Его тело было гибким и сильным благодаря спартанскому режиму и тренировкам. Поскольку мужчина редко улыбался, морщин вокруг глаз и рта не было. Казалось, кожа просто натянута на высокие скулы.
Пройдя идентификацию голоса и отпечатков пальцев, он оказался на этаже, где располагались административные офисы компании.
Приемная была оформлена в красных, коричневых и зеленых тонах. На полу и стенах повторялся орнамент, стилизованный под индейские узоры. А за спиной секретарши висело сюрреалистическое полотно. Загорелые люди, какие-то перья, непонятно откуда взявшиеся монеты так перепутались на этом произведении искусства, что невозможно было определить, какая сцена изображена на картине: приношение жертвы или вечеринка с коктейлями.
Человек остановился прямо перед столом секретарши и молча взглянул на массивную дверь, украшенную резьбой.
— Мистер Алкон ждет вас, — негромко проговорила секретарша — женщина средних лет.
Ее ценили за спокойный характер, точное знание своего дела, отсутствие любопытства и преданность.
Дверь в кабинет распахнулась. Помещение по размерам не уступало приемной, а в декоре также проглядывали индейские мотивы. Алкон стоял у стеклянной стены спиной к двери.
— Сэр, если у вас есть время...
Алкон слегка повернулся. Благодаря орлиному профилю он в свое время и заработал прозвище Сокол.
— Подойди, Гусман.
Тот встал рядом. Алкон выглядел на сорок лет с небольшим и был выше Гусмана на пару дюймов. Благодаря тонкой стройной фигуре он казался хрупким, однако внешность была обманчивой. Занявшись бизнесом, он давно отрезал косичку матадора и забросил подальше костюм для выступлений.
Теперь Алкон носил баки а-ля Валентине и дорогой костюм, но под этим деловым костюмом скрывалось мускулистое тело матадора. Не одну дюжину быков сразил он молниеносным ударом.
Почитателей Сокола не устраивало в нем лишь одно — абсолютная бесстрастность и холодный расчет. Родись он в другом веке, его меч также был бы смертоносным.
— Знаешь, почему я построил офис именно здесь, Гусман?
— Смею предположить, дон Алкон, что отсюда открывается великолепный вид на владения компании.
Алкон усмехнулся:
— Искренний ответ. Другого я и не ожидал от старого опекуна. Но вряд ли такой ответ польстит мне. Я не какой-нибудь бюргер, обозревающий свое добро.
— Прошу простить меня, дон Алкон, я вовсе не хотел вас оскорбить.
— Брось. Это не оскорбление. Просто естественная реакция, хоть и ошибочная. — Улыбка моментально исчезла с лица, а в голосе появились стальные нотки. — Я выбрал это место по одной причине: вид на миссию Сан-Антонио де Валеро. Это всегда заставляет думать о прошлом, настоящем и будущем.
Алкон указал на раскинувшийся внизу город:
— Я часто стою здесь и думаю о том, какие драматические повороты случаются в истории из-за действий отдельных людей. Штат Техас, например, получил независимость от Мексики из-за одного вовремя принятого решения. Урок истории, не так ли?
— Это не первый случай, когда смерть мучеников помогает свергнуть власть имущих.
— Именно. И не последний. Зачастую решимость немногих может перевернуть мир для всех. — Алкон замолчал, погрузившись в какие-то свои мысли. Через некоторое время он спросил: — А зачем ты хотел меня видеть?
— Важное дело, сэр. Я только что перехватил информацию, переданную из Марокко в университет Пенсильвании.
Гусман подал папку.
Алкон полистал бумаги, остановился на рисунках и пробормотал:
— Поразительно. А ошибки быть не может?
— Наша система слежения хорошо защищена. Как вам известно, все археологические экспедиции присылают заявки в наш фонд «Тайм квест» и просят дать денег и прислать добровольцев. Потенциально перспективным предложениям оказывается предпочтение. Компьютеры автоматически принимают всю информацию, передаваемую с места раскопок на домашнюю базу, и отслеживают запрограммированные ключевые слова или факсы, телексы, сообщения по электронной почте.
— Там есть наш наблюдатель?
— Да, Гонсалес.
— Отлично. Он знает, что делать.
Гусман кивнул и направился к выходу. На его губах появилось нечто вроде намека на улыбку. Однако это была всего лишь игра света и тени, вызванная шрамом на правой щеке, идущим от скулы до уголка рта.
Глава 4
Марокко
Нина поднесла фотокамеру к маске, поймала видоискателем фрагмент стены и нажала кнопку. Готово. Последний кадр для фотомозаики. Наконец-то. Можно возвращаться. Составление карты подводных руин — непростое занятие. Здесь Нина использовала свою методу. Она разметила территорию буйками, чтобы не запутаться, ведь ей пришлось нырять и щелкать затвором фотоаппарата много-много раз. Теперь в памяти у Кирофф ясно отпечатался план древнего порта. Если бы вода каким-либо волшебным образом отступила, Нина могла бы пройти здесь с закрытыми глазами, не натолкнувшись ни на одну стену и не упав в огромную ванну для рыбы.
