— У меня к тебе, Анатолий, будет небольшая просьба… Сделай так, чтобы одиннадцатого и двенадцатого августа Фоменко проявился перед телевизионными объективами. Можно, как бы случайно, показать его в профиль… идущего, скажем, на корты или выходящего из главного корпуса резиденции… Пусть он даже поприветствует журналистов рукой, он это делает не хуже меня.
— Я понял. Мельком показать Пашу в профиль и со спины. Он очень хорошо копирует вашу походку…
— Вот и пусть попозирует перед взорами любопытствующей журналистской братии.
— Разрешите вопрос, Владимир Владимирович?.. А где мы с вами в это время будем? Я ведь должен буду это учесть в своем графике.
Путин задумался и Щербаков уловил как бы отчужденную озабоченность, которая четко проявилась во взгляде шефа.
— Определимся на месте. Сегодня вечерком съездим на полигон к Шторму. Хочешь размяться?
— В принципе это не помешает. На чем отправимся — в машинах или воздухом?
— На вертолете. Мой кортеж отправь в Барвиху.
— Возьмем с собой Фоменко, пусть психологически адаптируется?
— Пожалуйста, этого не делай. Ты же знаешь, искушать судьбу нельзя, она зловредная дама…
— Есть. Во сколько отправляемся к Шторму?
— В восемнадцать ноль пять. Вроде бы ничего архисрочного у меня сегодня не предвидеться.
Щербаков постучал по столешнице…
…Президент был точен: в восемнадцать ноль пять они уже миновали Боровицкие ворота и в сопровождении двух забрызганных грязью, не первой свежести шестисотых «мерседесов» , устремились в сторону военного аэродрома в Быково. Оттуда на вертолете Ми-8 вылетели на полигон.
Приземлились на площадке, размещенной на крыше штаба, где их встречал Шторм. Встреча, как и в предыдущий раз, была теплой, старые товарищи по разведке обнялись и пошли переодеваться. Президент пожелал еще раз пройти «тарзанью горку» , ибо то, что он намеревался сделать, наиболее всего соответствовало этому тренажеру. Компанию ему составил Щербаков и сам начальник полигона.
Восхождение к вершине на сей раз проходило гораздо спорче и на десять минут быстрее. Единственный промах: когда Путин уже почти заканчивал восхождение, в запястье левой руки сильно заныло, сказалась старая травма, полученная на борцовском ковре. И он подумал, что вот в какой-то ответственный момент эта рука откажется надежно держать цевье автомата или в рукопашной схватке не позволит придавить врага. Он несколько раз сделал разминку пальцами, потер ладонь о грубый рукав десантной куртки.
В тире, куда их Шторм отвел после небольшого отдыха, было холодно и Путин почувствовал, как быстро начинают стыть руки. Но он знал, что так нужно, что тренировочная стрельба должна проходить в «холодильнике» , то есть в условиях, приближенных к Крайнему Северу. А точнее — к условиям предполагаемой зоны противника Аляски. Он посмотрел на большой градусник, висевший на стене, над самым стендом с мишенями: минус 19, 5 по Цельсию.
Он выбрал «свою марку» — пистолет «стечкина» , который он давно не держал в руках. Взглянул на номер и сердце сладко откликнулось: именно из этого пистолета в «студенческие годы» он сделал первые свои выстрелы. Мысленно поблагодарил Шторма за подарок…
Стреляли по движущимся мишеням, беглым огнем, когда шесть мишеней надо было поразить за четыре секунды. И «проба пера» оказалась не такой уж плохой: четыре пули из двадцати легли на границе «девятки» с «десяткой» , шесть прошли по касательной с «пятеркой» , остальные веером рассыпались по мишеням, однако не выходя из циркуля.
Путин выщелкнул пустую обойму на стол и этот металлический звук многое всколыхнул в его памяти.
Щербаков стрелял лучше. Намного лучше: у него было шесть чистых десяток.
Шторм стоял у бинокуляра, наблюдая за стрельбой.
— Неплохо, — сказал он и нажал на пультик, который держал в руке. Стенд с мишенями отъехал в сторону и вместо них появились светлые человеческие силуэты. — Постреляем из автоматического оружия, после чего я вас отведу погреться…
И как ни отвыкли руки держать оружие, но первые очереди выпущенные сначала из АК-74, а затем из АКМ поразили светящихся человечков в жизненно важные органы — почти у всех мишеней были кучно пробиты головы и левая половина груди и живота.
Шторм сходил в оружейную комнату и вернулся с почти игрушечными автоматами с оптическим прицелом и брошюрой-инструкцией.
— Это вам презент от гномиков, — сказал Шторм и положил оружие на стол. Вынул магазины, проверил заряды и снова вставил магазины в гнезда.
