Барс – 2

«Тропа барса»: Центрполиграф; 2003
ISBN 5-9524-0553-3
Аннотация
Героиня романа Алена потеряла родителей много лет назад и ничего не помнит о своем прошлом. Но, оказавшись в центре жестокой игры могущественных криминальных сообществ, она, как раньше ее родители, вступает в схватку с жуткой реальностью, именуемой «белой смертью». Кажется, когда вокруг царят трусость и предательство, когда ставки велики, а противники безжалостны, возможности уцелеть нет. Но в минуты смертельной опасности даже беззащитный котенок становится барсом...
Петр Владимирович Катериничев
Тропа барса
(Барс-2)
Часть первая
НАЕЗД
Глава 1
Коля Воронов отзывался на погоняло Ворон. И специальность у него была самая что ни на есть уважаемая: карманник. Коле было тридцать семь, за спиной — две ходки, но оба срока он хватал как водится: первый — по молодости, второй — по глупости.
Первый раз, еще в восьмидесятом, закатали двести шестую, пьяную хулиганку, с прицепчиком; второй, в девяносто первом, — хранение и употребление. А по основной специальности его подловить кишка тонка у мусорков.
Но поменялось все. Раньше пощипать любого лоха — и сотка, а то и две, как здрасьте! Времена те прошли. Государство своим работягам деньги вовсе платить перестало, так и ворам не жизнь. Думать головой надо, если она голова, а не футбольный мяч.
Жаль, не вышел Коля ни ростом, ни сложением, про таких говорят: шибзик. А он шибзик и был. И даже если по фирме прикинуться — все одно не проканает. Среди богатых таким не потусуешься. Нет, кое-что на жизнь он добирал, на всяких выставках-продажах, где публика слоняется, разинув хлебальники… На булку с маслом добыть вполне можно.
Коля и добывал. Аккуратно платил долю в общак, прижился у одинокой бабенки в Вишневом — до Княжинска рукой подать, ездил каждый день, как на работу; был он тих, по-своему трудолюбив, и бабенка, Оксана, была им очень даже довольна: пил в самую меру, на приносимые деньги дом расстраивался постепенно. Все как у людей, Вообще-то щипачи работали бригадами, так сподручнее и риску меньше: передал «взятку» пареньку на подхвате — и уже нет статьи, и не докажешь! Но Воронин любил работать сам, один. Интереснее ему так было, что ли? Он бы и объяснить не смог.
Правда, порой тоска брала. Не чтобы с чего-то особого, а так, по жизни; ударялся Ворон по кабакам, просаживал денег немерено, пил, кутевал с прошмандовками…
Это был у него вроде как отпуск. А потом опять к той же размеренной и неторопливой жизни. Да и чего еще надо человеку? Иметь на хлеб с маслом, теплую да незлобивую бабу под боком да несильно борзеть, чтобы опять небо в клеточку не высветилось да баланда в алюминиевой миске перед рожей не замаячила. Нет, жизнью своей Коля Воронин был доволен. Почти.
А «почти» заключалось вот в чем. Была у него мечта. Верил Коля в свой воровской фарт, искренне верил, по-серьезному, как игрок. И тихо порой шептал что-то, как молился на везенье, и ждал то особое ощущение, когда знаешь — сейчас, сейчас попрет карта, и готов был все и вся запродать за такой вот момент и забывал, на том он свете или на этом… И вообще, работа у него была такая, что… Нет, кто не испытывал, никогда не поймет! Когда возвращался домой, да взбирался на бабу, да та стонала под ним как заведенная… Как оглядывала потом Оксана его хлипкую «хвактуру» да говаривала: «И откуда что берется? Доходяга доходягой, а жрешь за троих и „паришь“ за семерых». Он отвечал просто: «Маленькая блоха больнее кусается», а сам-то знал: после пережитого волнения, азарта, когда вот, могли за руку схватить, и вообще… После этого разрядка нужна. И он ее имел.
Но мечта есть мечта. Это почти святое. Ворону хотелось фарта, настоящего фарта, чтобы уши торчком. И еще — хотелось славы. Нет, он не завидовал ни этим качалам, «мясу», торпедам, живущим так удало и так недолго, ни авторитетам крутым из воров — сам понимал, до таких верхов и тронов у него и характеру маловато, и умишко не сфурычит. Сейчас такая крутизна пошла, что умища иметь нужно пуд. Это тебе не царем или там президентом, тут если где прокололся, косяк запорол, так и налетел на пулю. Да и много всего нужно, чтобы сошлось так вот по судьбе, у него не сложилось и уже не сложится. Но…
Ему хотелось сорвать Куш. С большой буквы. И пусть после выплат в общак, после кутежа останется чуть-чуть, зато пойдет о нем. Вороне, слава: фартовый! А ежели куш будет велик круто, братва и через пять лет, и через двадцать, и через сто о нем попомнит: дескать, был такой Ворон, фартовый вор, и жил по понятиям.