Кирофф хотела, чтобы фотографии были впечатляющими, чтобы снимки произвели эффект на тех, кто финансировал экспедиции и мечтал о крупных заголовках в «Ю-Эс-Эй тудэй» и прочих внушительных изданиях.
Она выбралась на ступеньки, сняла костюм, вытерлась и, бросив взгляд на лагуну, решила, что на сегодня хватит. Ей уже есть чем гордиться — за такой короткий срок проделана большая работа.
Пора возвращаться в лагерь.
Прочие члены экспедиции еще работали на раскопках, и лагерь был пуст. Почти пуст. Чуть поодаль от палаток Гонсалес разговаривал с кем-то, сидящим в джипе. Когда Нина подошла ближе, джип тронулся с места, и она не увидела лица водителя.
— Кто это? — спросила она, глядя вслед удаляющемуся автомобилю и клубам пыли.
На лице Гонсалеса тут же появилась стандартная улыбка, словно кто-то нажал специальную кнопку.
— Да так, никто. Заблудились. Я указал дорогу.
Заблудились? О чем это Гонсалес толкует? Здесь нет шоссе. Лагерь находится в десятках миль от самого маленького поселения. Эта страна пустынна и не привлекает никого, кроме сумасшедших археологов. Нужно захотеть заблудиться здесь.
За завтраком доктор Физель объявил о скором прибытии марокканских аквалангистов. Он настоятельно порекомендовал Нине свернуть свои исследования, дабы не повредить древние останки. Кирофф тут же перегнулась через стол и прямо в лицо Физелю сказала, что фотокамера не имеет никакой разрушительной силы. Как потом заметил профессор Нокс, от тона его бывшей ученицы у него на усах даже иней выступил. Физель напомнил всем о своей ответственности перед королем и, как бы извиняясь, заявил, что заботится о сохранении целостности находки. Однако извинения прозвучали неубедительно.
Справедливости ради Нина готова признать свою неискренность. Она ведь в самом деле брала кое-какие предметы, являющиеся ценными образцами искусства древних, и не говорила об этом ни Физелю, ни Ноксу. Кроме того, марокканец ничего не знал о передаче информации в базу данных университета. Каменная голова — также никому не известный секрет.
Нина осознавала, что ведет себя не совсем честно.
А что делать? Ужасные времена требуют принятия соответствующих мер.
Включив компьютер, Нина увидела, что пришло сообщение по электронной почте — послание от доктора Сэнди Стэнфорд, сотрудницы факультета, которой она и посылала информацию.
Сэнди Стэнфорд и Нина вместе учились в аспирантуре до начала специализации. Сэнди занялась изучением Латинской Америки, объяснив, что предпочитает иметь дело с поваренным искусством, а не с исследованием культур. Ее кулинарные предпочтения можно подвергнуть сомнению, но заслуженность стипендии — ни в коем случае. Совсем недавно Сэнди назначили куратором университетского музея. Кирофф принялась читать послание:
Мои поздравления, Нина! И не обязательно присылать мне голову каннибала, дабы я поверила в то, что ты открыла финикийский порт! Как бы мне хотелось продемонстрировать твою блестящую находку нашим динозаврам от науки! Пожалуй, это вызовет бурю. Удивлена твоим желанием держать все в тайне. С нетерпением жду встречи. Держись.
С любовью, Сэнди.
P.S. Посылаю рисунок каменной головы. Похоже на шутку, правда? Или ты проверяешь меня? Включай факс!
Нина включила факс. На экране появилось изображение огромной каменной головы. Сначала ей показалось, что это статуя из лагуны. Но следом, для сравнения, появился собственный рисунок Кирофф, отосланный ранее Сэнди. Нина изумленно смотрела на экран. Скульптуры были очень похожи. Следом пришли изображения других голов. Можно было подумать, что они высечены одним скульптором. За исключением мелких деталей, головы выглядели почти одинаково: задумчивый взгляд, широкий приплюснутый нос, припухлые губы. Вслед за картинками пришло еще одно сообщение от Сэнди:
Привет. Добро пожаловать в мир тайн Латинской Америки. В 1938 году состоялась экспедиция в Мексику под эгидой Национального географического общества. Цель — расследовать историю с базальтовыми головами, вкопанными в землю по самые брови. Было найдено одиннадцать фигур с африканскими чертами в трех местах в окрестностях Ла-Венты, священного центра культуры ольмеков. Это восемнадцать миль от Мексиканского залива. Шесть — девять футов высотой. Сорок тонн весом каждая. Неплохо. Особенно если учесть, что их тащили без помощи всякой техники и тяглового скота. На всех забавные шлемы, которые делают их похожими на болельщиков Национальной лиги. Скульптуры датируются 800 — 700 годами до н.э. Скажи, что такая красотка, как ты, делает в дебрях истории Латинской Америки?