Президент в это время читал инструкцию: «АС „Вал“ (Россия). Предназначен для поражения целей в условиях, требующих ведения бесшумной и беспламенной стрельбы. Является личным оружием скрытого нападения и защиты… Дальность эффективной стрельбы, как и снайперской винтовки, составляет 400 метров. На расстоянии 100 метров пуля пробивает бронежилет, а на дистанции 200 метров — стальной лист толщиной 6 мм. Глушение звука выстрела происходит за счет дозвуковой скорости пули и глушителя.»
«Неплохой малыш, — похвалил про себя Путин автомат, пробегая глазами по характеристикам: калибр, масса… — Вот только масса великовата, почти три килограмма и маловата емкость магазина — 20 патронов…»
— Неплохая вещица, в мое время таких еще не было, — под словами «в мое время» президент, конечно же, подразумевал учебу в разведшколе.
— И не одна, потом я вам покажу наш арсенал. Есть и зарубежные образцы, но не думаю, что они лучше наших… Разве что дизайном…
— Красота нам эта ни к чему, — пропел Щербаков слова известной песенки и тоже взял автомат в руки
Затем они перешли в другой зал тира, в так называемую парилку, где температура далеко за плюс двадцать градусов по Цельсию.
Стрельба из автомата «Вал» сначала не доставляла удовольствия: создавалось впечатление, что в руках держишь игрушечный автомат — ни нервы будоражащей тугой отдачи, ни игривых синих факелков на конце дульев. Но по мере стрельбы стали выявляться поистине гигантские преимущества стволов: пули ложились кучно, трассы от них не провисали до самых целей и были геометрически стабильны, словно лазерные лучи. И стреляли почти бесшумно, под сурдинку глушителей…
Потом Шторм принес другое оружие:» А-91» , с глушителем и тоже с оптическим прицелом. Из семейства современных пистолетов-пулеметов.
— Это отличное оружие, — сказал Шторм, — но, на мой взгляд, несколько легковесно… При отдаче может прыгать в руках… Между прочим, за это качество мне не очень нравится «стечкин» , без приклада автоматическую стрельбу из него трудно вести… Хотя, когда агента нагружаешь всем необходимым, приходится считаться с каждым лишним граммом. Поэтому, чтобы совместить удовольствие с полезностью, рекомендую пистолет-пулемет «Бизон»… Весит два килограмма, но при этом имеет шнековый магазин с 67 патронами, — и Шторм, словно фокусник, сделал экономное движение и вынул из-под куртки «зверя» по имени «Бизон».
Оружие перешло в руки Путина.
— Если не ошибаюсь, такая система подачи патронов впервые была применена фирмой «Калико» , — сказал он, обращаясь к Щербакову.
Охранник этого не знал и потому промолчал.
— Но в российском исполнении идеи «Калико» обогащены гением Калашникова, — в голосе Шторма чувствовалось восхищение. — Можете представить, что это за машинка…
— Все комментарии только после того, как я его опробую, — Путин с автоматом в руках ступил на огневой рубеж.
Стрельба из «Бизона» действительно доставляла удовольствие: пули кучно впивались в движущиеся мишени и Путин впервые ощутил себя охотником. Но после того, как он пострелял по стальной, толщиной в шесть миллиметров пластине с расстояния ста метров, его симпатии к этому автомату стали безоговорочными. Все 67 пуль, выпущенные по цели, насквозь пробили сталь и это был еще один неотразимый аргумент в пользу «Бизона».
— Действительно отличная машинка, черт возьми! — Путин положил автомат на стол и снял с головы наушники. — Однако время, я все же семейный человек, — не оформившаяся улыбка скользнула по его губам.
Уже в штабе полигона, когда они со Штормом остались один на один, Путин сказал:
— Я вас попрошу, Андрей Алексеевич, к десятому августа приготовить под меня всю амуницию, включая боевое снаряжение… Ну что мне вам говорить, вы же знаете, в какой упаковке разведка отправляется в тыл врага.
Шторм не выказал и тени удивления. Ему с самого начала затея президента с «тропой разведчика» и со стрельбой показалась подозрительной. Зачем главе государства купаться в болотной жиже и рвать жилы на километрах, которые не всем молодым под силу?
Шторм внимательно взглянул на своего бывшего курсанта, крякнул, утерся, ибо пот еще катил у него по щекам, и раздумчиво проговорил:
— Если я правильно понял, вам нужна боевая экипировка? И если я вас правильно понял, вы собираетесь сами пойти в горы и кое-кого взять за кадык?
— Вы правильно все поняли, Андрей Алексеевич… Нелегко отдавать приказы, но, поверьте, еще тяжелее осознавать, что они не выполняются. При этом идет ссылка на недосягаемость противника…
— И вы хотите сами убедиться?
— Хочу вложить свой посильный вклад в борьбу с терроризмом. Которому, между прочим, я сам публично объявил беспощадную войну.