Нет, никакого преступления века вроде ограбления банка, музея или там выставки исторических драгоценностей он не замысливал, но в фарт верил: должно же и ему когда-то повезти. В какой-то книжке он читал про одного вора: жил себе тихо, еще в советское время, держал ребят на «железке» близ ювелирной скупки, и один из тех его парнишечек сторговал у старушенции брошь за четыреста рублей тогдашними деньгами, считай, как за одну оправу рыжую; ни старушонка цены не знала, ни этот лох-мальчонка, а в броши той каменюка был, алмаз с голубиное яйцо в цену немереную! Дальше писатель уже наврал: пошел, дескать, тот вор, сдал эту реликвию историческую то ли в музей, то ли еще в какую контору, да еще и срок за нее потянул — решил честным стать и на свободу после отсидки с чистой совестью выйти! Тьфу! Чем такое вкручивать, лучше бы в альфонсы тот писака подался, бабам арапа заправлять: бабы, они любят, когда врут складно да красиво!
Так и жил Коля Воронин да ждал: должна ведь удача ему хоть раз так-то, по-крупному улыбнуться, а?! А уж он тогда эту синюю птичку за хвост и в клетку — не упустит!
Осень приносила оживление в его профессиональную жизнь. Начинали работать театры и выставки, показы и презентации… И хотя люди в карманах не носили пачки баксов или бриллиантовые колье, на жизнь нащипать можно было с верхушечкой, с пенками.
Фестиваль «Альта-мода» обещал быть урожайным. Четыре бригады воров готовились к событию. Тут было что пощипать. «Новые» с супругами, подругами и чадами… Да ладно супруги, сами фазаны были птичками жирными: «котлы» по десять штук «зелени», заколки для галстука с бриллиантами, ручки от «Картье», самые недорогие — по три штуки… Есть где разгуляться! Пацаны работали в прикиде полных альфонсов: костюмы с иголочки, прически — волосок к волоску… Нет, не перевелись еще спецы!
А Коля Ворон, как всегда, пошел по индивидуальному «графику». Естественно, тупорылую охрану он проскочил так, словно их и не было: кургузый мужичок в пристойном рабочем халате и с большой потертой сумкой, полной каких-то проводов, плоскогубцев, зажимов, с маленькой металлической лесенкой… И бодигарды не обратили на него внимания. Ведь работяга для «вратарей» при дверях — часть пейзажа. А тут еще такой вавилон! Была бы охрана хоть немного профессиональная, а то так: отметится, что мероприятие под контролем, и известное на весь город агентство «Армард» отрабатывает свои денежки как положено — тупо и не суетясь.
Ворон еще с утра чувствовал азартное возбуждение. Он собирался работать по девчонкам: особого навара это занятие не приносило никогда, но многие из этих краль были подружками очень значительных задниц, а потому в сумочках вполне могли оказаться и баксы сотенными бумажками, и часики от Картье или «Ролекс», и другие дорогие цацки. Что-то попадется сегодня? Ум Ворона был ясен; он пытался было всякими доводами угомонить разыгравшееся воображение… Но…
Душа чуяла скорый фарт. Крупный. Сначала Коля взялся вычислять, кто будет этим «фазаном», потом плюнул: фортуна не любит рассуждений. Ты ей или веришь, или…
Или всю жизнь пашешь мужиком за твердую пайку. Третьего не дано.
Загодя он отомкнул махонькую каптерку электрика: сам электрик его стараниями запил вглухую; нет, Ворон с ним не пил, просто зарядил ребят, что выпивали в забегаловке рядом, а те уже загрузили Толика-электрика по самую маковку. По опыту Ворон знал: после такого принятия на грудь даже сама мысль о выходе на работу противна; ну а чтобы она была совершенно потусторонней, сунул Толяну в карман несколько крупных купюр, чтобы тому было чем занять себя, когда проспится. Сумку и халат он позаимствовал, как и ключи от каптерок и подсобок, причем не навсегда — следующим вечером собирался найти способ вернуть. Ибо четко знал: после сегодняшних краж начнется шум, завтра мероприятие будет наводнено шестерками, и ладно бы только ментовскими — под началом многих терпил, которых сегодня общипают, бывшие волки розыска, а сейчас — не раньше, просто загрузят в машину да так потолкуют, что отдашь то, чего не только не брал, но чего и в свете никогда не было!
А шорох начался куда раньше. Неужели умыкнули что-то этакое? Или у такой персоны, что она обиделась и высочайше повелела устроить показательный шмон?!
Такое было в прошлом году: то ли в поезде, то ли на вокзале у замминистра самых внутренних дел подломили портмоне. Так этот терпила закрыл вокзал на неделю!
Еноту понятно, доходы попадали: воры, кидалы, билетчики, проститутки, квартирники недополучали с пассажиров, менты вокзальные недополучали с них всех, но тут уж ничего не попишешь: стихия. Да и министры не каждый раз ездят.