Нина быстро напечатала ответ:
Вернусь на следующей неделе. Все расскажу. Спасибо за информацию. Крайне интересно!
С любовью, Нина.
Кирофф нажала клавишу «отправить», выключила компьютер и в изумлении откинулась на спинку стула.
Мексиканские скульптуры! Спокойно, леди. Посмотрим на факты. У найденной скульптуры африканские черты лица. Большое дело! Мы же в Африке. Конечно, этим невозможно объяснить сходство со скульптурами, найденными за многие тысячи миль отсюда. А что, если те фигуры из Ла-Венты были высечены в Африке, а потом переправлены в Америку? Вряд ли. Попробуй сдвинь с места сорокатонную махину. А если все было наоборот? Опять ерунда получается. К какому же времени их тогда отнести? Эти головы высекли задолго до плавания Колумба.
Так-так. Похоже на теорию диффузионистов, которые считают, что культуры распространялись, проникали из одного места в другое. Схожесть традиций Старого и Нового Света интриговала многих. Вот только главную проблему этой теории никак не удавалось решить — не было никаких научных фактов, подтверждающих наличие связей между обоими полушариями в доколумбов период. Многие подмечали и некоторое сходство между египетскими пирамидами и храмами в Камбодже. И опять же — никто не нашел доказательств связи.
До сих пор.
Пока не обнаружился этот финикийский порт. О Господи!
Да это, пожалуй, самая крупная находка со времени открытия гробницы фараона Тутанхамона. Археология переворачивается с ног на голову. Порт в лагуне доказывает, что связь между Старым и Новым Светом существовала за многие столетия до того, как Христофор Колумб высадился на незнакомый берег. Стоп, хватит! Нужно еще раз все обдумать на свежую голову. С такими мыслями Нина задремала. И разбудил ее лишь звон колокола, созывающий на ужин.
После ужина Кирофф допоздна работала на компьютере. Когда она закончила, в лагере было тихо. Все спали.
А к Нине сон не шел. Факс от Сэнди не давал покоя. Поворочавшись с боку на бок, Нина наконец задремала, но скоро проснулась от звука потрескивающих в костре поленьев. Нет, не спится. Нина набросила одеяло на плечи, как это делают индейцы племени навахо, и вышла из палатки. Горящая ветка оливкового дерева громко потрескивала и дымила. У каждой палатки горело по газовому фонарю — вот и все освещение.
Воздух был чист и прозрачен, и Млечный Путь сиял высоко в небе. Нина взяла фонарь и направилась к лагуне. В свете месяца ясно выступали силуэты древних надгробий. Подойдя к лестнице, она присела на верхнюю ступеньку и залюбовалась лунной дорожкой на воде.
А тот корабль, по-видимому, все еще там. Нина глубоко вздохнула. В воздухе носился запах застоявшейся воды, гниющей растительности, болота и непередаваемое ощущение древности. Она закрыла глаза. Перед ее взором предстала картина оживленной деятельности порта: люди, несущие амфоры с вином и маслом, суда у причала, человеческие голоса, звук реющих на ветру парусов. Когда холод пробрался под одеяло, Нина решила, что пора возвращаться.
Проходя по гребню дюны, она услышала странный шум, доносящийся из лагеря. Звуки походили на крики птицы или животного, на которого напал хищник. Кирофф прислушалась. Ну вот, опять. Но это же кричат люди! Что-то случилось.
Нина побежала. То, что она увидела, напоминало сцену из «Ада» Данте, в которой безликие демоны собирали вновь прибывших для наказания. Какие-то люди в черном так же сгоняли членов экспедиции, подталкивая их дулами автоматов. Вот появилась супружеская пара из Айовы. Женщина споткнулась и упала. Налетчик схватил ее за длинные волосы и потащил по земле, пока та кричала от ужаса. Муж попытался вмешаться и тут же получил такой удар, что свалился наземь, окровавленный и бездыханный.
Профессор Нокс выскочил из своей палатки. Нина находилась достаточно близко, чтобы увидеть выражение его лица. Он казался скорее обескураженным, чем перепуганным. Вот появился Физель. Кто-то подтолкнул его к Ноксу. Физель стал что-то выкрикивать, однако из-за шума ничего не было слышно. Теперь почти всех участников экспедиции согнали в одну группу. Нина заметила водителей и повара. Не было видно лишь одного Гонсалеса.
Нокс, сохраняя достоинство, стоял, высоко подняв голову. Физель догадался, что произойдет дальше, и принялся выкрикивать что-то по-арабски, хотя его никто не слушал.
А потом на беззащитных людей обрушился град свинца. Люди падали, будто подкошенные. Послышались стоны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47