Проверяли почки....Сволочи, я этому Блузману, если встречу, оторву башку.
- Такое не исключается. Мы сейчас заедем в одно место...
- Сначала подъедь к какому-нибудь ларьку, купи водяры.
Карташов, миновав памятник Пушкину, свернул вскоре на Неглинную и возле кафе остановился.
- Ты не высовывайся, пока я хожу за пайкой, - сказал Карташов и вышел из машины.
Вернулся с целлофановым кульком и его содержимое разложил на сиденье рядом с собой. Круг краковской колбасы, банка красной икры и несколько бананов. И две двухсотграммовые бутылочки водки. Одну из них протянул в темное нутро салона.
- Саня, держи лекарство, а я пока открою банку с икрой дальневосточного лосося. Икра тебя вмиг поставит на ноги.
- Меня уже привели в чувство выстрелы... И запах пороха...Кто первым начал палить - Никола или Брод?
Раздался жестяной звук - Карташов финкой вскрывал банку с икрой. Послышалось бульканье - это Одинец поглощал водку. Тут же попросил закурить. Голос у него стал тверже, и Карташов понял, что его дружок начинает оклемываться. И действительно, через десять минут Одинец вполне пришел в себя и даже перелез на свое обычное место - на переднее сиденье.
- У Николы нервы сдали, - Карташов взглянул на Саню.- Голова кружится?
- Была страшная слабость. Но сейчас я уже орел, парю под облаками.
- Это водяра в тебе говорит. Смотри, чтобы не переборщить...
Они проехали по Неглинной и возле Альфа банка свернули на крохотную улочку. Карташов припарковался возле аптеки.
- Я думаю, тебе надо что-нибудь принять против аллергии...Я знаю, моя сеструха, когда у нее начиналась бронхиальная астма... ей давали супростин или тавегил. Купить?
- Не надо. У меня все нормально...Единственное, что мне сейчас не хватает - горячего душа...
- Как они тебя захомутали? Брод сказал, что ты, спускаясь по лестнице, потерял сознание?
- Врет, сучара! Никола мне сонному маску с хлороформом сделал. В какой-то момент я был в сознании и видел его бледную харю с оловянными глазами. Я хотел позвать тебя, но не мог, он меня накрыл подушкой...
Карташов, стиснув зубы смотрел куда-то за окно и думал свою думу.
- Почему они тебя взяли, а не меня?
- Наверное, потому, что я моложе и, видимо, Брод, тебя просто пощадил...
- Или оставил на закуску.
- Возможно. Куда мы сейчас с тобой направляемся?
- В гости к одному джентльмену удачи, которого ты, между прочим, тоже знаешь.
Они ехали тем же путем, которым когда-то направлялись на Учинское водохранилище. И Одинец вскоре это понял. Он завертел головой и в его усталых глазах застыл вопрос. Но когда он увидел дорожный указатель, на котором светилось слово "Тарасовка" и до которой оставалось пять километров, он спросил:
- Если не ошибаюсь мы направляемся по знакомому пути, но мне непонятно...
- Сейчас поймешь, когда свернем на одну улочку по имени Строительная.
Карташов вкратце рассказал Одинцу о разговоре с фельдшером.
- И этот железозубый дядька хозяин нашей фирмы? - у Одинца от удивления аж взор загорелся. А кто же тогда Таллер? Кто такой Брод?
- Выходит обыкновенные шестерки, как и мы с тобой.
- Извини, Серый, мы не шестерки, мы с тобой - наемники, а это большая разница. Ну хорошо, приедем, поздороваемся с ними и что дальше? Я уверен, что в его усадьбе всегда найдется четыре метра земли, где он нас зароет...
- Зароем мы их... Я думаю, праздник сейчас у них в самом разгаре.
- Но мы почти с голыми руками...- Саня просунул руку под сиденье и убедился, что обрез на месте. - У меня всего две пачки патронов да и у тебя, небось, всего пара обойм...
- В кузове остались с прошлого раза два гранатомета, но скорее всего, они нам не понадобятся.
- А я думаю, что мне тут так в бок впилось...
Дорога была неосвещенная, с редкими фонарями и машина часто попадала в глубокие колдобины, присыпанные снежком.
- Как, Саня, себя чувствуешь? На троечку или на четверку с минусом?
- На четверку с плюсом. Кстати, у нас есть еще водка?
- В бардачке лежит шкалик, но, мне кажется, это будет для тебя лишнее...
- Лишние мы с тобой на этом свете.
У Карташова в кармане запищал мобильник. Звонил Брод. Говорил напористо и чувствовалось, что он не совсем трезвый. Карташов отстранил от себя трубку, чтобы голос Брода слышал Одинец.
- Ты, Мцыри, сделал непоправимую ошибку...Ты догадываешься, о чем я говорю?
- Нет, не догадываюсь.
- Ты моего Николу размазал по железу и я тебе за этого...- Брод закашлялся, но не отключался.
- Ну что ты мне за это сделаешь, Веня? Ты остался один и перестань заблуждаться на мой счет. Если встанешь на дороге, смету и тебя, ибо ты предал нас. Отдал Саню на растерзание коновалам Блузмана.