Не-ет. В коридорах проскакивало множество людей, вроде бы бесцельно, но Ворон опытным глазом отметил их целенаправленное ничегонеделание. Он уже подумывал, как бы отыскать себе достойное электрика занятьице, чтобы не маячить и прикинуть ситуацию, когда к нему обратились:
— Ну вот, наконец-то! — Красивая, стильная дама лет тридцати взяла его за рукав халата. — Пойдемте! Там задохнуться можно!
Она устремилась вперед, Ворон шел за ней, присматриваясь. Девчонок было множество, все они свалили шмотки — сумочки, сумки, пакеты в малом зале; кто-то из красоток за вещичками бдил, но бдение это было таким, что стащить половину «изобилия» мог бы даже ленивый! Ну да это потом. Ворон верил своему чутью, а чутье подсказывало: не суетись!
— Вы только посмотрите! Здесь задохнуться можно! В маленькой гримерной набилось человек пятнадцать — двадцать девчонок. Здесь же работали стилисты. От сушилок, электрощипцов да и от дыхания набившихся в комнату людей духота действительно была страшная.
— Я уже двадцать минут пытаюсь связаться с кем-нибудь из вашего начальства!
Девчонки скоро в обморок начнут падать!
— Ну, это совсем лишнее…
— И по всей этой линии не работает ни один кондиционер. Напротив во всех гримерных работают, а здесь — нет.
— Разберемся, — авторитетно пробурчал Ворон, щелкнул для порядка тумблером. — Это на щите смотреть надо. И по другим гримерным, если последовательное соединение…
— Да смотрите где хотите, только исправьте! У меня уже здесь голова раскалывается, а всего минуту стоим! — Она обратилась к девушкам:
— Оля, Лена и Оксана, вы готовы? Быстренько, в пятый блок, посмотрите расписание. Олег хочет по этой коллекции хотя бы один прогончик устроить полностью, а то… — Она снова посмотрела на Ворона:
— Сумасшедший дом! Ничего не успеваем! — И выпорхнула.
Ворон прошелся по гримерным, засветился. Теперь у него было полное право слоняться везде. Он снова пересек малый зал, где девочки складывали вещи под надзором то одной, то другой не слишком внимательной красавицы, прошел в коридорчик, нашел в закутке распределительный щит: почему бы не сделать доброе дело и действительно не исправить систему вентиляции? На щите должна быть схема.
Он открыл гвоздиком смешной замочек, а когда увидел того лощеного лоха, словно кто шепнул ему: сейчас.
Мужчина с «дипломатом» шел скоро. По краю зала. Когда он почти приблизился к коридорчику, то сделал неуловимое движение и подхватил из кучи вещей сумку — кожаный рюкзачок. Это движение его осталось не замеченным никем, кроме Ворона.
Сам он поспешил уткнуться в щит, причем открыл дверцу так, чтобы у незнакомца даже сомнения не возникло, что он мог видеть.
Молодой человек скоро прошел мимо Ворона и скрылся в туалете для сотрудников.
Обратно он появился через пять минут с той же сумкой и с «дипломатом», только «дипломат» был заметно полегчавшим, а рюкзачок — заметно потяжелевшим.
Возвращался в другой коридор мужчина тоже через малый зал, и Ворон успел приметить, что бросил он рюкзачок совсем не в ту кучку, из которой взял. Причем обратно его он нес ни от кого не таясь, вроде подруга попросила доставить; подошел к куче вещей, отпустил комплимент девчонке-"стражнице", видно, пошутил или поприкалывался и положил модную сумку среди других вещей: дескать, Оля передала, сама срочно побежала краситься.
Сердце Коли Воронина билось азартно и скоро: это фарт. Он не заспешил, не поленился пройти за молодым человеком и заметил: того пасли. Причем два хвоста — пареньки в джинсовках, сидевшие в служебном кафе с насквозь прозрачными стенками, — чуть ли не вздохнули облегченно, когда «объект» объявился, преспокойно сел за столик и заказал чашку кофе с коньяком: судя по всему, они потеряли его несколько минут назад вчистую, но суетиться, бегать и искать в наглую по каким-то своим причинам опасались.
Один из хвостов проговорил нечто в переговорную рацию, лежавшую на столе, в чем тоже не было ничего необычного — почти у всех здесь были такие: главный режиссер действа командовал с пульта настоящей армией ассистентов, костюмеров, художников по свету, девушек-менеджеров агентств, каждая из которых, в свою очередь, своей стайкой длинноногих моделей.
Права была красивая дама: сумасшедший дом. Но то, что в мутной воде легче рыбку ловить, — факт. И, судя по всему, в этом «пруду» рыбачил не он один.
Ворон вернулся в маленький зал. Одни девушки переодевались к показу, другие носились взад-вперед по ведомым им делам. Рюкзачок лежал там, где его оставили.
Заметил Коля и девчонку: молоденькая, лет семнадцати, русоволосая, она порылась в груде вещей, спросила что-то у стоявшей рядом девушки — та только плечами пожала; видно было по лицу, что она расстроена. Потом к ней подошла та самая красивая дама, что-то сказала;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12