Палач – 35

OCR Денис
«Дон Пендлтон. Рейнджер из Колорадо. Первый день поста»: МЕТ; Минск; 1994
ISBN 985-6021-16-2
Оригинал: Don Pendleton, “Wednesdays Wrath”
Перевод: О. Ломовский
Аннотация
Среда Последней Недели Мака Болана, его завершающей схватки с мафией. Человек в черном вступает в бой с армией наемников, планирующих захват центра испытаний ядерного оружия.
Дон Пендлтон
Первый день поста
Глава 1
Еще поднимаясь по ступеням, Болан ощутил знакомый тошнотворный запах, настолько сильный, что пришлось сделать усилие над собой, прежде чем распахнуть дверь. Болан уже представлял, что увидит сейчас там, внутри помещения, и потому просто не смел теперь повернуть назад и отложить визит до следующего раза.
Мощным ударом ноги он распахнул неплотно прикрытую дверь и одним прыжком пересек порог комнаты. На столе посреди комнаты лежало нечто, лишь отдаленно напоминавшее человека — до того было искромсано и обезображено тело, в котором явно угасали последние искорки жизни. Гнусный мясник, склонившийся над жертвой, был настолько поглощен своим омерзительным делом, что даже не заметил появление незваного гостя. Однако тип, сидевший на подоконнике, тотчас обернулся и, не переставая глумливо ухмыляться, моментально вскинул руку — на долю секунды позже, чем следовало бы. Большое, отливающее серебром дуло рявкнуло с порога, и утяжеленная пуля в медной оболочке, просвистев в спертом воздухе комнаты, пробуравила дыру точно посреди этой паскудной рожи.
На звук выстрела из боковой двери стремительно выскочил еще один охранник. Болан снова нажал на курок, и пуля попала тому в шею. От удара рот его широко раскрылся, лицо скорчилось в жуткой гримасе, фонтаном хлынула кровь, но мафиози удержался на ногах, буквально окаменев от боли и дьявольского ужаса, тщетно пытаясь в последние секунды своей жизни постичь весь смысл адресованного ему свинцового послания.
Теперь Болан повернулся к маньяку-садисту, все еще склонившемуся над столом. Это был высокий худощавый мужчина лет пятидесяти, с красивым холеным лицом и элегантно подстриженными седеющими бачками, в прекрасно сшитом костюме, поверх которого ладно сидел прозрачный пластиковый халат, весь испачканный кровью.
— Я вам все сейчас объясню! — предостерегающе замахал рукой заплечных дел мастер. Манерой говорить он вовсе не напоминал маньяка: голос спокойный, даже учтивый, словно этот подонок не имел ничего общего с той чудовищной работой, которой был всецело поглощен еще полминуты назад.
— Тем лучше для тебя, — ответил Болан и снова поднял «отомаг».
Тот отчаянно вскрикнул и схватил со стола изящный тонкий скальпель, лежавший рядом с жертвой. Пистолет выплюнул еще несколько порций свинца — по обеим рукам убийцы и точно по коленям.
Великий мастер грязных дел мгновенно рухнул на пол, вопя от боли и моля о милосердии. Он корчился в луже собственной крови, и в голосе его почти уже не осталось ничего человеческого — теперь это был скорее просто рык обезумевшего зверя.
Но Болан в отличие от этого ублюдка никогда не наносил удары, способные вызвать бесцельные страдания ближних или даже просто наказующие. «Любовные» послания «отомага», какими бы кровавыми они ни были, не имели ничего общего с той медленной агонией, которой наслаждался этот мерзавец, когда истязал свои жертвы, ибо самым восхитительным для валявшегося на полу садиста в халате было выпотрошить еще живой мозг и изуродовать человеческое тело до полной неузнаваемости.
Крики садиста понемногу начали раздражать Болана, хотя он считал, что такому вот подонку совсем не вредно хоть на мгновение пережить тот ужас, которым он столь щедро одаривал других. Ведь Болан отнюдь не был рыцарем из мира милосердия: он не наказывал — он карал.
В существе на столе едва-едва теплилась жизнь. Сознание, конечно же, давно покинуло его. Похоже, в тот момент, когда Болан ворвался в помещение, заплечных дел мастер как раз пытался хоть как-то раздуть угасающую искорку жизни в теле несчастного.
С первого взгляда не представлялось даже возможным определить, кем была жертва, прежде чем очутилась на столе: мужчиной или женщиной, черным или белым. Теперь это было просто «существо»: бесформенный кусок разрезанного, искромсанного, изуродованного мяса. Не исключено, негодяю в халате удалось достаточно долго потрошить несчастного таким образом, чтобы жертва сохраняла полное сознание...
— Мир праху твоему, — пробормотал Болан, посылая пулю в зияющую рану, на месте которой у жертвы когда-то было ухо.
Затем, повернувшись лицом к хрипящему, кричащему и бьющемуся в конвульсиях монстру, он проделал ту же операцию.
