул:
- Садитесь.
Пока они по очереди влезали в машину, я изучал их в зеркале. Самые обычные парни. Забравшийся последним коренастый Женя хлопнул дверцей и посмотрел на соседа. Тот пожал плечами. Поставил сумку под ноги. Мы довольно долго молчали. Наконец я спросил:
- Куда едем?
- На Минское шоссе, - сказал Юра.
- Просто на Минское шоссе?
- Просто на Минское шоссе. Там мы скажем.
Сашка меня предупредил: хозяевами во время поездки будут они. Поэтому, включив без лишних слов мотор, я стал выбираться на Кутузовский. Ехать старался аккуратно, особенно вблизи возможных постов ГАИ. Музыку не выключил, впрочем, кассета скоро кончилась. С заднего сиденья не раздавалось ни слова. Я тоже молчал. Так, в молчании, мы проехали весь Кутузовский и Можайку.
На Минском, сразу после кольцевой дороги, Юра сказал:
- Скоро будет мотель. Остановите там ненадолго.
До мотеля было еще довольно далеко. Потянулась типичная пригородная местность - с заборами, пустырями, редкими строениями, полями... Дождавшись, пока слева покажется знакомое высотное здание, я занял правый ряд.
Юра склонился ко мне:
- Можно встать в кустах?
- Где именно?
- Вон там, - показал он. - Радиатором к трассе.
Я всмотрелся: впереди полоска кустов, несколько деревьев. Подъехав и развернувшись, подал машину задом, загнал в кусты.
- Постоим немного и поедем дальше. Ничего?
- Ничего.
Сменив два раза кассету, я сделал вывод: мотель моих спутников не интересует. Они следят за машинами, идущими из Москвы. Прошло, наверное, около часа, когда сидящий прямо за мной Женя кхекнул. Я посмотрел вперед: мимо плывет длинный трейлер. На серебристом кузове синеют большие, около метра высотой, стилизованные буквы: "Мосгортрансагентство". Ниже чуть мельче: "Междугородные перевозки". Ни номера, ни тех, кто сидит в кабине, я заметить не успел. Фура шла около ста двадцати в час. Вообще-то ничего особенного, трейлеры всегда идут на такой скорости.
Юра опять склонился ко мне:
- Игорь Кириллович, нам за этим трейлером.
Подгадав интервал, я резко выехал на шоссе.
Примерно через полкилометра Юра заметил:
- Желательно идти ровно. Не отставать, но и не приближаться.
Не так это просто, подумал я, идти ровно. Трейлер пока еще виден. Между нами не меньше десяти машин. Такие фуры, как правило, жмут по трассе, ничего не замечая. Им все нипочем. Но моя шестерка - не фура.
Обогнав несколько легковушек, я наконец поймал скорость, пристроившись в общий поток. Спросил:
- И долго мы будем так идти?
Мне показалось - они не сразу нашлись, что ответить. Около минуты в машине стояло молчание. Наконец Женя ответил:
- Примерно до Смоленска.
До Смоленска... Это три с половиной часа езды. В лучшем случае. Я слегка повернул голову к своим спутникам, сказал:
- Прилично.
- Ничего не поделаешь. Нам нужно пересесть на этот трейлер, - пояснил Юра.
- А до Смоленска пересесть нельзя?
- Сначала мы должны переговорить с водителем. Тут, на трассе, сами видите, не до переговоров. А за Смоленском у них стоянка.
- Он там два часа будет стоять, - добавил Женя. - Все спокойно решим.
Пожалуй, они правы, подумал я. Шоссе забито. К тому же я не представляю, что за переговоры они собираются вести, чтобы пересесть на трейлер. Ладно, это их заботы. Моя забота - держаться за трейлером до Смоленска. Пока я чувствую себя свежим. Но за баранкой я с половины шестого. Сейчас без двадцати восемь, скоро наверняка наступит жара. Три с половиной часа по жаре, да еще без остановок, не шутка. Впрочем, мне ведь приходилось делать и не такие перегоны. Потерпим. Если ехать без задержек, мы должны проскочить Смоленск в начале двенадцатого. Не самый худший вариант. Особенно, если они действительно отпустят меня на той стоянке.
Я мягко нажал на акселератор, обгоняя очередную машину. Трейлер впереди шел в левом ряду, не сбавляя скорости.
В начале десятого мы уже катили по Смоленской области, приближаясь к Вязьме. Он нее до Смоленска часа полтора хорошего хода. За все время пути я лишь раз остановил машину, чтобы долить в бак бензин. И заодно дать отдых спине. Дистанцию между нами и трейлером я теперь держал неплохо. Фура ни разу не скрылась из виду и не приблизилась больше, чем на шесть машин. Жара действительно наступила. Но из-за опущенного стекла я ее почти не ощущал, хотя на мне был пиджак да еще накладной живот.
После Вязьмы, последнего крупного населенного пункта перед Смоленском, на шоссе стало свободней. Временами между нами и трейлером вообще не было машин. В один из таких моментов я обернулся:
- Может, догоним? Шоссе пустое.
- Давайте уж до стоянки, - сказал Женя. - Раз решили. Здесь не тот участок.
Он оказался прав, через несколько минут я заметил метрах в трехстах впереди фигуру милиционера. Постовой стоял на пустынной правой обочине перед мотоциклом, похлопывая жезлом по голенищу. От самой Москвы я ехал без нарушений. Ни разу не превысил скорость, аккуратно притормаживал после знаков и у населенных пунктов. Но ведь постовой ГАИ может остановить машину просто так, для проверки.
Я следил за милиционером. Сейчас от него до трейлера было метров пятьдесят. Может, он обратит внимание на трейлер? Нет, фура прошла мимо без всяких препятствий. Поскольку других машин на шоссе не было, стало ясно постовой прицелился на мою шестерку. Так и оказалось. Когда между нами и мотоциклом осталось метров сто, рука с жезлом медленно поднялась.
1 2 3 4 5