- Это не я...Я спал, когда это случилось, но, возможно, ты не знаешь одной вещи...- Брод опять зашелся в кашле. - Одинец подставное лицо, это самый настоящий мент с поддельной рекомендацией... и Николай правильно сделал...А кстати, Мцыри, Саня сейчас с тобой?
- Дать ему трубку?
- Дай на минутку...
Одинец нехотя взял мобильник.
- Мент слушает, - сказал он. - Ты Веня сильно на мой счет заблуждаешься, потому что, если бы я был ментом...
- Да ты и есть мент, у меня есть доказательства. Николай нашел человека, с которым ты служил в УВД Красноярска.
- Так в чем же тогда моя принадлежность к органам заключалась, если ни тебя, ни Таллера, ни тех, кто занимается пересадкой органов, до сих не захомутали с поличным?
- Это вопрос для детей дошкольного возраста...У тебя был сообщник заместитель Блузмана. Который ставил ложные диагнозы...То СПИД, то сифон у донора, то опущение матки...А почему нас с Таллером не брали...Так это вообще дважды два, хотели докопаться до того, под чьим крылышком наша фирма работала. И проследить все каналы нашего бизнеса...
- Хорошо, Вениамин Борисович, думай так, если тебе от этого легче, только прошу тебя по-хорошему, линяй куда-нибудь к черту на кулички и, упаси боже, чтобы попадаться мне на глаза, - и Одинец отключил мобильник.
Наступила пауза. По бокам неслись белые опорные столбики и временами проплывали темные кучи осенних деревьев.
- Комментарии, Саня, будут? - спросил Карташов.
Долго молчал Одинец, даже достал из бардачка шкалик, отвинтил пробку и почти одним глотком все его содержимое засосал.
- Я бы очень хотел, чтобы так и было на самом деле. Но, это, Серый, одни разговоры, так сказать, оправдательный мотив...Хотя если говорить о Красноярске...
- Ну, ну, что же было в Красноярске?
Одинец долго молчал, а может, это только Карташову казалось.
- Я действительно там служил, только не в УВД, а в одном из районных отелов...Сержант постовой службы...Однажды в парке, при патрулировании, мы заметили сидящего на лавочке человека, а рядом с ним дипломат. Мужик был в стельку пьян, а в чемоданчике - 30 тысяч долларов. Мы с напарником их конфисковали, а когда началось служебное расследование, мой напарник все свалил на меня...Ну что мне оставалось делать? За решетку не хотелось...
- Сбежал от правосудия? И куда ты с такой валютой подался?
- В Сочи, конечно...Там же купил два фальшивых паспорта и переехал в Крым. А деньги в таких местах идут как вода - шашлычные, ночные казино на каждом углу, девчонки тоже...За полтора года ничего, ни копейки от тех тридцати тысяч не осталось. Но зато, гуляя по кабакам, я познакомился с одним человеком, который затем и дал мне рекомендацию сюда, к Таллеру...
- И это вся твоя жизнь? - с ехидцей спросил Карташов. - А я-то думал, ты птица большого полета...Грешным делом тоже подозревал тебя, но сомневался. С одной стороны у тебя налицо все повадки мента, с другой чистый уркаган...
- Нам надо заехать ко мне и поменять машины, - сказал Одинец. - Моя "девятка" не так бросается в глаза, как этот старый мерин "шевроле".
Через сорок минут они уже сидели в "девятке" Одинца и направлялись в сторону Учинского водохранилища. Во всяком случае, в том же направлении...
- Скоро Тарасовка, не забыл, где сворачивать? - Саня даже раскраснелся и окончательно пришел в себя. - Понимаешь, с тем дипломатом все произошло в одно мгновение, слишком большой соблазн был...Доллары только входили в моду и имели волшебную силу...Понимаешь, Мцыри? Сейчас, конечно, я бы на них плюнул и растер, а тогда...Искушение, о, это еще та сила...
- Все у тебя получается так складно, что сильно смахивает на хорошо продуманную легенду. Впрочем, сейчас это уже неважно...
Одинец не отреагировал, как будто речь шла не о нем.
Карташов через стекло пытался разглядеть поворот, кругом была темень и только клочок дороги в свете фар говорил о существовании предметного мире. Километра через два они увидели надпись с двумя стрелами, указывающими на Пушкино и Тарасовку. Свернули на расхлябанную дорогу, ведущую в Тарасовку. Впереди виднелась цепочка фонарей и одинокая неоновая реклама.
- Где-то тут должна быть водонапорная башня, - сказал Карташов, по-прежнему прильнув к лобовому стеклу.
- Пили до первой поперечной улицы и там будем смотреть.
Они доехали до перекрестка и Одинец с фонариком вышел из машины. На одной из пятиэтажек прочитал: "ул. Зои Космодемьянской".
Свернули налево и поехали туда, где больше было огней. И метров через триста поняли, что искать им ничего не надо: за высоким забором, в доме ярко горели все окна, неслась музыка...
- А вот и башня, - сказал Одинец, указывая на белеющий цилиндр водонапорной башни, находящейся чуть сбоку особняка.- Где оставим машину?