В глубине комнаты Болан обнаружил пластиковый мешок с искромсанным человеческим телом. Судя по свежести останков, несчастный отправился в мир иной всего несколько часов назад.
Болан методично, как заправский сыщик, обшаривал все углы, и тут, напряженно водя перед собой маленьким револьвером с подпиленным стволом, в дверях появился Джек Гримальди.
— Боже правый! — пробормотал пилот и невольно отпрянул назад.
— Все ясно? — крикнул ему Болан через открытую дверь.
— Можно сказать, — откликнулся пилот звенящим голосом. — Здесь была какая-то резня? Что это?
Продолжая осмотр помещения, Болан обронил:
— Логовище свихнувшихся мясников.
— Черт! Ты уверен? Я думал, это всего лишь выдумки. Я даже вообразить себе такое не мог, когда доставил обоих голубков сюда.
— Нет, Джек, это не детские сказочки на сон грядущий. И потом, ты все равно не смог бы ничего изменить. Ты осмотрел машину?
— Да. Все в порядке. Ключи на приборной доске. Машина зарегистрирована в Аламогордо.
Болан подошел к двери и, опершись об косяк, устало произнес:
— Спасибо, старик. Теперь я тебя отпускаю. Машину я сам доставлю в город.
— Как хочешь, — ответил пилот. — Можешь отправить меня хоть на край света, если посчитаешь нужным. Я в твоем распоряжении. А вообще-то на земле хватает уголков и получше, чем Аламогордо. И на твоем месте я поехал бы куда угодно, но только не туда.
После операции на островах Карибского бассейна их связывала крепкая дружба. Тогда Гримальди был пилотом мафии, а в этом качестве служил еще и источником ценной информации. В борьбе Болана с мафией Гримальди встал на сторону ветерана Вьетнама и теперь сознательно подвергал себя всем мыслимым и немыслимым опасностям.
Болан улыбнулся своему другу:
— Спасибо, но для начала позаботься о себе. — И, показав подбородком в сторону комнаты, продолжил: — Вот так они поступают со своими «друзьями». И не нужно об этом забывать.
Гримальди невольно отвел взгляд.
— Скоро взойдет солнце, — пробормотал он.
— Да. И потому тебе лучше поскорее убраться отсюда.
— Можно подумать, тебе все до лампочки.
Высокий, одетый в черное мужчина напряженно улыбнулся и бросил в ответ:
— Похоже, я напал на след.
— Слушай, сегодня я помашу крыльями Аламогордо и прощупаю почву в самом городе. Я оставлю тебе адрес отеля, где остановлюсь. Это на авиабазе. Если вдруг тебе понадобится помощь быстрых крыльев...
— Спасибо, — произнес Болан, — я буду помнить. Если вдруг...
Гримальди чуть колебался, а затем вполголоса спросил:
— Кем были эти парни?
— Ты действительно хочешь знать?
— Ну как тебе сказать... Ладно, мне в самом деле пора.
Пилот круто развернулся и широким шагом удалился.
Начинало светать. Болан проследил, как его друг растворился в предутренней мгле, а затем вернулся в логово смерти, чтобы завершить свою работу. В стоящую у входя машину он погрузил магнитофон, несколько кассет, а также бумажники и еще кое-какие вещи, обнаруженные в доме.
Десять минут спустя Гримальди, сидя за штурвалом самолета, готовился в одиночку вернуться в город. Позади него уже полыхал кошмарный дом.
Гримальди пролетел над пожарищем и внезапно спикировал вниз, словно молчаливо прощаясь со своим другом. Болан ответил ему миганием фар и быстро набрал скорость.
Конечно, ужасные картины не сотрешь из памяти, но еще хуже было то, что предстояло внимательно прослушать чудовищные записи — медленное схождение в ад двух душ, — прослушать от начала до конца. Уже одна эта мысль приводила Болана в бешенство — и не потому, что он знал, кем были жертвы, но просто потому, что они вообще существовали.
Он не испытывал особой нежности к людям, подобным Чарли Рикерту или Джеку Ламафрия, больше известного под именем Джека Лэмберта. Да вот только никто в мире не должен умирать подобным образом. Как ни крути, судьбы цивилизованных народов зависят и от этого. Если, конечно, они хотят, чтобы их считали цивилизованными.
Глава 2
Болан прослушал записи в машине, по пути в Аламогордо. То, что он узнал, подтвердило его опасения: действия преступных группировок Нью-Мексико были напрямую связаны с недавними событиями в Калифорнии. Рикерт и Ламафрия обеспечивали проведение операции в западных штатах. Однако к концу битвы, во вторник, на исходе второго дня кровавой войны, которую вел Болан, эта операция лопнула, как мыльный пузырь. Разумеется, следовало ожидать, что подобная некомпетентность ответственных за нее лиц будет наказана. Но между простым наказанием и в высшей степени бесчеловечной судьбой, уготованной двум «лейтенантам» мафии, лежала бездонная пропасть. Впрочем, это лишь еще раз подчеркивало, какое значение придавали вчерашним событиям боссы мафии, и со всей наглядностью доказывало их непосредственную причастность к мышиной возне в Нью-Мексико.