Наступила неопределенная пауза. У Шторма было, что возразить президенту: разве нет ФСБ, той же Службы контрразведки, которые специально нацелены на это дело? А что делают МВД, спецназ Минюста, хваленые десантники? Почему? С какой стати в это смертельно опасное дело должен лично вмешиваться глава государства?
— Это, конечно, похвально, Владимир Владимирович, но общество может этого не понять.
— Важен результат. Если я приведу в наручниках Барса, меня люди поймут и скажут спасибо. Ну а если провалюсь… Ну что ж, на войне, как на войне. Будете снимать с меня мерку?
— Все ваши параметры я возьму в архиве. В физическом смысле вы почти в курсантской кондиции. Разве что на номер больше наросло мяса.
— Нет, все тот же пятидесятый размер. Из оружия… Мне понравился «Бизон» , только его надо дооснастить оптикой. Гранаты — гексогеновые, два ножа со стреляющими лезвиями и обязательно ампулу с ядом австралийской кобры. Только не вшивайте ее в воротник, бывают случаи, когда до воротника уже нельзя дотянуться, — Путин улыбнулся, но эта улыбка была грустной.
— Для этого американцы придумали контейнер, который прикрепляется к внутренней стороне щеки. Правда, в ЦРУ еще практикуется самоликвидационное устройство: пластиковая нашлепка со взрывателем… вшивается в куртку с левой стороны груди. Врывается при произнесении пароля…
— Я знаю об этом, но в боевой обстановке, тем более, когда тебя прижали в угол, вспомнить пароль не легче, чем поймать на лету воробья.
— Согласен, как насчет бронежилета?
— Обойдусь, не люблю ни на кого и ни на что рассчитывать.
— Нет, Владимир Владимирович, бронежилетом все же придется воспользоваться… Технику безопасности и в нашем деле надо соблюдать. Да и какие теперь бронежилеты… так себе, пуленепробиваемые маечки…
— Надо так надо, не спорю… Экипировку отдадите офицеру из антитеррористического Центра… Он с вами свяжется.
— Если не секрет, группа уже подобрана?
— Этим делом занимается Платонов.
Шторм стал расшнуровывать или делать вид, что расшнуровывает ботинок. Когда разогнулся, Путин в глазах его прочитал невысказанный вопрос. Сдерживая усмешку, сказал:
— Я сейчас уезжаю, поэтому, Андрей Алексеевич, у вас нет времени на размышления. Хотите что-то сказать?
— А я было подумал, что вы меня уже списали в безнадежные старики, — Шторм едва сдерживался, чтобы не выказать радость, которая клокотала внутри его. — Мне ж терять нечего, после смерти Кати у меня кроме работы больше ничего нет…
Два года назад Шторм потерял жену, с которой прожил более тридцати лет.
— Не спешите, у вас еще есть пара дней для обдумывания. Если все же решитесь на эту авантюру, свяжитесь с Щербаковым, он мне передаст.
В помещение вошел глава президентской охраны, о котором только что шла речь. Красивый, сильный человек, от которого через несколько дней останется телесная оболочка в виде костей и мяса, лежащих в подземном лабиринте Гнилой ямы…
13. Воронеж. Бдительный прораб.
Конечно же, все в мире переплетено и нерасторжимо увязано и, видимо, людям не дано до конца докопаться до подспудной причинно-следственной сути вещей. Ну почему, например, Воропаеву суждено было пересечься дорожками с прорабом, у которого он взял на прокат трактор и который, страдая атонической астмой, необыкновенно остро реагировал на малейшие запахи, которые окружали его? Откуда бы они ни исходили: будь то одеколоны, моющие средства, человеческий пот или цветочные ароматы и древесная пыльца, которые каждой весной буквально укладывали его в постель.
Когда к нему в подсобку зашел Воропаев, Ахтырцев сразу же ощутил далекий, едва ощутимый запашок, в котором было что-то знакомое, хотя сразу и неразличимое. Но по мере того как гость находился в помещении внутренние адаптеры прораба, переворошив гору ощущений, выдали результат: от пришельца исходили пороховые ароматы. И когда Воропаев ушел, прораб взял оставленные им на столе деньги и поднес к носу. От купюр струился смешанный букет одеколонов, сигаретный дух, среди которых тонкой змейкой вились те же пороховые запахи. Не поленившись, он позвонил в близлежащие совхозы и в так называемые сельскохозяйственные товарищества и поинтересовался — у кого из них застрял в кювете молоковоз? Со всеми председателями он так или иначе находился в деловых отношениях и потому вопрос его удивил их и все они, поиронизировав на сей счет, дали отрицательный ответ. А поскольку Ахтырцев был депутатом городской думы и имел отнюдь не шапочное знакомство с местными силовиками, прямиком направился в городское управление ФСБ. К самому начальнику Кулику Владимиру Борисовичу. Это уже немолодой, советской выучки человек, над столом которого безмятежно красовался портрет Дзержинского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57