- Здесь же.. В случае чего, она должна быть под рукой.
Одинец вытащил из-под сиденья обрез и две пачки с патронами. Зарядил и отмахнул дверцу. Он ощущал себя в родной стихии.
Они вышли из "девятки " и пересекли Строительную улицу, о чем им сообщила покосившаяся на столбе табличка. Зашли с тыла. Сквозь оголенные ветки яблонь хорошо были видны точечки огоньков - видимо, кто-то курил на балконе.
- Здесь должна быть собака, - сказал Одинец.
- Дог Лорд, но не думаю, чтобы при гостях она бегала по улице, Карташов нащупал в темноте камень и бросил через забор. Все было тихо. Они сместились немного в сторону и первым полез через забор Одинец. Но спрыгивая на землю, он, видимо, не собрался и кулем свалился в кусты крыжовника. Карташов мысленно выругался, слишком много шума наделал его напарник. Сам Карташов легко поджался на руках и так же легко, держась руками за макушку ограды, тенью скользнул на землю.
У самых окон росли кусты бузины, на которые падали отсветы горящих в помещении дорогих люстр. Кроме музыки слышались голоса и особенно выделялся женский смех.. К их удивлению, на окнах не были задернуты шторы и все, что делалось в доме, было видно, как на ладони.
Это была обычная застолица: за длинным столом, покрытым белой с скатертью, находилось человек двенадцать. В основном это были люди пожилого возраста, но Карташов сразу же среди них отметил всегда недовольное лицо Блузмана. Он был без пиджака, рядом с ним черноволосая, лет сорока, женщина в темном с блестками платье.
Одинец же первым узрел хозяина дома Федора Гудзя, сидящего в торце стола и держащего на подъеме рюмку - видимо он произносил тост. "Пусть нашим врагам будет хуже от этого", - это, видимо, были заключительные слова тоста, которые успели услышать Карташов с Одинцом. Третьем от хозяина, рядом с молодой блондинкой, сидел раскрасневшийся известный всей стране поэт, у которого из-под ворота белой шелковой рубашки выглядывал тоже шелковый бордовый шарфик.
- Я беру на себя Блузмана, - тихо произнес Одинец. - Я не я буду, если не сделаю ему сегодня лоботомию...
Справа отворилась широкая застекленная дверь и в комнату медленно, в раскачку вошел человек, лицо которого показалось Карташову очень знакомым. Вспомнился ресторан "Прага", черный "линкольн", свита в темных костюмах и этот сытый субъект, галстук которого на выпирающем животе напоминал шевелящуюся коралловую змею. Сердце у Карташова забилось еще чаще. Он весь напрягся в предвкушении какого-то очень важного для себя открытия. Он ждал, что следом за Буриловым последует Бандо, встречу с которым он так долго откладывал. Однако Слон не появился.
Хозяин дома встал во весь рост и развел в сторону руки - было видно, как он рад появившемуся гостю. Они пошли друг другу навстречу и обнялись. Гудзь казался малолеткой по сравнению с дородной рыхлеющей фигурой Бурилова.
- Опоздал, прости, - однако по-настоящему извиняющихся ноток в голосе гостя не чувствовалось...
В голове Карташова, словно трясогузка, дергалась мысль: "Где же Бандо? Где же эта сволочь?"
Он приблизился к Одинцу и положил руку на изготовившийся к стрельбе обрез: "Ты знаешь, кто этот пикадор, который только что завалился?"
- Знакомая харя, видел по телевизору...
- Хозяин Бандо...Бурилов собственной персоной...
- Ого, сегодня, кажется, у нас может получиться наваристый бульон. Что будем делать?
А между тем задвигались стулья, расчищалось место для запоздалого гостя. Поэт встал и за руку поздоровался с Буриловым, а тот тут же переключился на блондинку, сидящую рядом с поэтом. Поцеловал ей руку, после чего тяжело опустился на стул. В комнату вошла женщина в цветастом переднике, с большим стеклянным подносом, который она поставила на отдельный столик, стоящий рядом с роялем.
- Уходим, и дождемся, когда банкет закончится, - наконец отреагировал Карташов на вопрос Одинца. - Для меня важнее выяснить, где сейчас Слон... Его надо изолировать...
- Но у меня руки чешутся, я не могу уйти, оставив здесь развлекаться Блузмана.
- Это ты еще успеешь сделать...Пошли...
В это время сидящий к ним спиной мужчина потянулся за блюдом, в котором зеленели крупно нарезанные овощи, и Карташов замер - он мог поклясться, что уже видел этот с заметной горбинкой нос, этот низкий морщинистый лоб, узкую щель глаза, смуглую впалость щеки...
- Я знаю, кто этот гад...
- На котором кожаная безрукавка? - уточнил Одинец.
- Это один из тех, кто хотел расконторить Веню на Рижском вокзале.
- Вот это номера! - воскликнул Одинец и сам себе ладонью прикрыл рот. А может, опечатка у тебя в глазах?
- Да нет, это не опечатка, это непреложный факт... С правой стороны носа у него должна быть бородавка..
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40