Действительно, Болан еще никогда не сталкивался с тем, чтобы профессиональная ошибка наказывалась с подобной жестокостью. Обычно таким образом обходились только с предателями.
Да, значит затевалось нечто чрезвычайно серьезное...
Туманные слухи о делах, затеваемых в этом секторе, стали доходить до Мака совсем недавно. Болан ознакомился с ними в ходе своей Аризонской кампании и серьезно занялся Нью-Мексико, лишь получив срочное сообщение из восточных штатов, которое заставило его отказаться от посещения Теннесси. Тогда он обнаружил всего-навсего слабые отголоски да туманное эхо какого-то копошения на самом человеческом дне, посреди почти что девственной территории. И вот он здесь вторично: тот же пейзаж, по всей видимости та же ситуация, но отголоски и эхо превратились в агонизирующие вопли. Несомненно, создание преступной сети шло полным ходом.
Лео Таррин послал ему срочное сообщение, информируя, что в Нью-Мексико вовсю кипит новое дело, напрямую связанное с неудавшейся калифорнийской махинацией, дело, в котором фигурируют особо важные лица, спешно посланные «Коммиссионе» в этот сектор.
Чарли Рикерт и Ламафрия чудом уцелели в калифорнийской бойне, устроенной Боланом. Последний раз Болан видел Ламафрия, когда тот рухнул без сознания на пол своего кабинета в Сансете. Что же касается Рикерта, падшего полицейского, то после того, как он заверил Болана в своей готовности к сотрудничеству, он попал в руки полиции.
По словам Лео Таррина, нашлись силы, которым удалось вытащить из лос-анджелесской тюрьмы некоего заключенного, отчего-то считавшегося очень важной персоной. А это еще раз подтвердило слухи, ходившие по Нью-Мексико.
Тим Браддок, начальник полиции Лос-Анджелеса, недавно присоединившийся к борьбе Болана, подтвердил: освобождение Чарли Рикерта всего несколько часов спустя после его ареста было результатом эффективной, но тихой игры.
Затем важная информация пришла от Джека Гримальди: похоронный кортеж покинул Санта-Монику и остановился в пустынном районе среди девственных земель Нью-Мексико.
— Два пассажира и пара охранников, — уточнил Гримальди. — Охранники накачивали их наркотиками и избивали на протяжении всего полета, но кто были несчастные, мне установить не удалось. Пришлось приземляться на плохую дорогу, всю в ухабах и ямах, да еще в кромешной темноте. Чуть не угробил самолет.
Похоже, Лео Таррин нащупал уязвимое место. В Нью-Мексико что-то замышлялось, что-то крупное и очень серьезное. Возможно, то была реакция на проведенную Боланом операцию в Калифорнии, что, в свою очередь, проливало свет на приготовления к бою в Нью-Йорке, когда организация Лос-Анджелеса доживала свои последние дни.
Почему бы и нет?
Теперь было очевидно: совет королей, хотя и не обрел былой мощи, все же не был заинтересован во вступлении в борьбу аутсайдера, Билла Мак Куллуфа.
Это была безумная «калифорнийская концепция», засевшая у них в мозгу с самого начала. Суть ее заключалась в том, чтобы дождаться благоприятного момента, а затем спустить своих каннибалов и завладеть всем пирогом, покуда не появился Болан. Мак Куллуф считался мелкой сошкой, не стоящей внимания. У них были Рикерт и Ламафрия, проникшие в саму Организацию и занявшие в ней ключевые посты. Тем не менее, люди, подобные Мак Куллуфу, кормили мафию, обогащали ее и обеспечивали ее жизнеспособность даже тогда, когда, казалось, нашелся способ, наконец, избавиться от нее. Болан должен был помнить об этом, равно как и об одиозном кодексе мафии:
«Если не можешь украсть — вымогай. Если не можешь вымогать — объединяйся. Если не можешь объединиться — подкупай. Если не можешь подкупить — убей. Добившись своего — сожри ненужного больше человека».
До разгрома американской мафии было еще далеко. С потрясающей легкостью она оправилась от нанесенных ударов и вновь всплыла на поверхность. Если Болан не обрушится на нее здесь быстро и жестоко, лучше вообще распрощаться с мыслью, что его безумной войне когда-нибудь придет конец. Она продлится до самой его смерти, которая могла наступить и через день, и через час.
Глава 3
При жизни заплечных дел мастера звали Филипп Джордан. В его новеньком водительском удостоверении был указан адрес его квартиры, расположенной в современной части Аламогордо. Болан не спеша проехал мимо и добрался до городского торгового центра, расположенного неподалеку. Было очень рано, магазины еще не открывались, и телефонная кабина оказалась свободной. Болан быстро сделал три звонка:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15